Судьбоносная Кругосветка

Поезд плавно остановился. Серёга выглянул в окно: по перрону ходили люди, навьюченные мягкими игрушками. Каких тут только не было зверьков, крокодильчики, собачки, кошечки, белочки, медведи – всех цветов и размеров Любуясь на всё это изобилие грустно вспоминал, как шесть лет тому назад решил: «Когда буду возвращаться, куплю самую красивую игрушку – маме».

Серёга почувствовал, как на глаза наворачиваются слёзы. Мать одна воспитывала его – отец был милиционером и погиб на службе. На похоронах отца прозвучали патриотические речи, и про их семью вскорости забыли. Но он, будучи в четвёртом классе, дал себе твёрдое слово: «Я вырасту и понесу дело отца до конца своих дней!» А вот на похоронах матери, – не был.

Ту подъезжающую машину, его взгляд выхватил из нескольких, двигающихся по трассе – он поднял жезл. Врыв разметал их пост в разные стороны: больничная палата в Махачкале, потом московский госпиталь – врачи фактически вытащили его с того света. Напарнику Николаю – не повезло, взрывом его тело разорвало на части. Это потом он узнал, что в тот злосчастный день мать умерла. И остался он один на этой земле, – ни родных, ни близких.
Серёга знал, что через час поезд прибудет в родной город, а там, на окраине, ждёт его опустевший дом. «Куплю цветы и сразу на кладбище, – решил он. – Пусть мама полюбуется звездочками на моих погонах. Она к празднику всегда брала китель отца, и что-то тихо напевая, с любовью и нежностью, обтирала звёздочки на погонах и медали». Он дотронулся до ордена на груди.
 – Вот таким горьким оказался мой выпускной! – еле слышно промолвил он и горестно вздохнул.
Пожилая соседка по купе, оторвала взгляд от окна, за которым её возрастная дочь выбирала себе мягкую игрушку, и внимательно посмотрела на попутчика.

В это время, дверь купе открылась и вошедший незнакомец, обращаясь к Сергею, сказал:
– Сергей Петрович, прошу Вас, с вещами на выход.
Услышав команду, он встал и, надев фуражку, снял с третьей полки свой чемоданчик, направился за незнакомцем. Выйдя на перрон, ощутил одурманивающий запах сирени. По весне их дом утопал в сиреневом тумане. После смерти отца, мать сама подрезала и пересаживала кусты в палисаднике. А в такие дни, как этот, она открывала окна, даже если на улице было ветрено, или дождливо.
За зданием вокзала их ждала серебристая «Хонда». Когда они сели в машину, незнакомец сказал:
– Сергей Петрович, в вашем родном городе, на одном из заводов, два дня тому назад пропал начальник цеха: до обеда его видели, а потом исчез. Местная полиция и московские коллеги уже вторые сутки работают над раскрытием загадочного исчезновения Ладырева Семёна Трофимовича. Завод охраняет ЧОП и оборудован камерами наблюдения, так что, выйти незамеченным он не мог. На территории завода ведутся поиски всеми доступными средствами – пока безрезультатно. Вы сегодня же преступаете к раскрытию этого дела. Завтра поступите на завод и начнёте трудовую деятельность в качестве рабочего. Этот случай взят на контроль президентом. За последний год в вашей области произошло много резонансных преступлений и нелепых случайностей. А пропажа начальника цеха переполнила чашу. По легенде: Вы, работали в Москве на стройке, сейчас заедем в магазин, и подберём соответствующую одежду. Насколько нам известно, Вы, за годы учёбы, ни разу не были дома.

