Бал уродов

Под ногами образовалась пустота, и я ухнул вниз! Перехватывает дыхание, лихорадочно цепляюсь за ручки кресла, - Ух!
Открываю глаза. Спокойный ночной полёт, размеренный звук двигателей, спокойно спящие пассажиры…
 - Что это было? Воздушная яма или приснилось?
Скосил взгляд на соседа – спит. Небрежная поза, голова свалена на бок, смятая щека на плече и сопение, которое при бодрствовании джентльмен себе позволить не может.
Я отвернулся к иллюминатору.
Светлая ночь, луна большая и холодная освещает безбрежное море облаков. Мигание бортовых огней.
Картина жутковатая и скучная.
Я снова откинулся в кресло.
Проходившая по проходу стюардесса, увидав мои поползновения, мило улыбнулась, фирменной улыбкой, как бы, извиняясь за возможные неудобства в полёте, за весь воздушный флот и в частности за авиакомпанию «Транс Америка».
- У вас есть, какие либо пожелания мистер?
Да, пожалуйста, если вас не затруднит? Чашечку горячего кофе и газету посолиднее и посвежее, где имеются статьи об уродах.
- Одну минутку мистер!
Её точёная фигурка тщательно и со вкусом упакованная в униформу не торопливо удалилась. Девушка точно знала,  что ей смотрят в след.
Слова стюардессы действительно не расходились с делом.  Буквально, через пару минут, она  уже, стояла, передо мной, держа на подносе чашечку кофе и номер «Таймс». Впрочем кофе оказался тёплым  - я просил горячий, а «Таймс» уже кто- то читал – ну не чувствуется свежести, вынутой из стопки газеты, ещё не проработанной глазами и дыханием. Но высказывать претензии такому милому созданию – язык не повернётся.
Я улыбаюсь в ответ и как можно доброжелательней говорю:
- Большое спасибо! Вы просто прелесть!
Девушка повторно сотворила улыбку, сверкнув влажными зубами, и сквозь  фирменную обязательность просочилось сугубо личное самодовольство.
Удаляясь, оглядывалась, грациозно выписывая филейной частью, цифру восемь, но я показал, полную, заинтересованность прессой.
Отпив кофе на половину, стал просматривать газету, отыскивая нужную статью ….
Ещё совсем недавно, об уродствах в России, печаталось и смаковалось во всех газетах и журналах США.
В настоящее время интерес к этой теме ослабел, но порой подымается новая волна обеспокоенности, по этому поводу, внося смятение в мягкое сознание обывателей; зашумит пресса, добавляя новые факты и пикантные подробности. Хотя мне лично кажется большой надуманностью  - явление патологической изменчивости внешности у людей в России и тем более принимать форму эпидемии.
Почему меня лично затрагивает данный вопрос? – Я родился и жил в России. В городе А… учился в школе, там же ходил в школу и окончил институт; затем работал на заводе «Пластмасс»  По стечению обстоятельств у меня появилась возможность уехать в США, что и сделал не задумываясь (думал только четыре дня).
Идеальные условия для работы и творчества (с неплохой оплатой) поглотили меня на годы. Почти двадцать лет прожил энергичной творческой жизнью. За текучкой дел, как то, было, не до воспоминаний и ностальгии по родине. Может быть это нехорошо, вот так, забывать, но что есть, то есть.
 Однако четыре года назад, в прессе появились сенсационные сообщения о проявлении уродства – не какого либо одного случая, а как распространяющейся болезни. Вроде бы, уродами, не рождаются, а становятся ими вполне взрослые люди.
Вначале мной такие сообщения воспринимались дурно пахнущей уткой или больной фантазией журналистов. Но статьи шли потоком, и особенно фотографии. О! Какие, там, были типажи,  и какие ракурсы – урод -  на работе, урод -  отдыхает, урод -  депутат говорит речь и т.д. и т.п. Изобилие перекошенных лиц и фигур. Чего стоят одни заголовки? – «Гибель лица», «Земля вырождается», «Страшная зараза» …
Я смотрел фотографии в газетах, и честно говоря,  не видел ничего особенного и страшного в показанных уродствах – можно и нормального человека, так ловко сфотографировать, что и родная мать не узнает.
Хотя, действительно, в мире всё больше и больше уродства; бывает и так – смотришь человек нормальный, а попробуй,  задень его и всё! – лицо мерзкое, слюна брызжет, руками машет -  ну урод -  уродом!

Стал присматриваться к своему отражению в зеркале, и кожа потускнела, и щеки обвисли – может возрастное … а вдруг?  … тьфу – тьфу -  тьфу – через левое плечо!
По истечению времени, страсти вокруг уродства, поулеглись, но иногда, какой ни будь, новый выкрик, даст повод для следующей волны истерии.
Вот таким образом пресса заставила меня вспомнить о России и подумать -  насколько это меня касается лично.
Решил, не доверяя газетам и журналам, сам съездить и на месте убедиться в реальности российского кошмара, за одно, встретится с бывшими друзьями. (Тем более что  в статьях об уродах, часто упоминался мой родной город).

Я допил кофе, убрал чашечку, устроился поудобнее, держа перед собой газету. Но кофе сработало не последовательно, и я моментально уснул. Глубокий, долгий сон на весь остаточный полёт…


Просыпаюсь когда «Боинг» стал заходить  на посадку.
В иллюминатор светит утреннее солнце, спящих нет, в салоне всеобщее оживление. Пассажиры поправляют одежду и причёски, прибирают вещи.
Я откладываю, так и не прочитанную газету, да она мне уже и не нужна  - все измышления и догадки в сторону! Теперь только наблюдать – выводы на потом!
Воздушный лайнер сменил тональность звука двигателей и чуть дёрнулся, выпуская шасси.
Снизу наползала земля, чуть подёрнутая туманом, с лоскутами, как, под линейку расчерченными полей, кубиками строений и бесконечной сетью дорог. Блеснуло озеро, отражающее светлое небо. Строений становится больше и больше -  надвигается город.
Садимся. Вот и Россия! Приехали!
Приглашают к выходу, но я не тороплюсь, пока основная масса пассажиров проходит к трапу. Немного потешил эмоциональную лень, поднастроился, отдал сам себе команду - «вперёд! – резко встал и двинулся к выходу на встречу с прошлым.
Но встреча с прошлым получилась не сразу –  всё было неузнаваемо новое, наверное, я действительно долго отсутствовал. Перемены разительные. Старого здания аэровокзала нет, на его месте новейший портал отливал голубым перламутром стёкол. Самолёты, техника – ничего прежнего. Не зная адреса приземления, подумаешь, что попал в, какую ни будь, европейскую столицу.
 Вместе с другими пассажирами сажусь в вагончик, и едем к «телуприёмнику» аэровокзала.
 В здании, так же, оборудовано  по всем стандартам современного комплекса. 
Выполняю последние формальности по получению багажа и досмотра. Повинуясь чувству внутреннего пижонства, одеваю чёрные очки, подтягиваю живот, подхватываю тяжеленую сумку, сдержано-решительным шагом направляюсь на выход в город … и сталкиваюсь с уродом!
Впечатление не из приятных -  человек не симметричен лицом. Один глаз навыкате – второй провален, нос сдвинут в сторону, скулы выпирают. Широкий, расплющенный затылок, поросший островками волос, завершает ансамбль.  И  от этой омерзительности нельзя оторвать взгляд.
- Надо же, так быстро повстречать аномальную внешность. Очень занятно!
Всю мою радужную эйфорию унёс с собой этот оригинальный дядька, настроение снизошло до отрицательных отметок. Я стал настороженно и внимательно приглядываться к окружающим.
Пёстрая толпа людей  двигалась двумя потоками – на вход и на выход. Я, сгибаясь под тяжестью сумки следуя движению «на выход» замечаю человека, который двигался на встречу, с большой лысой головой,  с маленьким, сморщенным лицом, а глаза полуприкрытые красными, набухшими веками.
Больше всего поразило, то, что он одет в униформу работника аэропорта. Форма – значит при исполнении, значит не инвалид, значит один из многих, так сказать, рядовой член общества, обычный человек!
Я, буквально, пялил глаза на людей – провожающих, встречающих, просто идущих мимо, и у  многих замечал в лицах, что ни будь, да не так.
От такого зрелища моё волнительное чувство встречи с родиной получилось, очень даже, двусмысленным.
- Бог с ним! – Мысленно успокаиваю себя – впереди семь дней пребывания, будет время осмотреться и осмыслить происходящее.
Для начала надо добраться из аэропорта до города  и найти гостиницу «Гранд Отель», в которой  мне забронирован номер. (Раньше гостиницы с таким названием в городе не было – или новую построили или старую переименовали).
