Наталья Советная Исцеление любовью

Исцеление любовью

Первое моё знакомство с Наталией Костюченко состоялось через прочтение отдельных глав её повести «Отзвуки молчания», которые на протяжении последних лет публиковал журнал «Нёман». Писательница рассказывала о себе, даже не скрывая своего имени. Рассказывала так искренне, так обнажённо-честно, что дух захватывало! До сих пор помню потрясающее воздействие некоторых эпизодов, которые вдруг призвали к ответу мою собственную совесть…

Чуть позже произошло наше личное знакомство. Сначала это был телефонный разговор – я услышала голос Наталии Николаевны. Очень тёплый, мягкий, ласковый, может быть, даже осторожный, словно она боялась нечаянно задеть, причинить неудобство, ранить. Её речь была неторопливой, чувствовалось, что тщательно обдумывалось каждое слово. Хотелось слушать, хотелось говорить…

Мы встретились в редакции журнала «Нёман», где Костюченко работала заведующей отдела прозы. Внимательный, пытливый, спокойный взгляд, в котором ни капли лукавства или кокетства. Неподдельный интерес к собеседнику и особенное, острое чутьё на доброе, прекрасное, чистое…

Признаюсь, что я ждала публикацию повести Натальи Костюченко «Предательство» с предвкушением яркого впечатления. И не ошиблась! Прочитала один раз, увлечённо следуя за развитием сюжета, потом перечитала ещё, наслаждаясь мастерством автора.
 О чём же повесть? На первый взгляд, ответ кроется в названии – «Предательство». Но только ли об этом повествование на самом деле?

«Я хочу попробовать написать о любви, рассказать о любви»- сообщает нам автор в начале произведения, и далее мы становимся свидетелями зарождающегося первого девичьего чувства.  «Юное, особенное, неожиданное, волнующее… Потрясающее тебя до глубины души, удивляющее своей силой, первое чувство! На то, первое, не будет потом похожего никогда. По остроте, чистоте, искренности…»

Почему-то сразу же в моей памяти возник образ Наташи Ростовой и ночь в Отрадном из романа «Война и мир» Льва Толстого. Может быть потому, что автор повести тоже  использует волшебство ночи для описания трогательного состояния героини в ожидании настоящей любви, «когда тебе еще пятнадцать. И ты в волнении только начинаешь ощущать, до конца не осознавая, зарождающиеся перемены в тебе, во всей твоей внутренней сущности, перемены, которые как чудо, как некое ошеломляющее открытие уготавливает каждому без исключения природа».

Не удержавшись, перелистываю роман классика мировой литературы:
«-Нет, ты посмотри, что за луна!.. Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душечка, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки – туже, как можно туже, натужиться надо, - и полетела бы. Вот так!

-Полно, ты упадёшь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони…»

Возвращаюсь к повести Наталии Костюченко:
 «Уснуть долго не удавалось. Завораживала и не позволяла отвести от нее глаз перерезанная крестом оконной рамы светлеющая дрема уходящей ночи. В душе все еще ширились эмоции, хотелось поделиться впечатлениями, пошептаться. И мы не выдерживали, шептались, пока на той половине горницы разбуженный нами старший брат Тани, уже женатый и утративший интерес к подобным ночным бдениям, сердито не одергивал нас: «Девки! А ну-ка, не мешайте спать!»
Прошло полтора века после выхода в свет сочинения графа Л.Н.Толстого, но в жизни чувств мало что изменилось за это время. По-прежнему юные трепетные сердца, переполненные восторгом молодости и ожидания чуда любви, замирают в таинственной серебристой ночи. Это мы видим в повести Наталии Костюченко, о том же говорят  разбуженные ею личные душевные воспоминания читателя…

Не могу утверждать (в силу своего женского рода), что каждый мальчик и юноша мечтает о принцессе  (скорее всего так и есть), но то, что каждая девочка ждёт «принца на белом коне», уверенна совершенно. Мало того, и каждый нормальный родитель желает своему чаду достойного спутника, а ещё лучше такого, чтобы все ахнули: «Повезло же!» Но известно, что человек только предполагает, а Господь располагает. В реальной жизни всё складывается совсем иначе, чем в сладких грёзах.