– Совершенно точно. За шесть прошедших лет, мне не удалось повидаться с матерью.
– Мы в курсе о Вашей семейной трагедии. Примите моё соболезнование, – продолжил незнакомец. – После смерти Вашей матери, для того чтобы строение не растащили по досточкам, в дом родителей был прописан наш человек. Он одинок, и на пенсии. Мы планировали, что после того, как Вы приедете домой, он освободит жилище. Но в свете последних событий, Ваш дядя по отцовской линии, так он представился соседям – останется, пока не раскроем это дело. Николай Николаевич, так зовут его, будет держать связь между Вами и мною.
Вы же, Сергей Петрович, будете работать на заводе, и передавать все свои наблюдения ему. Я буду находиться в вашем городе, пока мы не найдем Ладырева, – живым или мёртвым. У нас впереди час пути, и Вы успеете ознакомится со своей легендой и материалом  дела.
В магазине «Секодхенд», Серёга быстро подобрал себе нужную одежду: всё должно было выглядеть натурально. Теперь он, по легенде – неудачник, проработавший пять лет в Москве, и не заработавший себе даже на первый случай «копейку», или как сейчас говорят «бабло». Более того, связался с криминалом, и отсидел малый срок. Всё это Серёга познавал из толстой папки, читая на ходу: машина шла на предельной скорости вслед поезду, шедшему к его родному городу.

Прямо с вокзала, с чёрной розой в руках, Серёга оказался на могиле матери. Он долго стоял и смотрел на деревянный крест, к которому была прикреплена фотография улыбающейся мамы.
– Серега, ты что-ли-ча? – спросила проходившая пожилая женщина. – Что, вернулся домой? Видать не привечает Москва-то наших? Аль ты не признал меня? Я Клавдия Ивановна, мать Павлика.
– Здравствуйте, Клавдия Ивановна, как там Павлик? – он узнал мать своего одноклассника, который слыл «балбесом» и всегда стремился верховодить над сверстниками.
– Не ведаю, милок – не ведаю! Он, поди, уж год как там, – женщина ткнула пальцем в вечернее небо. – Вот почитай каждый день прихожу на могилку – проведать. Самой уж пора в дальний путь-дороженьку собираться. А мой Павлуша, чего-то не того выпил, бедняжка. С ним ещё двое померли, а четвёртого-то – откачали. Да ты его знаешь, «Гаврик», ну Гаврилов Колька.
А родственник, что живёт в вашем доме, какой-то серьезный, но молодец за могилкой твоей матери ухаживает. Моя соседка Настюха, сохнет но нем, лишь только увидит как он выходит во двор, сразу с мусорным ведром выскакивает. У нас теперь как в центре, «мусорки» понаставили, но зимой-то редко вывозят. А квитанция на вывоз мусора каждый месяц приходят. А ты чего же, не приехал на похороны матери, аль болел? Да ты и впрямь, какой-то беленький.
– Я, Ивановна, и болел и отдыхал, но работал – родственничек «кум» заставлял.
Серёга как бы невзначай, провёл рукой по носу, показывая наколки на пальцах: их ему наклеил в машине куратор. Он знал, что Клавдия Ивановна любила посудачить, и весть о его приезде, быстро разнесёт по их посёлку городского типа, который хоть и имеет свой сельсовет, но входит в состав одного из районов города.
– Так я ж всегда полагала, что ты пойдёшь по стопам своего отца. Это же он моего мужа Митеньку на Север отправил лес валить, а там он и помер.
– Знаешь, Ивановна, иногда и на горе яблоня плодоносит. А сама представь, до куда покатиться яблочко с высокой горки. Усекла!?
– Ой, усекла, усекла. Пойду я до двору. У меня там котик на окне один не кормленый остался, – и поправив черную косынку на голове, заспешила прочь.

Через час, когда он шёл по своей улице к дому, многие выглядывали в из-за шторок в окнах: значить соседка уже успела разболтать новость. Теперь он не законопослушный гражданин, а человек имеющий за плечами судимость.
Николай Николаевич радушно встретил парня и всё рассказал о ситуации на заводе и о местных новостях. Сам Николай прослужил в милиции всю сознательную жизнь, а тут переименование в «Полицию».
– Ты знаешь, Серёжа, мне само это слово противно. Начальство оставляло меня на службе, но я сказал – нет! Так уж сложилась моя жизнь, нет у меня ни семьи, ни дома. Вот мне и предложили пожить здесь, пока ты в госпитале был. Я уже стал привыкать к такой жизни.
– Николаевич, живи сколько хочешь. Я полагаю это дело на заводе мы быстро раскроем, и найдём, куда запропастился Ладырев. Может, человек устал от суеты и уехал в Сибирь. Сидит где-нибудь на берегу таёжной реки и ловит рыбу – лето же на носу. Я читал о первом официальном «Биче», он был классный геолог, но попав на «Ершовские Пороги» реки Ангары, остался там и жил много лет промышляя рыбалкой. Люди приезжали, советовались и привозили продукты питания, а увозили рыбу. Так и жил современный и умный отшельник, а у него была семья, работа. Я когда в школе милиции изучал психологию человека, то понял – многие люди поступают так, что не каждый учёный сможет объяснить их поступки.
– Спасибо за предложение, Серёжа. А психологию людей я изучал всю свою жизнь, и порой их действия ставили меня в тупик. Особенно никакой логике не поддаётся поведение и действия женщин, – согласился Николай Николаевич.

