Глава 3. Микаэла

    Ранним солнечным утром, когда лучи божественной Эоc, богини весеннего солнца, только растекались своим золотым потоком по просторам империи Алибиония, золоченая карета наследника огромного состояния, вложенного в судоверфи Альбиония, Асканио Андре, въезжала в ограду особняка его дяди, отставного министра Иссиаса Андре.

    Сам наследник состояния и друг кронпринца имел внешность весьма примечательную: высокого роста, строен, широк в плечах. Бывший придворный, премьер - майор в отставке, щеголевато одетый в новомодный костюм, состоящий из сюртука с длинными фалдами и панталон ослепительно белого цвета. На русоволосой голове Асканио носил высокую треуголку с золотым галуном, а на ногах высокие сапоги из мягкой кожи, обтягивающие икры. Шейный галстук цветов белого и лилового дополнял ансамбль. Асканио прибыл по настоятельному требованию матери для разговора с дядей. Он отчетливо представлял, чем окончится этот разговор. Но не уступить слезной просьбе мадам Андре он не мог. Матушка то и дело падала в обморок, глядя на «бледность» сына.

     Асканио действительно страдал. Его терзало чувство полной беспомощности в связи с тем, что произошло. Он все ещё переживал это трагическое событие, случившееся с его подопечным. Всегда уверенный в себе, Асканио впервые испытал разочарование в своих возможностях. Вспоминая момент, когда их атаковали какие-то мерзавцы, он злился на себя. Разве можно было допустить такое - принц чуть не погиб, а его любовника в виде праха развеяли над волнами у форта в заливе Нарн. Все это тяготило Асканио.

     Принц понемногу поправлялся, рана оказалась не столь тяжелой, как показалось в самом начале. Императорские лейб-медики уже не опасались за драгоценную жизнь возможного наследника престола.

     Ночь после нападения и весь следующий день Асканио приходил в себя. Он заперся в своей комнате в правой половине герцогского дворца и велел слугам себя не беспокоить. Молодой придворный впал в состояние какого-то ступора, он безразлично смотрел в окно и медленно, шаг за шагом, прокручивал в голове сцену нападения, пытаясь вспомнить что-либо, кроме своего страха.

     Вечером его вызвали к императору. В кабинете, где проходил допрос, присутствовал и канцлер, новый канцлер, бывший заместитель Де Брюлье, д’Ассиес. Асканио пришлось подробно излагать все подробности вечера и сам момент нападения, избегая некоторых подробностей, как он считал, способных повредить репутации принца. Император злился и негодовал, канцлер внимательно слушал, ограничиваясь простыми вопросами о нападавших и их количестве, его кажется совсем не волновало - кто и как вел себя из окружения принца. Хотя неведомый спаситель Этьен, художник, вызвал у него особый интерес. Асканио, как мог, подробно рассказал о нем. Канцлер сухо поблагодарил Андре, и попросил не покидать пределов замка в течение трех дней.

     Асканио и так чувствовал себя провинившимся школяром. Его, отставного премьер-майора, допрашивали по всей форме и даже заставили принести клятву. После этого разговора он почувствовал себя еще более униженным. Еще бы, он не справился с заданием своего горячо любимого монарха! Он должен был положительно влиять на кронпринца, а не развратничать в его обществе, уподобившись юнцам из его окружения. Когда-то он так и думал, но все оказалось значительно сложнее, когда он поближе познакомился с этими отчаянными ребятами, старшему из которых было лишь двадцать пять лет. Тридцативосьмилетний Асканио, мнивший себя весьма опытным и искушенным в жизненных вопросах, пошел в поводу у этих юнцов, отчаянных безобразников и кутил. Они весело проводили время, затевая рискованные предприятия, участвовали в дуэлях, соблазняли молодых дам, играли в карты, нарушали все, что можно, исключительно для развлечения. Чем весьма раздражали полицейское начальство.

     Император был крайне недоволен поведением своего брата и молодых дворян из его окружения, а новоиспеченный канцлер даже вызвал их на допрос по поводу происшествия и был неожиданно груб и пристрастен. Молодые люди поначалу пробовали, было, выразить недовольство, но, побывав в его кабинете, становились значительно тише и покладистее. Видимо, канцлер д’Ассиес умел убеждать.

     Единственным исключением из них был молодой ингландский дворянин Уэверли Вотстон. И хотя он не присутствовал при нападении, тем не менее, д’Ассиес допросил и его.

