Жизнь и смерть короля Джона, 2-1

АКТ ВТОРОЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Франция. Под стенами Анжера.

(Входят с одной стороны под барабаны австрийские войска во главе с герцогом, с другой стороны - король Франции Филипп со свитой, Людовик, Артур и Констанца с сопровождающими их лицами.)

ЛЮДОВИК:
Австрийцу славному привет у стен Анжера!
Твой дядя, наречённый Львиным Сердцем,
Крестовые походы совершивший в Палестину,
Повержен герцогом австрийским был в сраженье.
Он пред тобой, Артур, по нашей просьбе
Пришёл покаяться на дядиной могиле,
И выступить в защиту прав твоих.
Его знамёна мир оповестят
О справедливой битве за корону,
Которой завладел злодейски Джон,
Британский самодержец.
В знак благодарности ты гостя обними,
Приход его сюда доброжелай.

АРТУР:
Бог Сердце Львиное забрал на небеса,
А вам простил его кончину уж за то,
Что на защиту встали царственного рода,
Сокрыв от бед  под праведным крылом.
Я дланью неокрепшей руку жму,
Сердечно гостя доброго встречаю.
Да будет, герцог, радостным визит!
Да будет враг непримиримый бит!

ЛЮДОВИК:
Кто ж, юноша, твои права оспорит!

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Мой поцелуй - печать на том контракте,
Который мы с тобою заключили,
А потому торжественно клянусь,
Пока не выполню всего,
Домой не возвращусь.
Да будут под тобой:
Анжер и области его,
Что белым взором смотрят в океан,
Приливы грозные веками отражая,
Варягов восвояси провожая,
И остров, Англия твоя,
За бородой седою океана,
Сокрытый морем от врага,
Все подчинятся власти короля
От мела южного до северных гранитов.
Пока права твои на царство не решатся,
Нет смысла мне обратно возвращаться.

КОНСТАНЦА:
От матери-вдовы, примите благодарность.
Когда же сын взойдёт на королевский трон,
Тогда по-настоящему воздаст хвалу и он.

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Кто меч за справедливость поднимает,
Тому господь  в походе помогает.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Мы в твёрдый лоб засадим граду
Меж глаз достойную награду.
Пусть громыхают наши пушки,
Долбя повстанцев по макушке.
А генералы боевые,
Возьмут редуты огневые.
Французы сил не пожалеют
Сквозь кровь пройдут, но одолеют
Восставший против власти град.
Артур победе будет рад.
И град падёт, остепенившись,
Законной власти подчинившись.

КОНСТАНЦА:
Ты кару кровью не спеши вершить.
Есть способ спор иначе разрешить.
Коль Шатильон из Англии вернулся,
То случай нам удобный подвернулся
Решить всё миром, меч не обнажая,
И крови лишней в битве не теряя.
Чтоб за поспешность жизнью не платить,
Вели пока осаду прекратить.

(Входит Шатильон.)

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Акт волшебства как будто совершился!
Вы пожелали...  Шатильон явился.
Посол, нам доложите по порядку,
Что Англия решила. Только кратко.

ШАТИЛЬОН:
На этот городишко сил не тратьте,
Идёт на вас противник главной ратью.
Король британский вызов ваш принял,
А доводам разумным он не внял.
Пока я в море с ветрами сражался,
Король всё это время снаряжался,
И так он в этом деле преуспел,
Что вместе с нами к берегу поспел.
Полки его идут вослед посольству,
Отваги полон он и недовольства.
Войска бесчисленны,
Солдаты превосходны,
Привыкшие к лишеньям и походам.
Мать-королева, греческая Ата,
Пылает злобою и требует расплаты,
А с ней - её племянница-испанка,
Известная двору как леди Бланка.
При них и Ричарда внебрачное дитя
В компании таких островитян,
Которые на внешность - бедолаги,
А в битве -настоящие варяги.
Продав имущество, покинули страну,
Чтоб обобрать французскую казну.
Не знают воины ни страха, ни стыда,
На нас идёт велика беда.
Заплачут матери и станут морем слёзы.
Мир христианства нынче под угрозой.
(Слышен барабанный бой.)
Здесь говорю уже не я, а барабаны,
Готовьтесь государь!
Какие планы?
Вам надо выбирать:
Ответ держать иль воевать!