Серёгу на завод взяли. Но так-как у него не было рабочей и инженерной специальности, то направили в третий цех – комплектовщикам. По сути – разнорабочим: принеси, подай, иди подальше не мешай! Его такой расклад устраивал, во-первых, в этом цеху пропал начальник цеха, а во-вторых, он мог беспрепятственно ходить по всему заводу, не вызывая ни у кого подозрения. Его задача и заключалась в том, чтобы принести и вовремя доставить комплектующие детали. А третий сборочный цех собирал газораспределительные станции, сокращённо – ГРС.
Бригада «прохладно» встретила нового работника, молодой, из-за проходной – ни связей, ни опыта работы нет: ножовку по металлу, и ту не умеет держать в руках. После того как прошёл инструктаж по технике безопасности у мастера и получил наставления директора цеха, пошёл знакомясь со слесарями-сборщиками и выполняемой ими работой. На многие его вопросы слышал в ответ: «Тебе это надо? С какой целью интересуешься?» А также не раз услышал вопрос-требование: «Когда накроешь «поляну»?» «Поляна» на их сленге, означало –  надо принести, минуя охрану, выпивку. Умный человек подсказал: «Говори этим «малопьющим», я проставлюсь, но когда посчитаю нужным».
Первый день работы не принёс никаких успехов и радостей: домой шёл уставшим, мускулатура «ныла», за смену пришлось перекидать и перенести много «железок».

Николай Николаевич радостно встретил Серёгу.
– Умывайся, «труженик», и садись за стол. Я тут приготовил тебе поесть. Поди устал?
– Есть маленько. С непривычки всё кажется сложным и бессмысленным, – ответил он, «наворачивая» наваристые щи.
После еды сел за отчет прожитого дня. Набросал схему цеха, и рабочие места на ней, сборщиков, слесарей, сварщиков. Но проблема заключалась в том, что каждый из работников много перемещался: выполнит одну работу и идёт в другой конец цеха, делать новую. Одним словом, монтаж сразу нескольких станций, на какие поступили комплектующие, те и собирают.
Многое, очень многое зависит от снабженцев, но их число он пока не выяснил. Вот их-то можно заподозрить в вывозе Ладырева, по его ли просьбе, или по другой какой причине. На первый взгляд, криминалом тут и не пахло, но человек-то – исчез! «Не похитили же его в самом деле агенты вражеской разведки, или инопланетяне?» – размышлял он, чувствуя, что засыпает на ходу.
Видя его замученный вид, Николаевич сказал:
– Лег бы, поспал. Смотришь, там и ясная мысль придёт, где и как искать такую необычную пропажу.
– Сейчас я прилягу отдохнуть, а вы попросите у куратора план завода со всеми его многочисленными подсобными помещениями. И мне нужен абсолютно весь список работающих на заводе, начиная с его величества генерального директора. А так же всех охранников. Они приглашены со стороны и не подчиняются даже генеральному директору, такое я сегодня слышал от «коллег». И вот ещё что, – ложась на диван, сказал Серёга. – Мне понадобиться весь список тех работ, что выполнялся в тот и последующие дни, когда пропал начальник цеха. Попроси у куратора график вывоза с завода всего: изделий, мусора, по железной и автомобильной дорогам.