Я вышел из здания поставил сумку на асфальт, думая, куда же двигаться дальше.
- Носильщик нужен? Я могу помочь нести.
Откуда - то с боку  вынырнул странный тип с моей сумкой в руках, улыбаясь широкой улыбкой, показывая редкие, жёлтые зубы. Плотный, не высокого роста, восточной наружности. Большая голова, покрытая толстыми, как иглы дикобраза, волосами, собранными в на затылке в пучок, стянутые алюминиевой проволокой. Большой рот, с надутыми, как у капризного ребёнка губами. Говорит на русском чисто, со слабым акцентом.
- Да, мне нужно донести сумку до такси. Где оно, здесь, у вас?
Говорю ему, изо всех сил делаю вид, что ни сколько не удивляюсь его внешности. Носильщик то же не удивляется, тому, что я не удивляюсь – всё идет само собой.
Он пошёл впереди, я чуть сзади.
Что-то происходило не так, не по настоящему, но я никак не мог сообразить  что именно. Утро прекрасное, солнечное майское, зелень яркая, насыщенная цветом, если бы не …
Заглядевшись по сторонам, я налетел ещё на одного индивида – худосочного, высоченного парня, наверняка за два метра ростом, в очках, на ходу читающим книгу.
Он, согнувшись, сказал – «Извините»
Я тоже сказал – «Извините»
Он смущённо, тихо, просительно – я от удивления  на английском.
Пока я раскланивался с длинным, носильщик сел прямо на асфальт и трёт глаза.
Я к нему – Что с вами?
- Груз тяжёлый – хныкал волосатый – всё конец спине! Отработался, семья голодать будет. Дети мои, бедные дети!
От его завывания разило неприкрытой фальшивкой и комедией, к тому же, к нам с любопытством приглядывались прохожие, и я не на шутку рассердился.
- Слушай, ты, носильщик! Встань и неси, а  не можешь, чёрт с тобой, сам донесу!
Тот сразу вскочил, заулыбался и как, ни в чем, ни бывало, резво потащил сумку, я еле поспевал за ним
Без видимых усилий, носильщик дотащил сумку до стоянки такси. Улыбаясь всем рядом желтоватых зубов сказал:
- С вас доллар, пожалуйста
Я дал ему сорок центов. Он с радостью схватил деньги и ушёл довольно насвистывая.
 Сказать точнее, звуки больше походили не на свист, а на шипение – этакий художественный шип.
Подъехало такси. Лицо таксиста, на первое рассмотрение, вполне нормальное.
Водитель был немногословен, спокойный, вышел из машины, уложил сумку в багажник и я окончательно убедился, что руки у него обыкновенные, а не щупальцы и хвоста тоже, то же нет.
Раздражение постепенно улеглось. Я более раскованно уселся на переднем сиденье.
- В город, пожалуйста, к гостинице «Гранд Отель». Где такая? Раньше я такой не знал.
Водитель усмехнулся
- Гостиницу «Интурист» перестроили, подогнали под класс «пяти звёздная» переименовали в «Грант Отель». Не беспокойтесь, доставлю, как положено, к самому порогу.
Всё отлично! Мы едем в город.
Дорога не в пример бывшим временам, была на удивление ровной и чистой, деревья по сторонам острижены и ухожены.
Когда то родные места были не узнаваемы. Никак не ожидал таких перемен к лучшему.
Таксист с разговорами не приставал ко мне, что как раз и было на руку - не хотелось лишней болтовни.
Я удивлялся, молча наблюдая, явные изменения,  в российской жизни. Первое что бросается в глаза, обилие рекламных щитов и вывесок, на все возможные товары и услуги. Рекламы не только на русском языке, здесь представлены китайские и корейские иероглифы, латинская транскрипция, попадалась и арабская вязь.
 Ближе к городу появились строения. Вместо старых частных развалюшек, вполне приличные коттеджи. В большинстве построенные заново, но есть и старые надстроенные или переоблицованные под современность.
Что это - Россия подстраивается под Запад? Или необратимый процесс глобализации?
Но есть  в этом, заметная мне, как стороннему наблюдателю, вычурность, торопливость  показать себя – «теперь вот мы такие»
Магазины, лавочки, кафе, аптеки на подступах к городу уже шли сплошной полосой…
Въезжаем в город. Особенно пристально вглядываюсь в пешеходов, в обычную городскую, разношёрстную публику. Может быть, от первых неожиданностей или сказывается усталость от полёта, но в этой сутолоке людей было что-то удручающее и не настоящее, бестолковое, как у людей, спешащих в никуда…
И замечаю уродов и калек - их много, намного больше чем я ожидал.
Едем по городу. Яркий солнечный день, потоки людей и машин. Автомобильных пробок не наблюдается. Движение, правда, замедлилось, только иногда проносятся машины с мигалками, не спецмашины, а обыкновенные.
Дорожное движение нарушается и водителями и пешеходами. Мой водитель спокоен и сосредоточен, молча рулит, не хватается за голову, не кричит, не матерится, никак не реагируя на этот дорожный бедлам.
Доехали без приключений, хотя и были моменты, когда рубашка прилипала к мгновенно вспотевшей спине. Такси остановилось напротив здания гостиницы.
Конечно, я знаю эту бывшую гостиницу «Интурист» нынешнею «Гранд Отель».
Я вышел из такси, взял сумку и з рук услужливого водителя и дал ему пять долларов... Он повертел их в руках, и вдруг его лицо приняло дурашливое выражение пьяного, сморщилось в невыразимой тоске, глаза повлажнели и вылезли из своих гнёзд.
Я в испуге протянул ещё пять.
Глаза таксиста возвратились на место, черты лица разгладились, физиономия стала прежней - нормальный человек с чуть-чуть грустными глазами.
Кивнув головой, неразговорчивый водитель сел в машину и дав сигнал уехал.
- Так-так… что-то меня стало потряхивать как в ознобе.
Закурил, постоял, кинул сигарету в урну, взял сумку в руки, стал подниматься по гранитным ступенькам к входу в бывший «Интурист» нынешний «Гранд Отель».
Помню, в прошлом, на двери гостиницы висела неизменная табличка – «мест нет». Интересно, а как сейчас? Неужели избавились и от этой визитной карточки советского гостеприимства?
Да, точно, никаких пояснительных записок на входе не было, и стекло двери поражало своей прозрачностью.
Никаких недоразумений по оформлении не было. Девушки сделали сверку по компьютеру, посмотрели мои документы. Позвонили по телефону.
Пришла администраторша, обыкновенная женщина, лет сорока. Под моим проницательным взглядом, слегка, зарумянилась и с видимым удовольствием оформила проживание. Сама проводила до комнаты, по ходу разъясняя правила и перечень предоставляемых услуг.
- Если что понадобится или возникнут вопросы, позвоните, из комнаты по телефону,  дежурной.
Она открыла дверь, пропустила меня в комнату, задержалась, ещё немного, словно желая досказать, что-то не менее значимое, но сдержалась, виновато улыбнулась и со словами:
- Приятного вам отдыха мистер Рейнер - ушла, мягко прикрыв дверь.
- Интересно, о чём промолчала женщина, - и тут же мелькнула мысль - а вдруг это не праздная  и не женская заинтересованность иностранцем, вдруг она меня знала раньше, а я просто её не узнал - тогда как-то неудобно получается.
Одноместный номер  с телефоном, душем, телевизором и холодильником, на пятизвёздочный, всё-таки, явно не тянул, но для меня, непритязательный набор, предоставляемых удобств, вполне устраивал.
В первую очередь под душ, затем отдых и собраться с мыслями.
Душ оказался вполне сносным, вода не воняла хлоркой, как в прошлые времена, краны не подтекали, включил воду - сразу пошла тёплая и не пришлось подстраивать, прыгая между холодной и горячей струёй.
После душа, в трусах, повалился на широкую кровать и хотел задуматься, но уснул.
Проснулся, словно меня кто-то толкнул в бок. Я сел. Никого рядом не было, наверное, сказываются воздушные ямы, которые запомнились от долгого перелёта.
Я снова повалился на кровать, предаваясь мыслям.
Время нахождения меня в России ограничено и поэтому, надо его использовать, по максимуму. Сегодня, особо дёргаться не буду, освоюсь по месту, не торопясь, а завтра с утра на завод, где я работал до отъезда в Америку.
Там у меня много друзей оставалось. Где они сейчас? Кто уехал? Кто в бизнес подался? Может, есть, и такие, кто  переселился в мир иной.
