Хармсовские старушки

           Ей семьдесят сем лет. Лицо – куриная гузка, острые локотки и постная тень. Губки бледные. Приходит к десяти утра. Раньше не хочет – в транспорте полно народу – студенты, служащие, просто опаздывающие накрашенные дамочки. А в десять уже никого, катишь – благодать. Ну, если вдруг пара человек и едет куда-то, то обычно спокойные люди, пожилые, сочувствующие. Или мамаши с детьми, тоже интересно, можно посоветовать чего-нибудь полезного, подискутировать, размяться.
           Приезжает и сразу за дело: там занять, там узнать, здесь поговорить, а в четвертом месте осудить и заклеймить. Сбегать вниз, уточнить со скольки до скольки и по каким дням. Записать. Пока туда-сюда – обед. Присаживается у окна, где пальма, достает из сумки еду. Все домашнее, диетическое. Спокойно кушает (ее слово). Пьет чай на травах из термоса. Потом идет в туалет второй раз, первый-то она еще как только приехала сходила, знает, где открытые двери.
           Дальше опять по делам: в одном месте очередь подошла, а в другом снова занять надо, там поговорить с Аленой Федоровной – конкуренткой и подружкой, а здесь поскандалить, показать, кто есть кто, а не абы как. Сбегать в раздевалку, взять забытую в кармане бумажку. Дальше, глядишь, и день начинает сворачиваться – время приема пищи, у нее, чай, режим. Кстати, не забыть сходить в туалет перед уходом. Допивает травяной настой, это не считая легких сырников и йогурта с клубникой.
           А там и темнеет, пора домой, тем паче, поликлиника в девять вечера все равно закрывается, так что Мария Ивановна в восемь выходит, не дожидаясь, когда погонят. А в девять она уже дома, ей тут недалеко – три остановки (и в транспорте, к слову, народу немного).
           И так каждый день.