– Подъём, труженик! – раздалось над ухом. – Пора идти на работу.
Серёге казалось, что он лишь на миг прикрыл глаза, а весенняя ночь пролетела. Поев завтрак, и взяв с собой «гачок», то есть обед, приготовленный для него Николаевичем, пошёл на завод.
Этот день начался с приятной новости, когда Серёга пошёл получать спецодежду, то встретил свою бывшую одноклассницу. Даша работала в этом цеху кладовщицей и была несказанно удивлена, увидев его, как вновь поступившего. Вчера она брала отгул и поэтому они не встретились. Девушка спросила:
– Серёжа, а как ты тут, вообще, оказался? – потом загадочно улыбнулась и продолжила. – А-а, понимаю, понимаю.
– «Душка моя» – (так он обращался к Даше последние три года в школе, они сидели за одной партой), что ты понимаешь? Мне тоже нужно где-то работать.
Наговорил девушке с три короба вранья, оправдывая своё появление на заводе, но по голубым её глазам, понял: она ему не верит. Как оказалось, Даша не замужем, что его обрадовало: сам он тоже был холост и даже не имел подруги. Договорились встретиться вечером и погулять по городу. Ему нужна была такая встреча, во-первых, Даша знала коллектив цеха – ведь она уже четыре года работала в нем. Она кладовщица, а это выдача в начале месяца рукавиц и мыла, а так же спецодежды и весь рабочий инструмент проходил через её руки.
После работы шел домой как на крыльях. Предстоящая прогулка будоражила его воображение: Даша всегда нравилась ему, но была какой-то неприступной. Всегда умудрялась держать его на расстоянии. Вот и сегодня, она вела себя очень загадочно: вроде бы и давая надежду, и в тоже время не оставляя ему шанса на что-то более осязаемое и реальное. Её в школе звали «Настенькой» даже учителя, за то, что она как героиня сказки, всегда хотела «Аленький Цветочек».

Дома, кроме Николаевича, его ожидал московский гость. За ужином куратор засыпал парня вопросами. Серёга обстоятельно ответил на все, но обладал пока мизером информации.
Прощаясь, куратор, указав на две папки, сказал:
– Это первый и последний мой визит в этот дом. Следующие наши встречи будут проходить в других местах. Ты пойми, Сергей Петрович, президент не любит шутить. А насчёт одноклассницы, это хорошая мысль. Пригласи свою кладовщицу сюда, и при помощи Николаевича разговорите её. Следователь, работавший с ней, отметил: девушка говорит меньше, чем знает. У Дарьи Анатольевны очень скрытный характер. Спешите, это расследование не терпит отлагательства.