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Как быстро всё произошло!

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Чем всё быстрее происходит,
Тем проще выход все находят.
Кто, силу встретив, не сдаётся,
Тому победа отдаётся.

(Входят король Джон, королева Элеонора, Бланка, Нагульный, вельможи и военные.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
Мир Франции, когда она
На землях наших нас встречает миром.
Когда же - нет, то пусть померкнет свет,
А мы, орудье божьей кары,
Французской кровью смоем грех гордыни.,
Не давшей спору миром разрешиться.


КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Мир Англии, когда она
Уйдёт домой, чтоб миром наслаждаться.
Мы ради Англии в доспехах наших преем,
Её мы более тебя, король, лелеем.
Не ты ли должен печься о стране,
Где истинный наследник в стороне,
А на престоле, все поправ права,
Твоя торчит в короне голова.
Взгляни же на племянника Артура,
В нём брата Джефри вылита скульптура:
И брови брата, и овал лица,
И стать почившего отца.
А всё, что кроется за юности щитом,
Проявится со временем потом.
Поскольку брат летами старше вас,
Отдать корону Джеффри пробил час.
Как можно при наследнике живом,
Себя считать законным королём?

КОРОЛЬ ДЖОН:
Я, Франция, тебя не понял что-то!
Ты ждёшь от короля Британии отчёта?

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Верховный суд, что право власти чтит,
Нас подвигает на защиту трона,
Руками нашими отступникам он мстит,
Не нанося наследнику урона.
И, вдохновлённый праведным судом,
Низвергну я наследственный содом.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Ты - просто жалкий узурпатор.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Я истинного права реставратор.

ЭЛЕОНОРА:
Кого, француз, ты узурпатором зовешь?

КОНСТАНЦА:
Да сына твоего!
Ужели не поймешь?

ЭЛЕОНОРА:
Бесстыдница!
Как может быть такое?
На трон приблудного сыночка посадить,
Чтоб свету на смех королевой слыть!

КОНСТАНЦА:
Я сыну твоему всегда была верна,
Как в ложе ты была верна супругу.
Мой сын и Джеффри - кровь одна,
Как ты и Джон - родня друг другу.
Различия меж вами я не вижу
Как меж дождём -водой,
Меж чёртом-сатаной,
И вряд ли этим вас обижу.
А коли сын приблудный мой,
То и отец - таков,
Рождённый, грешница, тобой.

ЭЛЕОНОРА:
Смотрите: мать отца пред сыном смеет унижать!

КОНСТАНЦА:
Смори же, сын, тебе - наука, как бабка унижает внука!

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Довольно дрязг!

НАГУЛЬНЫЙ:
Сначала слов моих послушай лязг.

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
А это что за образина?

НАГУЛЬНЫЙ:
А это тот, милорд, детина,
Которой шею вам при случае свернёт
И острым словом сердце разорвёт.
Как говорят в простонародье:
Вы - вислоухое отродье,
Кто любопытному на диво
Льва щиплет дохлого за гриву.
Уж коли на прицел беру,
То шкуру с зайца обдеру.
Я слов на ветер не бросаю:
Сказал и тут же исполняю.

БЛАНКА:
Смотри-ка:
Шкура льва спадает на колени -
Трофей, наверное, недавних приключений.

НАГУЛЬНЫЙ:
Как великан она на муле,
Сползает, словно, пьянь на стуле.
Я участь облегчу, осёл,
С тебя сдеру я разом всё.

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Что за сорока сбила нас до срока
Своею бесконечной болтовней?
КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Решайте же, Людовик, что нам делать.

ЛЮДОВИК:
Безумцы, женщины, кончайте разговор,
Король британский, слушай приговор:
Ирландия и Англия, Анжу Турэн и Мен
Артуру передашь на жизнь свою взамен.
Согласен ты оружие сложить,
Законному наследнику служить?

КОРОЛЬ ДЖОН:
Француз!
Со светом легче мне проститься,
Чем с этим бредом согласиться.
Артур Британский, дай мне руку,
Моя любовь - тебе порука,
В трусливой Франции всегда
Тебе грозит одна беда.
Да, ну же, бой!

ЭЛЕОНОРА:
И бабушка твоя с тобой.

