Глава 2. Гнездо Белой Ласточки

  Двухмачтовый парусник «Ангелина» входил в порт своей приписки Вазиарий, расположившийся в живописном месте, где Аникейский гонный хребет образует скалистое побережье Лиовийского моря.



Information

   Аникея - древнейшая морская держава а континенте Годвания, некогда одно из крупнейших торговых государств юга, занимающее одно из главных мест в современном мире. На её южной оконечности скалистые горы плавно переходят в роскошные, покрытые субтропической растительностью плато, на которых стоят древнейшие города континента.

    Государство Аникея славится производством вин, здесь выращивают чай и фрукты, а так же некоторые пряности. Аникейцы в массе своей образованы, культурны, само расположение и благоприятный климат способствует развитию искусств и науки. Множество художественных школ и академий располагаются в её городах. Прошлое Аникеи наполнено непрерывными войнами, воспитавшими особый дух, присущий мужчинам и женщинам этого народа, вышедшего из союза племен латинианцев, населявших юг Годвании. Они прекрасные солдаты и поэты, а женщины-аникейки смуглы, благодаря солнцу, которое так благосклонно к ним. Прибрежные воды изобилуют рыбой и морским зверем. Благодаря расположению в той части материка, которая долгие века служила колыбелью цивилизации, они накопили огромный опыт торговли и войны. Их жилища из гранита и мрамора. Они первыми стали пользоваться благами цивилизации. Обширная сеть искусственных водных каналов способствует здесь развитию кораблестроения, лучшие корабли, купленные в Аникеи, бороздят просторы семи морей и трех океанов.



   Итак, корабль «Ангелина», названый так в честь царицы Прирра, ныне одной из провинций Аникеи, входил в порт своей приписки. На борту его находился важный государственный чиновник империи Альбиония, господин Роберт Дель Мария Д’Ассиес. Несколько дней назад он получил новую должность, сместив (в результате одного досадного происшествия с принцем крови) своего предшественника, месье де Брюлье де Жуссака.

  Весеннее море было на редкость спокойным, и корабль вот-то должен был прибыть в империю. Новый канцлер стоял на мостике и размышлял, глядя на туманный берег о коллизиях, толкнувших его на этот странный шаг – поездку в Аникею - в начале своего назначения на должность канцлера Альбионии.

  Фактически мало что изменилось с его явным приходом к власти. На нем и ранее лежали обязанности, связанные с внешней политикой империи, практически он и был эта политика. Его начальник Де Брюлье выполнял обязанности блестящего фантома и предназначался для выступлений в обществе императора. Тупой и ограниченный Брюлье не интересовался практически ничем. Всеми делами в госдепартаменте заведовал его заместитель Роберт Д’Ассиес, успешно сменивший теперь «пустотелого» Брюлье. Еще не старый, атлетического телосложения мужчина, с легкой сединой в волосах, в прошлом инженер-генерал от инфантерии, всего добившийся в жизни лишь благодаря чудовищной трудоспособности и умению мыслить перспективно и гибко, Д’Ассиес принял пост канцлера как должное и полученное по заслугам.

   Теперь о своем предшественнике он вспоминал с жалостью и некоторой досадой. В каком-то плане, Брюлье, практически ничего не смысливший в политических интригах, зато с успехом вращающийся при новом дворе, служил неплохой ширмой для спокойной работы. Сам же Д’Ассиес не любил двор и всячески сторонился излишнего внимания публики, предпочитая находиться в тени начальства и иметь, таким образом, полную свободу действий. Теперь ему придется чаще бывать в обществе придворных пустословов и напыщенных дураков, подобных его бывшему патрону, кичащихся своими титулами и состояниями, представителями высшего света.

