Путевые записки Часть 10

Продолжаю публикацию фронтовых записок моего отца – Брюшинина Владимира Николаевича, участника Великой Отечественной Войны 1941-45 г.г. На фото - отец с фронтовыми товарищами. Снимок сделан в июне 1945 г. в зоопарке Тройя (г.Прага, Чехословакия)  Слева направо: В.Брюшинин, М. Лысенко.(девчушки чешские).


Часть №10

7 апреля 1944 г. с. Кохановка
Вчера с утра снег, сменившийся  к вечеру дождём, ночью подморозило, сегодня с утра – солнце. Дороги – ужасны и мы, чтобы не вывести машины из строя, имеем приказ трогаться лишь после того, как подсохнет и машины будут приведены в полный порядок. Карты скомплектовал до самого Днестра и выслал мотоциклом вперёд. А с каким трудом они достаются! Ведь подвоз карт на армию дело необыкновенно трудное и важное в одно и то же время. Сироклинов сбился с ног. Войска движутся очень быстро, потребность колоссальна. Вчера с самолёта У-2 сброшен в Кохановку тюк с картами для Хурсенко, потому, что поля так раскисли, что не сесть «кукурузнику». Так получил я нужные карты. Но дело ведь не только в картах. Каждый солдат, двигающийся к фронту, в том числе и мобилизованные в освобождённых районах – несут в своих вещевых мешках  снаряды,  мины, патроны – на себе. Думаю, что это гениальный выход из создавшегося положения…

11 апреля 1944 г. с. Кохановка
Что бы там ни говорили, но время, проведённое в этой деревушке, с таким поэтическим названием, было во всех отношениях приятным и, как мне кажется, вполне заслуженным отдыхом. Теперь всё готово, дороги просохли и мы будем пробиваться к Фрунзовке (Захарьяне), где войска нашей армии задержались, ведя бои с силами прикрытия немцев, стремящихся использовать удерживаемые ими переправы на Днестре в максимальной степени.
Благословенные дни! Настоящий курорт. Старички – хозяева: она - добродушная толстушка, кажется, само радушие и доброта,  и он – словоохотливый хохол  с добрыми серыми глазами под высокой барашковой шапкой и усами запорожца. Я живу у них с «тёзкой», другие расселились также неплохо. Походы на ручную мельницу, ловля рыбы хваткой  в местной речушке за селом, где раскинулся пёстрый, трескучий табор цыган с Бессарабии. Много интересных рассказов, особенно когда на столе доброе виноградное вино домашнего изготовления  и такой же сыр, пирожки и всяческая снедь добродушных хозяев, свой табак…
Всё хорошо, всё спокойно и необычно для войны. В балке лежат взорванные громаднейшие тяжёлые полевые орудия немцев, которые враг уничтожил, будучи не в силах увезти. И это – единственное, кажется, напоминание о пронёсшейся над Кохановкой войне: короткой, беспорядочной и непонятной.
Вечерами, когда тихо садится  весеннее солнце за гористый берег, поросший лесом, так мирно и радостно на душе от церковного звона, доносящегося сюда с того берега, где в зелени сельских садов белеет церковь. А ещё позже, когда прохладная весенняя ночь распахивает над селом свои крылья, и на небосклон выезжает торжественная луна, выросшая в пору непогоды совершенно незаметно для неё, всё быстро засыпает вокруг. Изредка слышится крик пугача, да на том краю села  лает собака, гоняющая зайцев на виноградниках. Не забыть этих идиллических дней никогда! Как будто бы какая-то  сверхъестественная сила вырвала нас из клокочущего водоворота войны и бросила  на тихий, сонный покоем,  берег. Но, завтра – в путь. Всё уже готово.