Алексей Сергеевич (мой бывший начальник) уже, наверное, лет десять как на пенсии.
Насколько  я знаю, в России многие заводы остановлены, или разобраны, или сменили профиль.
Где друзья, подруги? Наверное, у них уже и дети переженились?
А вдруг ничего не изменилось? И «КБ» моё работает и все мои знакомые на местах? Вот было бы здорово!
Завод это завтра, а сейчас надо сходить перекусить, а там чем чёрт не шутит, есть надежда встретить кого-нибудь из знакомых.
Раньше рядом с гостиницей «Интурист» находился корейский ресторан, по тем временам очень шикарный, один из первых зарубежной национальной кухни. При нём же и варьете.
Я там часто бывал, не потому что в то время располагал большими средствами, а в целях помощи моему другу Женьке, который работал в ресторане осветителем и электриком в одном лице.
Женька сам выдумывал возможности эффективной подсветки сцены, в плане зрелищности, я разрабатывал техническую сторону.  Тогда ещё всё это делалось любительским, кустарным способом. Сейчас такие вещи, скорее всего, выполняют специализированные фирмы.
Вместе мы работали в субботу или в воскресенье, когда у меня на заводе был выходной. Днём работали, а вечером устраивали ужин за счёт заведения, учились, есть палочками и разбираться в премудростях потребления корейских блюд.
Я любитель острого, быстро приобщился к корейской пищи. Женька острые блюда игнорировал, заказывал более мягкие европейские, - таких тоже было в достатке.
Неплохой ресторан, опять же, если есть в настоящее время?
Много лет прошло, но всякое случается - вдруг Женька и сейчас там работает, было бы интересно с ним поговорнить.
Больше лежать я не мог. Быстро поднялся, оделся во всё чёрное, подсчитал наличность. Ничего из вещей брать с собой не стал и вышел на оживлённую улицу.
Здание ресторана находилось на месте, с изменённым фасадом, но вполне угадывалось. Вывеска сменилась, ничего корейского не было, новое название «Стелла» собой ничего не объясняло и только добавление – ресторан, говорило о точном его предназначении.
В дверях стоял швейцар - дородный дядька, с крупной лысой головой, тройным подбородком, с маленькими глазами и вздёрнутым широким похожим на свинячий пятачок носом.
Обычная моя сдержанность дала сбой - я невольно прыснул от смеха.
Швейцар обиженно засопел, по лицу пробежала волна негодования, зато он промолчал. О, как он промолчал! Его свирепое молчание было вполне красноречиво.
Я проскользнул быстрее мимо.
Зал был обустроен по новому, ещё бы добавить простоты и целесообразности и вполне подходило бы под европейский стандарт.
Людей немного, играет негромкая музыка, обстановка располагает больше к раздумьям чем к оргии.
Я уселся за столик к окну.
Ещё одна примета изменения жизни в России, - официантка появилась передо мной буквально через секунду!
- Что желаете господин?
Подавая меню и держа блокнот для записи, показывая готовность лететь и выполнять заказ, девушка замерла в ожидании.
Официантка с правильными чертами лица, чуть наклонившись, через глубокий вырез, как бы невзначай, продемонстрировала свои прелести. Единственный дефект - косоглазие портило общее впечатление.
- Отличная девчонка, если глаза заклеить лейкопластырем, - (меня стало перебивать на сарказм) подумал я.
- Мне салат с грибами, салат с рыбой, двойной бифштекс и бутылочку «Пепси» - сначала  на английском, затем на русском языке повторил.
- О кей, сэр!
Развернувшись в сторону кухни, она засеменила ножками, пристукивая каблучками.
Я стал осматривать посетителей.
За столиками сидели прилично одетые люди. - Но лица! Здесь некрасивых, было больше чем нормальных (некрасивые, это мягко сказано – уроды!) Сидят, ведут беседы, смеются, словно всё в порядке, всё хорошо.
Чёрт знает что! Сижу среди мутантов, как при съёмках фэнтези-фильма.
Наверное и готовят здесь так же - хорошее вперемежку с гадостью или того хуже, продукты генноизменённые!
- Ага, съем, что-нибудь заряженного чертовщиной, и вырастет хобот, ха-ха-ха... и руки не нужны! Сижу хоботом ворочаю налево и направо. Курить придётся трубку - сигаретой хобот можно обжечь.
Заказ был выполнен быстро, опять же если сравнивать. Та же официантка принесла всё сразу, с артистизмом и долей художественного вкуса, расставила блюда на столе, добавив от себя прибор со специями и стаканчик с веточкой перечной мяты.
Я выдал ей длинную фразу благодарности на английском языке. На что она улыбнулась, отлично меня поняв, при этом лихорадочно вращая глазами, видимо стараясь удержать в поле зрения, стол меня и свою внешность одновременно. По-моему ей это удавалось!
- Спасибо за посещение нашего ресторана, приятного вам аппетита вам господин - на русском языке ответила официантка, не прерывая разнобойное вращение глазами.
- Извините, но мне надо идти - явно тянула время косоглазенькая.
Но я углубился в процесс поглощения еды, мысленно попрощавшись с ней - Гуд бай, мартышка!
Приготовлено, признать, было отменно, вкусно и не чувствовалось приторности синтетических, вкусовых добавок.
Мой сарказм рассосался вместе с голодом, и я откинулся в кресле, понемногу потягивая пепси задумываясь о превратностях судьбы и неисповедимых путях бытия...
- Паша! Ты? Я не путаю?
Я резко вскинулся всем телом, спускаясь с небес на более чем грешную землю.
Передо мной стоял Женька мой бывший друг.
Я его узнал сразу. Он не изменился совершенно, только кожа на лице пошла морщинками и чуть стал горбиться.
- Женька!
Вскочил облапал его, похлопал по спине.
- Надо же вот так встреча! Женька!
Я просто впился в него взглядом – нет, ну, совершенно не изменился, не потолстел, не похудел, то же самое лицо. Видно, что не тот мальчишка, но выглядит моложаво, я бы узнал его даже в толпе. Волосы, правда, с сединой, да ему шатену, вовсе и не заметно.
- Давай Евгений садись, рассказывай. – Что? Где? Работаешь или как? Женат? И вообще обо всём. Я всего несколько часов в России, ничего не видел, ничего не знаю. Официант! Подойдите, пожалуйста!
Женька сел за столик.
- Паша, ты не суетись. Я тут человек свой, хотя здесь давно не работаю. У нас в России вообще с работой не очень то. В смысле рабочие места есть, но так что бы для души и платили по путному - не найти. Тружусь на заводе «Пластмасса», там, где ты работал раньше, поэтому в курсе дел, что там происходит. Сегодня в отгуле, сюда заглянул закусить. Не возражаешь - по сто грамм коньяку?
- Женька, я когда-нибудь возражал против коньяка? Официант! Да куда вы все провалились!
Торопливо прицокала косаглазенькая, вопросительно выдвинула блокнот.
Женька сделал свой заказ, я закончил за него: – коньяк, лимон, шоколад, фрукты.
Раньше я знаю Женька, почти не пил, редко-редко в исключительных случаях, - сейчас для него, наверное, именно такой случай.
- Павел ты надолго к нам? Это у тебя первый приезд или уже бывал тут? Женат?
- Нет, не женат. Честно говоря, сам не знаю, как получилось. Я не противник семьи и брака, но за делами, упустил данный вопрос из виду, можно даже сказать – забыл. Подруги были, конечно - легкие романы, не более. Так что, свободен -  детей нет, даже внебрачных. В России первый раз, и хотелось вот что узнать... хотя нет, об этом после. Давай, Женя о себе, о заводе, о городе, о житье-бытье...
Нас прервали девушки-официантки, косоглазенькая и ещё одна (я к ней не приглядывался), принесли заказ.
Мы выпили и стали закусывать. Беседа слегка сломалась, мы поглядывали друг на друга, улыбаясь и думая о своём.
Не знаю, что чувствовал Евгений, а на меня накатило немного грусти. Мы с ним в годы молодости, не скажу, что были друзья «не разлей вода», скорее хорошие приятели. С ним было интересно работать, интересно проводить время. Мне нравился его юмор мягкий, почти с детской непосредственностью и доброжелательный. ( В этом отношении я намного циничнее и резче)
Женька ел, улыбаясь, а в уголках глаз блеснула влага.
Сердце у меня сжалось, в груди стало тепло и сам уже готов разрыдаться.
- Женя давай ещё по одной - я наполнил рюмки - и рассказывай, подробнее, для меня мелочей в данный момент не существует.
Павел ты надолго к нам или насовсем?