   Д’Ассиес, человек действия, предпочитал общество равных себе по интеллекту и деловым качествам людей, пусть коварных и хитрых, как говорится, тертых жизнью, но все же стоящих внимания, пристального внимания. В свое время он путешествовал по востоку и перенял много интересного из опыта восточных политиков. И не просто перенял, а успешно использовал, немного переделав на свой лад. Д’Ассиес был тонким психологом и умелым управленцем. Словом, империя держалась на таких людях, как Д’Ассиес. Все в мире держалось на таких людях, как он.

  И теперь он путешествовал сам, предпочитая решить вопросы, возникшие в связи с последним событием лично, не доверяя всецело докладам секретарей и шпионов. Его вело чувство интуиции. Зная почти все, что происходит в разведках других стран, он столкнулся с фактом, вызвавшим множество вопросов, на которые не нашлось ответов. Канцлер чувствовал, что со спасителем кронпринца что-то не то. А интуиция Д’Ассиеса, невероятно развитая, еще ни разу его не подводила.



  Information

  Из доклада г-на Саарто, советника тайной полиции.
Секретно, советнику барону Кронвиль Д’Ассиес.
Работа, проведенная нами по вопросу Л. за номером 23, имеет следующие результаты.
1. Означенный г-н Л. редко покидает свое имение, так называемое «Гнездо Белой Ласточки».
В связях, позволяющих судить о нем, как об участнике аппозиции, не замечен. Не женат, хотя изредка появляется в обществе женщины восточных кровей.
 Основное занятие: торговля винами и медицинскими снадобьями через аптеки обеих империй. Клиентура его аптекарей весьма впечатляет, можно сказать, все молодое дворянство обеих столиц.
2. В замке постоянно пребывают двенадцать молодых человек, занимающихся спортивными упражнениями и фехтованием, на очень высоком уровне.
Недавно произошел инцидент - одного из молодчиков нашли убитым на берегу моря (зарезанным). Другой, по-видимому, виновный, скрылся. Г-н Л. не подал в розыск. Больше ничего выяснить не удалось.



  В мире был один человек, загадочный обладатель сети аптек двух великих империй, филантроп и затворник г-н Ларенье, который наверняка знал о парне, способном морским ножом нанести смертельную рану с расстояния двадцати пяти шагов, причем почти в темноте. О нем и его слугах во всех департаментах полиции ходили самые противоречивые слухи. Уникальность ребят, служивших у «Аптекаря» была как раз в их неуловимости и подозрительной положительности. К нему-то направился Д’Ассиес. Вопрос, заставивший уехать его из столицы, заключался вот в чем:

     Младший брат императора, известный «шалун», был тяжело ранен в уличной схватке, его любовник убит, а самому кронпринцу с трудом удалось выжить, лишь благодаря вмешательству какого-то агента. Агент оказался профессионалом высшей школы, за две недели департамент разведки и жандармерия не смогли обнаружить ни самого агента, ни его хозяина. Все, что удалось узнать о нем - это описание внешности и место, где он проживал, представляясь художником, пишущим с натуры на площади. Практически никаких знакомств и продолжительных связей. Этот человек, представившийся Этьеном, исчез, буквально растворился. Кроме того, он явно не был агентом других государств на территории империи. Их представители сами пребывали в полном неведении и недоумении. Об этом Д’Ассиесу докладывали шпионы, внедренные в различные посольства. Все это означало одно из двух: или этот паренек - сам дьявол воплоти, или в мире есть организация, способная изготовлять и выпускать в свет идеальных убийц.

      Тогда-то Д’Ассиес и вспомнил о господине Ларенье, человеке-призраке. О нем не раз докладывали шпионы, внедренные Д’Ассиесом в назревающий заговор, организованный графом Лондором, участники которого часто упоминали некоего баснословно богатого аптекаря. Сам г-н Ларенье нигде не засветился, и все же он слыл «темной лошадкой». Роберту Д’Ассиесу хотелось, что называется, прощупать его.

