Гном среди ясного неба

Я лишь один заприметил его, а слово моё - кремень. Хотя, бывает, на красивом и довольно умном лице моей жены я напряжённо высматриваю лёгкое подобие ухмылки, хотя мы договорились - ведь сколько об этом было разговоров! - что она признала мой рассказ за факт неоспоримый и научный.

Я писал статьи, конечно, в серьёзные научные журналы, но лишь однажды получил ответ следующего содержания:

"Многочтимый герр Штоунхольц-Бляймляйзер,

мы не рискуем публиковать факты Вашего рассказа под рубрикой "Свидетельства и показания", так как наши читатели могут заподозрить нас в перфекционизме и коллаборационизме с неуместным жонглированием устаревшими тезисами и неумеренным пуританским духом, от которого мы все пытаемся освободиться".

Кстати, а зачем, да?

И далее:

"Мы приводим небольшой экскурс в Вашу неоспоримую предысторию в рубрике "Чушь и иные бредни", чтобы читатели, испытывающие влечение к подобному жанру, могли оценить спектр Вашего взгляда на природу вещей. Обещаем, любое предложение из научных консульств мы незамедлительно передадим Вам.

Салют".

И скотская подпись: "герр Мухельсон".

- "Герр Мухельсон"! - помню, проорал я, ну, в негодовании, в неистовстве.

Жена молча взяла письмо из моих рук и - я могу поручиться - на её благородном лице снова появилась эта ухмылка, как будто бы она работала на кого-то... Я пока её ещё не раскусил за 15 лет. Однажды всё равно ведь всплывёт какой-нибудь ужас и чудовищная, беспримерная измена...

- Мухельсон заблокировал мой прожект, - объяснил я. - Курва.

- Мне показалось, он мыслит логично, - заметила жена.

- Вздор! Чепуха! - раздражённо отмахнулся я. - Он ставит мне палки в колёса, гадёныш.

- Напиши в коллегию Королевских научных изысканий.

Я задумался. Стоит ли тратить время на попытки объяснить несуразность сложившейся ситуации? Почему я должен доказывать очевидное и неоспоримое?

- Почему я должен доказывать очевидное и неоспоримое?

Жена не ответила и тихо ушла своею престранной походкой, всем видом своим выражая неприступность. Иногда это раздражало.

Мухельсон не был достоин даже пули, поэтому я решил прекратить пренья, сконцентрировавшись на других аспектах своего бытия.

*    *    *

Прошли годы - скучные и пресные, как физиономии навахо-техасской расы, - и я уж позабыл об этом экстраординарном случае, почти признав его вывертом сознанья или лёгким галлюцинозом неизвестной этиологии. Как вдруг обнаружил на своём столе большую посылку, доставленную рано утром когда я ещё спал.

Рассмотрев коробку в поисках обратного адреса, я обнаружил лишь адрес нашей городской службы доставки. Следовательно, кто-то привёз эту посылку мне, а служба доставки соизволила преподнести, затребовав за это - собственно, за что? - немалый куш. Капиталистические свиньи неисправимы...

Настроение уже было испорчено, поэтому я не ожидал ничего хорошего, тупо кромсая посылку огромным тесаком. В какой-то миг тесак вошёл очень глубоко и коробка вдруг вся затрепетала...

Я вытащил кинжал и осмотрел странную голубоватую субстанцию, издававшую несильный, но крайне мерзкий аромат. Теоретически, в коробке мог быть экземпляр невиданной протоплазмы, но мне-то какое дело? С некоторых пор любой вид протоплазмы ассоциировался у меня исключительно с напалмом...

Сзади тихо подкралась жена, как обычно. Один раз я её даже ударил за это, но она продолжала...

- Что ты сделал? - прошептала она.

- Господи, - в крайнем, неизмеримом раздражении сказал я, - ты говоришь так, будто это был наш бэби...

Я обернулся и проорал:

- В посылке, доставленной утром сегодня от неведомых подонков!

Жена ухмыльнулась.

- Ты говорил о фактах в пустынном безмолвии всеотрицанья, - сказала она с некоторой ирониею. - О том, как стерхи бескрылые толпятся на поле дичайших фантазий, ускользая стремглав при всяком намёке на дождь сухих цифр.

- Я действительно настаивал на этом, - признал я. - И это в очередной раз подтверждает невозможность даже подобия квазипонимания меж плазмоидными протоплазматическими субстанциями этой, глубоко отвратительной, планеты, которую я покидаю, как ты понимаешь.

Жена достала револьвер.

- В нём два патрона? - бодро вопросил я.

- Два, - сказала жена. - Не сомневайся.

- Спасибо. Я никогда тебе не верил, но...