Великий князь

Николай Николаевич понимал, что на фронтах происходит что-то непонятное. О  готовящихся действиях его войск неприятель почему-то узнавал еще до того, как о них оповещались  сами участники. Не хватало снарядов. Великий князь пытался разобраться в этом вопросе. Оказалось, что генерал Сухомлинов  заключил с американцами  договор о поставке снарядов, Установленные сроки поставки они не выполняли. А зачем им было торопиться, если от Сухомлинова они получили огромный аванс золотом. В Могилеве, в ставке произошел интересный разговор между председателем  Думы Родзянко и Николаем Николаевичем. Родзянко обратился к генералу с вопросом:
«Ваше высочество, как же так, нельзя же палками драться!»
На это великий князь ответил: «Я должен сказать одно: я верующий человек и мне остается надеяться на милость божью. У меня нет винтовок, нет снарядов, нет сапог, и я к вам, как верховный главнокомандующий, предъявляю требование как к председателю Государственной Думы – поезжайте в Петроград и обуйте мне армию, я видеть этого не могу, войска не могут сражаться босыми» Дума  потребовала генерала Сухомлинова предать суду. Тот был заключен в Петропавловскую крепость.
В мистицизм с головою ушел генерал,
И поход на Берлин сочиняет Данилов,
На что годы ушли, он за год растерял,
Где раскинуть умом, он расходовал силу.

Русским в землю зарыться, беду б
переждать,
Отбивая атаки австрийцев и немцев,
Не задравши штаны, за победой бежать,
Нужно разумом брать, а не действовать
сердцем!
 
Новый год наступил и взорвался февраль,
В августовских лесах песнь запели снаряды,
И телами солдат закрывали, как встарь,
Экономя патроны, сохраняя заряды.

Каждый фронт огрызался и бился, как мог,
Расстрелявши в пустую патроны,
В штыковую пошли, видит Бог,
На немецких солдат, на немецких баронов.

Корпус гибель нашел, кто-то все ж уцелел,
Был контужен в бою, или ранен,
Где сражался солдат, как рассерженный лев,
Снежный наст, покрывая своими телами.

Но масонство в России, как тяжелый нарыв,
И пока нет условий, чтоб вскрыться,
И блестящий на юге военный прорыв,
Не позволил достигнуть границы.

Разошелся вовсю бог войны,
Разыгрались его аппетиты,
На просторах огромной страны,
Сколько раненых, сколько убитых.

Сколько боли, страданий и слез,
Вверх тормашками мысли и планы,
Чашу горькую пить довелось
За просчеты министров бездарных.