    Все вышеизложенные обстоятельства послужили толчком к передвижке в министерстве внутренних дел. Д’Ассиес занял, наконец, главный пост в разведке и не только стал первым канцлером, что называется, из народа. Теперь он подписывал все доклады и разрабатывал операции. Впрочем, он делал это и раньше, император просто удалил самовлюбленного дурака Брюлье из столицы, когда понял, что толку от него нет вовсе. А уж после ранения своего непутевого братца…

    Младший брат императора всегда доставлял хлопот жандармам и департаментским шпионам. Юноша в свои двадцать два года отличался буйным нравом и блестящим умом. Из него вышел бы отличный аналитик и, наверное, неплохой государь в будущем, если бы не его темпераментный и взрывоопасный характер, настолько непостоянный и авантюрный!.. Бывали дни, когда кронпринц со всей страстью молодого и неуемно-деятельного человека ударялся в науку. Тогда он проводил ночи напролет в читальном зале дворца, изучая историю и арифметику, занимаясь расшифровкой древних фолиантов и папирусов, посещая лекции профессоров медицины и истории, беседовал с виднейшими философами. Затем он увлекался охотой, и дни напролет разъезжал по лесам и полям, гоняя свору за бедными антилопами и ланями. Буквально год назад он вообразил, что его манит море, и в сопровождении имперской эскадры в составе восьми кораблей совершил поход к островам в северном море. С трудом миновав пору штормов и потеряв три превосходных фрегата, эскадра вернулась в Альбионий. Был момент, когда принц крови вообразил себя воителем и решил объявить войну Валлийцам. Императору даже пришлось арестовать его и посадить под домашний арест, за излишнюю инициативу и во избежание войны.

   Последнее время Клавдий Мальт (так звали кронпринца) проводил в обществе молодых дворян с плохой репутацией, посещая места обитания светского бомонда. Там он и встретил своего любовника Валентина Эдуарда ля Дария, погибшего в случившемся недавно нападении. Молодой кронпринц, как почти все в царствующей семье особы мужского пола, был отнюдь не щепетильным в этом вопросе, особенно в юношеском возрасте, сексуальная неразборчивость здесь, видимо, передавалась по наследству, еще его дед сожительствовал с камердинером. Больше всего Д’Ассиеса поражала беспечность, с которой император относился к так называемым «шалостям» кронпринца. Все его вмешательство в жизнь младшего брата сводилось к малому: он приставил к принцу наблюдателя, весьма серьезного и подающего надежды молодого премьер-майра Асканио Андре, наследника огромного состояния, вложенного в судоверфи соседней Аникеи. Однако молодой премьер-майор быстро поддался разлагающему влиянию кронпринца и теперь наравне со всеми, кто его окружал, участвовал в авантюрах и попойках веселой компании, собравшейся вокруг принца крови.

   В тот злополучный вечер Асканио Андре был в переулке с принцем. Но вместо того, чтобы уговорить его вернутся во дворец, он, как мальчишка, вступил в драку. Как потом выяснилось, даже не сразу воспользовался свистком, чтобы вызвать жандармов. Бандиты оказались переодетыми слугами весьма влиятельного графа Лондора, потомка древнего рода, давно претендующего на престол. И хотя сам граф впоследствии отрекся от них публично, Д’Ассиес допросил одного из выживших. Удивительно то, что раненный выжил, нож, вонзившийся в его шею, скользнул вдоль воротника, в котором оказалась зашита ладанка, простая медная ладанка, дань древним суевериям. Это и отложило его кончину. Умер он на дыбе, в каземате, где проводился допрос, хотя успел описать своего убийцу и рассказать о хозяине, пославшем его.     Доказать что-либо задним числом будет сложно, тем более что у виноватого графа большие связи в сенате. (Да и деньги, деньги, деньги!)

