1978 - 9

Глава 9

«Снова вперёд. Когда они остановились и выключили мотор, тишина навалилась на них, и пространство поглотило их.
Ночь была иссиня-чёрной, звёзды – огромными, палатки – прочными, и ковры – мягкими, и тишина вокруг стала ещё глубже, пространство – ещё обширнее, в голове не укладывалось, что может существовать столько пространства.
- Я ненавижу это, Энди, - прошептала Морин. – Это пугает меня до смерти.
Меня тоже. Не знаю почему, но пугает».
(«Шамал», ПЯТНИЦА. 23 февраля. Глава 43. На дискотеке, отель «Шаргаз». 23.52)

Итак, моя первая экспедиция.

Первая позиция оказалась неудачной.
На заставу, к которой мы «прилепились», электросеть подводилась воздушной линией. При подключении нашей аппаратуры мы сразу «посадили» электричество на заставе. Пришлось отказаться от промсети и заводить табельные источники электроэнегии - бензоагрегаты. Здесь местность не способствовала скрытному развёртыванию, и мы начинали поиск, не поднимая антенн на табельную высоту. Наконец, мы не слышали интересующих нас источников.
Ко всему добавился «разбой» козлят. Пока мы колдовали с техникой, а офицеры (переводчики и направленцы) знакомились с пограничниками, в комнату, которую нам выделила застава, проникли козлята. Мы не сразу обнаружили разбойников, а когда вошли в комнату, увидели полный разгром. Они перевернули всё,  вскрыли сумки и коробки с бумагами, носились как оглашённые. В комнате стояла печь с полочкой, так они запрыгнули и туда. Хорошо, что печь не топилась. Поймать козлят было невозможно, но пришёл пограничник, и козлята ушли за ним, как цыплята за квочкой.
Ещё в Кзыл-Арвате, когда наша колонна притормозила у пограничной комендатуры, к нам присоединился переводчик от разведуправления пограничного округа. Это был старик, которого отозвали с гражданки, так как он по возрасту давно был уволен.
Нам он объяснял не без гордости:
- Отзывают не впервой, чекисты в запас не уходят!
Позже я понял, что старик слукавил. Он был заядлым охотником, а охотиться за КСП можно только, находясь на службе*. Вот начальство нет-нет, да уважит старика. К нашей экспедиции он относился скептически.
Впрочем, такое же отношение было и у Бориса Львовича: он сюда ездил много раз, и они вместе охотились. Поэтому с Дедом они обнялись, как старые знакомые, и на первом же привале сразу начали обсуждать варианты охоты.
Сейчас мы остановились у заставы, которой командовал капитан по фамилии Ланской, которую мы впредь именовали «застава Ланская», и у которой, как оказалось, мангруппа всегда «бросала якорь. Рядом находилось «питьевое» озеро, половиной своей акватории уходившее в Иран.
Борис Львович выдал мне ценное указание:
- А ты трудись, но если ничего не получится, не огорчайся; зато порыбачим, отдохнём.
Надо отдать должное им обоим: когда я предложил взять одну машину, минимум аппаратуры,  и прокатиться по другим заставам, они спорить не стали, а Дед поехал со мной.
И мы нашли подходящее место!
Здесь наша граница вклинивалась эдаким «пальцем» в иранскую территорию, что сулило определённые надежды. Включив аппаратуру, я сразу услышал какие-то сигналы, переговоры иранских радистов. Передал наушники Деду, тот послушал и обнадёжил:
- Похоже, это ваш хлеб.
Рядом с заставой располагалась трансформаторная подстанция. Это значит, что не будет проблем с электропитанием, а обилие столбов и проводов позволит хоть как-то примаскировать наши антенны.
Комионко тут же решил снарядить наших бойцов на рытьё капониров для ЗИЛов. Капониры должны быть достаточно глубокими, так как КУНГи** радиостанций возвышались над уровнем земли до трёх метров. Тут нам здорово помог Дед. Он зашёл на заставу, позвонил в отряд, и через час прибыл бульдозер.
Хочу отметить, что всегда, если для дела надо пожертвовать какими-то удобствами, и Дед, и Комионко, да и все офицеры и солдаты меневренной группы шли на это, относясь к вопросу с полной серьёзностью. Мы понимали, что потери разведки невосполнимы.
Ночью с потушенными фарами машины наших станций заняли эти капониры, мы развернули антенны, натянули маскировочные сети. Из КУНГа силовой машины были сняты и помещены в палатке бензоэлектрические агрегаты, а в салон машины были установлены скамейки, столик, матрацы – на случай выезда на рыбалку с ночёвкой. Но основным назначением этой машины бала доставка на узел связи при почте в Кзыл-Арвате ежесуточных разведдонесений. Теперь расстояние от новой позиции до почты  составило двадцать пять километров. «Ланская» застава была ближе – в семи километрах от Арвата.
К рассвету позиция была готова, и группа приступила к работе.
На территории самой заставы для офицеров и прапорщиков  нашей группы были выделены три комнаты. Одну из них, отдельную и самую маленькую занял я сам, поместив тут, кроме постели, радиоприёмник с демодулятором и телетайп. Так как я по натуре - «птица ранняя», то к подъёму всей команды, к завтраку уже были готовы распечатки мировой прессы: американских «Юнайтед пресс интернейшл» (upi) и «Ассошиэйтед пресс»(ap), английской «рейтер» (reuter) и «франспресс».
Это была информация «для общего образования», хотя, чего греха таить, иногда что-нибудь, высосанное из прессы, мы включали в свои разведдонесения.
Освободившийся ЗИЛ-157 гоняли на почту, попутно - за продуктами и на рыбалку.
Американское информационное агентство «АР» после передачи сводки новостей давало обширную справку «Что произошло в этот день в истории человечества», а также о случаях крупных ограблений, о современных пиратах и много чего подобного. Мы всегда просили Сергея Томабаева перевести вслух эту «художественную» полосу на русский язык.
Третью небольшую комнату заняли Комионко и Томабаев.