КОНСТАНЦА:
Иди, ребёнок, к бабушке, иди
Не счесть даров, что будут впереди:
За королевство даст тебе бабуля,
Конфету в фантике, внутри - большая дуля.

АРТУР:
Уймись же, дорогая мать!
Уж лучше мне в земле лежать,
Чем за мою ничтожную персону,
На свете столько шуму, столько звону.

ЭЛЕОНОРА:
Дитя смекнуло, только мать не знает,
Как сына перед всеми унижает.

КОНСТАНЦА:
Весь грех - на вас, зловещая сатрапка!
Позорит род не мать, а злая бабка.
Ты жемчугами слёз его снабжаешь,
Но, видимо, пока ещё не знаешь:
Как плату жемчуг небеса возьмут,
Тебя - накажут, мальчика - спасут.

ЭЛЕОНОРА:
Земля и небо лжи ужасней не знавали.


КОНСТАНЦА:
С тобою соглашусь едва ли.
Я вовсе здесь не клевещу,
Защиту мальчику у неба я ищу.
Не вашего ли сына -  сын он сам? -
Известно эта правда небесам.
Лишили внука трона и наследства,
Минуя все дозволенные средства.
Грех на тебе за все его несчастья,
Кляла тебя всегда и буду клясть я!
Доводит до несчастий и до гроба
Всех тех, кого родит твоя утроба.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Бедлам наскучил нам.

КОНСТАНЦА:
Нет! Не могу я не сказать.
Об этом должен каждый знать
И пусть же каждый знает:
Её грехами нас господь терзает.
Но самые ужасные из мук
В изгнании испытывает внук.
Да грянет гром небесный на старуху,
Несущую несчастье и разруху!

ЭЛЕОНОРА:
Слова скандальные оставь,
Рассудку право предоставь.
Подписан сыном важный документ:
То - завещание, другого в мире нет.
И в нём отчётливо и ясно говорится,
Что ни один твой довод не годится.

КОНСТАНЦА:
Кто б сомневался?
Всё уже готово:
И действие
И слово!
Бумага, на которой ваша воля,
И не боле.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Прошу вас быть в манерах строже:
Собранию такому брань негожа.
Трубите горожанам срочный сбор,
Пусть жители рассудят этот спор
И подтвердят нам добродушным гулом
Свой выбор между Джоном и Артуром.

(Звучат фанфары. На стенах появляются горожане.)


ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Кто беспокоит нас, на стены вызывая?

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Король Филипп.
Прошу за англичан.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Нет!
Джон.
Себя я представлю сам.
Вы, подданные славные мои,
И граждане свободного Анжера...

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Вы, подданные юного Артура,
И Франции важнейшая структура,
Мы к вашим обращаемся сердцам,
В лице Артура мир даруем вам.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Мои здесь интересы прежде всех,
А, значит, уготован мне успех.
Французские знамёна вкруг стены
Вам обещают ужасы войны,
А пушки, что нацелены на град,
Подарят ядер чёрных виноград.
Здесь даже глупому доказывать не надо:
Всё приготовлено для длительной осады.
Ворота ваши пушки разнесут,
Но этого им сделать не дадут
Мои отборные и славные бойцы,
Они всегда в сраженьях молодцы.
И пусть веками в небо смотрят стены,
А град великий не познает тлена.
Хотят французы ухо словом гладить,
Чтоб обманув, всё время  только гадить.
Мне господом дана благая роль:
Я - ваш защитник,
Я - король,
И по закону и по долгу чести,
Я - с вами вечно,
Вы - со мною. вместе.
Для нас ворота надо распахнуть,
Чтоб после марша войску отдохнуть.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Когда закончу к вам я обращенье,
Должны вы вынести созревшее решенье.
По руку правую -  Артур Плантагенет,
Которому соперника на троне нет,
По левую же - дядька-провокатор -
И права, и наследства узурпатор.
Мы топчем зелень ваших буйных трав,
Собравшись на защиту детских прав,
Поруганной злодеем-дядькой чести,
Намерены мы это сделать вместе.
И, будучи друзьями - не врагами,
Единым фронтом выступим мы с вами.
Оружие -  не более, чем  плеть,
Которым в клетку гонится медведь.
А пушки, словно праздничный салют,
По воробьям - не по мишеням бьют.
Не будет шрамов в битве, моря крови,
Лишь - торжество закона и любови.
Мир заключив, нет смысла воевать,
Детей и жён вы сможете обнять.
Когда же воспротивитесь тому,
Страшнее будет чёрту самому:
За стенами высокими не скрыться,
От праведной судьбы не защититься,
Король британский полномочья сложит,
И рать заморская помочь уже не сможет.
Коль в короли возводите вы принца,
Свободу дарим в качестве гостинца,
Коль выбор ваш - мой гнусный визави,
Утонете  в кошмаре и в крови.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Французам отвечаем кратко и любезно:
"Британец - наш король, пугать нас - бесполезно!".