    В последнее время Лондоры вновь, что называется, приподняли голову, либеральная политика Мальтов периодически давала им «глоток свежего воздуха». На волне народного недовольства политикой Мальтов и пассивности сытого ленивого дворянства Лондоры что-то готовили, заговоры плелись с немыслимой скоростью. Д’Ассиес с трудом успевал разоблачать их. Однако пока попадалась лишь мелкая сошка, напыщенные дураки и пустословы, кто-то умный, словно гроссмейстер, стоял в тени шахматной доски политики Альбиония…

     Теперь остается одно - узнать кто этот лжехудожник, загадочная нить, возможно, ведущая к самой вершине заговора. На это вопрос канцлеру мог ответить лишь один человек во всем мире. К нему-то и направлялся теперь действительный тайный советник императора, граф Роберт Дель Мария Кронвиль Д’Ассиес.

     Бывший монастырь воинствующего ордена, которые некогда наводняли весь запад континента, расположился высоко в горах. Это величественное здание, выполненное в готическом стиле из скального базальта, стояло, прислонившись к отвесной стене, по которой невозможно было спуститься, не обладая специальной экипировкой и огромным опытом скалолазания. Буде таковые, человеку понадобился бы целый день, чтобы спуститься на крышу замка, но и здесь его ждало много сюрпризов. Сторожевые башни и ловушки, всевозможные бойницы, да и сама крыша была выполнена не из глины, а из пластинчатого камня, огонь скатился бы с неё, не причинив вреда.



  Different

    Михель наблюдал из-за скалы, как венед приблизился к телу любовника, лежащему на берегу моря.

    - Давай нападем,- прошептал Ганс, подползая к нему.

    - Не шурши песком, хозяин приказал только Этьена,- ответил зло, глянув на товарища, Михель.

    - Не могу смотреть, как он облизывает мертвеца…, небось, еще и плачет.

    - В любом случае нас двоих мало, чтобы справится с ним, лежи, гляди в оба. Ты ни разу не видел его в деле, а мне доводилось увидеть, как он работает.

    - Но ведь нас двое?

    - Малийцев было шестеро, когда он пришел за ними,- что-то вспомнив, ответил Михель.

    В скале был проделан секретный тоннель, тщательно охраняемый, по которому из озера, что находится высоко в горах, в замок поступала вода. Северная, южная и западная стороны, не прилегающие к скалам, были окружены глубоким рвом, в котором стояла вода. Что же касается дорог, ведущих к замку, то их просто не было. Были едва заметные тропинки, что вились среди скал к массивным перекидным дверям замка. Грандиозное фортификационное сооружение, однако, не являлось собственностью Аникейского императора. Это были частные владения богатого, но незнаменитого, даже практически неизвестного человека, Альберта Ларенье.

    Ни одна разведка мира не располагала полными сведеньями о нем. Отрывочные, ни о чем не говорящие данные, неоплаченные счета и сплетни - вот и все, что удавалось добыть шпионам, пытавшимся проникнуть в Гнездо Белой Ласточки (так назывался замок на юге Аникеских гор). Если приблизившимся шпионам удавалось выжить, в лучшем случае они приносили мало сведений, в худшем их тела так и не находили.

     Ларенье исправно платил налоги и пользовался услугам имперской почты. Однако даже по письмам, которые получал он, и которые уходили из замка, полицейские ничего не могли понять. Продукты в замок доставлялись из близлежащих городков и сельских хозяйств, а время от времени в порт приезжали люди из замка и покупали свежую рыбу. «Ларенье-затворник» - вот как называли этого богатого человека при дворе царствующего дома Аникеи.

  - Что ж, пришло время нам с вами встретиться, г-н Л. №23,- прошептал Роберт Д’Ассиес.



     Канцлера Альбионии встречал довольно пышный эскорт. Не часто лица такого ранга собственной персоной посещают сопредельные, хотя и дружественные государства. Визит был насквозь неофициальным, под предлогом поправки здоровья, однако на пристани сновали толпы переодетых жандармов и почетный караул из ста сорока гвардейцев, хотя и без знамени. Был дан приветственный залп холостыми зарядами, когда «Ангелина» вошла в залив и отдала якорь. Капитан фрегата, донельзя подтянутый и парадный, подошел к канцлеру и, отдав честь, сообщил:

    - Господин канцлер, шлюпка готова.