«…Первый, кто смело, решительно и открыто подошел ко мне, оказался совсем не принцем. Меня, робкую и стеснительную, выбрал самый дерзкий в округе, условно судимый за драку пьяница и хулиган… «Ох, ты и попала, девочка. Он же бандит…» ; сочувствовали мне», - рассказывает главная героиня произведения. Именно с этих слов, на мой взгляд, начинается завязка повести по замыслу автора. Но я беру на себя смелость высказать мнение, что образ Фёдора – парня «из самой последней на все деревни семьи», изгоя, - раскрывает одну из главных тем, ради которых было написано произведение. Мне хочется назвать её «Гадкий утёнок».

Предвидя возражения, спешу объяснить, что не согласна с тем, как обычно используется это выражение, заимствованное из сказки Г.Х.Андерсена. Чаще всего оно применяется для характеристики внешнего облика человека. Меня же с детства это очень удивляло: чем  птенец-лебедь на самом деле так ужасен и гадок? Малыш с серым оперением ничуть не хуже любого утёнка, цыплёнка или страусёнка! Данная метафора гораздо более к месту, когда речь идёт о духовном содержании личности. Душа человека скрыта от любопытных взглядов, она прячется за внешним поведением, манерами, словами. А иной раз обречена носить на себе маску, придуманную и созданную мнением окружающих людей.

Не позавидуешь Фёдору, за которым по пятам идёт нелестная молва. Бабушка предупреждает Наташу: «Кажуть, что у них в хате даже кровати нема. На сене, застланным постилкой, спят, вместе с собаками. Ни коровы, ничога. Тольки горелочку попивают. То ж, моя внучка, ; самые последние люди! Они у нас тутака недавно, с Украины переселились: Параска, яе мужык, двое сынов – один из них ; твой, внучка, кавалер, ; да дочка, самая меншая, Ленка. Говорать, у дитяти из обуви только резиновые галоши… Малая была, еще в школу не ходила, а уже у батьков выпить просила. Подойдет до стола и плачет: «Хочу горелки», ; и, комкая в пальцах цветастый край своего фартука, глядя на меня, предупреждала: ; Гляди ж, моя внучка, ото ж надхудших за них нема». 

Чем не  «гадкий утёнок»? Птенец, попавший в незнакомый птичий двор,  чужак, не похожий на других, а потому и «гадкий» - «надхудших за них нема»! Кажется, что даже  внешняя, физическая красота Фёдора теряется, блекнет от данной ему общественной характеристики. А ведь он рослый, плечистый, «с крепкими кулаками и броской, какой-то не местной, то ли южно-украинской, то ли молдаванской внешностью». Но… «чернявого парня обходили и боялись. Да и сам он держался особняком».

Мне хочется вспомнить и другую сказку, другого героя. Чудище, охранявшее «аленький цветочек» и тосковавшее об искренней любви нежной и чистой девушки, которая одна, только она одна может превратить его в красавца-принца, каковым он и является на самом деле.
Так ведь и случилось с Фёдором! Его любовь к Наташе и её ответное чувство, от которого вначале робкая и стеснительная девушка-подросток пыталась убежать, спрятаться, омыла от наносной грязи красивую душу Фёдора. Он оказался мужественным и открытым, заботливым и внимательным, надёжным, умеющим любить и прощать.

Читатель вдруг в изумлении делает открытие: оказывается, у изгоя может быть такая прекрасная душа! Не это ли есть самое главное в повести?