     Уэверли - блестящий арифметик и астроном, окончивший Альбионский университет и в последнее время обивавший пороги ведомств со своим фантастическим проектом машины, способной передвигаться по железным рельсам. Он утверждал, что постройка таких рельсов в Альбионии заставит империю шагнуть вперед на несколько столетий, опередив в развитии другие страны мира. Над ним смеялись все, кроме, пожалуй, кронпринца, который в силу своей молодости и горячности готов был верить во все фантастические проекты.
     Уэверли Вотстон оказался самым стойким, он один сумел не поддаться канцлеру и выдержать испытание, вызвав тем самым тайное восхищение окружавших принца повес. Асканио тоже испытал к нему некоторое уважение и зависть, хотя втайне всегда посмеивался над молодым прожектером. Уж умница Уэверли никогда бы не позволил себе струсить, защищая принца. Асканио с содроганием вспоминал эту роковую ночь, события которой развенчали его самоуверенность, заставив глубоко задуматься.

     Итак, карета Асканио въезжала во двор особняка господина Андре. Асканио сидел с кислым лицом, предвкушая моральную экзекуцию, которую устроит ему дядюшка.

     Первым человеком, с которым он столкнулся, поднимаясь по ступеням мраморного крыльца особняка, не считая ливрейных лакеев и управляющего, была девушка с черно-русыми волосами, выбившимися из-под платка, служанка. Асканио всегда обращал внимание на новых слуг, в отличие от других хозяев он испытывал к ним интерес. Как в детстве, будучи маленьким мальчиком, он любил наблюдать муравьев, воображая себя неким великим и могущественным божеством, способным изменить их мир. Люди низшего класса иногда вызывали в нем чувство жалости, граничащее с брезгливостью. Это чувство, особенно в последнее время, после того, как ему пришлось столкнуться с ночной жизнью Альбиония, послушать вольнодумцев, встречающихся в самых бедных и развращенных кварталах города, вызвало в нем сомнения, пошатнувшие чопорную самоуверенность и предубеждения, свойственные его классу.

     Девчушка была молодой смуглянкой, явно из Венедии. Она несла огромную корзину чистого белья, умудряясь держать её так, словно она была наполнена лебяжьим пухом. При этом девушка была удивительно стройна и грациозна. Она немного смутилась и поспешно отошла в сторону, чтобы не помешать молодому господину подниматься по ступеням. Асканио невольно задержал взгляд на её лице, черты которого удивительным образом напомнили ему недавнего спасителя. «Эти Венеды так похожи друг на друга, а может быть это далекая родственница того парня в берете, художника. Как же его звали? Этьен, кажется. Странно, имя вовсе не венедское. Как же я раньше об этом не думал!» - успел подумать про себя Асканио, прежде чем девушка стремительно сбежала вниз.

     Асканио вошел в дом. Дядюшка, вопреки его ожиданиям, не стал читать ему долгих нотаций. Он ограничился простым выговором и даже немного похвалил Асканио за проявленное мужество при защите принца.

     - Ходят слухи, мой дорогой племянник, об угрозе на востоке. Я взял на себя смелость поговорить с новым канцлером о твоем отбытии в колонии. Ты будешь назначен дипломатом в эмирате Аль-Драмадэй,- заявил он в конце своей беседы. – Мне кажется, тебе пора взяться за ум и, может быть, даже жениться. Хотя я в этом вопросе придерживаюсь несколько иных взглядов.
     Господин Иссиас Андре являлся убежденным холостяком. Всю свою жизнь он отдал государственным делам и заботам, приверженец соблюдения патриархальных традиций старого двора, он во многом был недоволен новыми веяньями, связанными с правлением Фердинанда второго. В последнее время пожилой министр редко утруждал себя явлениями ко двору и вел жизнь довольно замкнутую по столичным меркам - играл в карты со своими друзьями, такими же старыми холостяками, дворянами, бывшими придворными.

     Юный Асканио был для него кем-то вроде сына. Умерший молодым, брат, отец Асканио, оставил свое состояние, жену и сына ему, всегда считая, что Иссиас распорядился бы наследством наилучшим образом. Иссиас не обидел супругу своего брата и его сына, всю свою нерастраченную за долгие годы любовь и заботу он посвятил тому, чтобы Асканио вырос достойным дворянином и преуспевающим офицером. Асканио тоже любил своего дядюшку, как заменившего ему отца человека, заботившегося о нем и его матери.