Сергей Томабаев родился в Харькове в смешанной семье. Его отец-фронтовик, комиссованный по ранению,  остался на Украине, где обзавёлся семьёй.
Сергей был отличным переводчиком. Он очень любил русский язык, не терпел, когда при нём коверкали слова, или ругались матом, иногда подтрунивал над моим украинским акцентом, что позволило мне обратить внимание на эти ошибки своей речи и их исправить. В будущем Сергей повоюет в Афганистане, окажется в подбитом вертолёте, попадёт в караван душманов, но выдаст себя за американца и уйдёт к своим.
Погибнет в Узбекистане в начале 21-го века в автокатастрофе.
Сергей был исключён из партии КПСС во время службы на Чукотке в начале семидесятых и восстановлен только в 1980 году в Афганистане.
За что исключался, я не знаю.
Я был исключён из партии летом 1978 года. За пьянку***.
Остальные офицеры нашей мангруппы, - в основном переводчики, заканчивавшие гражданские ВУЗы, призванные на два года и оставшиеся служить, - в партию вступить не успели.
Так что, по вот такому стечению обстоятельств в феврале 1979 года во время нашей трёхмесячной экспедиции, группа оказалась полностью беспартийной.

«Начпродом» мангруппы мы единодушно назначили капитана Муминова, который принял на себя эту функцию с удовольствием. Рыбачили в основном старшина мангруппы прапорщик Исаев, водители и свободные от смен радисты.
Все радисты и водители – из тех, что после учебной роты в Ташкенте были направлены для дальнейшей службы в отдельную пеленгаторную роту, прилепившуюся к другой части – пеленгаторному узлу КГБ под Ашхабадом возле кишлака Изгант.
Сейчас прапорщик Исаев, прибывший с нами из Ташкента, командовал группой совершенно незнакомых солдат.
Вскоре проявилась неприглядная картина.
Началось с того, что прогуливаясь утром за пределами нашей позиции, я увидел на земле транзистор… потом ещё один… и ещё…
Стали разбираться. Оказалось, Исаев воспитывает солдат кулаками. Вот один солдат-водитель придумал  отомстить обидчику, по своей наивности решив вопрос особым образом: он выкрал из ЗИПа радиостанции пакетик транзисторов и разбросал их по саю.
Пришлось Борису Львовичу, да и всей группе офицеров проводить с Исаевым разъяснительную работу:
- А если обиженный солдат выкинет другой номер? Здесь граница!
Но первое внушение не помогло, и вскоре мы обнаружили ещё одного солдата с синяком под глазом. Комионко решил изгнать Исаева, то есть откомандировать его в Ташкент своим ходом. Но тогда бы наша группа лишилась опытного автомеханика и в случае поломки машины на марше могла попасть в трудное положение. Но вопрос решил Сергей Томабаев, человек довольно могучего сложения. Он завёл Исаева в третью комнату, там «повоспитывал» его тем же способом, пригрозив, что если мордобой солдат случится хоть раз, самого Исаева комиссуют, как непригодного инвалида… и что вся группа подтвердит, что видела как он падал с кипариса.
Урок на этот раз оказался более действенным.

До революции в Иране и вооружённого восстания в Тегеране оставалось девять месяцев. В марте-апреле 1978 года наша мангруппа решала рядовые задачи, составлявшие обычную рутину разведки сопредельного государства. Но хоть время было мирным, США уже превратили Иран в сплошную военную базу, приспособленную для войны с Советским Союзом.  Одиннадцать горных перевалов были готовы к закладке ядерных фугасов. А выбранное нами место начальник заставы гордо называл «танкоопасным направлением».  Здесь же рядом проходили древние пути торговли России с Персией…
_____________________________________
*) Очень часто граница проходит по руслам рек, ручьёв, или высохших, или таких, в которых вода бывает сезонами. Поэтому даже в горно-пустынной местности вдоль границы процветают тугаи (густые заросли), богатые флорой и фауной, разным зверьём, привлекательным для охоты.
**) КУНГ - "кузов универсальный герметизированный", проще говоря - будка, домик на колёсах.
***) Я вовсе не горжусь этим исключением, для меня оно было трагедией под конец службы. Горжусь только тем, что собрание офицеров КП единодушно проголосовало против моего исключения (один голос был «за»), и замполиту пришлось заставить парткомиссию отменять решение этого партсобрания как «политически неправильное». При этом он произнёс сакральную фразу «У нас в стране две партии, одна – КПСС, а другая – на командном пункте».


Следующая глава http://proza.ru/2013/07/04/790