- Знаешь Евгений, я примерно на неделю, за это время как можно больше увидать и узнать. График ознакомления, сам понимаешь, будет плотным. Ты о себе расскажи сначала...
- А у нас Паша всё по своему. Когда в ресторане платить совсем перестали, с помощью наших общих друзей устроился на завод «Пластмасс». Сначала электриком, в данный момент я бригадир наладчиков автоматической линии.
Самые серьёзные времена начались с развалом Союза. Предприятия стали закрываться, на тех, что остались -  перебои с зарплатой, повальные сокращения. Люди, кто как мог, устраивался, кто в коммерцией занялся, кто в бандиты в бандиты пошёл. Кризис то не только экономический, скорее духовный, нравственный, из этого человеческие отношения складываются. Упадок нравственности и экономики потянул за собой и здоровье людей и социальность.
Шарапаву Галку помнишь? Большая бизнес-леди стала. Она ещё при тебе спекуляцией занималась. Теперь на связях с Китаем дела творит. От наших не шарахается, только занята очень, поговорить некогда. Пиваков Алексей Сергеевич десять лет как уже на пенсии. На завод приходит поговорить - он тебя часто вспоминает. Малинины, так же работают в конструкторском бюро. Вика начальником, Сашка у неё в подчинении.
Были времена, по полгода бесплатно работали. Зато теперь завод расширяется, дополнительные цеха построили, зарплата стабильная.
Вот только тебе Павел может показаться странным, неприемлемым - люди меняются, обстановка меняется. Мы уже свыклись со своими проблемами, а тебе со свежим глазом многое покажется удивительным - хотя загадывать не буду, сам смотри.
- Женька, ты вот что мне скажи, почему людей с перекошенными мордами, так много появилось? Что ты лично об этом думаешь, освети проблему так сказать изнутри. В США много шума из этого сделано. Я тоже в шоке!
Женя помолчал, покрутил пустую рюмку в руке:
- Понимаешь, мы все меняемся, кто внутренне, кто внешне, только сами за собой перемен почти не замечаем,  у других – пожалуйста, это мы быстро. А потом человек так устроен, кто-то меняется, не так как ему хочется, то сразу воспринимается как уродство.
Ты Паша не спеши с выводами, присмотрись, понаблюдай, и первые впечатления могут перемениться.
Ты завтра сходи на завод, с самого утра. Во-первых, там тебе будут рады, во-вторых оттуда легче знакомится с обстановкой. Неделя это очень мало, что бы всё понять и может оказаться слишком длинной, что бы не оказаться самому втянутым в наши жизненные перипетии.
Главное с утра на завод. Вот сюрприз будет!
Виктор Горелик, Юрка Котов, Миша Резников, Шура Игмиров тоже работают, всех увидишь! Там завтра вечером намечается мероприятие, поэтому именно с утра туда надо попасть.
Ты где остановился?
- Я - в «Интуристе», то есть, в «ГрантОтеле»
- Павел приходи в ресторан вечером, тут интересно бывает, а я сейчас пойду, дела есть неотложные. Завтра на заводе увидимся, там поговорим и дальнейшие планы наметим.
Женька хотел подозвать официантку, что бы рассчитаться, но я его остановил:
- Женя, я заплачу и ещё посижу.
Евгений налил себе рюмку коньяка, встал:
- За тебя, Паша!
Выпил, помахал рукой и ушёл.
Я остался один. Пил коньяк, наливая по пять грамм, и в пол уха слушая музыку.  Ни на кого, не обращая внимания, полностью ушёл в раздумья и воспоминания.
Очень хорошо, что встретил друга, теперь хоть знаю, кого, где искать. Главное мои друзья работают на старом месте, и я их завтра увижу.
Вообще то, я с ним вольно – Женька, Женька - а ему, как и мне, уже сорок восемь – возраст.
Сидел ещё минут сорок, выкурил несколько сигарет и допил весь коньяк. Расплатился и отправился в номер.
Получилось так, что вечером в ресторан я не попал. Встретил в гостинице ещё одного американца - журналиста приехавшего снимать репортажи о театральном искусстве в России. Он уже закончил свои дела и улетал рано утром. Мы с ним просидели в моём номере до двух часов ночи, обсуждая увиденное. Договорились встретиться в Штатах, после моего приезда в Америку.
Когда тот ушёл, я лёг с головной болью, подумал, что надо выпить снотворного, но не успел – уснул.
Утром проснулся от назойливого попискивания будильника ручных часов. Вскочил, размялся, вытряс из головы последние картинки ночного кошмара, умылся, побрился и вышел на улицу, в город в котором не был девятнадцать лет.
Девять часов утра, отличная погода, ещё не жарко, дет лёгкий ветерок.
Решил так - поеду на завод как советовал Женька. Для полного слияния с массами добираться буду общественным транспортом; потолкаться среди людей, послушать, о чём говорят, какие проблемы на слуху, как говориться - узнать, чем дышит современный горожанин.
- Ого! Мир тесен!
На встречу шагал, то самый длинный парень, с которым я уже сталкивался в аэропорту. Он и сейчас двигался, уткнувшись в книгу.
- Ну, уж нет! Теперь, дорогуша, я тебе дорогу не уступлю! Читать надо дома или в парке на скамейке.
Я демонстративно вышел ему на встречу, и мы столкнулись.
Он сказал – Извините.
Я ему - протри очки, если дорогу не видишь! - и пошёл дальше. Через несколько шагов оглянулся и увидел, как длинный трет, очки кончиком свей рубашки.
Я пошёл на остановку. Удивительно, но она оказалась на прежнем месте, правда, оборудованная навесом и телефоном. Просмотрел таблички, но так и не понял, куда и какой идёт автобус. Номера маршрутов поменялись, да и я многое позабыл.
Решил спросить у солидной дамы, сидящей на лавочке.
- Извините, пожалуйста, подскажите, как проехать на завод «Пластмасс» на бывшей «Комсомольской» улице?
Женщина посмотрела на меня внимательно и сказала:
- А вам зачем?
При этом смотрела участливо, с интересом, выражая полную готовность помочь.
Я как то растерялся, улыбнулся, развёл руками, ничего не ответил и вздохнул.
Дама тоже вздохнула, молча обиженно отвернулась.
Второй раз спрашивать я не решился.
От создавшейся ситуации, мне стало неловко, и я сразу сел в первый же подъехавший автобус.
Сквозь заднее стекло было видно, как дама встревоженно смотрит в след.
Народу в салоне немного, в основном пожилые, одетые с подчёркнутой аккуратностью. Понятно, день рабочий, утренняя сутолока окончена.
Попробую снова у кого-нибудь спросить. Приглянулся мужчина, лет шестидесяти, с благородным чеховским лицом, в очках, при бороде и галстуке.
- Извините, как проехать на завод «Пластмасс»?
Мужчина сказал:
- А вам зачем?
Но теперь я спокойно переварил такое начало разговора и, играя ему в тон, подробно рассказал, что приехал из США, для встречи с друзьями, утаивая вопрос об уродстве.
Он выслушал меня очень внимательно, не перебивая. Затем тряся за рукав и полушёпотом:
- Вы не волнуйтесь, но лучше на остановке сойдите и садитесь на такси, а то с пересадками часа два будете добираться и опоздаете!
- ...!? – Что-то съехало у меня в голове, и я никак не мог собрать мысли в логическую цепочку.
Промямлив слова благодарности за совет, я так и сделал - вышел на остановке из автобуса, что бы поймать такси.
Минут через десять мне это удалось. Тормознул «Рено Логан» с «шашечками» наверху.
Водитель, который показался парнем, оказался (ась) девушкой, к тому же очень словоохотливой.
Но она не отвечала на моим вопросы, а освещала собственные личные, проблемы, с описанием их успешного преодоления, благодаря исключительному уму и женской интуиции. По ходу заметив, что все мужики сволочи за исключением приехавших из Америки на неделю в Россию.
Отклонений во внешности я не заметил; темперамент, правда, зашкаливал за норму. Похоже, сделай я ей критическое замечание, она полезла бы в драку. Зато машину вела классно, уверенно лавируя в скоплении автомобилей. Очень быстро доставила на место, у меня даже не успела разболеться голова от её трескотни.
Отдал деньги и покинул машину, не смотря на то, что таксистка продолжала говорить, и я так и не узнал, куда же её подруга Алла ходила вечером с незнакомым парнем.
С некоторым волнением я нахожусь на знакомой территории перед зданием заводоуправления.
Фасад здания остался прежним, без переделок, но выкрашено по-новому - в белое с голубым.
