Танго

Что такое танец? Набор кем-то придуманных и раз и навсегда утвержденных движений. Это, если смотреть с технической точки зрения. Или энциклопедической. Для меня танец всегда был выражением эмоций, чувств, сиюминутных ощущений или выплеском более давних, накопившихся. По мнению некоторых знакомых, я неплохо умел танцевать. А она говорила, что у нее не было лучшего партнера. Она мне льстила, конечно. Куда мне... Она ведь занималась танцами. Латино, бальные, диско... Она все это умела. И умела отлично. От нее веяло огнем. Особенно, когда она танцевала фламенко. Или танго. Один раз я видел, как она танцевала старинный цыганский танец. Не русских, так знакомых нам цыган, нет! Это было иное. Элементы, пришедшие от кочевников из Мавритании, Испании, Португалии - все это было в том танце. В одной руке у нее были кастаньеты. В другой - роза, которую она после танца отдала мне. Я хранил ее много лет, кстати.

В тот вечер она была слегка пьяна. И мне это нравилось. Алкоголь убрал все комплексы, которые ее прочно держали, да и держат, в своих сетях. Помню ее полуоткрытые губы, немыслимые движения гибких рук, кистей. Помню глаза, в которых был такой огонь, что мне стало не по себе. Не от страха, нет. От восторга. Не я один смотрел на нее с восторгом. Но она... Она смотрела на меня. И я был очень счастлив тогда. В ту ночь она сказала мне, что не видела в момент танца ничего, кроме моих глаз. И я поверил ей.

А вчера все было куда прозаичнее. И музыка другая играла, и люди вокруг были другие. И страна другая. И я сам - другой. А вот она - все та же. Разве что волосы с золотой сединой, которая ей, скорее, идет, чем ее портит.

- Танго?

Она хотела танцевать. Очень хотела, хоть ей и нельзя особо. Хотел ли я? Не знаю. Позориться не хотелось точно. А еще больше не хотелось ее разочаровать.

- Не со мной. Можно, я посмотрю?

Она вспыхнула. Глаза ее сузились, египетский разрез стал еще более заметным. Но потом пожала плечами. Протянула руку к сидящему рядом, совершенно одуревшему от привалившего счастья. Как я его понимал...

В ее волосах был воткнут цветок малинового шиповника, его тропической разновидности. Она танцевала очень красиво, очень изящно. К счастью, и ее партнер умел танцевать и впечатления мне не испортил. Разве что смотрел он на нее более влюбленно, чем стоило. Но я знал причину. Мне его было искренне жаль.

В танце она была подобна огню. Огонь был и в глазах ее партнера. Огонь, который был мне больше, чем знаком. На них смотрели. Танго сейчас почти не танцуют в таких местах. Все больше какие-то странные, немного несуразные, на мой взгляд, танцы. А тут - классика. Да еще какая! Со всей присущей танго страстностью и огнем.

Когда музыка закончилась, им даже аплодировали. Она отвернулась. Пошла за коктейлем к бару.

- Зачем ты это сделал?

Я помолчал, потом все же ответил:

- Она любит танцевать. Ты любишь ее. Я люблю вас обоих. Разве это так сложно?

Тот, кто только что танцевал с моей любимой, вполголоса выругался. Я промолчал. Его право. Будь я в такой ситуации, стал бы я ругаться вполголоса? Возможно, нет.

- Ты очень жестокий человек. Уж прости.

- Я знаю. Прости и ты.

- Сам бы с ней танцевал! Что ж ты меня-то так наказываешь?!

Я посмотрел ему в глаза и медленно произнес:

- Мои ботинки стали мне тесны.

Он опешил. Потом кивнул и устроился поудобнее.

- Расшифруй.

- В одном фильме я услышал эту фразу: "Мои ботинки стали мне тесны". Еще ее можно перевести, как "Мои ботинки жмут мне". Говорил ее человек, который внезапно осознал, что его время ушло. Он больше не может танцевать. Стал старым. И болен. Понимаешь?

Его лицо, такое открытое, стало мрачным.

- А если купить новые ботинки?

Я усмехнулся. Проще купить нового себя.

- Я привык к моим старым. Как-нибудь доношу.

Она вернулась с коктейлем, украшенным цветами и фруктами. Ей всегда такие делали, а нам давали обычные, со льдом и лимоном.

- Ну как? Танго на жаре - это было нечто!

Голос звучит весело, даже слишком. Ей не понравилось танцевать? Жаль. Я думал, что ей будет хорошо. Ошибся.