КОРОЛЬ ДЖОН:
Сказали "да", ворота отворяйте,
И короля законного впускайте.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Ан нет!  Должны мы убедиться,
Что вы - король, а не иная птица.
Не можем мы ворота отворять,
Тому, кому - не королева мать.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Корона Англии! - и сила в ней и право,
И королева-мать, что подле сына справа.
А в качестве отцов - 
Несметное количество бойцов.

НАГУЛЬНЫЙ:
Побочных сыновей и прочих.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Жизнь за права мои отдать охочих.
КОРОЛЬ ФИЛИПП:
У нас не менее семей высокородных...

НАГУЛЬНЫЙ:
Не счесть в числе которых неугодных.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Права на власть готовых предъявить.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Когда узнаем, кто король законный,
На трон всевышним наречённый,
Тому мы и вручим
От города ключи.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Простит господь отбытие людей
В загробный мир за торжество идей.
С восходом солнца росы-слёзы,
Падут на мёртвые обозы.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Аминь! Аминь!
На лошадей!
Дороже права нет идей!

НАГУЛЬНЫЙ:
Святой Георгий, ты всегда
Мне - путеводная звезда.
Во имя чести и закона
Дай силы поразить дракона!
(В сторону герцога Австрии):
Когда бы был в твоей берлоге,
Надеюсь, помогли б мне боги
Льва захватить рукой за гриву,
Снести башку ему и гриву,
На место, где  она была,
Напялить голову вола.
Была б потеха для народа
Взирать на герцога- урода.

ГЕРЦОГ АВСТРИЙСКИЙ:
Прошу немедля замолчать!

НАГУЛЬНЫЙ:
Изволил лев уже рычать.
Придётся нам штаны менять.

КОРОЛЬ ДЖОН:
В долине войско я построю,
И двинем на врага стеною.

НАГУЛЬНЫЙ:
Терять нам времени не надо.
Позиция - в бою награда.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Одних - в атаку, а других - в запас.
Да будут право и господь за нас!

(Уходят.)


Там же. К городским воротам  попеременно пробиваются то одни, то другие глашатаи и под звуки фанфар обращаются к горожанам.

ФРАНЦУЗСКИЙ ГЛАШАТАЙ:
Ворота, жители Анжера, отворите
Артура, герцога британского впустите,
Во славу имени его на поле боя
Ложатся в землю истые герои.
И море слёз английских матерей
Прольётся за погубленных парней,
Которых доблесть Франции сразила,
Где поле битвы - братская могила.
Мужья не жён, а землю обнимают,
А жёны - вдовы, но, увы, не знают.
Потери отряхнув, победа в город скачет.
Она в руках французов - не иначе!
Не малую сыграл в её триумфе роль -
Артур, британский ваш король.


(Входит английский глашатай. Под звуки фанфар обращается к горожанам.)

АНГЛИЙСКИЙ ГЛАШАТАЙ:
В колокола, друзья мои, звоните,
И хороводы шумные водите,
Пусть хоры славные звучат со всех сторон,
Под них с победою войдёт английский Джон.
Под солнцем сталь дружин его блистала,
На сталь потоком кровь врага хлестала.
И ни одно французское копье
Мундира королевского не тронуло шитьё.
Знамёна наши не сданы врагу,
Их воины, как жизни, берегут.
Спешат весёлые охотники в крови,
Скорее им ворота отвори.
Король и власть в Анжер уже идёт,
Его победа - ключ от всех ворот.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Со стен высоких бой мы наблюдали,
И в искренней печали пребывали.
Летели головы от каждой стороны,
Нет победителей.
В потерях вы равны.
Кровь порождала кровь,
Удар - удары,
Гнев вспыхивал на гнев,
И малый гиб и старый.
Нет победителей в сегодняшнем бою.
Пока нам некому отдать любовь свою.
Ключи от города получит только тот,
Кто к сердцу нашему теперь подход найдёт.

