Там, где дни облачны и кратки...

               


                Одинокий волк

Иван всегда был упрямым. Сложно сказать от чего в большей степени такое с ним произошло. То ли от святой веры в себя, как в истину последней инстанции, порождённой отсутствием покровителей, таких незыблемых авторитетов, на которых можно было бы положиться в трудную минуту. То ли от какой-то ущемлённости, ещё детской обиды принесённой из того времени,  когда его такого обособленного от других, нет-нет, да и норовили задеть. Дабы отбивать наскоки всегда приходилось держать стойку.
Так или иначе, но Ваня, повторимся, всегда стоял особняком в кругу своих сверстников. Тяжеловат он был на контакт и всё тут. Всё время ждал какого-то подвоха со стороны окружающих. Наверное, это что-то психическое. Но общение его напрягало. И ему легче было быть одному. Он много читал. Много знал. От того зачастую, и, пожалуй, в чём-то по праву, считал себя выше других.
Странно, но будучи физически весьма одарённым, этаким крепко сбитым, Иван почти  не применял свою силу. Он как бы стеснялся что ли таким образом пытаться доказать собственную правоту. Просто интеллигентный мальчик, только и всего. Однажды, в школьные годы, классе пятом, заехал одному шустренькому и нагловатому пацанёнку в глаз и потом долго мучился. Стыдно было. В юношестве –молодости парень  начнёт махать кулаками направо и налево. Но пока мы говорим о детстве.
Жил Иван с мамой в трёхкомнатной квартире неподалёку от центра города, название которого по некоторым причинам называть не станем, заметив при этом только, что данный населённый пункт является одним из самых крупных в России – из числа так называемых миллиоников.
Отец в своё время заведовал  радиолабораторией. Иван его почти не помнил. Ему было лет 6-7, когда папа встретив женщину, ушёл из семьи. Его новая спутница была супругой одного замминистра союзного масштаба (на дворе стоял конец 70-х),  который недавно получил своё назначение, но перебравшись в Москву самолично, жену к тому моменту перевезти ещё не успел.  Женщина ушла от суженного ради отца Ивана. То была прямо-таки детективная история – обманутый партийный бонза устроил настоящую травлю своей только что такой ещё тёплой половинке с её новым избранником. Тем пришлось всячески скрываться от гонений, а со временем и вовсе бежать из родного города. Слухи доходили, что подверженный остракизму данный союз быстро дал трещину. По косвенным признакам, в частности по обрывкам телефонного разговора матери, Иван понял, что отец даже пытался выйти на связь. Но в целом как-то не очень настойчиво, мягко говоря, проявлял интерес к бывшей жене и сыну, да и вообще к жизни – будучи ещё далеко не старым человеком как-то резко спился и ушёл в небытие. Но всё это опять же – слухи. Их, слухов, про ту историю ходило немало, потому как у большинства женщин не получалось взять в толк – как можно было бросить респектабельного супруга ради какого-то «проходимца», поставив тем самым в конечном счёте крест на собственной жизни.
Самого Ивана судьба отца занимала мало. Всё семейное было связано с мамой да бабушкой, у которой он любил гостить летом в деревне.
Друзей у нашего героя,  можно сказать, и не было. Разумеется, в детстве, в школьные годы, Иван всё время так или иначе находился в гуще ровесников, но, как мы уже говорили, какое-то постоянное болезненное ожидание провокаций отталкивало его от других. «Другие» соответственно к нему так же не тянулись. Куда чаще он сладострастно купался в своём внутреннем мире, там было и с кем пообщаться. Тем более сам мог выбрать себе товарища. Близкого по духу, по мировоззрению. Хочешь – окажешься на короткой ноге с Робинзоном Крузо, пожелаешь – перебросишься парой фраз с Монте-Кристо. После напряжения, которое  ему  доставляло общество современников из реальной жизни, он с вожделением бросался в объятия своих книжных героев – вместе с ними путешествовал, совершал подвиги и безумства, любил и ненавидел. Как вышеупомянутые  персонажи произведений  Дефо и Дюма, Ивану ближе всего были герои-одиночки. Только с ними, казалось, он мог найти общий язык.
Матери никак не удавалось сдвинуть его с мёртвой точки.
- Хоть веником тебя на улицу выгоняй!
- Да ну, ма,отстань, чё я там не видел на этой улице?.. -примерно таков был стандартный набор ответных слов.
Занимался одно время дзюдо. Тренер души не чаял в воспитаннике. Серьёзный и основательный, природой не обиженный, он по мнению наставника имел недурные перспективы в спорте. Но из-за обособленности Ивана, отрыва от коллектива, ребята не взлюбили его.
Как-то раз в раздевалке, уже собираясь домой, он обнаружил в своей сумке дохлую крысу. Был случай когда в котлетке, которую ему с собой заботливо положила мама, он зубами нащупал засунутый в неё кем-то …презерватив. Каждый день приносил подобные сюрпризы. Может показаться удивительным, но не прибавлял парню авторитета его весьма внушительный послужной список выступлений на соревнованиях различного уровня – Иван являлся победителем городского турнира в своей  полутяжёлой весовой категории, участвовал  в республиканском первенстве. Как знать – возможно его успехи только раздражали других.
Последней каплей послужила какая-то грязная тряпка, в шутку брошенная кем-то из партнёров по команде, ему в затылок, стоило Ивану отвернуться на секунду, когда он переодевался.
- Козлы-ы-ы... – прошипел наш герой.
Всеобщий дикий хохот прозвучал в ответ – ребят хлебом не надо было кормить, дай только поиздеваться для разрядки, так сказать, по окончании занятий над своим нерадивым с их точки зрения товарищем.
На следующую тренировку  Иван  уже не пришёл. Дзюдо ему со временем начала заменять штанга, собственноручно собранная им на заводе, куда он ходил со своим 8–м классом на УПК.  Толкал снаряд дома. Порой до посинения – сбрасывал таким образом психо-эмоциональное напряжение.
…………………………………………………………………………………………
В том же 8-м классе у них появилась новая ученица. Отец Эльвиры был профессиональным военным. Служба регулярно мотала их (мама умерла вскоре после рождения дочки) по всей краёв не знающей стране. За неполные восемь лет Эльвира уже шестой раз меняла школу.
Они с Иваном как-то сразу стали друг для друга незаменимы. Встретились два одиночества – предположите вы и будете правы! Нет, едва ли он был влюблён в неё, просто она стала первой девушкой, с которой он начал так близко дружить и это оказалось интересно. Он провожал её домой из школы, часто они ходили в кино. Как раз во время сеанса просмотра какого-то индийского фильма, Иван, набравшись мужества, шепнул ей на ухо:
-Эля, я люблю тебя…
В голове пронеслось – хорошо, что в зале темно и она не увидит как я покраснел.