13 апреля 1944 г. с. Шибка, Молдавия.
От Кохановки – головокружительный бросок к Днестру. 12 апреля пересекли ж. д. Жмеринка – Одесса и сегодня, миновав Фрунзовку, станции Перекрестово и Счастливая, пересекли границы Молдавии. Что только творилось в огромном яру под Фрунзовкой, где была наконец прорвана полоса прикрытия врага. Прямая дорога на водораздел вся усеяна битыми и  сожжёнными машинами врага, частью застрявшими и погибшими от огня в грязи, частью застигнутыми артиллерийскими снарядами на ходу. Бронетранспортёры,  грузовики, танки, самоходные пушки, тягачи, распашные многоместные  автобусы штабов, величиной с пассажирские вагоны, блестящие мерседесы высокопоставленных лиц, снова обломки, трупы, трупы, белые снежные пятна выпотрошенных бумаг полевых канцелярий, трупы бесконца…Вчера взята Одесса войсками Толбухина. Это значит, что на левом берегу Днестра нет больше немцев. Наши войска на тягах отступавших немцев прорвались к переправам, но под самым их носом они взлетели на воздух. Часть сил, однако, смогла переправиться на тот берег Днестра в районе Пугачень и сейчас яростно дерётся на этом крошечном плацдарме, расширяя его, чтобы дать возможность перейти реку нашим главным силам. Связь с плацдармом уже установлена.

18 апреля 1944 г. Шибка.
Все эти дни шли неслыханные по жестокости, тяжёлые бои  за переправы, за плацдарм. Сильная группировка войск противника, сконцентрированная в р-не Кишинёв, опираясь на долговременные пограничные укрепления румынской границы  вдоль правого берега Днестра, успешно противодействует нам. Вражеская авиация дни и ночи висит над захваченным плацдармом и беспощадно утюжит наши войска. Переправа войск осуществляется только  ночью, ценою необычайных трудностей, ценою грустных, удручающих потерь…Мне уже сейчас становится ясным, что успеха здесь добиться трудно. Весь прорыв через Днестр, через пограничную оборону румын - означал бы потерю Кишинёва, потерю всей Бессарабии для врага,- успех имел бы очень далеко идущие последствия, вплоть до крушения самой Румынии. Враг, видимо, отлично это знает. Не могу понять, почему не развивают наступление наши войска на Кишинёв с севера, от Бельц, находящихся уже в наших руках. Ведь это было бы значительно легче, чем фронтальная атака Днестра и пограничных позиций…

             Прекрасное  виноградное молдавское вино  льётся рекой не только здесь, но по-русски  пьют на плацдарме, в самом пекле битвы за Днестр. К тому же сильно помогает спирт, захваченный на ст. Счастливая вместе с богатой аппаратурой связи и  другими трофеями. Богатый край!  Здесь хорошо растёт виноград, абрикос, грецкий орех, южные сорта табака. Чудесная земля, чудесны её сады, прекрасен и живописен ландшафт.

         …Из письма мамы узнал, что отец умер под Москвой 29 декабря 1943 года. Принял эту весть спокойно.(Дед мой оставил свою семью за два года до войны и переехал в Подмосковье с другой женщиной - Горина С.В.). Много противоречивых мыслей, но главная - одна…Что же это Лизочка совсем не пишет? Приятная во всех отношениях остановка в Кохановке помешала мне видеться с братом. Во Фрунзовке встречал Насырова  (он отстал с неисправной машиной Лахно перед Добровеличковкой), который передал мне короткую записку от Васи, вместе  с дружеской флягой трофейного спирта. Пишет буквально  несколько слов и адрес не указывает, так как находится на марше, а куда – неизвестно. Пожалел я о днях, проведённых в Кохановке, но это уже не моя вина.
Ноги снова разболелись ужасно. Лечу и злюсь.

26 апреля 1944 г. Шибка.
Вчера войска снова пошли вперёд на плацдарме, но ощутимых успехов не видно. Нам, правда, помогает американская авиация, устраивая  грандиозные трескучие фейерверки на Днестре,  вторые сутки не затухает пальба, но дело идёт туго и каждая  пядь отвоёванной земли у врага слишком обходится дорого. Тепло, копают огороды, цветут абрикосы, сливы, черешня. Тепло, солнечно, сухо, чудесная жизнь среди цветущей природы могла бы быть ещё чудеснее, если бы не близкая кровопролитная война. И так – всегда. В Крыму развёртываются удивительные, радостные дела и он скоро весь будет свободным.