Она пьет, не глядя на меня. Потом кладет на столик сигареты, зажигалку. Потягивается, открывая прекрасные гибкие руки, тронутые бронзовым загаром. Я закрываю глаза. Слишком это для меня сейчас тяжело. И мы остаемся сидеть втроем, глядя на танцующих. Молча. А когда танцевальный вечер заканчивается, так же молча расходимся по своим номерам.

Войдя в номер, она швыряет сумку на кровать. Глаза сверкают почище алмазов.

- Зачем ты это устроил?! Ты хотел наказать меня?! Или его?!

Я молча смотрю на нее. Ей про ботинки говорит не стоит. Она ждет. Ждет моего ответа. Но я продолжаю молчать. Молча иду в душ. Молча ложусь в постель. Жду, когда из душа придет она. И когда она ляжет рядом.

- Свет выключить?

Она стоит в проеме двери, ведущей в коридор и ванную. Стоит, накинув халат.

- Да.

Она выключает свет, но из окна льется мягкое свечение фонарей. Сбрасывает шелковую ткань, ложится рядом со мной.

- Что не так?

Я молча обнимаю ее, а она тут же приникает ко мне всем телом. Она прохладная после душа. Влажная кожа, запах ее духов, ее готовность - все это, по идее, должно бы меня как-то зажечь. Но не зажигает.

- Все так, моя радость. Все так.

Я целую ее. И устраиваюсь поудобнее. Как же сказать ей, что...

- Я не слепая.

- Спи. Не слепая, я знаю.

Заснуть бы сейчас! Но она не заснет. Значит, надо как-то это решить. И я ласкаю ее, нежно, осторожно, как если бы она была из стекла. Постепенно мои ласки, вместо того, чтобы убаюкать ее, доводят ее до полуэкстаза. Сам попал в собственную ловушку, идиот! Я продолжаю ласкать ее, а она уже даже не понимает, что происходит. Она в другом мире. Я его очень хорошо знаю. Ее руки, вцепившиеся в простынь, изогнуты почти так же, как в танце. Цветок, который она забыла вынуть из прически, оказывается у нее на груди. Я чувствую чуть горьковатый вкус лепестков на своих губах, когда целую ее. А потом она произносит мое имя. Со стоном, с каким-то невероятно прекрасным стоном, который заставляет меня продолжать. И я чувствую, как огонь, который разгорается внутри нее, начинает согревать и меня. Кровь ударяет в виски. Почти нечем дышать. В голове лишь одна мысль, одно желание  - обладать этой прекрасной женщиной. Той, что танцевала танго. И вот ее руки уже не в простынь вцепились, а в мои плечи. Ее "да" было на выдохе. Она повторила его много раз. Как странно! Впервые я не хотел, но довел ее практически до совершенного экстаза - простой лаской. А когда мое желание сбылось, темный потолок и стены отразили ее вскрик, который еще долго будет звучать у меня в ушах. Ее тело, выгнутое навстречу моему, будто бы все еще подчинялось движениям танца. Да это и был танец. Только наш с ней. Только для нас.

Ее волосы пахли морем и солнцем. Когда она немного пришла в себя и лежала, не двигаясь, пытаясь восстановить дыхание, я просто смотрел на нее. В свете, идущем с улицы, она казалась какой-то нереальной. Точнее, нереально красивой. Я нагнулся поцеловать ее чуть припухшие губы, ее руки тут же обвили мою шею, притянули меня к себе. Ноготками она провела по моей спине, спускаясь ниже...

Огонь по венам. К черту. Оно того стоит. Пусть это не танго. Пусть. Я боялся, что сделаю ей больно, так как мои тормоза оказались бумажными. Они мгновенно сгорели в огне, который тек по моим и ее венам.

- Ты прости, я...

Она лишь крепче обняла меня, а потом прижалась губами к моим губам. Ее поцелуй был совершенно сумасшедшим. Как танго в ее исполнении. За секунду до финала я поймал ее взгляд. Огонь полыхнул в ее глазах. Или в них отразился тот, что горел - в моих? Они закусила губы, чтобы не закричать, но я не хотел, чтобы она себя сдерживала. Уже проваливаясь в невероятно прекрасную нирвану, я коснулся губами той ее самой чувствительной точки между шеей и плечом. И это сработало.

Она заснула быстро. На сон было всего минут сорок, хотя я и планировал больше. Она спала, а я держал ее в руках, обнимал и думал о том, что я очень счастливый человек. Тот, кто танцевал с ней, что делает сейчас он? Спит или не может спать? Я всегда был немного циничным. В конце концов, у него было танго. А это не так уж и мало, особенно, если принять во внимание мою теорию относительно того, что такое танец.