Глава третья

Наконец пришли выходные. С утра прошёл слух, непонятно кем принесённый, что в магазин завезли «Сливянку» по рубль две, вино в больших, толстого стекла бутылках.
Взгляд Ивана Николаевича сразу посветлел, в глазах появился смысл жизни.
Он подкатил к жене: «Нюрка, э-э-э-э».
Только Нюрка уже прослышала о дешёвом вине и понимая, что Иван не может упустить такой выдающийся случай, выделила ему два рубля. Дядя Ваня любовно посмотрел на две рыжие, такие вожделенные бумажки и, аккуратно свернув, положил их в карман далеко не новой, но чистой рубашки, одетой по случаю выходного дня.
Иван Николаевич было метнулся к магазину, но тут к процессу подключился сосед, Иван Иванович. Этому проще, работая на стареньком, вечно фырчащем ЗИЛу, он к выходным всегда имеет несколько рублей, скалымленных за перевозки.
 У Иванов получилось четыре пузыря по 0,7 на двоих, а это уже пир.
Соседи расположились за сараями, на траве под яблоней. На газете разложили немудрённую закуску. Здесь было уже нарезанное «ржавое» сало, завёрнутое в такую же газетку, краюха хлеба, зелёный лук и редиска, прихваченные с огорода, да два яичка в «крутую». И конечно два гранённых , только что отмытых стакана. Теперь не спешили.К процессу подходили степенно, понимая, что «праздник» от них уже не уйдёт.
Разговоры говорили простые, за жизнь:
-Вон Петька ещё один огород разрабатывает, у леса. Да какая там земля? Тьфу, трепел. Вот куркуль. А Цуринчиха опять беременная ходит, хотя живёт в крохотной избушке у кладбища, которая завтра развалится-.
А когда после второго стакана у Ивана Николаевича появилась мечтательная дымка в глазах его потянуло, как всегда, философствовать:
- Слушай, малый,- обратился он к Ивану Ивановичу,- Жизнь легка и весела!-
А у философа голопузое детство в подмосковной деревне и три класса образования до войны, а после войны ремеслуха и профессия экскаваторщика так выручившая в жизни. Интересно, что детство в деревне под Москвой даёт о себе знать, и Иван Николаевич букву «г» произносит на московский манер. Это так необычно в этих краях, но уже очень привычно в его исполнении.
Так вот:- «Жизнь легка и весела!»- На некоторое время нависла тишина. Иван Иванович наморщил лоб. Думает и выдаёт:
- Нет, жизнь трудна и терниста!-
Он немного постарше, до войны успел семь классов закончить и на шофёра выучиться. Так 18-летним пареньком и ушёл на войну шоферить. Прошёл всю войну и вернулся орденоносцем. Да только, видимо, там не настрелялся, крутя баранку среди минных полей. Стал заядлым охотником. Возле дома, в отгородке, держит двух охотничьих собак, которые носятся там как угорелые, оглашая двор визгом, хотя жена Ивана при каждой ссоре обещает отравить его блохастых собак.
С наступлением охотничьего сезона, Иван Иванович вешает ружьё через плечо
и выводит сразу двух собак на одном поводке. Собаки рвут кто куда, мотают Ивана из стороны в сторону. Он шумит на них неожиданным басом и старается сохранить солидность. Так и движутся в сторону леса.   А с охоты он возвращается как всегда- ни с чем, но довольный- настрелялся…
 
Иван Николаевич- Жизнь легка и весела!-
Иван Иванович- Жизнь трудна и терниста!-
Вот вам и философский спор. Но Иваны спорят не злобливо, понарошку.
Главное не это. Главное, что появилось ощущение счастья. Дети подросли.Жить стало легче. Работа имеется и платят не плохо. Да свой огород содержится, по двору куры ходят, в закутке поросёнок хрюкает и недорого обходится, так как выкармливается на лопухах мать-и- мачехи, которую собирают дети в карьере у завода, да, грешным делом, на хлебе. Хлеб то, как основной продукт питания населения, «держат» по дешёвой цене. Вот этим все и пользуются, хотя хорошо понимают, что «несознательные».
А такая жизнь, в понимании Иванов, и есть счастье. Да вот ещё и в выходной выпить можно. Счастье и есть!