     - Ты оказался слишком молод для того, чтобы быть наставником этого шалуна-принца. К тому же Мальты всегда имели огромное влияние на свое окружение. На то и королевская кровь! Я даже не стану обвинять тебя в том, что ты стал невольным соучастником его авантюр. Что ж, все мы были молоды и глупы и не всегда слушали мудрые советы старших. Надеюсь, все, что произошло, послужит для тебя достойным уроком,- сказал он по-отечески, благословив Асканио.

     - Благодарю вас, месье граф, за заботу о моем карьерном росте и заботу о моей нравственности,- не удержался и съязвил в ответ Асканио. - Но боюсь, что кронпринц не допустит моего отъезда.

     - Ах, перестаньте, мой друг, что за тон! Император, я надеюсь, поддержит ваше назначение на должность секретаря посольства. Кронпринц же все ещё болен и неизвестно, когда поправится. Надеюсь, у него хватит ума не начинать все с начала. Этот образ жизни довел его до удара кинжалом в подворотне. Я все еще с содроганием вспоминаю, что там могли лежать и вы. Кроме того, ваши постельные предпочтения, надеюсь, не имеют ничего общего с тем, что называется «однополая любовь»? Этот Клавдий, говорят, потерял в стычке своего... - Иссиас брезгливо сморщился. - Никогда не понимал таких взаимоотношений, тем более что они изначально греховны.

     - Вы всегда были набожны дядя, и соблюдали нравственность, а о вашем честолюбии слагают легенды…

     - Что же здесь плохого! Дворянин должен быть набожным, а уж тебе ли говорить о честолюбии, ты сам так честолюбив! Андре - один из древнейших родов империи. Подумать только, двадцать одно поколение достойнейших дворян! Наш род едва ли не старше рода самих Мальтов. - Иссиас даже привстал с кресла, чтобы указать на гобелен, висящий на противоположной стене. – Мы очень, очень древний род, молодой человек. Помните об этом.

     Полчаса поговорив с дядюшкой, Асканио почувствовал себя выжатым лимоном и, наконец, угодил в заботливые руки госпожи экономки и её подружки госпожи Брануо. Почтенные дамы обожали приезды Асканио, ведь именно он привозил им свежие городские новости. Тем более, их интересовало все, что связано с императорской семьей, а уж кто-кто, а племянник господина Иссиаса знал новости из первых рук. Дамы всегда с нетерпением ожидали того момента, когда юноша освободится из плена своего дяди. Асканио всегда рассказывал им о происшествиях и приключениях молодого отпрыска императорской семьи, давая дамам пищу для многодневных споров и пересудов, а также обсуждения пикантных подробностей нравов нового двора. Он иногда специально заострял в своем рассказе подробности иных обстоятельств и интриг. Дамы охали и вздыхали, находясь на грани обморока, но все же с удовольствием готовы были слушать, слушать и слушать. Они подавали чай со сладостями, которые обожал Асканио. Ради этого чаепития они были готовы отречься от всего на свете.

     Не скрывая ничего, кроме «самого важного», Асканио поведал им о происшествии в переулке, умело маневрируя между выдумкой и правдой. Чего же еще ждать от хитреца, дослужившегося до премьер-майора в гвардейском корпусе при дворе. Рассказал и о том, как был ранен император, и о таинственном и чудесном его спасении. Асканио сумел обставить происшествие в таком свете, будто бы из темноты ночи вдруг возник таинственный молодой герой и разом победил злодеев. Дамы, в свою очередь, сделали немедленный вывод: «Это, не иначе, был ангел. Известно, что сам господь послал его на выручку бедным мальчикам. И все же, вам надо быть осторожными и впредь, выходить в город в сопровождении отряда гвардейцев, имперского полка. Боже праведный!»- восклицали они то и дело. – «Все как в романах, истинная правда!»

    Асканио тихонько посмеивался в усы. Как бы между делом попивая чай, он вдруг спросил:
     - А что, дядя нанял новую служанку?
     - О! - воскликнули дамы. И наперебой стали рассказывать о возможных таинственных событиях, связанных с появлением этого существа в доме его дядюшки. По их словам выходило - не иначе, это соблазненная служанка какого-то знатного и влиятельного господина. Поскольку она все ещё хранит молчание, очевидно боясь возмездия за свой грех и грех своего бывшего хозяина. Потому-то ни мадам экономке, ни госпоже Брануо так и не удалось ничего выведать.

