Душа

 
      Яркие звезды и созвездия рассыпались по черному бархату неба, переливаясь мириадами бриллиантов и жемчужин. Безмятежная красота царила в ночи! Все потонуло в глубокой тишине, нарушаемой лишь сладостным благоуханием ночных цветов. Лунный свет, словно кистью художника, проникал сквозь густую листву деревьев, и трепетные листья, казалось, замерли в предвкушении нежного прикосновения серебряных лучей. Затейливые блики скользили по стеклам открытого окна, словно стайка ночных бабочек впорхнула в мою спальню и принялась танцевать на стенах и подушке. Сон – целительный бальзам, дарующий отдых и исполняющий самые заветные мечты, утишая горькие слезы. Ночь – волшебная фея, с которой так не хочется расставаться, но робкие  невесомые нити все же разбудили меня. Проснувшись, я с восторгом подставила руки лунному потоку, льющемуся из окна, любуясь неземной красотой августовской ночи.
Но вдруг что-то необъяснимое стало происходить со мной!  Явно подчиняясь неведомой воле, я вышла во двор, а затем и за калитку дома. Шёлковая ночная сорочка не согревала, и я остро ощутила ночную прохладу. Назойливые комары, словно маленькие вампиры, с остервенением впивались в мою теплую кожу, но даже их укусы не могли остановить меня. Я продолжала идти вперед, повинуясь какой-то непостижимой, притягательной силе. На другой стороне улицы, над кроной раскидистого дерева, висел огненный шар. Луна по сравнению с ним казалась лишь мячиком для пинг-понга. Застыв на месте, я смотрела на него, не отводя взгляда, без страха и каких-либо эмоций. Через мгновение шар растаял и исчез, не оставив после себя даже шепота.
Проснувшись утром, я долго не могла понять: сон это был или явь, удивляясь тому, как смогли искусать меня насекомые при закрытых дверях и сетках на окнах.
Прошло много лет. Госпожа Случайность и неутолимое любопытство привели меня в одну целительную контору, лекарей которой знакомые расхваливали, как чудотворцев.
Решившись на визит к этим целителям, я долго терзалась сомнениями, словно мое «Я» разделилось надвое. Одна часть – душа – твердила: «Не ходи, там опасность, одумайся!». Но мозг надменно насмехался над ней: «Что могут сделать эти лекари? Нальют водички, пошепчут над ней – и всё. А вдруг помогут решить житейские проблемы?» В полном смятении я перешагнула порог этого загадочного заведения… И не сразу осознала, куда попала. На стенах висели плакаты с изображением странных существ, которых по телевизору называли марсианами. На стульях, расставленных, как в актовом зале, сидели люди удручающего вида. «Зомби», – констатировал мой мозг. Душа вновь забеспокоилась и затаилась…
Рядом со мной возник юноша – высокий, стройный, в облегающем голубом полукомбинезоне. Коротко стриженные русые волосы и пронзительные голубые глаза…
Встав за моей спиной, он, не произнося ни слова, начал совершать какие-то зигзагообразные движения.
По моей спине побежали крупные мурашки, руки и ноги словно налились ватой. Мозг молчал, а душа затрепетала, стремясь покинуть мое тело и умчаться прочь из этого места. Затем юноша внимательно посмотрел мне в глаза и чётко произнес: – Вы видели огненный шар!
И тут в моем мозгу что-то резко вспыхнуло. И вновь возникла лунная ночь, комары и тот странный, огромный шар. Я молчала, мозг тоже затих, ошеломленный вспышкой памяти. Но душа не сдавалась. Она заставила меня все отрицать. Мои губы  прошептали: «Нет!». Лекарь, с непроницаемым лицом, но с тенью неудовольствия в глазах, подозвал еще двоих – таких же, как он. И я отметила жутковатое сходство: словно сошли со страниц сказки – «трое из ларца, одинаковых с лица».
Теперь они,  две зловещие тени, вились вокруг меня, завораживая ледяным взглядом бездонных глаз, буравя лоб и твердя одно и то же: «Вы видели огненный шар!»
– «Нет, нет!» – упрямо твердила я, дрожа от леденящей боли, пронзающей насквозь. Холодный, как смерть, поток хлынул по позвоночнику. Стиснув зубы до скрипа, чтобы не издать ни звука, с трудом переводя дыхание, я продолжала твердить своё– дух мой не сдавался.
И вот, словно очнувшись от оцепенения, разум мой, наконец-то, пришел на помощь, выхватив из памяти слова молитвы из Нового Завета.