Он ещё никогда никому не говорил подобных слов, от того, сжавшись в комок и залившись краской, с ужасом и трепетом одновременно ждал её реакции. Мгновения казались вечностью…
-И  я тебя, Ваня… - наконец едва слышно молвила в ответ подружка…
А в летние каникулы случилось страшное. Отец Эли получил очередное перераспределение – поближе к родной Башкирии. Судьба не предоставила им возможности даже попрощаться. Иван отдыхал в деревне у бабули. Мать не знала как ему сказать, когда он вернулся привычно загорелым и поправившимся…
Какое-то время они переписывались, но однажды Иван понял – более особо их ничего не связывает, расстояние сделало их чужими, эпистолярный жанр стал носить какой-то формальный характер вроде отписок и он первым перестал поддерживать связь.
И опять после бурного всплеска, изменившего было на время привычное размеренное и скучное течение жизни, Иван вступил в родную колею – школа, книги, штанга… и одиночество.



                Начало конца


Однако уже после службы в армии Иван неожиданно найдёт себе друга. Друга, которого прежде в этой роли представить никогда бы не смог. Звали его Михаилом.
Миша как бы в контраст Ване рос шалопаем и балагуром. Таких зовут душой любой компании. Из благополучной семьи, парень шагал по жизни как-то непринуждённо и даже беспечно. С лёгкостью переворачиваемых ветром страниц он проживал день за днём, пока не случилось событие, перевернувшее всю его оставшуюся жизнь…
………………………………………………………………………………………
Её хоронила вся школа. Да что там школа – на дворе стоял 1989-й, закат советской эпохи, время по своей инерции ещё весьма благополучное и смерть юной прелестной девушки сотрясла весь город. Многие старшеклассники из других школ, бойкотировав собственные занятия,  пришли проститься с незнакомой им при жизни Татьяной Горбатенко, отличницей из 10 «А» 120-й школы Заречного района.
-Может она просто неуравновешенной была? – задалась вопросом и бросила его то ли в толпу зевак и провожающих, то ли самой себе женщина средних лет с большой хозяйственной сумкой в руках.
-Да пошла ты…-осклабилась стоящая рядом девица.
Вообще атмосфера стояла гнетущая. Погожий майский день, термометры грозились зашкалить за 30. Неумолимость приближения лета словно начала всего живого, казалось бы, должна порождать какие угодно чувства. Только не те, что переживали присутствующие.
Кто плакал, кто поддавал, несмотря на ещё раннее время и дефицит горячительных напитков в те годы. «Чем заливать эту беду – слезами аль водкой?» - это уж каждый решал в меру собственной надобности. Но всех как-то в момент объединила смерть Тани. Кто-то даже молвил: «Начало конца». Тогда я  не совсем уловил смысл этой фразы, хотя и резанула слух она прилично. Спустя годы вспомнил. Вспомнил и, прошерстив в памяти время, прошедшее с тех пор до наших дней, вдруг явственно, прямо до щелчка где-то под ребром, ощутил то, что было вложено в те сакраментальные слова. Сейчас, когда мы через века вернулись к феодальному строю, понятное дело, никого уже не удивить смертями детей, но тогда, в 89-м, подобные истории ввергали в шок и безучастно мириться с этим никто не собирался.
Из подъезда вынесли гроб Танюши. За ним вышла причитающая мать. Под руки её вёл муж и ещё какой-то мужчина.
-Простите, если можете! – на парне, внезапно вынурнувшем из толпы и оказавшимся прямо перед убитыми горем родителями, не было лица .Мать не сразу поняла в чём дело. Только когда отец отрезал: «Лучше уйди!», та разразилась столь полной ненависти речью, что я лично и сейчас вздрагиваю, когда пишу эти строки.
-Будь ты проклят, гад! – кричала она сквозь рыдания вдогонку уже предпочтившему спешно ретироваться дочкиному однокашнику.
Для Миши жизнь и без того будто остановилась со смертью любимой девушки. После же проклятий, брошенных ему мамой Тани, вдруг тряхануло так, что его около месяца выхаживали в психиатрической клинике. И окончательно восстановить пошатнувшееся здоровье Михаилу уже было не суждено.
………………………………………………………………………………………………….
Примерная девочка, отличница, просто умница и красавица с длинными белыми прядями, кротким взглядом небесно-голубых глаз и прекрасной (как сама любовь!) улыбкой как-то не обращала до поры до времени внимания на шального и поверхностного  парнишку. Таких она всегда считала про себя легкомысленными и не представляла, что кто-то из них может оказаться ей симпатичен.
Миша уже побаловался с некоторыми девочками, прежде чем разглядел по-настоящему для себя белокурую красавицу. Подумалось: она – не жертва очередная, чтоб потом кому-то рассказать. Она…она …такая….сам для себя слов не подбирая, он вдруг увидел в ней нечто большее, чем видел доселе. Быть может так мужчины выбирают будущих матерей для своих детей.
И всё-таки изрядно, как говорят шкодливые тинейджеры, «стремало» - красотка-то она, красотка, но заученная какая-то, закомплексованная из-за этого – Мише вдруг захотелось думать о  нетронутом плоде и подвергать "его"  всестороннему анализу  – но всё это почему? Она скромница такая, мышка серая, слова лишнего не скажет, разве что у доски отвечает, так что малоинтересно как-то, вот и думалось, что она какая-то «никакая».
«Спасибо, Алла Леонидовна  – благодарил он сейчас мысленно свою классную, пересадившую его от такого же, как сам, лоботряса, закадычного корешка Витьки в воспитательных целях к ней. « Подумать только – я не шарю у неё под юбкой, не кладу даже руку на колено, я её вообще, чёрт возьми, не касаюсь, а как приятно тепло от неё исходящее». Он уже и спать-то спешил лечь только для того, что быть может приснится Она!
Тупо уставившись куда-то мимо, Миша задумчиво-мечтательно продолжал прогонять мысли у себя в голове – « Её даже за руку взять, ну как-нибудь, просто так, между дел, и хочется и колется». Ему  стало не по себе: «Вдруг ей это будет неприятно. Тогда всё только испорчу».
Он не хотел её терять. Представлял – куда ж без этого!- как он окажется с ней в постели. Как она, до него ещё никем не тронутая, будет стенать в его объятиях, но это случится когда-нибудь потом,  а пока вот так хотелось продлить эти в больщей степени даже мнимые ощущения  близости. Всё это парня колбасило так, что тут передавать не станем. Некогда любимые предметы типа физкультуры, труда, НВП, теперь он ненавидел. Они его разлучали с ней!
Мало-помалу Танечка начинала превращаться для него в какую-то близкую  и в то же время недосягаемую богиню, некою икону, на которую хотелось просто любоваться, молиться  и не сметь дотрагиваться.
………………………………………………………………………………………………..
Однако, физическое влечение, так свойственное мужчинам в юношескую пору, всё ж – таки взяло верх, когда она зашла к нему, чтобы вернуть  какой-то журнал.
