Материализм и идеализм

   ЭТИКА И ЭТОЛОГИЯ

5. Материализм и идеализм

Материализм это объяснение высшего через низшее. (Конт)

Наше время ниспровергло противоположность между вещественным и нравственным и не признает более такого деления. (Фохт)

Материалистическая точка зрения предполагает примат внешнего над внутренним. (Назаретян)

Нельзя подходить к Целому с желанием дробить, с привычками дробить. (Померанц)

Информация - это информация, а не вещество и не энергия. (Винер)

Архетип это стереометрическая структура кристалла, "комплекс" вне личного опыта, форма без содержания, возможность некоторого типа представления и действия. (Юнг)

"Основной вопрос философии" (что первично?) не есть ни основной, ни даже второстепенный вопрос философии. Главное в философии - этика. (В. Мильман)

Объективный и субъективный идеализм не суть подразделения одного направления, т.к. первый относится к онтологии, а второй - к гносеологии; можно быть материалистом в онтологии и идеалистом в гносеологии. Линия Платона шире линии Демокрита, т.к. способна включить в себя всё лучшее из последней. Диалектика говорит, что нельзя рассматривать истинность суждения изолированно, надо учитывать влияние всего мира; так что истина достижима только в пределе. (Любищев)

Мы полагаем, что природа состоит из материальных частиц; однако мы бы не хотели, чтобы нашу позицию свели к тому, будто исчерпывающее понимание мира можно просто вывести из понимания этих частиц. (Уилсон и Рьюз)

Материалисты - те, кто объясняют свойства духа из свойств материи. (Плеханов)


Материалисты - те, кто выводят свойства целого из свойств частей.

Система есть не только набор элементов, но и способ, каким они связаны. Отсюда два подхода: анатомия и физиология, физика и кибернетика, материализм и идеализм, метафизика и диалектика, в математике - теория множеств и теория категорий.

Идея = образец = душа = уравнение.

Разные системы могут похоже функционировать. Согласно гиштальт-теории, свойства частей больше определяются свойствами целого, чем наоборот.


В настоящее время наука совсем не существует; всё, что носит теперь это имя, представляет на самом деле только бесформенный и безразличный материал будущей истинной науки. И понятно, что зиждительные начала, необходимые для того, чтобы этот материал превратился в стройное научное здание, не могут быть выведены из самого этого материала, как план постройки не может быть выведен из кирпичей, которые на нее употребляются. Эти зиждетельные начала должны быть получены от высшего рода знания, от того знания, которое имеет своим предметом абсолютные начала и причины. Следовательно, истинное построение науки возможно только в ее тесном внутреннем союзе с теологией и философией. (В.Соловьев)

Вера в Бога не только не отвергается просвещением, разумом и наукою, а напротив, требуется ими: ведь и разум, и наука признают, что всё существующее имеет единство, что мир есть некоторое целое; без этого ни разум, ни наука не возможны. Но какое же это целое? Можно представить его как сумму частей, и тогда мир будет огромным механизмом. Однако машина требует машиниста. Но ведь если всё есть машина, то для машиниста места нет. Следовательно, Вселенная не может быть механизмом. Она есть организм - единое, абсолютное живое существо, и это существо есть Бог. (В.Соловьев)

Тело это не материя, а форма души. (А.Вознесенский)

Несмотря на бросающуюся в глаза целостность живых организмов, резкое различие между живой и неживой материей, вероятно, проведено быть не может. Развитие биологии дало нам большое число примеров, из которых можно видеть, что специфически биологические функции могут выполняться особыми большими молекулами или группами, или цепями таких молекул. Эти примеры подчеркивают тенденцию в современной биологии объяснять биологические процессы как следствие законов физики и химии. Но род стабильности, который мы усматриваем в живых организмах, по своей природе несколько отличен от стабильности атома или кристалла. В биологии речь идет скорее о стабильности процесса или функции, чем о стабильности формы. (Гейзенберг)

Эксперименты показали, что частицы возникают из других частиц и могут быть превращены в другие частицы, что они образуются просто из кинетической энергии таких частиц и могут снова исчезнуть, так что из них возникнут другие частицы. Все элементарные частицы в столкновениях достаточно большой энергии могут превратиться в другие частицы или могут быть просто созданы из кинетической энергии; и они могут превратиться в энергию, например в излучение. Все элементарные частицы "сделаны" из одной и той же субстанции, из одного и того же материала, который мы теперь можем назвать энергией или универсальной материей; они - только различные формы, в которых может проявляться материя. Если сравнить эту ситуацию с понятием материи и формы у Аристотеля, то можно сказать, что материю Аристотеля, которая в основном была "потенцией", то есть возможностью, следует сравнивать с нашим понятием энергии; когда элементарная частица рождается, энергия выявляет себя благодаря форме как материальная реальность. (Гейзенберг)