     - Может быть, и не было в сем происшествии столь пикантных событий?- осторожно, чтобы посмотреть на реакцию женщин, спросил Асканио.

     - Что вы! - в голос возразили дамы. - Как вы можете сомневаться! Они нашли бедное дитя горько плачущим под воротами особняка. Несомненно, здесь кроется какая-то тайна.

     Асканио, решивший во что бы то не стало разыскать своего спасителя, сам собирал всевозможные слухи и сплетни, в надежде выйти на него. Заинтересовался и предложил пригласить служанку в комнату, где они пили чай, для немедленного допроса. Его поразило внешнее сходство служанки и того юноши Этьена. Он смутно предчувствовал некую взаимосвязь между ними, а интуиции Асканио доверял.

     Девушка явилась сразу и встала возле дверей, сложив руки на поясе. Вся её поза выражала смущение и ожидание.

     - Ну, милая, расскажите нам свою историю,- начал, ласково глядя на смущенную служанку, Асканио. При этом он не столько потакал прихоти почтенных дам, сколько и хотел выяснить причину физиономического сходства.  «Уж не сестра ли Этьена скрывается в доме дяди?»- глядя на девушку, думал Асканио.

     Девушка не сразу начала отвечать, она долго краснела и закрывала глаза ладонями, пальцы которых казались необыкновенно длинными и изящными, но при этом на удивление сильными.

     Лишь удвоенными усилиями дам и молодого человека её удалось разговорить. Но и тут они почти не добились ничего. Девушка собралась расплакаться, озёра слез готовы были прорвать плотины ресниц. Тогда Асканио сам принялся допрашивать девицу, пустив в ход весь свой запас обаяния.

     - Есть ли у вас родственники?- спросил он, переходя на венедский, что, по его мнению, должно было расположить девушку к нему. Надо сказать, что молодой офицер-дипломат знал несколько языков и даже умел писать на четырех основных, наиболее распространенных на материке. Девица удивлено вскинула брови, и Асканио еще раз убедился в красоте её ресниц. «Хотя скулы все-таки тяжеловаты, скорее подошли бы для юноши, чем для девушки, да и грудь подозрительно неразвита. А может быть, она близняшка Этьена?»- отметил он для себя, вслух же сказал:
     - Расскажите нам о своей семье.

     - Моя семья погибла, Ваше высочество,- ответила девушка на венедском, с заметным северным акцентом. Асканио сделал вывод, что она с севера Венедии и поправил свой выговор.

     - А где ты работала до прибытия в дом моего дяди?

     - Я служила в одном богатом доме при кухне, мой господин.

     - Хорошо, а как ты осталась одна?

     Девица покраснела и отвела глаза. Дамы зашикали на неё, грозя всякими неприятностями, в случае, если на не расскажет всех подробностей своего изгнания. Но все, чего они сумели добиться - были рыдания, сопровождаемые закрыванием лица руками и сбивчивыми мольбами о пощаде.

     - Милая, как вас… Микаэла, не бойтесь, я готов защитить вас от кого угодно,- убеждал её Асканио, вошедший во вкус допроса. Его очень забавляли волнения и переживания дам, смешанные с болезненным любопытством. Казалось, дамы были готовы трясти служанку за ноги, лишь бы она заговорила.

     - Хорошо сударь, я согласна,- ответила Микаэла.

    Она всплакнула и, то и дело всхлипывая, начала свой грустный и трогательный рассказ. Он оказался на редкость коротким и поучительным с точки зрения дам, возликовавших - подозрения подтвердились. История была такова.



Different
      - Основным умением разведчика является умение убедить врага в правдивости своих слов и намерений, милый мой мальчик… Тут, как говориться, хороши все средства. Только истинный разведчик – актер, и лишь истинный актер - разведчик. Игра во всем может запутать не только врага, но тебя самого - бойся переиграть. Всегда контролируй внимание слушателя. Старайся предугадать вопрос и найти на него ответ. Заранее, семижды семь раз, будь готов ко всему. Теперь всплакни и поведай мне, как тебя похитили и продали в рабство к падишаху. Сделай так, чтобы я поверила в твою легенду.

      Голос госпожи Шакти был ласков и томен, казалось, она увлечена созерцанием каких-то эротических картинок в старинной книге. Но Вацлав знал, как она проницательна, ей удается заметить всякие неточности и, так сказать, «ракушки» в его рассказе. Он глубоко вздохнул и, представив себе все подробности своего выдуманного прошлого, начал рассказывать. Через десять минут женщина – наставник отложила книгу и шепотом сказала:

     - Потрясающе, Вацлав. Особенно то место, где тебя отдали в гарем, пикантные подробности первой ночи. Откуда тебе известно о реакции мужчин на придыхание и стоны? Признаться, я нахожу твой рассказ правдивым.