Серёга купил букет цветов и ждал Дашу у сельского клуба, там была назначена встреча. Девушка пришла вовремя и, получив преподнесённые ей цветы, сказала:
– Серёжа, не будем терять время, гуляя у всех на виду, пойдём к тебе и там всё решим.
– Да, но у меня там, – он замялся и замолчал.
– Я знаю, кто у тебя живёт. Пошли.
Оказавшись в доме Сергея, Даша приветливо кивнула Николаевичу и пройдя в зал, достала из серванта большую хрустальную вазу. Поставила в неё цветы, и пошла с ней на кухню: было слышно, как вода из под крана заполняет вазу.
– Ты знаешь эту девушку?
– Не раз видел на могиле твоей матери.
– О чем вы тут шепчетесь? – войдя, спросила Даша, ставя вазу с цветами на круглый стол, покрытый белой скатертью. – Тоже мне конспираторы! Я, Серёжа, ездила в твой московский госпиталь, но меня не пустили. Встретила там хорошую женщину, и полагаю, она в твою палату принесла три красные розы.
– Да! Цветы стояли на моей тумбочке, даже когда засохли.
– После твоего поступления в Московский Университет Министерства Внутренних Дел Р.Ф, твоя мама пригласила меня к себе и поделилась твоими успехами. Марина Петровна знала, что я люблю тетя, ещё с седьмого класса. Она не оправдывала того, что ты, Серёжа, этого не видишь. А я ей говорила и не раз: встретишь ты другую девушку, которая полюбит тебя, я буду очень рада. Обо всех твоих успехах, мы с твоей мамой беседовали и радовались. А в тот день, когда случилась трагедия с тобой, Марина Петровна позвонила мне на работу. Я примчалась – твоя мама умерла у меня на руках. Похороны и всё остальные ритуальные услуги, мои родители взяли на себя. Я тебя, Серёжа, ни к чему не принуждаю. Живи своей жизнью, как знаешь. Но прошу вас обоих, не надо ломать передо мной комедию. Не надо! Я твёрдо знаю, что ты расследуешь пропажу Ладырева. То есть работаешь под прикрытием. Ну скажи, глядя мне в глаза, что это не так. А то устроился, корчишь из себя блатного. Пускай пыль в глаза тем, кто действительно виновен в исчезновении начальника цеха. А мне не надо!
Повисла пауза, Серёга смотрел в окно и думал:
«Надо же, она всегда казалась такой независимой недотрогой, а оказывается любит меня! Но имею ли я право раскрываться перед ней. Пока никто не знает: что произошло в цеху».
– Да, Даша. Я работаю над раскрытием этого непростого дела. Потому что, никто не знает: что произошло в цеху. Мы не знаем, к какой версии склоняться. Может ты, что объяснишь?
– Для меня самой загадка, куда он подевался. Семён Тимофеевич Ладырев всегда отстаивал правоту рабочих. С нашим директором цеха Сытиным, он всегда конфликтовал по поводу распределения премиальных. Сытин, – крученый мужик, и многое делает для дома на рабочем месте, и может беспрепятственно загонять машины в цех. Поэтому у него есть любимчики в бригаде, которые работают на него, а другие должны тащить «воз», при этом получать меньше. Ведь сменное задание надо выполнять, а как выполнишь, если несколько человек, занимаются не заводской работой. На нашем и, возможно, на многих других заводах, это практикуется. Вон в армии, до недавних пор, солдаты строили генералам дачи. А казалось, ты начальник, зарабатываешь больше остальных, так найми специалистов и они тебе качественно построят и за минимальный срок. Так нет: многие хотят на «халяву», хоть и понимают, о каком качестве тут может идти речь, – дело-то делают не специалисты.
– А мы такую версию даже не рассматривали, – сказал Николай Николаевич. – Даша, расскажи о Ладыреве и его семье.
– У Семёна Тимофеевича это вторая семья. От первой жены он просто ушёл, – понравилась молодая. Возможно и сейчас поступил также. К женщинам у него слабость. Намёками и шутками хотел и ко мне «подкатить», но я ему всё быстро объяснила.
– Это как? – спросил Серёга.
– Старым проверенным приёмом. Заехала промеж ног туфлёй. Пару деньков посидел дома за свой счёт, а потом не приставал.
– Вот так история. Мы такую версию также не рассматривали, – воскликнул Николай Николаевич. – Вот что, молодёжь, идите погуляйте. Дело молодое, но уговор: на улице – ни слова о деле, так спокойней будет. За мой век работы в милиции, многие дела раскрывали случайные «уши». А я немного подумаю. Это дело кажется простым на первый взгляд, а присмотреться к нему нужно внимательно.

Серёга с Дашей гуляли почти до утра. Девушка читала много стихов, как классиков, так и своих. Она призналась, что у неё есть страничка на известном электронном сайте, где пишет под псевдонимом – «Цветочек». Один её стих запал ему в душу.
Ты так далеко,
И даже не знаешь,
Как я тебя жду.
По улицам ходишь ,
Другим улыбаясь,
А я тебя тайно люблю!

На работе по совету Даши, Серёга стал присматриваться к некоторым коллегам. Эти рабочие конфликтовали с Ладыревым. Но чем ближе он познавал отобранных подругой людей, тем больше расстраивался: да, у каждого был свой и порой не простой характер, но пойти на преступление они не могли. Серёга сам расширил круг подозреваемых людей из числа других служб, в основном снабженцев, которые без особого труда заезжали в цех. Многие слесаря-коллеги, также как директор, загоняли на территорию завода свои машины для мелкого ремонта.
Вечерами, они втроём просиживали на кухне: чертили всевозможные схемы и таблицы. Даша была умелой хозяйкой и как аналитик могла дать дельный совет.
– Вы, ребята, не забывайте и о себе, – не раз высказывался Николай Николаевич. – Дело оно и есть дело, но рано или поздно и его раскроем. Гуляйте больше на улице и ходите в кино. А то я себя чувствую как в былые годы, когда денно и нощно со своими подопечными раскрывали очередное запутанное дело.
Николаевич, – возразил Серёга, – вот как раскроем загадочное исчезновение начальника, вот тогда мы с Дашей и погуляем, но уже на нашей свадьбе. Ты у нас будешь как отец, так мы решили. Я что не понимаю, как на тебя «наседает» куратор, пока я на заводе таскаю «железки» и получаю электроды чуть не тоннами, производство ведь не встало. Ты вот что узнай у куратора, куда и кому был отправлен последний заказ в день пропажи. По документам, цех изготовил пять пробных экземпляров каких-то специальных изделий для строительной фирмы. Меня поражает, что всё было жёстко завязано сроками. Ни до того, ни после, такого заказа не поступало – что и настораживает. И ещё, пусть строители вскроют фундамент, что заложили под новый станок ЧПУ.