В прежние времена это девятиэтажное сооружение, основного здания, с пристроенным, к нему два крыла по три этажа, создавало впечатление, что оно нависает над человеком и тем самым, морально угнетает всяк сюда входящего. Поднимаешься по ступенькам, глянешь вверх и кажется, что вся эта конструкция из бетона, стекла и стали сползает на тебя. Перекрашенное в более весёлые цвета нисколько не ослабило своего прежнего психологического воздействия.
Сзади прогрохотал трамвай. Ощутив ногами вибрацию ступенек и взглянув вверх, я поспешил войти в здание заводоуправления «Пластмасс».
Толкнув лёгкую пластмассовую дверь, невольно вспомнил, какая здесь была раньше – тяжёлая, железная, с толстенным стеклом.
Направился к вахтёру, которого представлял, мужчина в годах, с суровым лицом, с густыми нахмуренными бровями - он вязал спицами носок.
- Здравствуйте!
Вахтёр молчит.
- Может плохо слышит? - говорю более громко:
- Здравствуйте! Я приехал из США и хочу повидать своих друзей. Вот мой паспорт и регистрация. Мне можно  пройти?
Мужчина неохотно отложил вязание в сторону, резко почти зло, процедил сквозь зубы:
 - Проходи!
Опять я чувствую себя неловко (в который раз!)
Внутри заводоуправления, тоже ничего не изменилось; два лифта и два лестничных пролёта. Оттого что ничего не изменилось, только добавило волнения.
Игнорируя лифт, я стал подниматься по лестнице, туда, где когда-то работал, в кабинет  КБ, на третьем этаже.
И вдруг мне навстречу вниз спускается мой бывший начальник и нынешний пенсионер Алексей Сергеевич! Постаревший, сгорбленный, но такой опрятно одетый и как мне показалось в том же костюме, что и двадцать лет назад.
- Здравствуйте Алексей Сергеевич!
Он взглянул на меня сквозь очки, сделал удивлённое лицо, снял очки, протёр их, и снова одел.
- Ой! Павел! Ты откуда? Из-за кордона что ли?
- Оттуда.
- Проведать приехал или как?
- В гости.
- Так, пошли со мной. Сейчас кабинет инженеров в другом месте и функции немного другие... ты только особо не удивляйся... не спеши оценки ставить... а то мы знаем вас... иностранцев. Малинины работают, даже Николай Дмитрич трудится сторожем на складе, ему уже 70 лет, а всё такой же бодрый старик. Правда, сказал - до Нового года и на отдых.
Давно в городе?
- Нет, вчера прилетел.
- Тебе, наверное, удивительны изменения нашего бытия, которое определяет сознание? Или ты Маркса не признаёшь? Как там заграница? В смысле, ты же из Америки?
- Из неё Сергеич, из неё. Там тоже случается жизнь напрягает, но живём и, слава Богу.
Алексей Сергеевич, я приехал и не пойму, почему уродов столько? Ладно, у нас пресса приврёт и не улыбнётся... но я сам, своими глазами видел...
Он посмотрел на меня с укоризною и сочувствием:
- Ты Павел ещё главного не видел, а уже судить. Да многое изменилось... но не руби с плеча - всё в мире относительно - сам так говорил когда-то.
Мы вышли на площадку третьего этажа. Немного постояли, и зазвенел звонок.
- Как в школе - подумалось мне.
- Павел, сейчас перерыв будет, пятнадцать минут. Смотри, вот и наши идут!
Тут, я немного отступлюсь, от темы, что бы показать, насколько, был ошарашен увиденным.
- Семейство Малининых я знал почти с самого детства, когда ещё и семьи, то никакой не было. Мы очень дружили с Сашкой в школе, затем учились в одном институте, правда, на разных факультетах. Мои амуры со студентками он не разделял и бегал только к Вике, на которой, в конце концов, и женился. Я был у них на свадьбе и потом часто бывал у них дома. После окончания института работали в одном заводском КБ. Когда переехал в Штаты, переписывались три года. Переписка прекратилась сама собой, в частности из-за моей нелюбви к письмам.
И тут я увидел...
В раскрытые двери кабинета напротив вышло интересное создание - высоченная женщина, в длинной до пола юбке и светлой блузке, её лицо покрывала Щетинная бородка, примерно недельной небритости. Я не видел её двадцать лет, но даже при изменившемся росте и под волосяной растительностью, я узнал... Вику Малинину.
Она всегда носила короткие стрижки и теперь была коротко подстрижена и волосы выкрашены в ярко-соломенный цвет. Однако, по тем временам, невысокая, средней полноты, в сравнении с тем, что стало - полная противоположность.
В ушах её ослепительно сверкали серёжки.
Мои мозги просто противились узнаванию и в тоже время, я не мог оторвать от неё взгляда.
Она меня признала сразу.
Всплеснув длинными руками, она радостно закричала:
- Ой, Пашенька приехал!
Подошла ко мне:
- С моим ростом и не обнимешься, как следует - целуй руку - и протянула сухую костлявую ладонь.
- Сейчас Сашка подойдёт, вот обрадуется, ты его не узнаешь, постарел, изменился. Саша, Саша иди сюда!
Да, я бы его не узнал! Рост, телосложение, походка остались без изменения, но лицо стало совершенно незнакомым, из-за разросшейся нижней челюсти. Крепкие, белые нижние зубы выходили за передние и превосходили по величине в два раза - получался хищный оскал.
Увидав меня, он оскалился ещё больше.
Сквозь заторможенность мышления, я всё - таки сообразил, что он просто улыбается.
Сашка схватил мою руку, долго и радостно её тряс.
Нас окружили любопытные и среди них были, горбатые, неимоверно толстые, с кривыми ногами...
Голова тихонько поехала. Я старался улыбаться и заодно устоять на ватных ногах.
Алексей Сергеевич куда-то, исчез, люди ходили вокруг нас, Вика что-то говорила, Сашка тискал меня в порыве непритворной радости.
Постепенно я стал приходить в себя и начал улавливать смысл отдельных фраз.
Вика скромно замолчала, а Сашка, скалясь (то есть, улыбаясь) с присвистом говорит:
- Завтра, как ты помнишь, у Вики день рождения, приходи сюда к шести часам вечера. Мы арендуем банкетный зал, в столовой на втором этаже. Гулять будем! Сейчас, подожди, я принесу приглашение.
Снова зазвенел звонок. Оказывается, прошло пятнадцать минут, а я запомнил только конец разговора.
Служащие стали расходиться по кабинетам. Сашка ещё раз попросил подождать и побежал за пригласительным билетом.
Вика протянула руку для поцелуя:
 - До завтра!
Я честно коснулся губами её сухой горячей кожи.
Она ушла работать. При входе в кабинет, слегка наклонила голову в дверях.
Выбежал Сашка, сунул мне карточку тисненую бронзой и побежал назад, помахав рукой.
Я остался один в пустом коридоре, оглушённый, придавленный, туго соображающий, с одной только мыслью - как я мог забыть, что у Вики завтра день рождения...
Щёлкнула дверь лифта. Вышла женщина в костюме классического стиля, тёмно-синего цвета, с приятным интеллигентным лицом. На голове у неё красовалась шляпка, сделанная из газеты.
Кивнув мне, здороваясь, гордо процокала в один из кабинетов.
Я зашёл в кабинку лифта, в котором витал запах, нажал кнопку первого этажа.
Проходя мимо вахтёра, сдержано сказал ему  - До свидания!
Он также сдержано - Ещё придёшь?
- Да, я приглашён - демонстративно сунул ему под нос пригласительную карточку.
Вахтер внимательно прочитал, оттаивая и умиляясь прямо на глазах:
- Приходите, приходите обязательно, мы всегда рады гостям, милости просим.
Я доехал до гостиницы, лёг на кровать и курил до вечера.
Солнце садилось, когда голодный и разбитый морально, я отправился ужинать в ресторан.
В конце концов, ужин можно было заказать в номер, по телефону, но мне очень хотелось увидеть Женьку.
По улице шел, не озираясь по сторонам, равнодушно проследовал мимо швейцара, его выпученные глаза меня совершенно не трогали..
Сел за столик, на видном месте.
Подошла официантка, очень даже ничего, из недостатков, можно посчитать избыточную мимику и жестикуляцию. Впрочем, это не портило впечатление, скорее добавляло шарма.
Она пытливо посмотрела на меня и громко прошептала:
- Ты иностранец?
- Нет, я из Соединённых Штатов. А что?
Она призадумалась и снова прошептала на пол зала:
- Женя сказал, его сегодня не будет, он придёт завтра на бал Виктории Николаевны. Вы кушать будете?
- Да, мне шашлыку, тройку острых салатов и триста грамм водки.