     Вацлав покраснел. Не мог же он рассказать о том, как они с Этьеном наблюдали сцену соблазнения новой служанки господином де Сати, помощником г-на Ларенье.



      Микаэла, внезапно осиротевшая, направилась в город Галлий, что в северной Венедии. Там она встретила свою тетушку, которая и направила её в один их дворянских домов, где её определили на кухню. Молодой граф, известный своим ветреным нравом, не преминул воспользоваться её положением сироты, и вскоре девушка потеряла голову и отдалась ему.

      О, ужас! Сплетни об их романе дошли до матери графа, и вскоре бедная девушка была вышвырнута вон, без выходного пособия. И вот, пешком и на попутных почтовых дилижансах ей удалось добраться до столицы. Одному богу ведомо, что ей удалось пережить за время путешествия. Мужчины пользовались её беспомощностью, и только чудом ей удалось не забеременеть. Вспоминая весь ужас, который ей удалось пережить, девушка плакала и бледнела, её плечи то и дело сотрясали рыдания. Почтенные дамы были в ужасе от её рассказа, воображение рисовало им чудовищные картины падения этого существа, все это потрясло их до глубины души. И хотя рассказ девушки был довольно сбивчив и то и дело прерывался рыданиями, все же он выглядел довольно правдоподобным. Асканио же интересовало лишь - почему Микаэла выбрала столицу Альбиония? Для того, чтобы спрятаться? И почему не вернулась в северную Венедию? Чтобы выйти замуж за достойного крестьянина?

      - Ах, месье, я была совсем раздавлена и пришла сюда в поисках своего беспутного брата-близнеца, который промышлял здесь, рисуя картинки и портреты на рыночных площадях.

    Но, увы, брат бесследно исчез, как раз перед тем, как она наконец-то добралась до Альбиония. Поиски молодого художника оказались безуспешными, и вот она попала в дом Иссиаса Андре, за что неустанно благодарит господа бога и госпожу экономку, а так же мадам Брануо.

      После этого девица вовсе расплакалась и перестала говорить внятно, её ноги подкосились, и она, опустившись на колени, пыталась благодарить своих спасительниц. Дамы были в высшей степени тронуты таким жестом. Однако проявили поучительную строгость, заставив девицу встать и вытереть слёзы.

     Асканио, наблюдавший всю эту сцену, спросил:
      - А расскажи-ка мне поподробнее о своем брате. Чем он еще занимался до того, как сделался художником?

      - Он сбежал из дому, когда нам исполнилось по тринадцать лет, милорд,- Микаэла вновь всхлипнула и, осенив себя знаком всеспасителя, продолжила. - В то время у нас в городке остановился цирк, и Вацлав бежал с метательницей ножей. Он всегда мечтал повидать мир. А уж малевал-то он - загляденье, мог нарисовать что угодно даже простым углем. Вот однажды….

      - Ага, понятно,- Асканио оборвал очередную душещипательную историю о брате.  - Ну, ты свободна, милая, иди, делай свое дело и никого не бойся,- ласково сказал он девушке, тем самым разочаровав почтенных матрон, изготовившихся слушать.

    Тетушки же не преминули дать девушке несколько нравоучительных советов, судя по которым у Асканио сложилось впечатление, что спокойной жизни девице больше не видать. Теперь дамам есть кому напоминать о нравственности и учить богобоязненным мыслям и делам.
     Асканио еще раз мысленно похвалил себя за проницательность. Конечно, его интуиция не подвела. Скорее всего, мальчишка, спасший их, - цирковой метатель ножей, иначе как он умудрился убить тех бандитов. И скрылся он, наверняка боясь их мести. Вот и разгадка. А мы подозревали здесь заговор. Ну конечно, это простое стечение обстоятельств. Хотя мальчик поступил весьма благородно. Но ведь он венедиец, а у них есть традиция помогать слабым. Это, скорее всего, и толкнуло его на спасение слабейшего.

     «Теперь поспешим к принцу. Бедный Клавдий изнывает от любопытства по поводу этого спасителя». Асканио наконец покинул благопристойный дом своего дядюшки и направился во дворец.