7 мая 1944 г. Шибка.
Свой участок мы сдаём 8 гв. армии, а наша армия перебрасывается в Румынию, куда-то в район г. Ботошани. Войска уже начали марш тремя маршрутами. Мы едем на автомашинах через Рыбницу – Бельцы. Всё уже готово в путь. Сижу сейчас и думаю о том, что делается, наверное, именно то, что я считал  наиболее целесообразным. Если это не подготовка удара по Румынии с севера, то что же ещё?

10 мая 1944 г.  Копэлэу, Северная  Румыния
Закончен почти 300 км марш. Через Дубоссары, Рыбницу, Флорешти, Бельцы и я – в Румынии. 8 мая форсировал Днестр у Рыбницы, сегодня – Прут. Путевые впечатления для меня, как географа, исключительно интересны. Чудное видение цветущей Рыбницы, дорога вдоль Днестра с живописными петлями у головокружительных высот и садов, короткие привалы в пути, гладкий асфальт автомобильных трасс, сады Флорешти, Скорцени, Гояны, Кресты, Колодцы, чужой народ, язык, чужая незнакомая земля, даже воздух, кажется, чужой. Много лесов, горы, горы, сады, виды как на открытках Швейцарии. Звонят в церквах, к нам присматриваются, удивляются, что мы не жжём, не грабим, не насилуем, как говорили румынам немцы. Народ гостеприимен и воздаёт нам все почести. Присматриваемся и мы…

               Удивительная дешевизна продуктов обогащает наш солдатский стол, как никогда. Тем более, что  некоторые из нас были настолько дальновидными, что ещё в  советской Молдавии запаслись румынскими леями, купив их за бесценок, ибо они теперь там – ничто. За 15 рублей можно купить здесь жирного барана, яйца – 1 рубль десяток, молоко, сыр – дешевле грибов…
Армия сосредотачивается и отдыхает – самая горячая пора для армейских  квартиристов и комендатур.

14 мая 1944 г. с. Супитка (18 км  южнее Батошани)
Сегодня ровно год, как мы из Боброва. Стоим в затылок действующим войскам, приводим себя в порядок: готовимся к действиям в горно-лесистой местности. Природа богата и живописна – до крайности, погода тёплая, сухая, ясная,  питание обильное, ноги поправляются, но очень медленно. Писем нет и скучаю невыносимо. Надо получать летнее обмундирование, становится жарко, сапоги требуют срочного ремонта. Единственный выход – отдать в роту Чернякова, потому, что свои ещё не прибыли.

19 мая 1944 г.  Супитка.
Вчера совершил путешествие в Балушень на КП Штарма за картами и убедился, как же эти карты Румынии врут. Дело в том, что мы пользуемся  картами Румынии старыми, хотя и переизданными вновь. Карты доставил, но это было не таким путешествием, как в Шибке, перед отъездом в Румынию. Тогда мне полковник дал приказание поздно вечером, чтобы карты на маршрут были к рассвету. И я помчался верхом в Павловку, чудесной лунной ночью.

            Уже настоящее лето, с жарким солнцем, пылью дорог, густой тенью, соблазняющей прохладой путника. Какое движение на этих дорогах! Войска, войска, войска! В кармане – краткий разговорник румынского языка, карта, револьвер. Что ещё  нужно?

Началась учёба и мне работы снова привалило. Цветёт сирень, запах её наводит на тревожные, сладкие воспоминания. И почему это Лизочкиных писем всё нет? Сплю в палатке, разбитой в саду. Ночи всё же ещё холодны и я простудился. С юга – тревожные вести. Ах, ничто так  не тяжело, как ожидание. Вот почему эти паузы переживаю я так болезненно. Всё пережитое уходит в бесконечную даль, перспектива бледнеет, усталость больше и настойчивее даёт себя знать. Когда же начнётся решительный удар с двух сторон, который свалит врага  окончательно с ног. И Лиза всё ещё не пишет. Стыдно малодушничать, не для этого ты вышел на дорогу войны, чтобы поддаваться минутным слабостям, оттого, что жертвы, которые ты принёс всё ещё недостаточны,  и нет писем из дома… Весною особенно грустна разлука и тяжела. Но ведь положение не так безнадёжно, как поёшь ты вполголоса  неизвестно откуда навязавшийся куплет:
«Перебиты, поломаны крылья,
  Дикой болью мне душу свело,
  Как метели серебряной пылью
  Все дороги мои замело…»
Нет, прочь всё это! Сажусь писать Лизочке. Она у меня единственный светоч, она только может развеять эти тяжёлые, унылые думы. Милая, нежная, родная…