Он моментально воспринял это как знак того, что и она созрела для более серьёзных отношений. Как-то раз он на уроке листал импортный (кажется, венгерский)  журнальчик, она заинтересовалась и попросила дать ей почитать - худо-бедно Татьяна могла перевести для себя практически любой европейский язык.
И сейчас, приглашая её  пройти  в квартиру, в голове назойливо сидела только одна мысль: « Ничего ей  не мешало отдать этот потрёпанный журнал в школе,  она же зашла ко мне и именно сейчас – днём, когда родители на работе. Всё, видать, готова»….
Во рту вдруг пересохло. Он налил и выпил воды, слегка поморщившись оттого, что та  оказалась отнюдь не прохладной, - он не так давно кипятил чайник. Она волновалась не меньше  и тоже, едва присев на кухонный стул, попросила водички. Миша налил и тут же, словно его посетило чудесное озарение, громогласно воскликнул:
-Погодь, есть же компот! А может чего покрепче? – улыбнувшись и подмигнув ей, он почувствовал себя значительно раскованнее. Как-то стало полегче, когда удалось вывернуть разговор в более шутливую форму.
-Ну даже не знаю. Вообще-то я не пью. А у тебя что-то есть? – она тоже в момент расслабилась и расхохоталась. От напряжения, охватившего обоих в начале – а ведь она впервые была у него дома! – не осталось и следа.
Они прошли в зал. Михаил достал бутылку достаточно дорогого красного вина. «Надо будет только мамке какую-нибудь отмазку залепить». Он вернулся на кухню, быстро покрошил колбаски и сыра, прихватив штопор и пару бокалов...
…………………………………………………………………………………………………..
…Спустя время, спешно одеваясь, Танечка вдруг разревелась. Он опешил:
- Что? Что-то не так? Что случилось? Я обидел тебя???
Слегка успокоившись  и едва отводя глаза от его испепеляющего взгляда, она потихоньку, местами бессвязно, принялась выдавливать из себя:
-Просто я…Не думала, что надо. А получилось…Понимаешь, ты у меня первый..
-Да это я понял – перебил он её, незаметно, как самому показалось, ухмыльнувшись.
-Зря я к тебе зашла. Да ну что ж теперь? Ты получил, что хотел. Теперь интерес ко мне у тебя, наверное, начнёт пропадать.
Она бросила на него стремительный взгляд заплаканных очей – ей была исключительно важна его реакция именно на эти слова. Она что-то ещё продолжала говорить, когда он внезапно упав на колени, принялся неистово целовать её ноги.
-Что ты такое говоришь, Танюшка? Ты в своём уме? Теперь я люблю тебя ещё больше! Теперь…Теперь…
Он пытался подобрать наиболее подходящие для данной ситуации слова, подспудно ощущая всю значимость того, что и как он произнесёт.
-Теперь ты совсем моя, понимаешь? А я – твой! Теперь мы как одно целое, вместе и навсегда!
Он задыхался от переизбытка вдруг нахлынувших чувств. Она тоже давно уже опустилась на колени. Ползая по полу они шептали друг дружке разные нежности, лобызаясь при этом настолько страстно и горячо, насколько только возможно. И насколько это бывает, пожалуй, раз в жизни. Если есть на свете счастье, то это было одно из его чудесных мгновений!
…………………………………………………………………………………………….
Танечке завидовали многие девчонки, особенно из числа отверженных Мишей или « быстро проходящих» для него. Бойкий, компанейский парень, с которым никогда не было скучно, он притягивал к себе людей. Но для него в последнее время всех вместе взятых затмил один человек – Танечка, его Танечка. Точнее- Танюшка, ведь он её любил называть именно так.
Он таскал ей какие-то пластинки с толкучки, где его знал каждый, включая и милиционеров, периодически в превентивных целях гонявших толпу. Будучи отчаянным меломаном, серьёзно увлечённым современной музыкой, затащил её  даже как-то раз на концерт модной рок-группы, выступавшей в местном ДК. Она мало во что вникла, оказавшись в океане не пойми с чего беснующейся, разодетой в причудливые кожаные куртки с железными прибамбасами, что-то безостановочно орущей толпы. Но была безмерно счастлива от того, что рядом находился он.
«Если ты предашь меня когда-нибудь, знай – в тот же день я умру» - этой её фразе, брошенной как-то в пылу страсти, он не дал поначалу оценки. Это позже его сама жизнь многократно будет возвращать к ней. Прямо как меня к «началу конца».
-Завтра Днюха у Маринки Козловой, ты не забыла? В пять часов. Столкнёмся в четыре, забежим в Универмаг, выберем подарок – они шли привычной дорогой по вечернему городу, крепко держась за руки. Даже пот ладоней отнюдь не смущал и не отталкивал. Казалось, они нарочно впивались этими частями тел друг в друга, чтобы ощутить выделения, исходящие от любимого человека во всей полноте. Чем больше порция капелек пота, тем приятнее, ибо даже они казались божественными.
Она буквально дрожала от удовольствия  всякий раз, когда они так неторопливо прогуливались по набережной. Говорить можно было о чём угодно. Больше всего нравилось обсуждать общие темы, касающиеся их обоих. Таня уже не просто дрожала, у неё кружилась голова и пошатывались ноги, когда речь заходила о будущем, их будущем – ради любимого она была готова подать документы в строительный институт. «Миша мне больше интересен, чем ваши иностранные языки» - бросила она как-то в сердцах предкам, когда те в очередной раз пытались облагоразумить своё ненаглядное чадо.
Да, родители Танечки не были в восторге от отношений дочери с Михаилом. Им казалось, что сейчас у девочки сложный, некий переходный, может статься судьбоносный, период. Либо закончить с золотой медалью, как к тому, собственно, и шло, школу, поступить в престижный ВУЗ, либо, попав под влияние этого ветреного мальчишки, поскользнуться и вступить на какой-то другой путь.
Она растворялась в нём. Что там кружение головы и шатание ног – просто закрывала глаза от наслаждения девушка и тихонько постанывала, если разговор касался тем об их доме, в котором они будут жить и детях, которых они будут растить. Закрывала глаза, чтоб увидеть эти райские картинки, лишь изредка хлопая ресницами как бы перелистывая  эти самые картинки.
Внезапно лёгкая и грустная тень омрачила её  лицо.
-Ты знаешь, Мишутк, родители завтра едут на дачу. Там какое-то переоформление документов на участок предвидится, я точно не знаю. В общем, сказали, что я тоже должна ехать.
-Вот те на те – хрен в томате. Я тоже тогда никуда не пойду.
-Во- первых, - рассмеявшись и положив голову ему на плечо, начала она –сколько ещё у тебя в запасе этих дурацких выражений? И когда только мне удастся тебя перевоспитать?
-Чё? – настроение  было бесповоротно испорчено.
-Ну вот ты сейчас про помидоры какие-то рассказывал – она ещё пуще прежнего расхохоталась –так что голова с плеча друга упала куда-то в район живота его.