Лекари, словно хищники, вцепились в меня мертвой хваткой, стремясь сломить волю, похитить душу. Втроем, как коршуны, кружили они вокруг. Люди в креслах, безучастные, молча взирали на нашу борьбу. Никто не протянул руки, никто не нарушил зловещую тишину. Страшная боль, жгучая, как раскаленная проволока, вновь сдавила тело. Пытка повторялась снова и снова, не давая передышки. Хотелось упасть на пол, свернуться в комок и переждать, пока отступит это невыносимое мучение. Но душа, вспыхнув надеждой, верой, взывала о помощи, ведомой лишь ей одной. И словно божественная искра, в ушах зазвучала молитва «Кресту». Губы мои, сначала несмело, потом все громче и отчетливее, стали выговаривать каждое слово. И вот, голос мой, подобно ударам набатного колокола, раскатился под сводами этой странной, мрачной комнаты…
Мучители мои отпрянули,  опаленные хлыстом молитвы. Один из них, прожигая меня взглядом-буравчиком, прошипел сквозь зубы: «Ты знаешься с бабками?» Не обращая внимания на его ярость, я продолжала читать божественную, всесильную молитву. И с каждым словом силы мои возвращались. Жизненная энергия, словно поток света, наполняла тело и душу, укрепляя веру в победу над этими бездушными существами. Боль отступила. Моё Я и душа, наконец, воссоединились, обретая контроль над ситуацией. Эврика! Виктория! Победа!
Лишь один из «лекарей», бросив на прощанье презрительный взгляд, прошипел: – Жаль! С такой силой воли ты могла бы быть с нами.
– Вы считаете, что это люди? – кивнул он на молчаливых зрителей в зале, – Это просто «материал для работы». На земле их миллионы, а нас – единицы. Но мы не прощаемся. Наши встречи еще впереди.
Дома, в тишине, отдыхая от пережитого, сидя в уютном кресле, я провалилась в зыбкую полудрему. Фантастические видения, словно осколки кошмара, всплывали из глубин сознания. Страшные картины и звуки вновь и вновь истязали тело и душу мучительными болями. Борьба с призрачными вампирами продолжалась и в стенах родного дома. Тяжелый камень давил на грудь, затрудняя дыхание. Не было сил позвать на помощь.
Я – в поле, залитом сиреневым сиянием, вижу летательный аппарат… то в длинном, извилистом коридоре… странный зеленый свет окутывает меня… Огромная белая комната, разделенная стеклянными блоками, и ветер колышет длинные белые занавески. До слуха доносятся стоны и плач. Я не понимаю, кто так безутешно рыдает и отчего стонет? И снова вырастает из ниоткуда этот Огненный шар, зависая над кронами соседских деревьев…
Затем тело моё содрогнулось, и я судорожно вдохнула. Тёплый солнечный луч, словно ласковая рука, скользнул по лицу и кистям рук. Боль и кошмарные видения отступили мгновенно. Непостижимое тепло разлилось по телу, возвращая к жизни. Комната утопала в золотом сиянии утреннего солнца, и икона Николая Угодника, висевшая напротив моего кресла, искрилась всеми цветами радуги. Эту икону я привезла из харьковского мужского монастыря, из обители, где покоятся мощи святого, которого я глубоко почитаю. По дате моего рождения он – мой небесный заступник. И не раз в минуты отчаяния я обращала свой взор и молитвы к этому чудотворцу, помощнику Божьему.
Молитвы мои были услышаны. Даже во мраке тех жутких грёз святой Николай пришёл на помощь. Покой и умиротворение медленно просачивались в измученную душу. Осознание, что это был всего лишь сон, принесло облегчение. Но вопросы, словно колючая проволока, опутывали разум.
Кто я? Почему эти видения вызывали леденящую дрожь и бешеное сердцебиение? Почему попытка поделиться переживаниями о посещении того странного дома сковывала тело стальным обручем, рождала глухую тоску, перехватывала дыхание, и в глазах темнело, словно перед полным забвением?
Зачем кому-то понадобилось стирать мою память? И если её стерли, то зачем восстановили? Кто эти лекари?
Всё казалось таким зыбким и нереальным. Возможно, те люди, что ютились в зале, пришедшие к этим жутким «врачевателям», тоже увидели зловещий огненный шар. Неужели я была для них лишь «рабочим материалом»? Но душа моя восстала. Значит, она сильна, пропитана молитвами и верой.
Мы, люди, обладаем душой, в сотни и тысячи раз более могущественной, чем у любых существ во Вселенной. Пришельцам из других миров не понять нас, детей Божьих, не уничтожить нашу бессмертную душу. Как они ни пытались сломить мой дух, им это не удалось. Моя душа – крепкий орешек. А жалкие создания в зале… Они не боролись за себя, сдались без боя, превратившись в марионеток с пустыми глазницами и ледяным взглядом. Разгадать тайну этих холодных и безликих существ возможно. Они заманивают землян, ищут только тех, в ком жива душа, на свои мерзкие сеансы. Люди же, прошедшие обработку, их больше не интересуют – отработанный материал, просто зомби. Они стремятся лишить человека самого ценного – душевных качеств: доброты, любви, нежности. После этого их жертвы не умирают физически, а превращаются в бездушные, жестокие оболочки. Душа человека – дар высших сил, создателя, Бога. И мы знаем из Библии, что во время смерти она не исчезает вместе с телом, а перевоплощается, она бессмертна. Мозг – лишь орудие души. И если душа чиста, то чисты и помыслы, и деяния человека, и наоборот.
Теперь я твёрдо верю, что есть Великий Создатель – наш Отец, а мы – его дети. И никому не под силу разуверить меня.
Моя душа – цветок,
Пусть не коснётся
Её рука греха порок,
Пусть будет чистой,
Как слеза, – моя душа…