Девушка осуждённо сморщила личико и на хорошем английском доверительно отчеканила:
- Вам надо хорошо отдохнуть мистер.
Так захотелось послать её по-русски и подальше, но сдерживаюсь.
Заказ выполнен, еда смотрелась хорошо. Однако нарушая свои привычки и принципы, сначала выпил почти всю водку, закусывая салатами, затем уже взялся за мясо.
Поужинал, захмелел, заказал ещё бокал вина, остался смотреть кордебалет толстушек. (После мяса и водки, зрелище, донельзя, пикантное).
- Ну, всё! Спать, спать, спать... Утро вечера мудренее или мудрёнее... как это у нас по-русски правильно?...
Утром, не смотря на синдром похмелья, встал относительно бодро. Вчерашнее удручённое состояние улетучилось, я вновь наполнен энергией и оптимизмом - я вновь готов для новых встреч и впечатлений!
- Так, сегодня бал и я приглашён! Сейчас, только посмотрю...  - всё точно, пригласительный билет здесь... ничего не приснилось, иду на бал! Не просто бал, а именно День рождения! Значит, нужен подарок. Цветы - это понятно, что к ним? – ладно, разберёмся на месте.
Сейчас прогулка по городу, в кучу людского разнообразия! Внешний вид как можно проще, ничего меня не удивляет, ничего не волнует, маршрут произвольный - цель ознакомиться с обитателями города, с обязательным посещением крупных магазинов и Центрального рынка!
Одеваюсь, спускаюсь вниз. В обменном пункте при гостинице обмениваю валюту и быстрым шагом иду автобусную остановку.
Сажусь в первый попавшийся автобус, проезжаю три остановки, выхожу и далее иду пешком.
Сразу отмечаю про себя - магазинов стало намного больше, и не только магазинов, а так же салонов красоты, киосков и особенно аптек.
По пути захожу почти во все магазины смотрю цены и товары. Основная масса - товары китайского производства, они подешевле европейских, а российского почти нет.
-  Да, конечно, всего в изобилии, не то, что во времена СССР, когда часто употребляемым и интригующим словом было – ДИФИЦИТ.
Народ толпится, покупает.
Скопище людей, движение, деловая суета, завораживает, втягивает в гулкий ритм города. Такого я не замечал за собой нигде. Здесь город растворяет в себе личную индивидуальность, мысли, чувства, и ты уже не человек, а частица большого урбанического механизма.
Зашёл в кафе, невкусно поел и двигаюсь дальше.
На остановку подъезжает троллейбус с надписью – «Центральный рынок».
Народ прёт в переднею дверь, я, подчиняясь общему движению, вползаю в салон.
На центральном рынке, по сравнению с прошлым, активность торговли повышена в разы. Забит буквально каждый сантиметр торговой площади. Торговцы большей частью не европейской наружности, и даже не Кавказа, а скорее тех, кто в детстве плескался в мутных водах реки Хуанхэ.
Полностью окунаюсь в меркантильные пары базарной атмосферы. Хожу между рядами, спрашиваю цену, торгуюсь, подмигиваю продавцам мяса, отчего, один пугается и прячется по прилавок.
До хрипоты торговался из-за арбуза с низкорослой кореянкой, но когда она в волнении стала облизывать языком кончик собственного носа, я убрался восвояси, и обесцененный арбуз остался у разъярённой хозяйки.
Тут же между рядами, висела рекламная растяжка, о гастролях Московского цирка.
Цирк, это хорошо, наверное, есть что посмотреть, если торговка арбузами языком может облизать нос, то представляю, что могут показать в цирке!
Удивительный город! Какое разнообразие лиц...
Ой-ой, всё-таки, город точно заколдованный - такого у меня ещё не случалось - я напрочь забыл про видеокамеру, она у меня осталась в гостинице.
Быстро выбираюсь с рынка, ловлю такси и еду в гостиницу. Не отпуская машину, сбегал за видеокамерой и попросил водителя ехать в супермаркет (бывший ЦУМ). Водитель, вцепившись в руль кривыми волосатыми руками, лихо повёл такси по заполненным машинами улицам.
Водитель остановился и сказал:
- Приехали.
Я даже немного растерялся, потому что не узнал, не только здание ЦУМа, но и саму улицу - так всё изменилось. Теперь сама улица закрыта для автотранспорта. Здесь расположились художники со своими картинами, лохматая девица пела под гитару, в такт  музыке кивая головой на лежащую на тротуарной плитке шляпу, киоски, опять же музыканты и т.д.
Здание супермаркета перестроено и переоблицовано, добавился ещё один этаж. Внутри подъёмы на этажи оборудованы эскалатором.
Я целенаправленно двинулся в ювелирный отдел. Долго ходил вдоль витрин, чем привлёк внимание продавцов и охранника. Гориллоподобная внешность охранника, его тяжёлый взгляд, из-под мощных, надбровных дуг несколько сократил время выбора покупки. Я купил хорошее кольцо с бриллиантом. Продавщицы радостно щебетали о моём хорошем вкусе - кольцо дорогое, потому и понятен их восторг.
Спрятав коробочку с кольцом в нагрудной карман, я отправился гулять по городу пешком, снимая на видео, все, что мне казалось интересным и забавным. Люди позволяли снимать себя только за деньги. Немного накладно, зато никаких проблем с уговорами...
- Девушки! Можно вас снять на видео, вот здесь, напротив «Салона красоты». Прижмите ушки руками, что бы они не хлопали на ветру, а мочку уха можно прикусить губками. Вот так очень эротично!
И так далее, в том же духе.
Немного потерялся во времени. Когда взглянул на часы, всполошился - мне ещё в порядок себя приводить, готовиться к торжеству.
Скорее! Без опоздания, в здание заводоуправления, туда, где была заводская столовая, а нынче банкетный зал, на День рождения моей знакомой, толи на маскарад, толи на бал Сатаны!
В гостинице помылся, переоделся, в чёрный костюм, и повязал галстук.
К такому одеянию подошла бы лёгкая небритость, но в пику бородки Вики, моя растительность на лице, возможно, будет не к месту.
Деньги в трёх значениях – доллары, евро, рубли, разложил по разным карманам.
Осмотрел ещё раз себя в зеркало – ну, немного перебор, но менять ничего не будем!
Вышел на улицу. Немного не по себе - как ворона среди чаек, тем более что «чайки» в упор рассматривали меня с головы до ног.
Ловлю такси, сажусь на переднее сиденье.
- На завод «Пластмасс», пожалуйста! Но, сначала на цветочный рынок, купить цветов.
- Будет сделано Шеф! - лицо водителя, изуродованное лошадиной вытянутостью, приветливо улыбалось.
Я махнул рукой, хотел сказать - «поскакали» - но поперхнулся, пробормотал – поехали.
Доехали до шикарного цветочного рынка, действительно было на чём остановить глаз! Я выбрал большой букет тёмно-красных роз, в тон собственной цветовой гамме.
Когда я подходил к машине таксист поспешил открыть заднюю дверь:
- Садитесь сюда, тут вам будет удобнее.
- Спасибо, теперь на завод!
Такси помчалось по городу.
Несмотря на большую скорость, ехали полчаса.
Я, конечно, понял удлинённость маршрута, но, не возражая заплатил без пререканий. Водитель открыл дверь, чуть ли не кланяясь.
Возле завода стоянка забита автомобилями различных марок - импортных и отечественных, и даже автобус.
Если это все на празднование, то на прикидку человек двести будет.
Со второго этажа слышится музыка.
В вечернем костюме, с букетом роз, решительно настроенный, я шагнул на ступени заводоуправления. Взглянул вверх. Девятиэтажное здание грозно смотрелось на фоне плывущих облаков и казалось что падает. Торопливо вхожу в фойе.
Вахтёр уже был не вахтёр, а вахтёрша. Она сидела чинно и строго, в пол-оборота повернув, гордо сидящую, голову на длинной шее.
- Вы к Виктории? - вежливо проквакала женщина.
- Да, я приглашён - вытаскиваю бронзовую карточку - я из США специально прибыл на торжество.
Вахтёрша привстала:
- Милости просим, сударь!
Про себя делаю внутреннею установку - только не смеяться, только не смеяться!
Как и в прошлый раз поднимаюсь пешком по лестнице, прикрываясь букетом.
Навстречу попадались люди парами и в одиночку, я никого не знал или не узнавал. Одеты они были очень разнообразно, иногда  совсем необычно, но явно по-праздничному.
Я хотел подняться на третий этаж, где находился кабинет Виктории, надеясь застать её там, однако вход на этаж был закрыт совсем. Пришлось идти сразу в банкетный зал.