-Ничего не догнал. Это ты поедешь помидоры выращивать на даче, а я не говорил про них ни слова – буркнул он, всё больше заводясь и злясь на неё за срыв праздника и за какие-то нелепые шуточки именно в тот момент, когда она этот срыв праздника  так неожиданно обеспечила.
Она приостановилась и как бы извиняясь, взглянув на него, ласково произнесла:
- Да проехали на счёт помидоров. А на день рождения сходи, Мишутк. Все там будут, я на даче, а ты что – всё воскресенье дома просидишь? И всё из-за меня?..
……………………………………………………………………………………………………...
Семья Горбатенко, супружеская пара с дочерью и большим псом, породу которого  точно определить было весьма проблематично (отец Танечки иногда называл члена их семьи сборной СССР) вернулась с дачи – или фазенды, как тогда с подачи популярного сериала именовали свои земельные участки сами их владельцы, – чуть раньше, чем предполагала Танечка.
-И всё равно ведь уже опоздала -  несколько пытливо начала разговор мать, когда они вошли домой.
-Ну и пусть. Дело ведь не в дне рождения, мам – ответила Таня, прекрасно понимая к чему обычно ведут подобные разговоры,  сейчас она будто специально провоцировала маму  и шла на конфликт.
-Понятно, значит, и он там будет. Ох уж этот твой Миша – прямо ни дня без него не можешь.
-Не могу! Неужели ты до сих пор этого не поняла? Мама, я люблю его! Пойми –люб-лю е-го!
-Любит она. Ребёнок ещё. А всё туда же…
-Остаётся только надеяться, что и он тебя будет любить хотя бы в половину того, как ты его – вставил отец, едва успевший раздеться, как сразу с азартом принявшийся вытаскивать какие-то репейники, что накрепко затесались в густую и плотную шерсть «сборной СССР»  во время поездки.
-Папа, ты извини, конечно, но с чего ты взял, что Миша меня не любит?
-Точно утверждать не берусь. Да и видел-то я Мишу твоего только так –мельком пару раз, на родительском собрании да опять как-то в школе по-моему. Просто от чего-то сомневаюсь…
Он на мгновение задумался, отпустил животное и продолжил:
-Вообще мне думается, едва ли два человека одинаково сильно способны любить друг друга. Всё равно ведь один всегда любит больше, а другой – меньше. Один любит, а другой позволяет себя любить.  Вот я, скажем, -улыбнулся глава семьи, – уж как я всегда любил твою маму, а она… – с хитроватым выражением лица он вдавил голову в плечи - а она меня как-то не очень…
Мать предпочла не ввязываться в бессмысленную полемику, заметив только, что отец  по обыкновению всё перепутал. И переведя взор снова на дочь, вдруг произнесла:
- Танечка, мы в самом деле не знаем любит ли он тебя и вообще может быть мы плохо знаем Мишу. Пригласи его к нам как-нибудь что ли…
-Хорошо, мам. Только обещайте не мучить его всякими расспросами, когда он придёт.
-Ну если только чуть-чуть попытаем, попробуем его, так сказать, на прочность – весело отозвался отец, – а может и на зуб тоже попробуем, если нам что-то не понравится –подмигнул он собаке.
-Совсем без пыток, видимо, никак не обойтись –удовлетворённая некоторым наметившимся смягчением родительского отношения к возлюбленному, Танечка заспешила в ванную комнату.
Наскоро приняв душ, прихватив с собой флакон французских духов, которые ей подарил как-то троюродный брат, она стремглав выскочила из дома. Духи предназначались в качестве подарка Маринке.
Она шла быстрым шагом, самой казалось, что бежала. Ну вот наконец-то и трамвай – ещё минут 15 и она будет на месте…
…………………………………………………………………………………………………….
Миша как-то давно не видел друзей. Вернее –видел, большинство училось с ним в одном классе, по крайности – параллельных. Но видев – видел,  вглядывался же около года только в одно лицо. Её личико, Танюшкино! Он несколько выпал из своей компании, которая в своё время вокруг него и произросла. Ему некогда было даже подумать об этом раньше, сейчас же всеми фибрами своей души он вдруг явно ощутил как « отстал от жизни». Разливая шампанское, а затем и водку, ребята весело щебетали на разные темы –Миша не всегда «врубался», он чувствовал себя чужим. И то, что Миша изменился, напряжённо витало сейчас в воздухе.
Когда 40-градусная крепко ударила Андрюхе в голову, он сказал то, что думали все, разразясь обличительной речью в адрес своего прежнего друга.
-Чушком каким-то стал. Променял пацанов на тёлку…Это она тебе не даёт гулять, мужиком быть?..- да,  прежде Андрюха постеснялся бы, а сейчас под воздействием слабо контролируемых доз «Столичной», купленной ими с Витьком у барыг неподалёку от винно-водочного, он был даже рад, что наконец-то проходится по этой щекотливой теме.
-Я вот чего понять не могу, Мижган –ехидно продолжил он – как она сюда-то тебя отпустила?
Миша ответил что-то в не менее жёстком тоне, парни решили выйти, чтоб на кулаках выяснить «чьи в лесу шишки». Девчонки, - особенно именниница, хозяйка квартиры, чьи родители специально уехали в гости, чтобы дать дочке погулять в этот день от души  с    друзьями, - взмолились: «Ребят, не надо!»
На Мише буквально повисла Катька – та самая, с которой у неё был секс прошлым летом, когда ходили толпой купаться на речку. Там, в тихом лесочке, где готовили шашлык, он её и приложил – она не сопротивлялась, даже ради приличия. Катька, фигуристая брюнетка всегда притягивала Мишу именно как сексуальный объект. И сейчас, когда она нежно прижалась к нему всем своим аппетитным тельцем, когда он ощутил её аромат , перемешанный с запахом парфюмерии, он забыл, что собирался чистить морду Андрюхе, в голове вертелась только одна мысль : «О, она всегда была сладкой деткой. А Танька? Она так не ухаживает за собой, считает, что есть вещи поважнее, чем часами у зеркала крутиться. Вот дура. Тьфу.»
-Надо развести «боксёров» на время по разным углам – на правах хозяйки, тоном не терпящим возражений, объявила Марина, едва заметно при этом подмигнув Кате – она прекрасно знала как та сохнет по Мише.
-Мы потом с тобой договорим, дружок – бросил Мишка Андрюхе и покорно поволочился за Катькой, со всей силы тащившей его в маленькую комнату.
………………………………………………………………………………………………..
Танечка знала адрес, хотя давненько не была тут. Резво вбежала в подъезд, мимолётом взглянув на часы. Подумалось: « припозднилась на два с лишним часа, но ничего – не разошлись же они уже, главное – Мишутка там, время разбегаться настанет, так и чудно – пойдём с ним гулять». Приятная дрожь пробежала по телу от одной мысли  о прогулке по набережной с другом.
Костя, Вика и Лёха только что выходили покурить на лестничную площадку, беспечно при этом забыв закрыть двери. Как в тамбур, так и в саму квартиру. Танечка всё равно позвонила. «Музыка так орёт, что они уже ничего не слышат» -улыбнулась она и осторожно вошла.