И вновь беспокойно заворочалась моя собственная совесть: я-то всегда ли видела живую душу в каждом человеке, с которым сталкивала меня жизнь? Не обидела ли кого? Не оскорбила ли непониманием, недооценкой, штампом недалёкости, недообразованности, недовоспитанности из-за первого нелестного впечатления, из-за устоявшегося безжалостного мнения окружающих?
И всё-таки автор назвала свою повесть «Предательство». Значит, именно эта тяжёлая тема волновала её больше всего. Что же за предательство свершается в данном произведении о любви? Нарушение верности? Измена? Классический треугольник? И да, и нет. То, о чём пишет Наталия Костюченко, гораздо  сложнее, психологичнее. Она показывает читателю, как медленно и осторожно проскальзывает холодной змеёй в душу сначала стыд, потом страх, которые рождают в дальнейшем предательство…

     «И тогда, слушая бабушку, я вдруг поняла, догадалась о том, в чем не признавалась себе: встречаясь с Федором, я стыдилась его, как стыдятся плохих предков или родственников-преступников, и старалась, чтобы меня не увидели рядом с ним люди. Не потому ли перестала ходить в клуб? И вместе с моей душевной слабостью и трусостью зародилось и быстро начало набирать силу предательство, пусть пока еще не заметное, но настоящее». 

Зародившись тогда и подкрепляемое далее логическими доводами умудрённых жизнью, уважаемых и любимых матери, отца, тёти предательство выросло в измену. Героиня вышла замуж без любви, по житейскому расчету, по разогреваемому мнением окружающих (ох, уж это мнение!) тщеславию. Она стала женой человека, который достиг определённых высот в карьере (доктор наук, преподаватель вуза), он не имел дурных привычек, был хорошо воспитан, к тому же по-своему любил свою избранницу. Хотя его решение жениться почему-то было похоже на выполнение очередного пункта долгосрочного  плана: защититься, затем жениться, затем перебраться в Минск… Кандидатура  в невесты молоденькой и красивой студентки-минчанки из приличной семьи вполне соответствовала требованиям успешного Павла.  Сошлись два тщеславия, две гордыни, два греха, как два одноименных отрицательных полюса. Итогом стал развод. Иначе и быть не могло. Даже законы физики не позволили бы этого...

Но уже тогда Наташа начала понимать, нет, скорее предчувствовать на бессознательном уровне, «в какую муку может превратиться жизнь, если позволишь страстям прорвать плотину привычек, чистой совести и воли, если не устоишь, не убережешь себя от опасного раздвоения на доброе и злое в тебе».
Как тяжкое наказание за предательство обрушивается на главную героиню  потеря не рождённого ребёнка и непонятная специалистам болезнь, от которой она тает, превращается в тень. Кажется, что исцеление уже никогда не наступит. Но читатель ждёт чуда, и оно приходит! Чистая, искренняя, лишённая меркантильности, взаимная любовь врачует Наташу. Это любовь родной деревни, родной земли, о которой трогательно, как о близком человеке, пишет автор. «В любую погоду, как в горячие дни, обжигая ступни, так в дождь и в холод, я ходила босиком, думая, а вернее, чувствуя, что таким образом, через соприкосновение, проникает в меня удивительная нежность родной земли. Целый год я тосковала по ней, увозя с собой в Минск в спичечных коробках ее малые пригоршни».

 Тогда, когда казалось, что мир рушится под ногами, у Наташи 
«силы были только на то, чтобы оставаться в своей деревне, в своей Прудовице, и каждой еще живой клеточкой души, словно за спасительную соломинку, держаться за нее». Но до полного выздоровления было далеко. Для победы над болезнью, вызванной душевными потрясениями, требовалась любовь человеческая, и не какая-нибудь, а та, первая, безоглядная любовь, когда-то исцелившая  Фёдора, а теперь – его возлюбленную…

«Перемелется – мука будет!» - говорит наш мудрый народ, подразумевая, что мельница жизни, на жернова которой сыплются человеческие ошибки и страдания, превратит их в пышную муку драгоценного опыта, омытого слезами покаяния. Вот и Наташа, пройдя путь жестоких душевных испытаний, стала другой, закалилась духовно. Продолжая любить Фёдора, она больше не смогла пойти на сделку с совестью ради собственного иллюзорного счастья: не смогла переступить через другого человека – жену любимого, через судьбу его ребёнка.

