Двое в море, не считая двух собак

Двое в море, не считая двух собак.
Решились, собрались, поехали на море.
Итого: двое людей, два рюкзака килограмм по 18,  две собаки (взрослый кобель и его годовалая доча).
Часть первая. Поезд.
Жарко было всем.  Мы пили пиво, собаки воду. Где-то в районе Воронежа какой-то ушлый ребенок решил нарушить инструкцию по пользованию биотуалета. А именно: низзя бросать в туалет бумагу, мусор и т.д.
Результат: бегали через вагон в обычный туалет.
Но до Ростова.
А после Ростова собаки сошли с ума и решили, что они будут жить в тамбуре: там прохладней.
Мы были вынуждены с ними согласиться. С учетом выпиваемого количества пива, я так вообще предложил переселиться тудой. Все-таки действительно прохладно, да и к туалету поближе.
Однако в тамбуре с моим решением не согласилось большинство курящих людей. Видите ли им собаки мешают спокойно распивать никотиану.
Вернулись взад.
В Анапу прибыли озверевшие, окосевшие, но ужасно довольные.


Часть вторая.
Что такое семь километров. 
Семь километров по асфальту – это одно, та же «семерка» по камням – это другое.  А вдобавок рюкзак, собаки и жена…. Угу… с рюкзаком.
Собаки, осатаневшие от поезда и такси, решили выпить море. Да-да! Зашли по локти в соленую водичку и начали, на мой взгляд, именно что выпивать море. Всё море, конечно же, им выхлебать не удалось, но вот пузы у животных ощутимо и очень потешно раздулись.
На протяжении семикилометрового пути по камням (вверх, вниз, вверх, вниз…) собаки еще несколько раз зверски пытались загрызть водно-солевой раствор.
«Раствор» загрызанию не поддавался,  но начал изнутри подтачивать собачьи организмы. В результате путь до места установки палатки был помечен; я был спокоен – теперь мы точно не потеряемся.  А с учетом выпитого по дороге вина, такая проблема (где я?) в моей голове возникала.
Однако нужно было найти место для нашей будущей дислокации.
Командором  по передвижению являлась Наташа; ей эти места были с детства знакомы. Но детство – это детство, а нынешние реалии, вкупе с замечательным красным вином внесли свои поправки по нашему передвижению по малому Утришу.
Часть третья.
Море. Передислокация.
Море меня впечатлило. Поймите меня, люди! Я, человек, который в жизни видел водное пространство только в виде  рек (сплавлялся – было дело) и озер, прудов (купался), впервые в жизни увидел объем… массу… нереальную, на мой взгляд, толщу воды!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
И я пребывал в панике. Она (вода) меня пугала.
Но это было уже днем.
А утром…
Я не знаю, как мы забрались туда, но побережье черного моря с этого места было видно отчетливо. Действительно, вид был прекрасен: тоненькая струйка пресной воды, извивающаяся между замшелых валунов и кустов можжевельника; и где-то далеко-далеко внизу это струйка переходила в крещендо; а уже после, когда слух и зрение полностью оценивали масштаб водопада, все органы чувств устремлялись к морю; диминуэндо.
Но нужно было как-то спуститься вниз, дабы воочию ощутить: это не картина маслом, это мы действительно на море.
Я всегда знал, что собаки существа вредные, предательские и сволочи ваще. Что они и доказали, весело и вприпрыжку начав сбегать вниз. Гады.
Я, лично, весело и вприпрыжку преодолеть барьер, разделяющий меня до мечты – с разбега окунуться в синеву черного моря – осилить бы не смог при всем желании. Вот медленно и печально спуститься вниз – это, пожалуйста.
Наташа, вообще отказалась реверсировать на берег, причем мотивировала это, следуя странной женской логике, следующем: «Ты меня сюда в горы поднял, вот сам и спускай». Мои робкие возражения, типа: «Ты ж сама вчера сказала, что это классное место для ночевки и плевать, что немного высоковато…» были встречены в штыки.