Хотела было сразу пройти в зал, как услышав до боли родной голос, доносившийся из маленькой комнаты, судя по всему – спальни, невольно замерла на месте.
- И я тебя всегда хотел, маленькая моя...
Дверь была чуть приоткрыта, Таня заглянула в комнату и опешила – Миша (её Миша!) нетерпеливо раздевал Катю, неистово целуя её шею и плечи. Они не заметили Таню, которая, впрочем, сразу же молча ретировалась.
Она выскочила вон из этого дома и бежала, бежала. Куда? Она сама не понимала того. Просто ей хотелось бежать. Бежать куда-нибудь подальше. Мысли сбивались. Она никак не могла поверить в то, чему стала свидетельницей. Ей хотелось найти какое-нибудь логическое объяснение той ситуации, но объяснение никак не находилось. Ей не кто-нибудь рассказал что-то – она сама всё ясно видела.
Села на скамейку и разрыдалась. Но тут ходили люди, с трудом она осознала, что выглядит не лучшим образом – размазанная по лицу тушь заставила её встать и двинуться дальше. Домой не хотелось. Она пошла через пустырь, разделявший два жилищных массива.
«По этой тропинке, конечно, ходят, но чуть свернув с неё, я окажусь одна и там дам волю своим чувствам…Неужели такое может быть?" – Танечка отказывалась верить в то, что увидела полчаса назад.
Когда-то тут была дубовая роща, сейчас в виду грядущего строительства детской поликлиники осталось только несколько сваленных деревьев. Она села на одно из них и снова заревела. Недавно прошедший грибной дождик успел изрядно размочить кору дерева, превратив тем самым белоснежное танечкино платьице в том месте, на котором сидела, в большое чёрное пятно. Но такие мелочи уже не имели значения. «Как он мог?» - безмолвно вопрошала девушка, устремив взор вверх, к небу, будто надеясь найти ответ там. Здесь, на земле ей никто не мог ничего сказать по этому поводу. Всё в одночасье стало таким мерзким и ничтожным, что ей захотелось улететь отсюда.
Она даже не сразу заметила как оказалась в окружении группы подростков, судя по всему, 6-7 классников. Сейчас её как выброшенную за ненадобностью вещь подобрать мог, кажется, любой. Испытывая жуткий стресс, она уже почти ничего не соображала. Состояние шока ввергло в паралич. Она как бы плыла вниз по течению. Она перестала управлять  разумом и телом. Ей стала безразлична жизнь.
И вот она уже распивает с ребятками «Портвейн».
-Извини, закуски нет, но ты пей – тебе надо расслабиться – произнёс какой-то коренастый мальчуган, которого остальные звали Саввой. Поднеся ей целый стакан, он хитровато подмигнул товарищам.
Откупоривается очередная бутылка. Ещё стакан…
-Чё ты всё ей наливаешь? – рявкнул кто-то из пацанов.
-Дурак, надо довести её до кондиции – парировал Савва и произнеся тост «За любовь!», снова подмигнул, теперь уже ей, глядя в лицо. Как-то зловеще при этом ухмыльнувшись. Таня на миг аж протрезвела, но было  поздно.  Кто-то уже гладил её волосы, приговаривая :»Смачная тёлочка» ( гладил сначала руками, позже освободив из ширинки свой такой ещё недозревший отросток, уже и им). Кто-то приподняв её с бревна, тут же повалил на землю и задрал платье.
Ребятки лихо покуражились с девушкой-старшеклассницей. В завершение всего один из них помочился прямо на лицо Тани. Видимо, с целью окончательно унизить свою жертву. Вообще в столь юном возрасте ими едва могла руководить похоть – им просто хотелось весело провести вечер.
……………………………………………………………………………………………………
Прошло немало времени прежде, чем слабо что помнившая Татьяна поднялась и поплелась куда-то прочь. В грязном разодранном платье, почему-то босиком она еле-еле передвигаясь,  шла мимо череды каких-то домов. Теперь она ничего не узнавала и не видела. Да и не хотела узнавать и видеть. К тому же на дворе стояла ночь. Вдобавок ко всему ужасно болела голова и ныло всё тело.
Душевная же боль, переходящая в отчаяние, заслонила собой всю остальную гамму происходящего. И она уже не могла плакать – боль была столь невыносима, что Танечка просто тупо перебирала ногами и едва слышно постанывала.
Пожилая женщина, выгуливавшая собаку, сразу всё поняв и войдя в незавидное положение девушки, пригласила ту к себе домой.
-Где ты живёшь-то хоть?
-Что? А…На Саврасова.
-Недалеко. Но если хочешь – можешь у меня переночевать. Иди в ванную и давай звонить в милицию.
-В милицию? Зачем? А-ах…
Всё было как в тумане. Мало что соображая Таня только чувствовала, что почва уходит из под ног и она стоит на каком-то краю – как и ради чего жить дальше она понять была не способна.
-Пойду  приготовлю тебе душистую ванну – попыталась улыбнуться женщина –Как тебя зовут?
-Т-т-таня – вновь громко разрыдалась девушка. Отчаяние и близость конца придало кое-какие силы.
-Ну а я – Антонина Григорьевна.
-Тёть Тонь, я позвоню?
Ещё усилие и  Таня вспомнила номер домашнего телефона.
-Танечка?!- голос матери отчего-то показался далёким и незнакомым – Где ты? Мы тут с ума сходим. Отец с псом всю округу прочесали. Сейчас же ступай домой, слышишь?!
-Ма-ма-ма, ма-мамочка, я это…меня…Простите меня за всё! Я его так любила, а он…-трубка сама выпала из рук.
Хозяйки не было рядом. Таня выскочила из квартиры. Выйдя на улицу, она услышала весёлые голоса какой-то загулявшей компании. От того, что кому-то хорошо, ей в свою очередь стало только горше. Захотелось куда-нибудь скрыться.
Машинально она завернула в подъезд девятиэтажки. Медленно, перебирая в уме всё произошедшее с ней сегодня, она,  кое-как передвигая ногами, зашагала вверх по лестнице. Таня горько усмехнулась, когда увидела, что на люке ведущем на крышу, нет замка…
…………………………………………………………………………………………………


Шумная компания, звонкий смех которой Танечка слышала не так давно, первой оказалась у её безжизненного тела.
Два дня Миша не выходил из дома, почти ни с кем не разговаривал, а если и открывал рот, то оттуда доносился какой-то хрипловато-сдавленный, не его, голос. Катька сразу ему призналась, что всё же видела краем глаза Таню, когда они с ним уединились в комнате.