Придя с работы, Серёга вместе с Дашей, (она оставалась ночевать в его доме и спала в комнате родителей, по этому поводу на работе уже распространился негативный «слушок») ознакомился с документом, который им преподнёс Николаевич.
– Ну что я говорил! – воскликнул он. – Я же сразу понял, что это не какая не опора на стройку. Оказывается на вашем заводе, Даша, был выполнен военный заказ, а пропустили как «Изделие 001010». А как сегодня строители ругали конструкторов, вначале выдолбили бетон а, потом вновь залили. В этом направлении расследования я ошибся.
– Не на вашем, а на нашем, фу ты чёрт! – воскликнула Дарья. – Я уже и сама запуталась, кто ты, Серёжа: рабочий или «Мент». Почему ты сегодня полез в драку?
– Да он же «облапал» тебя как девицу лёгкого поведения!
– А ты помнишь, что Стелох выкрикнул, когда ты его свалил кулаком на пол в складе?
– Не помню – честно! Ты же на мне повисла, защищая эту наглую скотину.
– Я сама умею постоять за себя! – гордо ответила Даша. – Пока что мы не муж и жена.
Серёга обиженно повернулся и попытался встать и уйти с кухни.
– Успокойся, милый! – удерживая его порыв, нежно сказала девушка. – Ты поступил правильно, ну почти.
– Что значит, «почти»?
Николай Николаевич с интересом наблюдал за драматической сценой спокойно попивая чай, понимая: «Такие мелкие сцены, будут в этой будущей семье и не раз. Сегодня Даша немного показала ему, что она не слабачка. Но как она остановила его порыв не обдуманного хода – мягко».
– На заводе драка, – это из ряда вон выходящий случай, – нежно обнимая за шею Серёгу сказала девушка. – Кроме того, что вызовут полицию, потом разберутся с дебоширом «в Белом доме», и как правило, потеря не только здоровья, но и работы.
– Даша, – обратился Николай Николаевич, – а что же там какое интересное ответил в запарке обиженный, как его там, Стелох.
– Он крикнул: «Ты паря, отправишься по тропинке за «Колобком»!
– Ну и что тут такого? Видимо этот Гена прочёл лишь одну сказку о Колобке! На большее у него не хватило мозгов, – съязвил Серёга.
– Ценю твой юмор, милый. Но «Колобком» у нас в бригаде звали меж собой Ладырева – он лысый. Ой, почему я сказала звали.

Ладырев очнулся и, схватившись руками за голову, почувствовал засохшую на ней кровь. «Ах, он скотина! Подкрался сзади и ударил куском трубы по голове. Доберусь, и задушу «гада» своими руками – знать бы кто это?»
Он повернулся и понял: находится в трубе, и к тому же заваренной. Нащупал сумку под ребром, давившему термосом. «Вот зараза, не донёс обед помощнику Саньку. Он побежал «застолбить» место на первую партию в «козла». Будет, бедолага, сидеть голодным».
Достав сотовый телефон, посмотрел время: 22:00, пятнадцатое мая. «Чёрт возьми! Сегодня суббота, а я обещал Полинке показать живого крокодила. Его купил Бакарёв и вечером повезёт на дачу, чтоб выпустить там в бассейн. Он брезгливый человек и заподозрил, что в его отсутствие кто-то из соседей по дачному кооперативу купается в его надувном бассейне. А присутствие крокодила, отобьёт охоту у навязчивого купальщика. Как дочь расстроиться!»
Голова гудела, а в мозгу стучали молоточками невидимые «кузнецы». Набрал номер жены, но телефон показал – нет связи.
«Достал этот «Теле-2», надо было не выходить с «Рекома». Впрочем связь тут не причём, видимо хорошо заварили крышку этого последнего изделия, что должны были отгрузить после обеда. Похоже, успели отправить, но вместе со мной!»
С большим трудом Семён достал сумку Санька и, вытащив термос, отхлебнул пару глотков сладкого обжигающего чая – немного стало легче дышать.
– А сколько я смогу вообще дышать? – задал он себе вопрос. – Сосуд замкнут и кислород скоро кончится: но ведь не кончился за полтора суток, что прошли в без сознании, –  пульсировало в мозгу. – Видимо спешили, «гады», когда заваривали крышку трубы и оставили дыры. Интересно, кто был второй и, похоже сварщик, раз первый стукнул мне по голове и засунул в трубу. Весьма любопытно, кому я так насолил?
Сколько времени прошло с той минуты как он очнулся, Семен не знал. Может дни или неделя. Впадал постоянно в обморочное состояние: продукты что находились в сумке давно уж сгрыз, а что там было: кусок сала, пол булки хлеба и луковица. Чай из термоса растягивал по глоточку, но и тот закончился. «Сотовый» давно разрядился и экран потух.