Оставалась немного вина…
 И мы, условно быстро, добрались до каменистого берега, где уже весело плескались немецкие овчарки.
 (Сработал принцип: то, что сделал нетрезвый и этому сильно удивлен с утра, то енто самое можно и повторить, главное принять определенную дозу вчерашнего напитка).
И тут меня накрыло. 
Часть четвертая.
Страх.
Да. Накрыло. Накрыло страхом. Поймите меня правильно. Вся в моей жизни «глубина» – это максимум 2-3 метра.
А тут… О-о-о-о!!!!
Это был глубокий (хи-хи) психологический раздрай.
Наталия Владимировна со словами: «Наконец-то!» нырнула и не спеша продолжила движение в воде, как мне показалось, к турецкому берегу.
Собаки разделились. Кекс (Цитрон с Сиреневой Долины) отправился спасать хозяйку. Катя (Катюша с Красных Прудов) осталась нервничать со мной.
Я, как командир сего маленького отряда, пребывал в амбивалентном состоянии. Часть меня вопила: нужно воссоединить отряд; спасать Наташу и Кекса, они ж так далеко заплыли в эту толщу воды! Вторая моя часть гласила: сиди на месте и не дергайся, она на этом море выросла, знает что делает.
Третья часть моего разума вообще вошла в когнитивный диссонанс и начала бубнить следующее: выпей вина… и вспомни, что ты знаешь о спасениях на водах, а именно ту часть, где написано об обнаружении утопленников…
В довершении всего умственного разброда Павла Викторовича (меня, то есть), Наташа призывно начала махать рукой и задорно кричать: «Плыви  ко мне, тут классно, поныряем…».
Русалка, блин. До нее ж метров тридцать!
Нет, я занимался плаванием и прыжками в воду…
Да-с. Но ведь это было в бассейне! Понимаете? В Бас-сей-не!
А тут глубина, к-камни какие-то, замшелые… Акулы , наверное есть?
Короче, я собрал волю в трусы, снял их и поплыл…
Часть пятая.
Акула.
Под водой все увеличивается в полтора раза. Так говорят.
Ну не знаю. По мне так на все пятьдесят.
Я заорал и выскочил на берег: «Наташ, я видел акулу!»
Жена хихикнула и, зайдя со мной в воду, показала мне мою «акулу». Это был бычок размером с ладонь.
«Ну и что… - упорствовал я, сидючи возле костерка вечерком, –  для меня это всё-равно акула.
С тех пор к выражению «у страха глаза велики» я отношусь несколько иначе.
О! Костерок.
Можжевельник, как выяснилось, не фига не дерево и даже не кустарник. Можжевельник – это специально растущее издевательство над туристом.  Проще было собирать плавник (выброс дерева на берег). Что мы и делали регулярно. В связи с чем, я убедился – семь километров по берегу – это раз плюнуть! Все дело в  неассоциативном обучении , привыкании – то бишь.
Эпилог.
Моллюски, комары и дети.
Кое-кто мне взахлеб рассказывал, что на Утрише мы наловим всяких моллюсков и нажарим и съедим.
Я был счастлив, когда увидел скорлупки этих неведомых мне существ на берегу море.
Саму енту живность я употребил только по приезду в цивилизацию: в ресторанчике Анапы.
Единственный комар на малом Утрише удосужил меня своим посещеньем сразу после того, как прошла гроза, и ветер снес нашу палатку.
Но этой грозе я был рад!
Сидеть в обнимку с любимой женщиной, дрожать от холода, клацать зубам, унисонно икать и провожать тоскливым взглядом летящую по воле грозового ветра палатку – это ли не счастье?

Обратно ехали счастливые и довольные.
Катюша с Красных Прудов всегда не любила детей. Ей и самой-то годик! И с её точки зрения дети – весьма шаловливые и бестолковые существа.
А ехали мы в вагоне с целым  пионерским лагерем, возвращавшимся с летнего отдыха.
И дети так умучили Катю, что, как мне кажется, она их вынужденно полюбила.

 
Давно это было. Мог многое и забыть.