    - Благодарю за службу, капитан, плаванье было приятным и быстрым,- сдержанно и коротко ответил канцлер.

   На пирсе множество дворян и офицеров приветствовали криками прибытие важного сановника из Альбиония. Дамы кидали в воду перед шлюпкой цветы.

     Обер-камергер его императорского величества императора Аникейского, Флавиуса Барга второго вежливо поклонился канцлеру империи Д’Ассиесу. Штатский чиновник высокого ранга встречал военного, так диктовали правила этикета, поскольку визит был все-таки неофициальный. Д’Ассиес прошел перед встречающими, приветствуя их взмахом платка, и сел в карету. После чего карета понеслась в столицу, сопровождаемая небольшим эскортом.

    Два дня длилось придворное «заточение» Д’Ассиеса во дворце императора Флависуса. Что ж тут поделать, необходимая дань этикету. Вот чего не любил больше всего Роберт - всей этой придворной толкотни. Двор Флавиуса второго почти не отличался от двора Фердинанда Мальта. Те же праздные и надутые аристократы, чопорно и серьезно рассуждающие о политике, погоде и моде, те же глупые дамы, мечтающие об адюльтере, и матроны, изменяющие своим высоким мужьям направо и налево. Фавориты и фаворитки, интриги, интриги, пустая трата средств и сил, балы и рауты, выезды на природу и охота.

   Наконец на третий день, сославшись на нездоровье, Роберт Д’Ассиес переехал в загородный замок, поближе к морю. Замок принадлежал послу империи в Аникее. Оттуда и было послано официальное письмо господину графу Альберту Ларенье. Еще день ожидания - и вот он, долгожданный ответ. Роберт начал было немного злиться, его неофициальный визит грозил затянуться. Но злило его не это, а вынужденное бездействие. Привыкший быть всегда в центре событий, канцлер не мог прожить и дня без работы. За день, что он провел в замке посла, он умудрился составить девять писем и три раза выиграть у хозяина замка в восточную игру, развивающую мышление.

  Ответ, присланный господином графом Ларенье, был сдержанным и коротким. Господин канцлер был приглашён в замок «Гнездо Белой Ласточки» для неофициальной беседы с его хозяином. В означенное время карета канцлера выехала в горы.



 Different

   - Ты какой-то грустный сегодня?- спросил Вацлав, глядя на молчаливого Этьена.

   - Мне надоело все это, смертельно надоело, я устал убивать,- юноша отвернулся. Вацлав робко погладил его плечо.

   - Когда все закончится…, ты расскажешь мне, что тревожит тебя.

    Этьен что-то ответил полушепотом, однако его слова, украденные ветром, не долетели до слуха Вацлава. Этьен махнул рукой, и они, словно серые тени, мелькнули меж усыпанных морским мусором камней.

   В полном молчании люди со шхуны опустили ящики в шлюпку и взялись за весла. Море было неспокойным, и лунная дорожка пролегала прямо до рифа, где их ждал прибывший за товаром Лука Придон, атаман шайки разбойников. Вот уже две недели, как разбойники вели крупную партию товара, и теперь, умело убрав сопровождающего, захватили её. Лука был доволен работой своих людей, эта партия лекарственных препаратов и наркотика сделает его богатым, страшно богатым, её никто не будет искать, потому что хозяин товара никогда не узнает о Луке.

  - Все ли в порядке,- спросил он сопровождающего груз капитана, как только ящики с порошком, сделанным из коки, разместились в кибитке разбойников.

  - Все, никто ничего не заподозрил, курьер лежит в своей каюте с перерезанным горлом,- ответил моряк атаману разбойников.