(С разных сторон снова появляются короли Джон и Филипп в сопровождении своих дружин.)

КОРОЛЬ ДЖОН:
Скажи мне, Франции  король,
Достаточно ли крови,
Чтоб палача исполнить роль,
Фальшивя на любови?
Ведь может кровью Франция залиться,
Ламанш в канал кровавый превратится.
Не лучше ль океану  чистым быть,
И Францию за беды не хулить?

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Ты крови не жалел, король английский,
Чтоб завладеть здесь правом на прописку.
Клянусь вот этой властною рукою
Пред Францией моей, великою страною,
Что мы за право будем биться так,
Пока твоих не разгромим вояк.
А коли наш провалится успех,
За правду воинов своих  положим всех.
Нас сдаться ваша свора не заставит,
А падших список сам король возглавит.

НАГУЛЬНЫЙ:
Ха-ха, властители, ха-ха!
Не высоко ли взмыли ваши потроха?
Сегодня смерть, клыки стальные вставив,
Вонзиться в грудь и на поле оставит.
Терзая мясо острыми клинками,
Устроит пир, и он не за горами.
Какие думы слов лишили вас?
Не наступил ли бойни новой час?
Пока на поле кровь ещё дымится,
Не время ль снова ей ручьями литься?
Пока один из вас не упадёт,
На  землю эту правда не  придёт.


КОРОЛЬ ДЖОН:
Кого же, горожане, вы хотите?

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Анжерцы, говорите, не тяните!

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Британского монарха, коль он  есть.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Французы защищают его честь.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Во мне и власть, во мне и честь,
Иных монархов в мире несть,
Которые владеют островами,
Анжером и земельными долями.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Над нами власть главенствует другая,
Иную мы пока что отвергаем.
Пока сомненья наш души гложат,
Никто из вас главенствовать не может.
Все посягательства о стены разобьются,
Ворота пред монархом распахнутся.

НАГУЛЬНЫЙ:
Свидетель небо: за стеной - коварство,
Анжерцы вас дурачат, короли.
Взирают с башен на кровавый пир
И, как в театре, действу рукоплещут,
Где смерть для них - забава и не боле.
Позвольте мне совет монархам дать,
И поступить, как некогда бывало,
Когда враги на время примирившись,
Совестно взяли град Ерусалим.
Пусть жерла пушек ваших артиллерий
Гранитных стен пересчитают рёбра.
Под этим натиском Анжер не устоит
И рухнет наглый их суверенитет.
Громите всё, покуда их стеною
Не станет воздуха прозрачного стена.
Затем опять в борьбе сойдутся флаги:
Полки - к полкам,
Шеломы же - к шелому ,
Копьё - к копью,
Гром пушек - к пушек грому...
Когда же смолкнут стоны и орудья,
А мир вздохнёт свободу полной грудью,
Счастливчика победа поцелует
И право на владения дарует.
Как, государи, вам такой совет?
Виват политике! Другого хода нет.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Небесный свод согласием сияет:
Совет он этот правильным считает.
Объединиться не пора ль, монарх?-
Постигнет град неотвратимый крах.
А уж тогда решим между собою,
Кому быть королём за гордою стеною.

НАГУЛЬНЫЙ:
Ведь и тебе, французский повелитель,
Уже не по сердцу недобрая обитель,
Так прояви же царскую манеру,
Хотя бы стены сокрушив, к примеру.
Мы на обломках гордости Анжера
Сразимся снова за права и веру,
В конце концов решает только сила:
Кому идти на трон, кому - в могилу.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Ну, что же - так тому и быть!
Откуда град начнём громить?

КОРОЛЬ ДЖОН:
Сначала в грудь ядро хочу всадить.

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
А мне придётся с тыла пособить.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Под громы пушек ядерные грады
Обрушатся дождём на крыши града.

