Поход на Вишеру глава6

Из провианта у нас осталось какао в порошке. 
По дороге часто попадались грибы. 
Их было много, несмотря на прохладную погоду.
 
Мы перешли на одноразовое  здоровое питание:  каша из грибов  (без соли) – чистейший белок и напиток из какао порошка, в котором, если верить этикетке 17 процентов жирности, - чистейший шоколад.
 
На одной из стоянок Рая заметила, что у Виктора плохое настроение.
Мы решили, что это от недоедания.
И решили как-то развеселить парня.
Идея показать пародию на участников похода закончилась провалом.
Мы с ней  начали  пародировать Виктора и Галку, назвав  миниатюру «Галкина диета»:
- Витя, почему ты не ешь? -  спрашивала Рая меня нежным голосом Галки, подвигая пустую миску поближе ко мне, и, держа свою ложку  на весу.
- Это ты совсем не кушаешь, Галя, - басила я голосом Лаврушки  в ответ, «захватывая полную» ложку мнимого кулеша, отправляя её себе в рот, и при этом пережёвывая.
Рая умилённо вздыхала, мило улыбалась, глядя на меня, и облизывала пустую ложку.
- И почему ты, Галка, всё-таки не ешь? Тебе каша не нравится?  Или соли не хватает? -  деланно удивлялась я, «запихивая» себе в рот очередную полную ложку, и с аппетитом пережевывая, добавляла:
- А я люблю…
- Кого? – с придыханием спрашивала  Рая.
- Гречу, особенно с маслом, - и очередная ложка отправляется тем же маршрутом.
- Ну, вот и кушай!  Съешь ещё ложечку за маму, за папу, за нашего командира, за Петю, за Людку.
- Вот за неё не буду.  Она всё время дразнится. Как в садике начала, так и остановиться не может.
- Ну, тогда эту я съем.

Пётр и Гена смеялись, Галка улыбалась, а Виктор  запыхтел и сказал: «Если тебе,  Крупина,  делать нечего, пошла бы лучше попилила. И я не вижу здесь ничего смешного. А говорить о еде, когда  есть хочется,  вообще  провокация.  Я думал, ты умнее».

Вот почему-то многие  так часто думают и глубоко ошибаются. 
Ну, а я то - здесь причём?!

Позже мы узнали, что причина не только плохого настроения, но и высокой температуры Лаврушки был фурункул, который вскочил у него на плече, как раз под лямкой рюкзака.  Мне было стыдно…, но из песни слово вылетит – не поймаешь.

Галке пришлось вскрывать этот фурункул.
Она прокалила над огнём нож, обработала спиртом  место надреза и … я завизжала.
До сих пор  при одной мысли – у меня кружится голова, и коленки от страха трясутся.
А Витька молчал.
 
Потом она приложила подорожник и забинтовала.
К вечеру ему стало легче.
Наша грибная диета  продолжалась три дня.
Мы на них уже смотреть не могли.
Так хотелось хлеба и сладкого чая.
Вечерами мы уже не пели.
И я думала, что это чистой воды пижонство – брать гитару в такие походы.

И вот  1 сентября, когда все советские школьники и студенты идут на занятия, мы вышли на лагерь геологов.
Нет, сначала мы увидели длинный стол под навесом, на котором под полиэтиленовой плёнкой стояли НЕСКОЛЬКО  БУХАНОК  ХЛЕБА.   

Мы остановились,  не в силах оторвать взгляд от такой картины, и сглатывали слюну. 

К нам шёл пожилой человек, а мы смотрели не на него, а на стол. 
Первым заговорил Гена. Он что-то говорил, про то, кто мы, откуда, как  мы просчитались с маршрутом.
А я всё ждала, когда же он попросит хлеба. 
Наконец, командир  спросил, нельзя ли купить у них хлеба и соли и какой-нибудь крупы?

Мужчина сказал, что, конечно, можно.
Подошёл к столу, взял буханку и протянул Гене,  который тут же стал её ломать на куски и передавать нам.
 
Мы ели, молча, самый вкусный хлеб. 

Геолог рассказал, что сегодня несколько человек из их партии сходили на рыбалку, и он подарит нам хариусов на уху.

Вечером в ведре варились шесть хариусов. 
Мы ели уху с хлебом.
И впервые опьянели от еды. 
Геолог рассказывал, как ловят хариуса, о его повадках, а мы засыпали под его рассказ после сладкого чая.
 
И пока мы сладко спали наши родители, не дождавшись нас 29, 30 и даже 31 августа, обратились в милицию с заявлением о пропавшей группе студентов.
 
Моя мама пришла к маме Виктора,  и они вместе пошли...
К кому бы вы думали? – К Конькину!!!   
Потому что Мария Николаевна со слов Вити знала, что мы идём на Урал с группой студентов с физтеха.   

И только Конькин из нашего класса учился там. 
Вот так  он  узнал о походе до нашего возвращения. 

Конькин пошёл в деканат  и выяснил, что группа наша не зарегистрирована.  Никто о ней и не слышал,  и где искать – неведомо. 
Это очень огорчило наших мам, если не больше. 
И они пошли в милицию. 
Там их попросили принести наши фото. 
Моя мама нашла фотографию, где мы с Лаврушкой  на пляже.
Снимок был сделан  в  предыдущее лето, когда Лаврушка с Александровым приезжали ко мне  в пионерский лагерь, где я проходила педпрактику.
 
На снимке мы улыбались, и главное, я там получилась очень хорошо, хотя и в купальнике. Совсем не толстая.   
Я была довольна своей мамой – правильную фотокарточку она выбрала. 
И Конькину показала!

Наутро геологи, среди которых были и родители, понимающие волнения наших мам и пап,  предложили доставить нас до посёлка Велс на моторной лодке.
   
А родителям нашим в это время уже показывали расценки работы поискового вертолёта.
Один час – пятьсот рублей. При стипендии – двадцать восемь.

Они уже написали заявку, когда поздно  вечером Витька из переговорного пункта  Велса позвонил домой.
У нас домашнего телефона не было.

И вот ночью  счастливые  Мария Николаевна и Григорий  Алексеевич прибежали  к моим родителям,  и у них появился повод распить бутылочку вина.

Когда мы сели в поезд, следующий до Казани, у меня выскочил герпес на весь подбородок. 
Я такого ужаса ещё никогда не испытывала.   
А вдруг это не пройдёт?
Но Мария Николаевна  (а она врач – педиатр), когда встречала нас 5 сентября на вокзале, сказала, что это результат ослабленной иммунной системы  и перенесённого стресса. 
Витька отпустил за время похода бороду, и его мама всё время заглядывала на него и прижималась к плечу. 
Она рассказывала во всех деталях  их поисковые мероприятия:
- Саша Конькин сказал, что он вам завидует. Он бы обязательно с вами пошёл. Весь класс  уже о ваших приключениях знает.  Витюшка, а  угадай, что я тебе приготовила?  Твои любимые грибы!
И мы с Лаврушкой  дико захохотали.