    Никто из них не заметил, как две тени приблизились к рифу. Словно серые молнии, они метнулись между грузчиками и моряками. Люди падали, словно скошенная косой крестьянина трава, никто из них так и не вскрикнул. Лука некоторое время не мог понять, что происходит, он недоуменно оглядывался вокруг. Его проезженные всеми ветрами рубаки были мертвее мертвых.

    Этьен возник перед ним, словно чертик из табакерки, с его короткого и широкого кинжала медленно стекала капля черной крови.

  - Тысяча чертей!..- хотел воскликнуть Лука, когда его не родившийся в устах крик захлебнулся кровью.

  - Этьен, что ты копаешься? - Вацлав смотрел, как Этьен медленно опустил оседающее тело атамана разбойников на песок.

  - Ты не устал? - спросил в ответ Этьен после того, как Вацлав был ранен. На прошлом задании Этьен все время волновался за юношу. – Ты бледнеешь прямо на глазах.

  - Ну, ты как нянька, поторопимся,- голос Вацлава дрогнул. Он стал сильно переживать, с тех пор как Этьен рассказал ему правду о Ларенье.

    Позже, в гостинице, у площади императорского дворца Визиария, он смотрел, как юноша вздрагивает во сне. Этьен открыл окно предутренней прохладе. Вацлав повернулся набок, и тонкое льняное одеяло соскользнуло с его бедер. Этьен с трудом удержался, чтобы не разбудить юношу поцелуями и лаской.

   - Спи, мой родной,- тихо сказал он, укрывая юношу. – Сегодня была трудная ночь…



   Господин Ларенье лично встретил Роберта Д’Ассиеса. Они недолго смотрели друг на друга изучающим взглядом. При этом Роберт отметил про себя:  невысокого роста, одет неброско, внешность у господина графа Ларенье весьма непримечательная - слегка полноват, волосы седые, коротко острижены, вместо привычного цилиндра на нем была фетровая шляпа с высокой тульей и черный сюртук. Необычной была разве что трость, старомодная, тяжелая трость, с серебряной рукоятью, похожей на рукоять кинжала. При ходьбе он слегка прихрамывал и производил впечатление этакого сельского старосты. Добродушная улыбка на румяном лице. Внешне ему можно было дать и сорок, и пятьдесят лет, хотя, как понял канцлер, он был значительно старше.

   В замке было довольно много слуг, одетых по-восточному легко и постоянно двигающихся, выполняющих какие-то поручения. Во всем проявлялась деловая активность. Во дворе была обустроена небольшая арена, на которой молодые, по пояс обнаженные люди выполняли акробатические номера. Глядя на них, можно было сказать, что это цирковые артисты. Однако на взгляд канцлера - слишком много дисциплины для цирка.

   Ларенье пригласил его пройти в свой кабинет, расположенный на третьем этаже замка. Отсюда открывался весьма живописный вид на долину и стоящую невдалеке от замка абрикосовую рощу. Сам кабинет выглядел несколько скромно, на взгляд канцлера, даже аскетично. Поражала продуманность всех деталей, не было ничего лишнего, способного отвлечь внимание. «Аккуратность и последовательность - вот девиз этого места»,- сделал для себя вывод Д’Ассиес.

   Граф Ларенье пригласил его присесть в кресло напротив стола. Сам же уселся таким образом, чтобы не быть напротив, а как бы чуть с боку. Таким образом, подчеркивалась некая неофициозность будущей беседы, и свет, падающий из окна свет солнца, делал неразличимым мелкие детали мимики на лице собеседника.

    «А он искушен…»- подумал Д’Ассиес. Слуги принесли превосходный свежайший чай, аромат которого тут же буквально напомнил комнату.

   - Чем обязан, осмелюсь спросить, Ваше высочество? - слегка наклоняя голову, спросил Ларенье.