НАГУЛЬНЫЙ:
Пусть ядра Франции австрийские колотят,
И всё смешается, как грязь в одном в болоте,
А я  их буду сзади подстрекать
И к мордобою бодрым словом звать.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Великие монархи, не спешите.
Сказать мне поначалу разрешите.
Я знаю нечто важное такое,
Что отворит ворота вам без боя.
Уж лучше дома смерть принять свою,
Чем быть сраженным саблею в бою.
Засуньте в ножны свой кровавый меч,
Намерен многим жизни я сберечь.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Мы говорить вам позволяем
И речи горожанина внимаем.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
При вас испанка - леди Бланка,
Племянница британского монарха.
Дофин Людовик и красотка
По роду и по возрасту близки.
Кем, как ни Бланкой, страстно наслаждаться?
В ком, как ни в Бланке, честью восторгаться?
Где, как ни в Бланке, кровь всех королей?
Быть королевой будущей, кому же, как не ей!
К тому ж и целомудрие с небесной красотою
Любви дофина молодого стоят.
На празднике любви и красоты,
На торжестве достоинств юных лет,
Они - любви прекрасные цветы,
Им равных на Земле сегодня нет.
А что недостаёт - найдут друг в друге:
Она - в дофине, он - в подруге.
Когда же два серебряных потока
Одной рекою обернутся сами,
Их берега от моря до истока
Умножатся потомками-цветами.
Тогда и вы, два берега, сойдётесь,
Мосты меж королями навёдете,
Друг другу наконец-то улыбнетесь
И трудные ворота отопрёте.
Сильнее пороха и пушек этот шаг,
Устала брань ютиться на устах,
Засов ржавеющий немедля салом смажем,
"Добро пожаловать, друзья!" - мы гостям скажем.
Когда ж - не так!
То мы тверды, как скалы,
И гордости, и сил у нас хватало
Захватчикам в полон не отдаваться,
И с жизнью, не жалея, расставаться.

НАГУЛЬНЫЙ:
Ты из лохмотьев смерть не вытрясай!
Её окончилась сегодня полоса.
И не болтай, как вздорная девчонка,
Которой жалко кошку и  котёнка.
Наговорил ты здесь уже немало
О море, о характере, как скалы.
О пушках и о ядрах ты твердишь,
Как пушкаря известного малыш.
Молотишь языком, как в барабаны,
Копытами колотят все бараны.
И, словно, напрочь я лишился слуха
Как будто мне француз заехал в ухо.
Никто меня до сих не унижал
С тех пор, как отчим сыном обозвал.
ЭЛЕОНОРА:
Совету здравому противиться негоже,
Прекрасна партия и статью, и казной.
Дофин, над этим поразмысли всё же
Пока корону зришь над головой.
Когда же мальчик вырастет в монарха:
Ни прока от тебя, дофин, ни праха.
В рядах французских вижу оживленье,
Склони же их без  слёз и сожаленья.
Пока они склоняются - клони,
В противном случае - Артуровы они.

ПЕРВЫЙ ГОРОЖАНИН:
Приспело ли французам, англичанам
Добром ответить пуганным сельчанам?

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Ты первым, англичанин, обратился.
Так и ответь им первым на запрос.
Готов ли твой ответ на заданный вопрос?

КОРОЛЬ ДЖОН:
Коль сей дофин, душа твои и кровь,
Увидел в книге счастия любовь,
То я дарю, как истый джентльмен
Анжу, Турен и Пуатье, и Мэн.
Пусть эти земли вплоть до океана
Послужат даром царственному сану.
Никто не знал такой высокой планки:
Нет равных по богатству и по роду Бланке.
И лишь Анжер останется за мной:
Его судьбе теперь не быть иной.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Гляди ей сын, в глаза.
Что можешь мне сказать?

ЛЮДОВИК:
Гляжу в глаза, но вижу, сир, я чудо:
В них отражаюсь я. Ужели так и будет?
Её глаза меня, как солнце опалили,
Они всё прежнее во мне похоронили,
Я с нею и ничтожен, и велик,
И в тайны небывалые проник.

(Тихо беседует с Бланкой.)

