Василий Жуковский. Боже, поэта храни!

О Жуковском Василии Андреевиче знают все, даже те, кто никогда не читал его стихов, но прилежно ходил на уроки литературы. Знают хотя бы по одной строке, написанной им на своем портрете: «Победителю-ученику от побеждённого учителя в тот высокоторжественный день, когда он окончил свою поэму «Руслан и Людмила». 1820. Марта 26. Великая пятница».
37-летний поэт, уже классик, уже известный всей России подарил свой портрет 21-летнему Александру Пушкину. И Пушкин хранил его до самой смерти. Когда учитель пришел в кабинет к смертельно раненому ученику, портрет был там.
Славе Пушкина суждено было пережить славу Жуковского. Но не пережить самого Жуковского.
В этом мягком, тихом и высочайше образованном человеке таилась удивительная сила, которая все время подталкивала его по жизни — выше, выше, выше.
Ребенок, отцом которого был старый помещик Афанасий Бунин, приживший его с пленной турецкой девушкой, никогда ничего толком и не узнал о своем отце.
Его, незаконнорожденного, забрал в свою семью бедный дворянин Андрей Григорьевич Жуковский, друг Буниных. Вот почему Василий стал Жуковским.
Жуковские дали ему прекрасное образование, но Василий и сам изучал много - от литературы до истории. И в 15 лет в пансионе, где учился, создал первый литературный кружок -  «Собрание», с официально утверждённым уставом.
Это сегодня кружок - что-то вроде изостудии или драмкружка. Во во времена Жуковского и Пушкина из кружков вырастали тайные общества. Например, декабристов.
Из «Собрания» вырос поэт, которого долгое время считали лучшим в России. Жуковский стал тем, кто принес с собою в нашу литературу романтизм. Первые его стихи появились в то время, когда русские читатели рыдали над «Бедной Лизой» Карамзина.
Он стал знаменит своими поэмами «Людмила», «Громобой», «Двенадцать спящих дев». Он подражал немецким романтикам, а русские романтики - ему. Но все, что написал Жуковский до 1812 года не принесло ему столько славы, сколько оно стихотворение.
Когда началась война с Наполеоном, тихий Жуковский записался в ополчение. И на одном из привалов разразился своим шедевром - «Певец во стане русских воинов».
Это небольшая поэма о доброй попойке после боя у костра. Чаши идут вкруг, певец, как сказали бы сейчас, произносит тосты, а воины подхватывают. За погибших товарищей, за храбрость живых, за то, чтобы Бог укрепил русского воина, бьющего супостата, за то, чтобы в бой храбрецов вел государь и, главное, за Победу!
Я, конечно, довольно вольно пересказал мысли витиеватого стиха Жуковского. Но вы почитайте и поймете, почему «Певец» мгновенно разошелся по армии, и не только по армии, в тысячах списков!
Надо сказать, что это стихотворение всю жизнь было звездой среди созвездий лирики Жуковского. К концу жизни он уже почти ничего своего не писал, занимался переводами, например - «Одиссеи». По просьбе Николая I стал воспитателем цесаревича, будущего Александра II и великих княжен.
Ко времени, когда поэт стал наставником, относится роскошный исторический анекдот, я его уже приводил на сайте ПрозаРу, но не удержусь повторить.
Как известно, Василий Андреевич Жуковский, наш великолепный пиит и друг Пушкина, осенью 1826 года был назначен на должность «наставника» наследника престола, будущего императора Александра II Освободителя.
И вот как-то раз Николай I прогуливался по дворцовым паркам с цесаревичем (а Жуковский их сопровождал), и наследник узрел мальчишеским своим оком знаменитую надпись из трех букв то ли на заборе, то ли на стене царских конюшен;
- Что это за слово, папенька? - спросил он императора.
Николай Павлович замешкался.
Но не то Жуковский, знаток русской словесности!
- Ваше высочество, - мгновенно ответил он, - это повелительное наклонение старинного русского глагола «ховать» - «прятать».
Император вскинул бровь, но ничего не сказал и прогулка продолжилась.
По возвращении во дворец Николай Павлович попросил Жуковского пройти с ним в кабинет. Там он достал из шкатулки золотую табакерку с бриллиантами:
- Благодарю тебя за находчивость, Василий Андреевич! - и протянул табакерку Жуковскому, - Х..й в карман!..
Когда про человека остаются анекдоты — это признак его величия, это зарубка в истории, потому что известно, что в истории остаются именно анекдоты — исторические, литературные, придуманные. Люди хотят запоминать историю с улыбкой, это им лестно и комфортно.
Но Жуковский, великий человек, остался в истории не только поэтому. Он много помогал Пушкину и был у его смертного одра. Прикрывал собою известных литераторов от гнева Николая Павловича...
Потом уехал за границу, женился на 18-летней девушке, хотя ему было уже прилично за 50, много лет мечтал съездить в Россию, но не получилось. И слава Богу, ему не пришло в голову написать элегию, вроде «Мариебадской элегии» Гете, в преклонном возрасте влюбившегося в девочку лет шестнадцати. Более бездарных стихов (я про Гете и его элегию) я не читал, а немцы ее боготворят и считают классикой.
Ну, да Бог с ними.
Василий Андреевич умер в Баден-Бадене 7-го апреля 1852 года, оставив жену, сына и дочь. Тело его привезли в Петербург, в Александро-Невскую лавру.
И все?
Нет, еще несколько строк он оставил своей России, таких же известных, как посвящение Пушкину. Мы иногда напеваем их, кто серьезно, кто  с иронией, кто - чтобы покуражиться. Но от этого строчки эти не становятся менее великими.
В 1814 году, осенью, он написал стихотворение «Молитва русского народа». Переработанное, в 1833 году оно стало первым официальным Гимном Российской империи
Гимном, который пережил и саму империю, и империю советскую, и переживет наше время. Это точно.
«Боже, царя храни!»