   - Месье граф… Вы, наверное, уже знаете, что случилось недавно в столице империи? - смотря прямо в глаза Ларенье, спросил Роберт.

  - Весьма наслышан, ваше превосходительство, граф. У нас, в скучной и ленивой на события Аникее, всякие сплетни - пища для гурманов,- ответил, улыбаясь, Ларенье.

   - Ну что ж, тогда не буду пересказывать подробности, приступлю сразу к главному.

   - Весьма признателен вам, граф, за то, что вы умеете беречь время, самый дорогостоящий товар во все времена.

    Они кивнули друг другу.

   - Нас интересует один человек, участник означенного события, таинственно исчезнувший.

   - От вас? - брови Ларенье слегка вздернулись это «от вас» произнесено было с некоторой иронией.

  - Представьте себе, не только от нас,- Д’Ассиес теребил в руках перо, пытаясь показать озабоченность.

    Он принял правила игры. Тем не менее, от него не ускользнула мимолетная ирония, спрятанная на концах бровей Ларенье. Он понял, что с Ларенье такой прием не имеет эффекта. Дядюшка, «деревенский староста», видит его насквозь, его серые, невыразительные, но удивительно цепкие глаза примечают каждое движение и цвет лица собеседника. «Наверняка ведь уже знает, кого мы ищем»,- мелькнула мысль в голове канцлера.

   - Кажется, догадываюсь, о ком идет речь,- Ларенье чуть наклонился к собеседнику. - Нельзя ли поподробнее, как он исчез?

    Роберту пришлось отложить игру и рассказать все, что удалось накопать шпионам имперского кабинета о таинственном художнике Этьене.

   Месье Ларенье внимательно слушал неторопливую речь Д’Ассиеса, затем сам налил в его чашку ароматный чай ии сказал:

  - Что ж, пришло время раскрыть кое-какие карты,- он добродушно усмехнулся. – «Правда, далеко не все» - Немного помолчал, словно собрался с мыслями и начал рассказывать.

  - Наш пансионат в некотором роде - благотворительное заведение, господин граф. Сам я многие годы посвятил изучению алхимии и других наук с целью изучения свойств лекарственных веществ. Но это не так интересно,- Ларенье вздохнул и, устроившись поудобнее, продолжил:

  - Вы знаете, как трудно дубиться чего-либо в торговых делах, не имея надежной охраны. Я подчеркиваю - надежной…. Только поэтому мы, так сказать, предпочитаем выращивать слуг и работников сами. Хе-хе. Теперь о мальчике, его привезли в пансионат,- Ларенье повел рукой вокруг, как бы показывая,- когда мальчику исполнилось шесть лет. Он родом из восточной Венедии. Его родители погибли, когда ему исполнилось три года, и три года его воспитывал его дядя, который и уступил его мне за хорошую цену. Признаться, я почти не ошибся в нем, удивительно, что вы вообще узнали о его существовании. Ну да ладно, я думаю, для нас он теперь бесполезен. А вы можете попытать счастье и завербовать его себе на службу. Я думаю, из него выйдет отличный шпион,- Ларенье усмехнулся.



Different

   - Забери мальчика, Этьен, пусть побудет у тебя,- г-н Ларенье указал на дверь кабинета. – Надеюсь, что вы подружитесь.

    Этьен обнял плачущего Вацлава и повел его по ступеням в свою комнату, скорее келью, чем комнату. Воспитанники «Гнезда» вели почти аскетический образ жизни.

    Юноша заботливо раздел мальчика и помог ему взобраться в лохань с водой, затем долго и терпеливо мыл его, смывая грязь и пот, смешанный со слезами. Тогда он впервые поцеловал Вацлава, просто, чтобы успокоить шестилетнего малыша.