4 июня 1944 г. Супитка.
Вот уже целых шесть дней южнее нас, в районе  Яссы идут тяжёлые, очень серьёзные бои с  наступающим противником. Сдерживая яростный натиск врага, наши войска чуть-чуть отошли. По времени и содержанию  обстановка на этом участке похожа на Курскую. Вот чем можно объяснить и наше здесь появление. Но, в боях мы ещё не участвуем, хотя положение весьма серьёзно. Сегодня  два года, как я от Лизы.

6 июня 1944 г. Борошой, восточнее Хырису.
Войска нашей армии вышли  на полосу 27-й и заняли  второй рубеж обороны, постепенно выдвигая вперёд передовые НП. Местное население в полосе 25 км от фронта эвакуируется в тыл, так как предстоят, видимо, жаркие дела. Тянутся нам навстречу бесчисленные обозы, толпы жителей с имуществом, детьми. У сёл – пёстрые, многолюдные, кипящие таборы переселенцев. Здесь сёла пусты совершенно. Вокруг – пустынная, волнистая степь – такой резкий контраст с тем, что мы оставили недавно. Войска закапываются в землю, в воздухе, накалённым солнцем, слышится приближающаяся канонада. Невыносимо жарко, пыльно, цветёт акация и её ажурные кроны вдоль дорог – словно облиты молоком.

7 июня 1944 г. Борошой.
Три дня тому назад союзные войска освободили Рим, а сегодня они открыли второй фронт! Газеты сообщают астрономические цифры о силе этой невиданной десантной операции с Британских островов  через Ла-Манш  в Нормандию: 4000 судов, 11000 самолётов. Наконец-то долгожданный фронт открыт. Радостно на душе, ведь с этим событием столько связано светлых надежд, что и вымолвить нельзя…

11 июня 1944 г. Борошой
Бои в районе Яссе  продолжаются, мы стоим настороже. Но обстановка такова, что здесь обойдутся и без нас. Враг в атаках несёт невообразимые потери и надежд пробиться у него всё меньше и меньше. Весь вопрос только вот в чём: ударим ли мы ему навстречу, когда силы его иссякнут, или план будет «вверху» другой?.. Работы эти дни необыкновенно много, в связи с подготовкой возможного вступления в бой армии. Заготовил даже полный комплект карт на это направление, совершив рейс в Прэжэни по горам, при адской жаре и пешком, дорогой без единой тени и душной от нагретых камней, какая бывает лишь в горах.

17 июня 1944 г. Борошой
Вася в 6 км от меня в с. Кишкерени. Вчера я получил от него письмо. Надо бы идти и идти немедленно, но работа не пускает и своя и у Смирнова. Мучаюсь и смотрю на восток, где Вася, не знающий, что я так близко от него.
Под Ленинградом Говоров начал прорыв Карельской позиции врага. И – успешно. Есть письма.

19 июня 1944 г. Борошой.
           Вчера был у Васи. Богомолов отпустил на одни сутки, Смирнова уговорил, Дюкарев подбросил на машине. Волнующая, удивительная встреча, рассказы, рассказы, рассказы. Их бригада обслуживает 7-ю армию и сейчас на отдыхе, обучается прорыву Ясских укреплений. Смотрели вместе картину «Жди меня», гуляли по тихим, зелёным  уличкам живописного села Кишкерени, расположившегося на высоком берегу речки. Ему много пришлось пережить на Буге. А потом простились на маленьком мостике у края села, обещав увидеться в Германии, когда окончится эта ужасная война. Все мне говорят, что мы с Василием счастливы, что видимся второй раз за войну. Не знаю. Может быть, но встреча всякий раз приносит нам счастье. Встреча – как сон…