Гуманисты в Германии

Лекции П.Н.Кудрявцева, 1848-49 гг по истории Нового времени.

Мы с автором удивительно сходимся в описаниях, но удивительно расходимся в оценках. В чём мы сходимся: начало Нового времени, которое продолжается до сих пор, было связано с движением гуманистов и движением против христианства, а иногда К. использует как тождественные понятия Новое время и Реформация; политика Нового времени основывается с тех пор на учении Макиавелли (о справедливости этого в 20-м веке писал Лео Штраус), а учение Макиавелли выросло, если можно так сказать, на античной почве, без влияния христианского элемента. Странно для меня, что утверждение феодализма в Европе автор однозначно объявляет следствием католицизма и папизма. На это легко возразить, если есть желание, но такое положение даёт ему возможность отождествлять все антикатолические выступления (и катаров, да) с борьбой за прогресс и свободу.

Есть просто замечательные пассажи, например, о феодализме, который существовал в Европе много веков, но каковы бы ни были его достоинства (даже если бы автор допустил мысль о каких-то достоинствах феодализма), все они меркнут и ничего не стоят в сравнении с одним единственным недостатком, а именно: никто никогда не принял феодализма единственно из бескорыстного убеждения, что феодализм необходим! В Новое время же все учреждения основаны на глубоком убеждении в их необходимости, и пусть этот новозданный мир не производит из себя подобных великолепных явлений, как рыцарство, зато он не производит и таких кровавых явлений как крестовые походы. Интересно, что бы он сказал после хотя бы битвы под Верденом, которая одна легко перевешивает по кровавости все крестовые походы, наполнявшие своим шумом два столетия. Но я, собственно, хотела рассказать не об этом, а об утверждении гуманизма в Германии. Одна эта глава стоит многих, и я после неё уже и не смогла дочитать книгу, по блеску с ней ничего не сравнится.

Итак, гуманизм в Германии. Ясно, что автор однозначно и безоговорочно на стороне гуманистов и бичует схоластиков со всем красноречием, на какое способен. Но если на минутку принять, что гуманисты были не так уж безусловно правы, а схоластики не так уж однозначно неправы, то вместо победного шествия свободомыслия и торжества разума получаем совсем другую картину.

Действительно, гуманисты говорят на греческом языке, которого никто не понимает, называют друг друга греческими именами, принятыми только в их кругу, основывают школы и братства по всех Европе, где излагают своё учение, пользуясь своим влиянием, проталкивают на все важные места в системе образования своих людей, за 2-3 поколения нашли себе сторонников среди тогдашней политической и сословной элиты (К. удерживается от выражения «обратили в свою веру», хотя по смыслу оно очень подходит).

Анитхристианскую направленность гуманизма с сожалением отмечает сам К., но тогда очевидно схоластики были в своём праве, защищая свою веру так, как они умели, пусть даже на скверной, ужасающей и вульгарной латыни.

Свободомыслие гуманисты, согласно К., понимали так:
"Сознание, освобожденное от оков слохастицизма, не могло равнодушно видеть его владычество над другими. Оно должно было искать, преследовать его всюду и везде стараться заменить его представления своими. "

Гуманисты были прекрасными филологами, издавали и переводили античных авторов, и что же тут не нравилось тёмным схоластикам? Вы не поверите, эти странные люди выражали опасение, что возрождение античной культуры приведёт к возрождению языческих нравов! О лицемерные негодяи, притворной заботой о нравственности прикрывающие полное отсутствие эстетического вкуса и невероятную узость собственного кругозора! Несколькими страницами ниже К. цитирует письмо великого Эразма: “Ich fuerchte, - schrieb Erasmus 1516, - mit dem Studium der alten Literatur werde das alte Heidenthum wiederkehren” ("Я опасаюсь, - пишет Эразм в 1516-м, - что античная литература возродит античные нравы"). Кто бы сомневался, что величию Эразма это ни капельки не вредит. Кстати, глава самого же К. о Макиавелли подтверждает, что опасения схоластиков были небезосновательны, но К. оценивает все изменения как положительные, потому не находит для схоластиков доброго слова.

Об Эразме тут можно прочитать замечательную историю. Написана она в самом восторженном тоне, своего героя К. очень любит. По совету друзей Эразм поступил новицием в монастырь, где ему предоставили в свободное пользование библиотеку, ни в чём его не стесняли, и так ему там понравилось, что Эразм решил принять послушание. Но после этого – какое коварство! – от него потребовали исполнения всех его монашеских обязательств! В этой ужасной темнице Эразм прожил 5 лет, пока не выхлопотал себе через какого-то принца разрешение уехать. Получается, дайте мне всё, немедленно и задаром, а если нет, то это насилие над свободной личностью, тирания и оковы! Какой знакомых ход мысли, и какой, оказывается, не новый.

Разумеется, много внимания К. уделяет нашумевшему делу Рейхлина и соответственно «Письмам тёмных людей». Это было первое решительное столкновение, и гуманисты именно так его и воспринимали, вкладывая в борьбу все силы. «Письма…» писали анонимно несколько выдающихся гуманистов. Сам же К. пишет, что этот памфлет создавался в разгар партийной борьбы со схоластиками, когда, кажется, обе стороны были неправы, а пылкость нрава и благородное негодование его основного автора, Ульриха фон Гуттена, К. живописует на нескольких страницах, и что же он делает после этого? Обширными цитатами из «Писем..» доказывает моральное и интеллектуальное убожество выведенных в памфлете людей! Просто замечательно. Завершу и я цитатой из этих «Писем…», которая доказывает, разумеется, как ненавидели схоластики свободомыслие: «Потому что если не заставить этого юриста (Рейхлина) отречься от своего мнения, тогда всякий невежда возьмется рассуждать и писать об теологии, не изучавши никогда ни Фомы, ни Альберта, ни Скота. Этого не должно быть; всякий должен знать своё дело: пусть сапожник остаётся сапожником, кузнец кузнецом. Итак, смело защищайте ваше дело, а я буду молить Бога, чтобы он просветил ваш ум, да не посмеётся дьявол со своим служителем над правдой».

Кто не знает, чем кончилось: римская курия приняла сторону Рейхлина, осудила действия Гогстратена, доминиканца, и присудила его к штрафу. Даже если это была просто недальновидность и безалаберность, в таком финале символически выразился дух того времени, торжество которого мы воочию видим сейчас.