НАГУЛЬНЫЙ:
Пленён её бездонными очами!
И в сердце ранен саблями бровей!
Он, кто не ведал боли и печали,
Достался на несчастье ей.
БЛАНКА:
Я спорить с волей дяди не желаю
И полностью себя ей подчиняю,
И раз вы по душе ему и нраву,
То на меня имеете вы право,
И твёрдое даю в итоге слово:
"Коль полюбил он, то и я готова."
Не стану льстить, что всё у вас достойно,
По крайней мере всё пока пристойно,
В душе моей не зреет отвращенье,
А это многому, по-моему, прощенье.

КОРОЛЬ ДЖОН:
О чём договорились молодые?
Что нам, племянница, заявишь?

БЛАНКА:
Закон мне - ваши волосы седые.
Исполню всё что, дядя, пожелаешь.

КОРОЛЬ ДЖОН:
А ты, дофин, готов благодарить?
Племянницу лелеять и любить?

ЛЮДОВИК:
Меня любовь всецело поглотила,
В раба безропотного сразу обратила.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Ведь - дядя  я, а не рантье!
И рад великим переменам.
Мэн, Волькессен и Пуатье,
Анжу в придачу с Туареном:
Всё молодым дарю!
И тридцать тысяч золотых монет.
Что скажешь мне, король, в ответ?
А коль согласен - время не тяни,
И руки молодых соедини.

КОРОЛЬ ФИЛЛИП:
Занесена французом в летопись строка:
В руке у принца - верная рука.

ГЕРЦОГ АВСТРИИ:
Уста к устам потянутся, как к мёду,
Любовь в объятия свои замкнёт свободу.

КОРОЛЬ ФИЛИПП:
Врагов переиначили в друзей,
Запоры рухнули у замкнутых дверей,
Обряд венчания мы в храме сотворим,
Анжерцев мудрых всех благодарим.
А где ж Констанца?
Что-то не видать.
Она могла бы браку помешать.
Прошу кого-нибудь найти её и сына.
Должна быть этому какая-то причина.

ЛЮДОВИК:
Уж битый час
Она убитая сидит в шатре у вас.

КОРОЛЬ ФИЛЛИП:
Да, видит бог, нет для вдовы леченья.
Ей не сулит союз наш облегченья.
Что ты на это, брат английский, скажешь,
Оплошность как исправить мне прикажешь?
Я за её права сражался насмерть. Боже!
Но благо собственное мне теперь - дороже.

КОРОЛЬ ДЖОН:
Британским герцогом Артура мы назначим,
А графство Ричмонд жалуем  в придачу,
И будет он весьма нам благодарен,
Когда ещё Анжер ему подарим.
Посыльного пошлите за вдовою,
Придётся нам её побеспокоить.
И чтобы от упрёков оградиться,
Я вынужден немалым поступиться.
Пойдём, друзья, всех с нами приглашаем,
Негаданно - нежданно погуляем.

(Все, кроме Нагульного, уходят.)

НАГУЛЬНЫЙ:

Безумны кроли и мир совсем безумен.
Решить так может только идиот!
В делах и действиях монарх мой неразумен:
Не дал - племеннику, врагу - всё отдаёт.
Король же Франции, поборник в мире права,
Кто властью божией Артура защищал,
Свои дела за счёт врага поправил,
И более противиться не стал.
Так дьявол вечно души соблазняет,
И нас, забывших совесть и мораль,
Он прямо в пекло ада направляет,
Ни нас, ни  жертвы дьяволу не жаль.
Насилуем и грабим повсеместно,
Где нищий - нищий навсегда,
И дьяволу доподлинно известно,
Он и с мошной - ни барин никогда.
Лишь у девицы, скажем без злорадства,
Наследство есть, Но надо защищать!
Однако, ночью выкрадут богатство,
Как только с милым ляжет на кровать.
Корысть и выгода дороги наши правят,
Идешь  - вперёд, а движешься - назад,
Не хочешь делать, а тебя заставят,
Иначе заживо и запросто сгноят.
Корысть и здесь француза обошла,
Права и долг закрыла в тайный ларчик,
Дофину Бланку нежную нашла,
И был забыт французом бедный мальчик.
Быть может, потому корысть я презираю,
Что ласки я её пока совсем не знаю.
А дай она мне золотых телят,
И я бы стал "доить", как говорят.
Вот и считаю я богатых злом,
Покуда сам не стал ещё козлом.
Но коль уж  королям корысть иконой стала,
И мне пора ей поклониться, брат, настала.

(Уходит.)