Мало того, теперь все свои поступки, всю свою дальнейшую жизнь главная героиня  сверяет с  мерилом совести. Она никого, ни  в чём не винит, напротив, пытается оправдать, а судит только  себя. Мрачная тень прошлого предательства до сих пор не даёт покоя, и Наташе кажется, что она продолжает предавать. Вот и мужа Володю, которого роднила с Фёдором похожесть судьбы: отец – алкоголик, мать – без образования, сам выпивал и судим за драку, - и к которому героиня повести испытывала симпатию и сочувствие, она всё-таки оставила. Ушла от него, считая, что больше не имеет права использовать его жизнь для собственного восхождения к успеху и славе. А может быть, снова – бросила, оставила, изменила, предала?!

Совесть…  Совесть заставляет вопрошать: «Какой след я оставила в душе каждого? Не машиной ли разрушения прошлась по их судьбам?  Каждого из них я предала».

    Вслед за героиней произведения я готова повторить: «Где они, те, на самом деле счастливые годы без душевных потрясений, сомнений и угрызений совести?»,- существуют ли они вообще? Да и является ли счастьем жизнь «без душевных потрясений, без сомнений и угрызений совести»? Ведь наша совесть – это глас Божий в нас, это любовь, а угрызения совести есть ничто иное, как чувство покаяния и любви, без которых невозможно исцеление души.

Так случилось, что  я читала повесть Наталии Костюченко в то время, когда  Православная Церковь праздновала День всех Святых, в Беларуси просиявших. После утренней литургии священник обратился к прихожанам с проповедью о том, что мы – люди грешные, не святые, но данный факт не может и не должен оправдывать человека, мол, что с меня взять, я же не святой! Потому что каждый из нас обязан стремиться к святости, ведь желание человека стать лучше (не казаться, а стать!) для Бога значит так много, как для святого сама святость. И может быть, простятся нам многие грехи уже за то, что мы видели греховность свою и ужасались, и желали стать лучше…

Удивительно, как  совпадает целительное воздействие на ум и сердце грешного человека слов проповеди священника и повести «Предательство», автором которой является смелая, искренняя и талантливая писательница Наталия Костюченко. Созданное ею произведение, как и вся наша жизнь – неожиданно и испытательно:  кто я? зачем я? какой я? Без сомнения, эти вопросы волнуют любого человека и заставляют сравнивать себя с другими, радоваться и огорчатся, обнаруживая в себе добро или зло.

К сожалению, в настоящее время наметилась не здоровая тенденция к разделению литературы на духовную и светскую – секулярную. Однако там, где нет духовности, нет и настоящей литературы! В книге «Десять веков русской литературы» Анатолия Юрьевича Козлова (СПб., 2010) я прочитала замечательные слова о том, что губительно часто, «отторгая светлый мир духовной истины, писатель в поиске «новых идей» погружается в бесконечные тёмные лабиринты психологических и нередко психоделических экспериментов. Там нет точного и ясного ответа ни на один вопрос бытия. Там множество ответов и множество выходов, кажущихся поначалу истинными – все, сколько ни есть. А после бесконечных блужданий и опытов всё начинает казаться ложью и неправдой. Писатель погружается во тьму, вместо того, чтобы вести к свету». Но основной задачей литературы всегда был поиск пути к истине и сама Истина, как смысл и правда жизни!

Отрадно, что повесть «Предательство» Наталии Костюченко является прекрасным примером современной духовной литературы – это глубокая и бескомпромиссная исповедь, способная привести к очищению и свету не только главную героиню, но и благодарных читателей произведения.

P.S. Статья опубликована в журнале "Нёман" № 11 -2011г. под авторским псевдонимом: Наталья Родная