Глазами смотрящего

***

Америка не воюет
На своей территории.
Уж очень она умная.
От этого она добрая,
Как добр рассеянный дядюшка,
Что деньги сует племянничку
Не помня его имени;
От этого она наивная,
Как дочка, от жизни спрятанная;
От этого она слабая,
Проблемы—как пыль под лупою;
От этого она глупая,
Как слишком семья счастливая.

От этого она сильная.

***

Лебедь, рак и щука--у руля
Из-под воза комьями земля
Только каравану дела нет.
Мимо воза, двести с лишним лет
Он шагает, цел и невредим.

Впрочем, был и Рим непобедим.

***

Не Иисус, не Аллах, не Яхвэ--Порядок.
Попросил изменить—получил полвзгляда,
Безупречные зубы блеснули в стене-улыбке--
И уходишь краснеть за свою ошибку.

Но твое «почему?»--элемент полифонии хора
Иммигрантов вчерашних и завтрашних, непокорных
Голосистых, нахальных, напористых, оголтелых,
Что, за шагом шаг, продвигают вперед Дело.


***
               
Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли?
               

Нет, ссылают на пенсию,
Как рысаков—на пастбище,
(А некоторых—на кладбище.
У каждого свой загон)
И там уж-- лечат последствия
Безумной хозяйской жадности,
Жестоких удил безжалостных
И на износ бегов.


***       

Никто не попросит сахар--
И сахару не одолжить.
Никто не пошлет к монахам--
Но и ты, брат, держись.

Никто не расскажет нудно
О раком больной жене.
Но как на душе паскудно,
И как ни души нет.

               
***

Американцы инфантильны, наивны как большие дети(мнение)

Он кашлял, но было некогда
Ходить по врачам:
Жену помянуть приехала
Свояченица.

Готовила с месяц завтраки
Заботливо так.

И горько-прегорько плакала
На похоронах.

               


***

Старушки поют в хоре.
Кто-то за это платит.
За то, чтобы не лежали
Бревнами по кроватям,

Чтоб руководил—хормейстер
С образованьем—высшим,
И было куда одеться,
И было куда выйти,

Где справить свой день рожденья
Правнуками похвастать.

Чтоб о мужьях ушедших
Не вспоминать так часто.

            

***

Вот и выгнали из Америки
(За какие грехи—не ведаю).
На вокзале в родимой Жмеринке
Я стою и торгую пледами,

Одеялами, шубой, обувью,
Поясами, очками, платьями...
Вот скорее продать бы все--
И тогда на хавиру хватит мне.

Там—посмотрим. Таки прохожие
Обступили толпой нешуточной.
Вот одна углядела кожаный
гаманец,  втихаря с подружкою

Пошепталась—и деньги тянет мне.
Я—стою как винтом привинчена.
Растерялась. Похоже, сдачи нет,
Да и денег таких не видела.

То да се, пересчет на доллары...
А народу все прибавляется.
Все орут, вопят, что так долго, мол!
Матерятся, галдят, толкаются,

Вдруг один, шубу хвать!--и деру дал,
Только шарф цветной и увидела.
По перрону—шмыг! И нырнул в вокзал.
И пока кричала:»Милиция!»

Все—кто платье, кто плед, кто туфельки
Похватали и разом—в стороны...
И в холодном поту проснулась я.
Вижу—стены вокруг знакомые,

Тишина, благодать, спокойствие.
Ни вещей, ни толпы, ни Жмеринки...
Лишь привычное удовольствие
Просыпаться в моей Америке.


***               
               
Главное—в том, что теряем детей.
Лучшие школы, престижнейший колледж,
Миг—и уверенный американец
Тост произносит на свадьбе своей.

Скоро уедут—туда, где работа.
Значит, и внукам расти вдалеке.
Не повести в зоопарк по субботам,
Песни не спеть на родном языке.

В редкие встречи-- язык за зубами.
(Что нам, осколкам, дадут изменить!)
А на душе—неспадающий камень
И неизбывное чувство вины.

Так и живем, отдаляясь все больше.
На фотографиях внуки растут.
Если же в старости, с помощью божьей,
Дети оплатят приличный приют--

То, породнившись болезней порукой,
Там наконец-то сравняемся мы:
Лишние всем старики и старухи,
Граждане этой великой страны.


***

Коли нет протестанства в крови--
Дело швах.
Поживешь-поживешь сам с собой
На ножах--
И к стакану, где буря—порой--   
Не беда;
Где и водка—как есть, без воды
И без льда;
Где за крик на детей не сажают
В тюрьму;
Где, кривясь в отвращеньи к себе
Самому,
Дышишь полною грудью ты потом
Родным.

Не кичись. Все равно ты вернешься
К своим.