На площадке перед входом в зал толпился нарядный народ - интересно здесь только работники завода или знакомые со всего города?
У открытых дверей стояли два здоровенных парня, в синих костюмах и белых рубашках, мощные, накаченные, даже костюмы не могли скрыть движение мышц. Волосы, коротко остриженные, не прерывая роста, уходили в воротнички, и видимо спина была так же в волосах.
Парни преградили мне путь, вопросительно взглянув на меня, затем друг на друга.
Я вытащил пригласительную бронзулетку, визитку и паспорт. Они внимательно осмотрели документы, дружно заулыбались, словно зажглись две лампочки.
Один из них вытащил микрофон и громогласно объявил:
- Пол Рейнер! Соединённые Штаты Америки! Близкий друг семьи именинницы, желанный гость!
Парни посторонились, и я вошёл в зал. На меня обратили внимание, раздались даже аплодисменты.
В зале было множество народу, оставляя открытую площадь в центре. Накрытые столы стояли вдоль стен, образуя букву «П». Стулья за столами находились с одной стороны - от стены. Один стул в середине, наподобие трона украшен золотистой накидкой и цветами. За ним на стене яркий цветастый ковер с прикреплёнными по краям к нему « новогодним дождём».
Вика, возвышаясь над всеми своим ростом, вышла мне на встречу.
На ней было платье колоколом на фасон 18-го века, руки в белых перчатках до локтей. На голове маленькая корона блистала ненастоящим золотом. Та же незатейливая причёска и та же нетронутая редкая бородка. В ушах сверкали золотые серёжки с камнем. И всё это в совокупности с бородой и ростом, смотрелось с каким то дьявольским шармом!
Снова голову словно забило ватой и слегка затуманило - изо всех сил взял себя в руки.
У неё из-за спины, невидимый ранее за юбкой, выскочил Сашка. Он взял Вику за руку и подвёл ко мне. Голова его при этом была чуть выше пояса жены. Мощная нижняя челюсть оскалена ещё больше, значит, не просто улыбается, а счастлив безмерно.
- Паша, привет! - Вика протянула руку для поцелуя, а Сашка в избытке чувств обнял меня, больно ткнув нижними резцами в щёку.
-  Александр, не мешай, меня же поздравляют!
Я протянул букет, достал коробочку с кольцом:
- Дорогая Виктория, поздравляю тебя с Днём рождения, прими эти цветы и скромный подарок от твоего друга и почитателя с пожеланием счастья и процветания, (чуть было не ляпнул - и быть такой же красивой).
- Паша ты меня балуешь - Вика кокетливо затеребила бородку - пойдём я тебя познакомлю с друзьями, которых ты не знаешь.
Началось знакомство. Ко мне подходили люди, представлялись, жали руку, хлопали по плечу, спине, говорили:
- Молодец Павел, приехал! Ну как ты там? - и не услышав ответа, уступали место другим.
Лица менялись как слайды, запомнит никого не смог, а голова опять поплыла...
Как только представление окончилось, я покинул их компанию и пошёл к Алексею Сергеевичу, единственному, кого знал.
Он стоял в стороне от всех, возле искусственной пальмы, с бокалом в руке. Очень обрадовался мне.
- Здравствуй Павел! Пойдём, покурим, поболтаем, а то потом не дадут. Ты куришь ещё или бросил?
- Курю.
Мы вышли на площадку, закурили, каждый свои сигареты и курили, стряхивая пепел в пустой бокал.
Сергеевич, ну, я понимаю, бал, выпивка, гости, а вот скажи, вам самому, ничего не кажется странным?
- Конечно, Павел, всё я понимаю, старческий маразм пока надо мной не властвует, понимаю, что тебя смущает только об этом здесь не принято распространяться, может, обманывают самих себя, может, пообвыкли. В советское время властью, прессой, общим государственным влиянием, вдалбливали стереотип поведения и хода мысли, а люди юмором, скрытым протестом противодействовали, как могли – получился советский человек. Нынешняя Россия, с начала девяностых очень настойчиво стала лепить новый стереотип – это алчный, похотливый, тупой подонок. В навязывании нового хода мышления включились все виды воздействия – телевидение, пресса, даже реклама используется для этого. Юмор культивируется  - или ниже пояса, или чёрный. Пародисты глумятся над великими и умершими, что совсем не этично, не по-божески. И как бы человек не сопротивлялся психологическому насилию, оно делает своё дело. В совокупности с переполненными химией, генноизменённых продуктов, радиоактивности и изменение климата создаётся новый русский человек – какой, смотри сам. Ты человек, не обработанный российской машиной человекоизготовления, у тебя есть с чем сравнивать. Внешность обманчива, всё дело в том, как ты к этому относишься. Ты сам в нашей жизни смотришься странно, но никто же не обращает внимания, по крайней мере, не выражает своё мнение.
Вот что такое человеческая голова? Это разросшийся первый позвонок скелета, наполненный мозговой жидкостью, с идиотскими дырками для дыхания. Два мокрых рецептора для зрения и мышцы чтобы двигать костяшку для раздробления пищи и обтянуто кожей. А мы красиво, некрасиво...
Русские умеют смеяться над собой без лишней скромности и жертвовать могут ради других. Вика, что не может бороду сбрить? Это жертва для  Александра, который свои изменения скрыть не может. По-своему мыслит, по-своему делает...
Нам не дали поговорить.
- Внимание, господа, внимание!
Вика возле импровизированного трона стоя с микрофоном в руке и её голос разносился по всему второму этажу.
- Дорогие коллеги, друзья и гости! Я от всей души благодарю за оказанное почтение. Спасибо за добрые пожелания и прекрасные подарки! Прошу всех к столу!
Шум, гам, шарканье стульев, весёлые выкрики.
Рассаживались произвольно, кто, где хотел, кроме Вики – ей персонально предназначался трон.
Я сел рядом с Алексеем Сергеевичем. С другой стороны рядом со мной приземлилась полная девица, с кривым ртом, с большими печальными коровьими глазами, в ядовито зелёном платье. Её поминутно одёргивал дрожащий субъект, когда она посматривала на меня – наверное, это её дрожащая половина, то есть супруг.
- Господа! – Вику, у микрофона, сменил лысый, подвижный толстячок – сегодня Виктория Николаевна королева бала. И потому все её приказания и капризы выполнять беспрекословно, с выражением счастья, от такого внимания к вашей персоне. Веселитесь господа! Скучать и хныкать запрещается! А сейчас наполним бокалы и выпьем за здоровье и процветание именинницы Виктории Николаевны Малининой! Ура!
Гости радостно зашумели, громко захлопали пробки шампанского. Небольшое затишье и снова невообразимый шум.
В начале шла, как бы официальная часть, гости произносили тосты и поздравления в честь виновницы торжества.
Словообороты поздравлений были слишком замудрённые с непонятными мне подтекстами, но публика реагировала бурно и понимающе, подбадривая и перебивая ораторов.
После каждого тоста, выпивали. Хотя рюмочки маленькие, я понял, что такое количество спиртного мне не осилить и пропускал через одну. Другие же пили честно, в том числе и моя зелёная соседка.
Столы завалены потрясающей едой – грибочки солёные, мясные пальчики, копчёные утки, помидорчики, огурчики свежие и маринованные, колбаса нескольких видов, бесчисленная разновидность салатов, где, конечно же «Оливье» и селёдка под шубой, блинчики с начинкой, котлеты... и т.д.
Я отвык от таких застолий: «Боже мой! Тут можно половину города прокормить! Если каждое блюдо попробовать, запросто можно обожраться!»
Шум стоял невообразимый, смех разговоры, выкрики самостоятельное пение – разухабистое, невпопад. Ревела музыка, но даже она не заглушала звон бокалов.
Внезапно музыка смолкла.
- Тихо, тихо господа! – Дама в облегающем розовом платье, с очень высоким лбом, украшенного веточкой бледных искусственных цветов, забралась с ногами на стул, стучала вилкой по пустой бутылке – тихо, господа! Дамы и господа, дорогие гости! Вы немного подкрепились и освоились, набрались сил, и кто, по настоящему, любит Викторию, пусть на деле покажет это!
 - Ура! Ура! – заревел весь зал.
Загремели сдвигаемые стулья. Все вышли из-за столов, встали кругом, образовав своеобразную арену.
На сере5дину круга выступил мужчина, явно страдающий нарушением координации движений. В его руках находилась тарелка с большим куском оплывающего кремового торта.