Существуют связи, при которых то, что происходит с целым, не выводится из элементов, существующих якобы в виде отдельных кусков, связываемых потом вместе, а напротив, то, что проявляется в отдельной части этого целого, определяется внутренним структурным законом всего этого целого. (Вертгеймер)

Мелодия узнается так же, когда она транспонируется на другие элементы; состав элементов изменился, и я все-таки узнаю мелодию как ту же самую. Можно изменить что-то во всех элементах, и явление останется тем же самым; и наоборот, можно изменить очень мало - и получится тотальное изменение. К плоти и крови составляющих принадлежит то, как, в какой роли, в какой функции они выступают в целом. (Вертгеймер)

Понятие реакции должно радикально измениться в смысле обогащения. И это не только в психологии, но и в физиологии. Пытаются поставить один механизм рядом с другим, соединить их в сумму, чтобы как-нибудь объяснить работу живого организма, функционирующего со смыслом или, как иногда говорят, целесообразно. Сюда же относится понятие рефлекса как совершенно бессмысленной связи двух отдельных моментов, которые никак не соотносятся друг с другом: отдельный раздражитель механически, автоматически вызывает тот или иной отдельный эффект полностью; по всей вероятности этого не существует даже у примитивных существ. Витализм возникает на основе этих проблем, но, по мнению гиштальт-теории, совершает ошибку, пытаясь решить проблему путем привнесения в существующие стихийно, протекающие естественно процессы нечто другое, но не определенное, не спрашивая: а правильно ли положение о том, что физические, неорганические закономерности носят характер поэлементных, слепо связанных механических связей. На самом деле и в неорганической физике существуют те же закономерности, в соответствии с которыми то, что происходит с частью, определяется внутренней структурой целого, внутренней тенденцией целого, а не наоборот. (Вертгеймер)

В течение последних столетий существовало большое число предрассудков о природе: природа должна быть чем-то чуждым закономерностям, так что то, что происходит в целом, рассматривается как чисто суммарная связь частей. Физика приложила много труда, чтобы освободиться от телеологизма. Телеология, конечно, не является решением проблемы, сегодня мы вынуждены подойти иначе, другим путем к тому, что раньше пытались решить с помощью телеологизма с его коварным тезисом о целесообразности. (Вертгеймер)

Существует давний догматический тезис, который у всех у нас в крови: психическое и физическое полностью разнородны. Из этого разделения следует множество метафизических заключений, позволяющих сделать душу очень хорошей, а природу очень плохой. (Вертгеймер)

Не о том должна идти речь, из чего состоят элементы сознания, нужно говорить о целом, о смысле целого. Если от этого целого перейти к конкретным проблемам, тогда скоро обнаружится, что в психике есть очень много от телесных процессов. Вообще, только мы, европейцы, в нашей поздней культуре пришли к идее разделения физического и психического. (Вертгеймер)

Теория познания в течение столетий исходила из того, что мир состоит из суммы элементов и связей между ними (Юм, Кант). В традиционной логике мы имеем ряд искусственных построений по принципу элементного подхода. Встает трудная задача: как, вообще, принципиально возможна логика, которая не основывается на элементах. В целом ряде наук мы имеем теперь такую тенденцию: элементарная методика достигла своей кульминации, а появляющиеся трудности хотят преодолеть путем приложения сил из других областей. Можно ли основывать математику на элементах, и как должна выглядеть математическая система, которая не основывается на элементах? Мы видим всё больше математиков, склоняющихся к работе в этом новом направлении, но они почти всегда возвращаются к элементности; это как рок, который постигает многих, т.к. дрессировка в области поэлементного мышления очень сильна. (Вертгеймер)

Представьте себе, что было бы так: мир это одно большое плато, на этом плато сидят музыканты, и каждый музицирует. Имеются различные возможности. Первый вариант: мир - бессмысленное многообразие, каждый что-то делает для себя, то, что получается в итоге, если я могу услышать, что делают вместе десять человек, - случайный эффект от того, что делают все вместе. Это крайний вариант элементной теории; она является основанием кинетической теории газа. Второй вариант: всякий раз, когда один играет ДО, затем другой играет столько же секунд ФА. Я устанавливаю слепо направленную элементную связь между тем, что делают отдельные музыканты, а то, что происходит в целом, является бессмысленным. Это способ, каким большинство людей представляют физику. Действительная работа физики, правильно понятая, показывает нам мир иначе. Третий вариант можно сравнить с бетховенской симфонией. Здесь мы получили бы возможность понять по части всё целое, предположить что-то о структурном принципе этого целого, причем основные законы не являются законами отдельных частей, но характерными свойствами того, что происходит. (Вертгеймер)