Мама Миши как одержимая повторяла словно заклинание одно и то же:» Ты ни в чём не виноват». Под вечер первого дня ему и самому вдруг показалось, что его вины никакой нет, он даже перекусил бутербродами с чаем и лёг спать. Однако вскоре проснувшись, он вновь будто ступил в ад. Раз за разом, мучительно прокручивая в памяти события того вечера, словно воткнутый в сердце нож, он пытался представить что должна была чувствовать его любимая. И понимал со всей категоричностью только одно:  так как раньше не будет уже никогда.
Потом были похороны, «жёлтый дом» и нелёгкое существование в новых реалиях. Бывший некогда душой любой компании, теперь Миша выглядел скучным как для былых приятелей, так и для новых знакомых…
…………………………………………………………………………………………………..
Не будучи писателем по роду деятельности, я сам не знаю от чего, но почему-то жутко захотел рассказать о судьбах двух людей – Иване и Михаиле. В каком-то смысле они явились своеобразным олицетворением своей эпохи. Жизни обоих трагически оборвались. Словом, что-то побудило вдруг взяться за перо. Да ещё эта фраза командира Ивана… Впрочем, не будем нарушать хронологию и выведем ещё одного героя повествования на авансцену в  самом конце…
 Этих ребят я не знал близко, однако пересекаться доводилось не раз – жили в одном микрорайоне, учился я в той же школе, где и они… К слову, по окончании школы жизнь, само собой, как бы резко проводит границы между ребятами, каждый из которых встаёт перед важным выбором относительно своих дальнейших путей-дорожек. Поэтому встречал где-либо парней в послешкольные годы я уже значительно реже, чем прежде, но кое-какие сведения о них доходили до меня. В общем, продолжим…
…………………………………………………………………………………………………

Иван служил на корабле в Североморске. В то время разваливался Союз – всюду царил хаос. Не обошёл он стороной и армию. Основы морской дисциплины были изрядно порушены на судне, где отбывал воинскую повинность Иван. В первый год службы деды довели до самоубийства ваниного товарища. Иван не спешил вмешиваться покуда сослуживец стоически претерпевал ежедневные унижения. Но узнав о его смерти, Ваня взорвался. Отметелил главного «дедушку»  до полусмерти. Так что тому впоследствии даже назначили группу инвалидности.
Военной прокуратурой было заведено дело по данному факту, но в итоге оно оказалось благополучно замято – в противном случае пришлось бы, так сказать, вдовесок, для полноты картины раскручивать и историю с самоубийством, а в этом мало кто был заинтересован.
……………………………………………………………………………………………..
Демобилизовавшись и вернувшись домой, Иван начал адаптироваться к новой жизни. Назвать старой и привычной её было затруднительно – мало того, что сам повзрослел за годы службы, так и всё вокруг стремительно менялось. Ещё сразу по прибытии на железнодорожный вокзал он, любитель почитать до дыр всякую печатную продукцию, подошёл к одному из киосков. Решил взять местную газетку – чем город-то  ныне живёт? В пестрящем вино-водочно-табачным, жвачно-лимонадно-шоколадным  ассортиментом ларьке газет не оказалось. То был не милый душе киоск «Союзпечати», а разбитая на том же самом месте торговая палатка. В общем, ветер великих перемен парень почувствовал сразу, едва ступив на родную землю.
Вечером того же дня Иван сцепился с наркоманами, загадившими межэтажный пролёт их подъезда. По случаю возвращения сына из армии мать накрыла стол, пригласив родственников – даже бабуля приехала из деревни. За разговором мать упомянула о «наркошах» - дескать, как домой к себе ходят.
-Вот и сейчас уже на месте – ржут, как кони, даже здесь слышно. Милицию как-то вызывали соседи, да что толку? – выдохнула она.
Принявший на грудь Иван аккуратно – чтоб не слышала мама - вышел из квартиры покурить. Кровь ударила в голову мгновенно – в последнее время он стал заметно более нервным и сдерживаться удавалось далеко не всегда.
-А ну свалили на хер отсюда, ушлёпки! – бросил он в толпу наркоманов.
-Ты щас мне сам на хер приземлишься, осёл! –с ходу выпалил по виду старший из парней.
Прыжком Иван перемахнул через несколько лестничных ступенек и оказавшись прямо напротив оппонента, вдарил тому дуплетом – с ноги в область подбородка и тут же кулаком в глаз. Бедолага, что столь опрометчиво ввязался в дискуссию с жильцом дома, не успел ничего понять, как отлетел к стене, с лёту ударившись об неё затылком.
«Не убил ли?» - с ужасом Иван разглядывал неподвижное тело человека. Кривой, как звали потерпевшего, не сразу, но оклемался.
-Мы тебя найдём, урод и казним. Ты кончен! – отчаянно грозили напоследок покидающие место происшествия и волочащие под руки окровавленное тело Кривого, наркоманы – кровь застилала не только лицо, ей успела порядком пропитаться и вся одежда избиенного.
«Начинается» - оскалился про себя Иван.  Но претворить в жизнь угрозу наркоманы не решились. Да и место для своих мероприятий под девизом «жахнемся по вене!» предпочли  подыскать другое.
Вскоре Иван поступил в институт – на юрфак. Позже он сам признавался, что учёба была ему в тягость. Пробовал заниматься бизнесом, но только прогорел.  К тому же запустил учёбу, за что был отчислен из ВУЗа. Пытался устроиться тренером по дзюдо - не хватило наличия диплома.
Разыскал каким-то образом Элю .Набрал её номер. Чем чёрт не шутит - а вдруг что-то и срастётся. До боли знакомый - и всё же изменившийся с привнесёнными со временем металлическими нотками - голос обескуражил и лишь добавил тоски: " И я тебя часто вспоминаю, Ваня! Как ты меня всегда провожал, тот кинотеатр, где признался в любви! Спасибо, что ты был, родной, но сейчас у меня семья, сынок вот подрастает. Не звони больше, прости, не судьба"...
Примерно в то время, пребывая не в самом радужном расположении духа, он неподалёку от своего дома столкнулся с Михаилом.


                Ставшие приятелями


-Здорово! Не узнаёшь? – первым закрутил разговор Миша – Учились вместе когда-то…
-Ага, в параллельных классах. Привет.  Как жизнь?
-Да так как-то – Михаил несколько неловко в попытке улыбнуться сумел только поморщиться.
-Такая же ерунда – махнул рукой Иван – Я вот пивка вышел попить. Делать неча. Дома торчать достало.
-Пошли вместе спиваться.
Ребята как-то сразу сблизились. Теперь они были во многом похожи. Играли как бы на одном поле. Договорились когда в следующий раз пойдут пить пиво, обменялись телефонами и начали поддерживать связь.
Не сразу, но Михаил рассказал, как психика дала сбой после самоубийства подруги и как в нём что-то изменилось с тех пор. Поведал и о трудностях с поиском стоящей работы. Говорил ещё о каких-то проблемах. Не жаловался – нет, просто констатировал неутешительные факты.
-Завтра к бабушке на пару дней в деревню поеду. Совсем она плоха стала, надо навестить да по хозяйству помочь. Хочешь – махнём вместе? Развеешься хоть – предложил Иван.