   - Он рос вполне нормальным ребенком, много занимался боевыми искусствами и неплохо для такой школы, как наша, овладел оружием. Он знает несколько языков и умеет исчезать из поля зрения даже опытных агентов. Ну, вы еще столкнетесь с этим его умением. Не хочу портить вам впечатление. Он молод и не совсем искушен в светской жизни. Но это тоже поправимо, общество еще успеет его развратить.

    Граф помолчал, собираясь с мыслями, и вдруг выдал:

     - Он ушел по собственной воле, погиб его друг, понимаете, Ваше высочество. Этьен, так звали его друга, был мечтателем, склонным к созерцанию. Именно он привил любовь к краскам и кисти маленькому Вацлаву. Этьеном же Вацлав назвал себя, видимо, в его честь. Этьен ведь был не только другом, но и любовником Вацлава. Я смотрел на это сквозь пальцы. Понимаете, в чем преимущества оружия, имеющего как мужское, так и женское начало? Такой человек в равной мере способен преобразиться как в мужчину, так и в женщину, ему знакомы все хитрости женского флирта. Было время, когда они играли в такие игры, развивающие способности разума, - мыслить как женщина-шпион. Ну, вы еще столкнетесь с этим его умением. Не удивлюсь и тому обстоятельству, если с помощью этого приема он уже обвел ваших специалистов вокруг своего пальца, мальчик, как я уже говорил, исключительно талантлив. Ну вот, собственно и все, что я могу вам сказать, не раскрывая определенных сторон его подготовки. Ну, тут прошу простить меня - у каждого свои секреты.

   - А вы не боитесь,- спросил канцлер, глядя в глаза Ларенье. – что раскрыли мне очень много секретов?

   - Все мы чего-то боимся. Вопрос в другом - умеем ли мы бояться мудро, не давая страху вести себя на поводке,- улыбаясь, ответил Альберт Ларенье. – Кроме того, я всего лишь бизнесмен, и мой бизнес связан с путешествиями, по всему миру мои аптекари собирают редкие, уникальные вещества, добывание которых связано с риском. Повторюсь, необходимо иметь надежных охранников и курьеров.

   - Почему же вы отдаете его нам?

   - Он выдал себя сознательно, вы узнали о нем и пришли сюда. Это теперь означает, что либо он хотел, чтобы вы стали его искать, либо он дурак. А дураком я не склонен его считать. Вацлав-Этьен - умный мальчик и очень талантливый. Увы, я его потерял,- сказал, вставая Ларенье. Д’Ассиес тоже поднялся.

    Из Гнезда Белой Ласточки он уезжал в смятении чувств. Оказывается, рядом, буквально под носом двух великих разведок, лежала школа профессиональных шпионов-убийц, и её выпускники свободно разгуливали по империи. Или даже по всему миру. Причем никаких сведений о том, где их готовят и чему обучают, на какие средства. Боже сколько вопросов! «Стоит вплотную заняться этим»,- подумал Ларенье.- «А ведь он предполагал, что мы им займемся, раз пригласил меня. Что это? Вызов!.. И все это всплывает как раз перед празднованием трехсотлетия императорской династии…. Определенно необходимо найти мальчишку и пригласить его для беседы.»

   Двухмачтовый корабль «Ангелина», подняв паруса, вышел в море на второй день после этого разговора. Д’Ассиес стоял на мостике, погруженный в свои невеселые мысли. Задача, которую ему предстояло решить, была очень важна и значительна. Как знать, что обещает миру появление такой шпионской школы, кто финансирует подготовку убийц, о которых не знает ни одно правительство мира. Что за силы стоят за всем этим, и почему теперь они вдруг решили выйти из тени? Либо они настолько самоуверенны, либо мы ничего не можем им противопоставить.

    Море было на редкость спокойным, вслед за Ангелиной, радостно выпрыгивая из воды, неслась по волнам стая дельфинов. Ничто не предвещало беды, природа живет своей жизнью, далекой от человеческих страстей.



Продолжение: http://www.proza.ru/2013/06/23/251