Очнувшись в очередной раз, почувствовал что его металлическую камеру куда-то толкают: слышались далёкие голоса, или уж израненный и обессиленный мозг, воспринимал это так. Затем звук выстрела и удар головой о крышку, – в сознании как бы опустился чёрный занавес.
Очнулся: в голову упругими струями била вода. Попробовал на вкус – соленная.
– Меня что, засунули в коллектор очистных сооружений? – подумал он, упёршись головой в сумку и пытаясь заткнут таким способом дыры: но напор снаружи был слишком мощным.
– Тут мне настанет каюк! – чуть слышно воскликнул он. – Захлебнусь и никогда больше не увижу солнце! Господи, спаси!
Его капсулу заболтало из стороны в сторону и он почувствовал, что тянут куда-то вверх. Минуты тишины – и за стеной металла непонятные и чудные человеческие возгласы.
Казалось, что он стучит со всего размаху термосом в стену, а на самом деле, чуть-чуть скрёбся под не прекращающуюся качку. Вот опять подъём, как взлёт и новая качка. Всё время, когда приходил в сознание, скрёб и скрёб.

Искры от «Болгарки» ударили в лысую, разбитую голову.
Открыв глаза, увидел перед собой тонкий прозрачный капилляр капельницы.
«Слава богу – жив! – пронеслось в мозгу. – Сейчас войдёт жена и всё проясниться». Но на писк зуммера над ним склонился юноша в белом халате поверх тельняшки. «Нет, я всё таки в раю, а возможно в аду! Не может, врач носить тельняшку».
– Доктор, доктор, больной очнулся!
– Чего кричишь, матрос. Твой крик мёртвого поднимет со дна морского.

– Ты рассказываешь страшные истории, уважаемый, – разводя руками сказал капитан. – Я свяжусь с берегом и проверю твою историю. Но это произойдёт не скоро. Мы находимся в Средиземном море и наши сообщения перехватывает противник. А я не хочу перед ними чернить нашу родину, сообщая о твоём приключении и раскрывать завод, на котором произвели изделие, заменяющие на ученьях боевую ракету. Тебе, Семён, повезло, что болванка, выпущенная из орудия, угодила в кошель тральщика. Восстанавливай силы, кушай, пей, но выходить тебе из каюты я запрещаю!

Прошли дни. Ладырев слышал и видел в иллюминатор боевые пуски ракет и бескрайнее синее море. К борту корабля пришвартовался катер, на него и перевели Семёна Трофимовича. С отчалившего катера, он прочёл название корабля стальной борт которого возвышался над поверхностью моря – «Сметливый», «Каким ветром меня сюда занесло? – видя Черноморскую эскадру из боевых кораблей, подумал он. – Вон величественный крейсер «Москва», об этих учениях я читал накануне».
В Российском посольстве Израиля, посол внимательно выслушал  Ладырева. После чего, поднял трубку с красного телефона.
– Вы, Семён Тимофеевич, – после разговора с Москвой сказал посол, – поживете здесь, пока документы на Вас не придут.
– Так что, теперь мне пожизненно сидеть в четырёх стенах, то труба, то каюта. Чем они отличаются от вашей чистой комнаты?
– Не нужно проводить такие параллели. Вы можете, Семён Тимофеевич, ознакомится с городом. Наш человек проводит Вас. Мы понимаем, как Вам даётся внезапная «кругосветка». Но дело с Вашим исчезновением пока открыто. Президент России держит его на контроле. А Вы не можете сказать кто из рабочих поступил с вами так?
– Я только слышал голос Геннадия Стелох, перед тем, как меня ударили сзади.