-А что – можно. Далеко деревня-то?
-Пару часов на электричке. В 9.10 отсюда отбываем, в 11 с копейками там будем.
-Ну нормальком так, в принципе.
-Слушай – с воодушевлением продолжал Иван  - озеро там шикарное –искупнёмся, можно и удочку закинуть – у меня с детства ещё, ха-ха, самодельная, бамбуковая…
…………………………………………………………………………………………………….


Иван нервно курил.
-Я уж думал, ты не придёшь – приветствовал он запыхавшегося и только в самый последний момент появившегося на вокзале товарища.
-Извини. Собирался что-то долго.
-Ну пошли по-рыхлому!
-Я всё хотел спросить, Вано, - уже в пути поинтересовался Михаил – чем заниматься думаешь?
-Если что, я не грузин – улыбнулся Иван – а заниматься…ммм…да пока как-то не у дел. Как и ты – жёстко и в то же время подбадривающе он хлопнул по коленке Михаила. Может в ментуру податься? Хотя там бардак сейчас…
-Да он сейчас везде, этот бардак – вдруг громогласно, будто нарочно, с тем, чтобы весь почти битком набитый вагон был в курсе, - объявил Михаил и локтем коснувшись Ивана, указал на какую-то дородную тётку весом пудов шести – не меньше. Всё бы ничего, да вот только большой круглый значок на её груди с надписью «Хочешь похудеть? Спроси меня –как!» изрядно диссонировал с пышными формами его владелицы, что вскоре стало вызывать приступы гомерического хохота не только у наших знакомых, но и у некоторых  попутчиков.
Просмеявшись аж до слёз, Иван выглянул в окно и спустя некоторое время продолжил:
-А может в деревне обосноваться? Пчёлок начать разводить – мёд всегда в цене.
-Гербалайф сейчас дороже – при словах Михаила взгляды друзей вновь устремились на несчастную женщину со значком и серьёзный разговор больше так и не завертелся.
…………………………………………………………………………………………………
Бабушка Ивана Нина Николаевна рано потеряла мужа и жила одна. Среднего роста с широкими плечами и натруженными от мужской работы руками она была похожа скорее аккурат на мужика, чем на даму. С ликвидацией колхозов полагаться приходилось только на себя. От былого весьма зажиточного хозяйства и богатого убранства дома не осталось и следа. Не было даже телевизора – старый как-то сломался, новый никак не покупался. Кое-что из имущества пришлось продать.
Но больше всего мама Ваниного отца горевала в этом отношении из-за обесценивания денег на книжке внука. Когда сын спутался с женой высокопоставленного чиновника и ушёл из семьи, Нина Николаевна, руководствуясь чувством ответственности и понимая всю паскудность положения для всех действующих лиц той драмы, с каким-то особым трепетом стала относиться к Ване. Сказывалась и неумолимость хода жизни – с возрастом она становилась всё сентиментальнее. Когда сын окончательно сгинул, Ваня стал для старушки буквально всем.
Так вот, чтобы материально поддержать внука в будущем, ежемесячно переводила со своей зарплаты по пять рублей на его счёт. Став совершеннолетним, Иван в итоге получил право снять средства с книжки. Снял и купил…пару блоков сигарет.
Однако, «аптимизьмь» ( что означало, разумеется, оптимизм) не позволял Нине Николаевне окончательно зачахнуть. Вот и на счёт пропавших по сути денег она, жутко расстроенная поначалу, в конце концов только рассмеялась: «Да леший с ними, Ванюш, вот когда помру, тебе хата моя останется с огородом, ты житель городской, тут тебе делать неча, а загонишь- вот и будут тебе бабки. Была одна бабка, а станет много». Иван в свою очередь переживал, что не может помочь бабушке. Начал было копить ей на телевизор, да растущие, как сморчки после дождя, цены так и не догнал.
Нина Николаевна давно уже перестала удивляться загадочному чутью на внука. Вот и сегодня она проснулась с радостным ощущением – во сне приходил Ваня, значит, и на яву должен появиться! Правда, вскоре радость отчего-то вдруг сменилась тревогой. Не находя этому объяснения она только отмахнулась от мрачных мыслей и переключилась на домашние хлопоты.
……………………………………………………………………………………………………
-Лепота – довольно выдохнул Михаил, озираясь вокруг, когда парни наконец-то вылезли из душноватого вагона электрички – сколько теперь идти, а, Вано?
Иван не сразу ответил. Всё его внимание было устремлено на невысокого роста идеально сложенную девушку, как-то аккуратно и даже грациозно вышедшую только что из соседнего вагона. «Обожжённая» ваниным  взглядом, она едва улыбнулась в ответ краешками алых губ и, скромно потупив глаза, зашагала по направлению к вокзальчику.
-Мда, ладненькая девочка – подключаясь к просмотру, оценивающе причмокнул Михаил– И всё же хотелось бы получить ответ на поставленный вопрос – сколько шпилить-то?
-Да минут 40 –отозвался Иван – Пошли.
-Жениться тебе надо, - видя озабоченность товарища, - с улыбкой предложил Миша.
-Тебе тоже пора, дружище – с ходу парировал Иван.
-Дык, блин, чих-пых, вот на такой бы женился – по ответу трудно было определить говорит Михаил шутя или всерьёз.
Некоторое время парни шли по единственной дороге к деревне молча. Вдруг у обернувшегося назад Михаила едва не перехватило дыхание от увиденного:
-Это она – беспокойно пробормотал он.
-А ведь она тоже, оказывается, в деревню идёт. Никогда её там не видел – задумчиво произнёс Иван.
-Да она и не похожа на деревенскую. Как и ты, наверное, к  кому-нибудь в гости приехала.
Ещё с минуту ребята шагали безмолвно, вдыхая аромат природы вперемешку с пылью.
-Ну что, остановимся и подождём её? – первым не выдержал Михаил.
Пока Иван соображал, что ответить и как вообще лучше (то есть наименее навязчиво что ли  при данной совокупности обстоятельств) познакомиться с девушкой, внимание Михаила привлекла уже другая картинка:
-Ни фига – у вас тут иномарки разъезжают. Вот так деревня – красавицы писанные ходят, «форды» ездят. Этих тоже не знаешь?
Вопроса Иван уже не слышал. Громко включённая музыка в стремительно приближающейся машине напрочь заглушила слова собеседника.
Друзьям пришлось резко отскочить – «Форд» явно намеренно едва не наехал на них на сумасшедшей для просёлочной дороги скорости.
-Лохи! Ахахай! – какой-то истеричный смех доносился из окна авто.
Миша не успел увернуться от брошенного в него окурка и тот угодил ему в область груди на рубашке.
-Суки! – взревел Миша, резко развернувшись назад. Поднявшиеся клубы пыли заставили его прищуриться и горько сплюнуть.
