У каждого свой план

Знал ли об угрозе ему император Николай Второй?  При такой вездесущей охранке не мог ни знать. Большее внимание было обращено на социал-революционеров и большевиков, как наиболее радикальные революционные партии. Лидеры этих партий вынуждены были скрываться, уходить в «подполье», эмигрировать за границу. Меньшее внимание было приковано к кадетам, «октябристам» и другим партиям правого толка. Но император знал о том, что в их кругах зреет заговор против него, что ему угрожают отречением. Но шла война, начинать открытую борьбу с теми, кого поддерживали промышленники, означало тотальный саботаж, военное поражение и оккупацию значительных территорий, и прочие неприятности, связанные с этим. Царь надеялся на победу. После этого можно было бы заняться и заговорщиками. Были ли надежды на победу. Были, и основательные. Ресурсы Германии были исчерпаны, прорыв Брусиловым австрийских войск показал силу русского солдата. Заговорщики тоже знали и готовили свои планы, победа царя – это расправа над ними.
У каждого свой план, у Львова, Милюкова...
Есть план и у царя, у Николая...
Россия к революции готова,
Лишь только время выбирает

И не спасет царя «Брусиловский прорыв»-
Такая яркая победа!
Коль революции созрел нарыв,
Буржуазии на потребу.

23  ФЕВРАЛЯ 1917 года
Дворцовой переворот был спланирован на средину марта 1919 года. Готовились к открытой схватке обе стороны, но эта подготовка, в каких-то деталях пряталась за занавесью секретности. А родилось что-то неожиданное, малоуправляемое, которое никто не ожидал. А замешено оно было на бессмысленном избиении миллионов людей. Хотели родить диктатуру, но диктатура оказалась безголовой, а потом к октябрю этого же года четко вырисовывались две головы, без диктаторского туловища.

Воздух Петрограда жгучий, злой,
Ветерок снежинки подметает,
Тротуар, посыпанный золой,
Кое-где узор на окнах тает.

Вдоль Невы дворцы вельмож желтеют,
Дворников не видно у ворот,
Грузовик ворчит, дымок синеет,
С улицы свернул за поворот.

И толпятся женщины, подростки
У дверей кондитерской за хлебом.
Милостыню нищий нищих просит.
Но с утра неласковое небо.

Запустил в витрину снежным комом,
Зазвенело, но не дало трещин,
Парень подошел с тяжелым ломом,
Оттеснив, толпу подростков, женщин.

Хрястнул и посыпались осколки,
И в пролом окна полезли люди,
Тянут хлеб и опустели полки,
И добычу защищают грудью.

«Казаки!» - раздался чей-то крик.
Кто бежал, а кто к стене прижался,
Проскакал отряд казаков, сник,
Только цокот где-то отозвался.

Многолюдно на Большом и Невском,
У Тучкова собрались моста,
Марсельезу распевают песни
Тут, у полицейского поста.

Наступила ночь, не спит тревога,
Да горят на улицах костры,
И солдат у «Мариинки» много,
Видны и жандармские посты.

А на Вознесенском, рядом
В свете фонарей алеет флаг,
Здесь стоят рабочие отряды,
Царская охранка – злейший враг.

Там городовой на землю пал,
И над ним толпа людей сомкнулась,
Кто-то и случайно жертвой стал.
Поутру столица встрепенулась,

И манифестация пошла,
Там тащили пушки, пулеметы,
Там к рабочим на подмогу шла
С фронта подоспевшая пехота.

Крики там, а там идет пальба,
И трамваи в Питере не ходят,
Где-то лавки грабит голытьба,
Но к дворцам богатым не подходят.

На Литейном был убит жандарм,
А на Охте строят баррикады,
И приказ казакам строгий дан
Не пускать солдатские отряды.

И Литовский замок догорал,
На кострах портреты Николая,
Медный всадник голову задрал,
Тоже революцию встречает.

            *    *    *
На улицах редко увидишь господ,
Стараются все отсидеться,
Все грязное сделает русский народ,
В петле он, и некуда деться.

23  МАРТА  1917 года
Хотя  был конец марта, но весной и не пахло. В Петрограде хоронили жертвы революции на Марсовом поле. Шли толпы народа. Такого подъема, какой был в феврале, уже не было.
Общество четко разделилось на две части: одни были за Временное правительство, возглавленное князем Львовым, другие, пока еще по численности меньшие, но более радикально направленные в переменах жизни. Эти две части пусть и плохо, но сотрудничали по некоторым вопросам. Народ еще не успел к ним присмотреться.
На Мойке здание пылало.
И снег, и небо розовели,
И пламя жарко целовало
Все, что могло гореть. Горели

Окна, двери, крыша,
Казалось, что горят и стены,
Столб пламени взлетал все выше,
Пожарный кран плевался пеной.

Струился мир, летел куда-то,
Орлы горели с позолотой.
Смешались черные бушлаты
С солдатской, серою пехотой.

Отреклись царь и Михаил - *
Плясали буквы транспарантов.
И буйный ветерок кружил,
Гуляя между демонстрантов.

В шубейках с дырами, в платках,
На холоду держались стойко,
Фуражек много и папах,
От Миллионной и до Мойки.

Шуршание сапог по снегу,
И лиц голодных синева.
Людскому не покорна бегу,
Спокойна подо льдом Нева.

Чугунные решетки сада,
И памятник царю Петру.
Вздувались парусами флаги
И полоскались на ветру.

Кариатиды Эрмитажа,
И окна зимнего дворца,
В тумане плавали, как в саже.
Какого ожидать конца?

Не возвратится прежний строй,
А нынешний ничем не лучше,
Как прежде, мир объят войной,
И также голод бедных мучит.

И не жалеют слез и сил.
На поле Марсовом кордоны,
Там братских несколько могил,
Там павших в феврале – хоронят.

Гробы затянуты в кумач,
Да слышен легкий запах тленья,
Их похоронят не под плач,
Под «марсельезы» пение.

Добрей, едва ли люди стали,
Но не жалеют меди глоток,
Поют: «Вы жертвою стали»…
Но ждут и пуль, но ждут и плеток.
Примечание:  Михаил  - Михаил Александрович Романов, младший брат царствовавшего императора Николая Второго.
 
МЯТЕЖНЫЙ  ГЕНЕРАЛ