Гуляя по Иерусалиму, Ладырев восторгался своеобразными постройками и здешним климатом. Город заполняли толпы туристов со всего мира, их разноголосая речь раздавалась кругом.
«Не было бы счастья, да несчастье помогло!» – восторгался он.
– Семён Тимофеевич! –окликнул его женский голос, с противоположной стороны узкой улочки. – Ладырев, стой!
Когда Семён стал поворачиваться на голос, его под руку схватил человек и угрожающе прошептал:
– Не сметь оборачиваться! Быстро за угол дома. Мы и так нарушили приказ, позволив вам гулять по городу.

Вовремя перерыва Серёга подошёл к Геннадию и сказал:
– К моей девахе больше не приставай!
– А чо будет, паря?
Этот разговор, что затеял Серёга на высокой ноте, закончился весьма мирно: вспомнили всех авторитетов в районе и городе, после чего решили выпить мировую после работы.
Несколько дней потребовалось Серёге, чтобы Стелох стал ему лучшим «Корешем». А Геннадий воспринял нового знакомого как лохонувшегося однажды парня. И теперь каждодневно почти требовал «накрыть поляну». Серёга после захода в кафе, чуть тёпленький приходил домой. Даша встречая его, всегда возмущалась:
– Не доведёт тебя милый, такая работа до добра. Ты бы водил этого наглого Геночку в кафе через день.
– Может ты и права, – заплетающим языком отвечал он. – Этот подозреваемый ничего нового не рассказывает, а всё похваляется своими подвигами на «женском фронте» и ещё о том, как вечерами «гоняет» соседей-цыган.
– Нужно придумать ситуацию, чтоб Стелох раскрылся, –предложил Николай Николаевич.

После работы, они вдвоём сидели в кафе и за выпивкой договаривались, как и где проведут выходные. Потом, прощаясь долго на улице, Серёга окликнул прохожего:
– Мужик, дай закурить!
– Вам молодые люди пора в кровать. Вы и так еле стоите на ногах.
– Не учи, пенёк старый! У тебя попросили закурить, –  яростно воскликнул Серёга и выхватив из кармана нож, ткнул им прохожего: кровь хлестнула фонтаном из под пальцев, схватившегося за живот старца.
Собутыльники разбежались в разные стороны.
Ни в субботу, ни в воскресенье, Серёга не отвечал на звонки Стелоха. А в понедельник, придя на работу, забился в конце цеха за ящики.
– Ты чего сидишь такой бледный? – спросил, нашедший его Геннадий.
– Да я не знаю. Скоро приедет полиция и заберёт меня.
– Ты что, так сидел, и дрожал два выходных?
– Да! –еле слышно ответил Серёга.
– Не дрейфь – прорвёмся. Подумаешь, порезал старика. Да я нашего начальника – «Колобка» по «кумполу» заехал и мы заварили его в трубу. Ничего, всё прошло гладко. Походили, походили «менты» и …
Серёга ловким движением защёлкнул наручники у Стелоха на руках, продолжил:
– Походили, и нашли тебя!
Геннадий оторопело вытаращив глаза смотрел на своего, как ему казалось, «кореша».

После свадьбы, Серёга пожил неделю с женой Дашей в доме (Николай Николаевич, на эти дни уехал с отчётом в Москву), после чего вернулся в столицу – требовалось оформить перевод в его родной город. Осенью состоялся суд над Геннадием Стелох и сварщиком Громычко, что заваривал трубу. Обоим дали большие сроки.
Ладырев, по-прежнему, работает начальником цеха, и при первой возможности хвалится, как увидел заморские города, не истратив при этом ни одной копейки на поездку.
Серёга с честью носит полицейский мундир – этот город, и его жителей, завещал ему отец.
15 Июня 2013 г.