- Дорогая Виктория! Вы проработали с нами столько лет и ни одно торжество не обходилось без твоего присутствия. Вы всегда находили тёплые слова для тех, кому посвящались наши празднества. Так вот собрав воедино теплоту наших душ, я дарю её вам в знак любви и признательности и в доказательство искренности я, прыгая на одном месте, съем этот кусок торта!
Эта ахинея, сказанная вполне с чувством, была встречена взрывом хохота и свистом.
Взяв тарелку двумя руками и запрыгав довольно высоко для своего роста, он начал откусывать торт.
Первые три прыжка прошли благополучно, но потом он сбился с ритма, и лицо моментально измазалось кремом.
Его подзадоривали криком – Выше! Выше!
Ввиду того, что кусок торта уже напоминал кашу, задача прыгающего резко осложнилась, теперь к звукам чмоканья и сопения, добавилось цоканье зубов об тарелку.
В последний момент попытка слизать остатки, в какой- то степени, удалась, так как содержимое тарелки полностью переместилось на физиономию, наглухо залепив дырочки носа.
Зал заревел от восторга – Браво! – и кто-то крикнул – Бис!
 -  Душка - сказала Вика, подошла и слизнула немного крема с его лица.
Мужчина взвизгнул и зааплодировал сам себе.
Толпа гудела.
А, я! А, я! – закричал синюшный муж, моей соседки в зелёном платье.
Выскочив на середину арены, он орал – Я закапаю в себе сок лимона. Вот как я люблю Викторию Николаевну!
И правда, запрокинув голову, выжал себе в глаз дольку лимона. Сморщился, дрыгая одной ногой, закружился на месте, держась за глаз, но услышав одобрительные возгласы, так же лихо залил лимонным соком второй глаз. С закрытыми глазами мужчина захотел подойти к Вике, однако, потеряв ориентир, приблизился к пальме и начал говорить любезности, чихая и дёргаясь.
От хохота вздрагивали стёкла,  и казалось, что вибрируют перекрытия. Музыка, свист, улюлюканье, сливалось в единой одурманивающей какофонии.
Зрелище затягивало и меня в общий хоровод разнузданности, хотелось тоже кричать, хохотать, топать ногами и требовать новых жертв...
Сзади меня дёрнули за рукав. Я обернулся и увидел Женьку. Смотрел на него и никак не мог остановить смех.
Он взял меня за плечи и слегка встряхнул, и я немного успокоился.
- Женя пойдем, покурим, на площадку.
 - Я же не курю – забыл?
Да, я так, ку слову, просто поговорим.
- Подожди Паша, вот ещё этих посмотрим.
В это время выскочили два бойких мужичка, очень похожих между собой – лысые, кругленькие, бойкие, в руках у них было по два стула.
- Мы будем соревноваться на стульях кто победит, тот целует руку Виктории Николаевны!
Суть соревнования сводилось к следующему – становиться стул, на него влезает участник забега, второй стул ставит перед собой, перелезает на него, берёт освободившийся стул и ставит его впереди, перелезает на него и т.д. От начала зала до Виктории. Кто доберётся первым, тот победитель. Главное условие поединка – во время движения не коснуться пола, ни какой частью тела.
Вместо стартового пистолета использовали бутылку с шампанским. Сашка Малинин, взболтнув бутылку, стрельнул пробкой в потолок, заодно побрызгав на пол для лучшего скольжения.
Зал притих, следя за действиями «спортсменов-передвижников».
На первых порах, слышалось только пыхтение и скрип. Кульминация момента была на финише.
Подпитый «стулобегун», который шёл первым, в спешке делая последний передвиг стула, зацепился ногой, покачнулся, схватился за спинку стула, но не удержался, с поросячьим визгом полетел вместе со стулом вниз, кувыркнулся колобком и исчез под широкой юбкой Виктории. Она заверещала, приподняв юбку. Обнажив волосатые лодыжки, между которыми копошился победитель.
Что там творилось, не поддаётся описанию, это уже не хохот и рёв – это катастрофа, землетрясение...
Женька жестом показал – пошли, покурим.
Я еле передвигался от смехового спазма живота, побрёл за ним.
Мой друг улыбался, не более, он один оставался нормальным в нашей компании. ( Хотя оставаться нормальным в такой обстановке уже не нормально).
Мы вышли на лестничную площадку.
Я уже хотел задать свой вопрос, но Евгений меня опередил.
- Павел, расскажи о себе. Что тут творится, ты сам видишь, а о твоей жизни я так ничего и не знаю.
Я стал рассказывать подробно и честно, стараясь не делать параллелей между российским и американским существованием. Женька слушал, внимательно не перебивая...
- Вот вы где?
К нам подошла Вика.
- Почему не объясняетесь мне в любви, не купаете меня в комплиментах? Смотрите, я королева бала – накажу! – Шутливо пригрозила пальцем. – Там снова за столы садятся.
Женька махнул рукой – я к народу, а вы поговорите сами.
- Вика, правда, расскажи о себе, как вы тут живёте? Дочка, наверное, уже замужем?
Виктория нахмурилась.
- Ой, да мы сейчас с ней в ссоре, да, она уже не дочь, а сын и живёт отдельно. Воображает о себе слишком много! Если что не так – сразу к мамочке бежит. Кто же ещё приголубит? А так вообще жизнь трудноватая, проблемы докучают. Вот, иногда, соберёмся и отвлекаемся от дел.
- Вика скажи! Я тебя совсем другой помню – что случилось? Почему? Некоторые ведь прежние остались?
Да, ты что Паша? Они такие циники стали! Все мы меняемся. Пошли лучше в зал, там такое веселье.
Веселье, действительно достигло апогея. Музыка гремела не умолкая – кто-то танцевал, кто-то пел за столом, кто-то спал, положив голову между тарелок.
Два урода соревновались в перетягивании, используя вместо каната чей-то пиджак. Победила дружба. Пиджак разорвался пополам, и соперники разлетелись в разные стороны.
Вика заняла место на троне, я подсел к скучающему Женьке.
- Евгений, ты завтра свободен? Может, махнём на рыбалку, как в старые, добрые времена, на озёра. Вот чего мне не хватало в Штатах, это простой рыбалки с удочкой.
- Павел, ты давно у нас не был, не знаешь. Озёра уже давно опутаны колючей проволокой в три ряда. Там построили завод, по переработке ядерных отходов, которые со всего света везут. Зона охраняется. Можно, конечно с охраной договориться, рыбу половить, так многие делают – меня лично на такое удовольствие не тянет.
Женька почти кричит, стараясь пересилить музыку и визг, гостей и друзей Вики Малининой...
Я больше его не слушал. В голове тоненько звенело. Навалилось совершенное безразличие к происходящему. Морально выжатый как лимон, я смотрел на дно бокала, а душа рыдала.
Я встал и положил руку на плечо Евгению. Он, не вставая, вопросительно и печально посмотрел на меня.
- Прощай, Женя, я поеду.
Он понятливо кивнул и опустил голову.
Незаметно для всех я вышел из зала, спустился по лестнице вниз.
Вахтёра на месте не было – наверное, тоже в толпе гуляющих.
На автостоянке, возле заводоуправления, во многих автомобилях дремали шофера. Меня согласился подвезти один человек-грач. С длинным носом и добрыми глазами.
Он довёз меня до гостиницы, по сверкающему огнями городу, пожелал спокойной ночи. Деньги взял с удовольствием.
В номере, я с тупой педантичностью собрал вещи, заказал по телефону, через дежурную, такси,  на пять утра. Упал на кровать. Мысли постепенно перетекли в ночной кошмар, и я отбивался от нечисти, пока меня не разбудила дежурная.
Я поехал в аэропорт.
Когда подходил к зданию аэровокзала, из рук почти вырвал сумку, тот знакомый волосатый носильщик. Он улыбался.
-Эй, ты меня извини, что я твою сумку не хотел нести. Я думал ты плохой мужик...
При этом громко смеялся, с перханьем, как мне показалось, слюной стараясь попасть в меня.
Я забрал сумку и пошёл в кассу. Взял билет на блажащий рейс из России – получилось в Лондон.
На досмотре таможенник внимательно осмотрел вещи, нажал на кнопку и попросил подождать.
 Пришёл ещё один представитель таможни, с огромными, раздутыми щеками, по которым я догадался, что это начальство. Он попросил меня вынуть диск из видеокамеры. Я отдал. Дутый осмотрел его со всех сторон и с ним ушёл.
Через несколько минут таможенник вернулся, отдал диск назад. Диск явно был не мой, но я не возражал.
Мне было глубоко безразлично. Мне никуда не хотелось лететь, оставаться - тем более. Я не хочу в США, я не хочу в Лондон. Куда деваться? Интересно, а Стивен Кинг ездил в творческие командировки...