Ребята застыли в оцепенении. Не вступая ни с кем в конфликт, они никак не ожидали подобного наезда и в прямом и переносном смысле.  Когда пыль осела, взорам представилось продолжение: «Форд» далеко не уехал, он притормозил, поравнявшись с прекрасной незнакомкой, шедшей в полукилометре за Михаилом и Иваном.
-Ну, что делаем?! – завопил Миша.
Иван было вспыхнул. Но видя исступлённое состояние приятеля , сам тут же как бы в  противоход ему,  погас.
-Оно тебе надо? – спокойно молвил он – Там отмороженные какие-то,  не видел что ли? Пошли.
И Иван двинулся дальше по направлению к деревне. Взбешённый Михаил стоял неподвижно. Потом неспешно двинулся назад. Он знал, что если побежит, то у него не хватит сил. «А силы нужны» - думал он, представляя как вкрутит в ту рожу, носитель которой с издёвкой швырнул в него горящей сигаретой. Ему не было страшно. Ярость затмевала все чувства. «Хотя бы номера срисую, не получится сейчас –позже сочтёмся» - судорожно пытался представить он возможное развитие событий. Нерешительно Иван поплёлся вслед за товарищем. Что-то кричал тому о благоразумии, но Михаил уже не слушал.
-Ребята, извините, я не могу с вами поехать. Меня ждут в деревне. Меня будут искать. Ну, пожалуйста, не надо! Я не могу…- как могла отбивалась невысокая девушка от двух раздетых по пояс парней.
Когда она слегка споткнулась и губами невольно вкусила пот с груди одного из них, то принялась отчаянно визжать и звать на помощь.
Никогда не отпускавшие мрачные воспоминания о последних часах жизни Танюшки окончательно снесли башню Михаилу. Все эти годы он постоянно пытался представить, что должна была чувствовать его подружка, над которой поглумились малолетки. С истеричным криком он бросился к машине и несчастной девчонке.
Бросив в сторону сумку, Иван уже мчался за ним, кляня себя за недавно приобретённые  такие неудобные башмаки. «В них только в гробу лежать, а не пятисотки бегать» - прежде всего эти мысли одолевали его сейчас.
Чувство уверенности овладело Иваном, когда он добежал-таки до места событий. Миша имел явное преимущество в кулачной схватке со своим противником. К тому же один из этой компании был уже, кажется, отыгран – облокотившись на машину, он едва держался за неё, периодически лишь пытаясь встряхнуть  наголо бритой головой.
-Вы чё, ох…ли, в натуре, черти? – водительская дверь «Форда» приоткрылась и взгляд какого-то долговязого прыщавого парня устремился на Ивана.
-Да это вы тут беспредельничаете!
Некоторая усталость от проделанного пути в отнюдь не прохладную погоду, гудящие, как следствие от перемещений в неудобной обуви, ноги, пересохшее горло…Иван пребывал не в лучших кондициях.
-Молодые люди, пожалуйста! – повторяла испуганная девушка – Остановитесь! Что вы делаете? – она отошла от дороги и с тихим ужасом наблюдала за происходящим.
Краем глаза Иван ещё видел как она села на траву, закрыла лицо руками и заплакала. Так же он успел заметить, что Миша отчаянно сражаясь с двоими (уже было «отыгранный» пришёл в себя и снова вступил в бой), начинает сдавать позиции. Дальше Иван увидел только какое-то быстро разрастающееся ярко-бордовое пятно и рухнул как подкошенный.  Это долговязый зарядил ему монтировкой прямо в лоб.
И вот уже войдя в раж и потеряв чувство реальности, отморозок, бросивший окурок, с неистовством маньяка пинает лежащего Михаила. Забирает у долговязого железку и со всего размаху колотит по голове своей жертве. Затем ещё и ещё…
Ноги сами несли Нину Николаевну на станцию. Где-то посередине пути она увидела столпотворение – пару десятков человек в окружении нескольких машин. Невесть откуда взявшаяся стая ворон почему-то не каркая, совершенно безмолвно, кружила над людьми. «Ваня» - взмолясь, прошептала старушка, чуть не задохнувшись от волнения, и на ватных ногах потащилась вперёд. Внук лежал в окровавленной луже. Но дышал. Неподалёку лежал ещё какой-то парень. Он был мёртв. Это сразу установила бригада скорой помощи, как только прибыла на место происшествия.
…………………………………………………………………………………………………
Двоих посадили. Третьему, который не прикасался к орудию убийства, удалось отделаться условным сроком. Выяснилось, что в тот день троица, находясь в сильном подпитии, прикатила в деревню выбивать не понятно за что деньги, которые они почему-то называли «долгом», с одного общего знакомого, но тот с друзьями дал серьёзный отпор городским визитёрам, так что те вынуждены были не солоно хлебавши убираться назад. Ну а уж дальше на их пути возникли Иван с Михаилом, да миловидная девушка. Иван, к слову, позже встретился как-то раз с этой девушкой, но дальше дело не пошло – ничего общего между ними не оказалось. Разве что та трагедия, в которой Иван потерял друга.
………………………………………………………………………………………………….
Через год Иван пошёл служить в милицию и вскоре – шёл 1996-й год – он оказался в составе особого отряда в Чечне. Специализировался отряд на, так называемых, зачистках. Однажды Ивану удалось непонятно каким образом – об этом слагали легенды с разными степенями достоверности и фантастичности – буквально выкрасть у боевиков своего попавшего к ним только что в плен командира.
Федералы отступали, омоновцы оказались в связке с ними, неожиданно попав под перекрёстный огонь. Узнав, что раненный командир остался на поле боя, Иван, немедля ни секунды вернулся за ним. Кавказцы уже волокли по земле тело майора Сергеева, когда автоматная очередь внезапно покрыла их с ног до головы. Иван, заслоняя собой, дотащил командира до своих и упал замертво. Весь ответный огонь приняла на себя его спина.
Иван был награждён орденом Мужества. Посмертно.
…………………………………………………………………………………………………
А выживший командир приезжает к нам в город, к ваниной маме, бывал и в деревне – у бабули. Называет обеих « мамами». Чем может помогает им. Ремонтом и прочими делами по хозяйству. Я видел его. Случайно так получилось. Он сказал:" Жаль, словесностью бог не наделил, я об Иване книжку написал бы!".
Ещё старина Петрарка молвил:" Там , где дни облачны и кратки, родится племя, которому не больно умирать". Да, племя, да не больно. И всё- таки, что за время такое, которое мы сами породили? Время, когда дети уходят молодыми, а убитые горем матери остаются их оплакивать?..
Через некоторое время я, развязавшись с собственными делами, вышел в отпуск. И написал – рассказ ли это, повесть ли – не знаю, я тоже ведь не специалист. Но написать должен был.  Больше некому. Пусть неумело, пусть. За то как бы это сказать…искренне что ли, по-настоящему, ведь всё изложенное правда. Не всё же гламурным представителям шоу-биза о себе любимых романы клепать. Пусть и моим знакомым найдётся место в нашей памяти!..
2011г.