Крым 2013. Путевые заметки. Часть Пятая

Особенности въезда в Мисхор. Архитектура застройки набережной. Мы возвращаемся в Гурзуф. Дача Чехова. Антон Павлович и его почитатели.



Честно говоря, после ботанического сада, усталость дала о себе знать, и когда мы проследовали турникеты в обратном направлении, ноги уже гудели конкретно. Хотелось, есть, но в планах было ещё заглянуть в Мисхор.
Пятнадцать лет назад, нам довелось остановиться там  на пару дней, и вот сейчас было интересно пройтись по знакомым аллеям.

Указатель на Мисхор был написан вместе с каким то другим непонятным названием, но я решил свернуть, мало ли, проеду  мимо, потом опять придется разворачиваться по сплошной.
Вобщем дорога снова пошла вниз, но через минуту мы уперлись в какой-то хлипкий шлагбаум.
Было такое впечатление, что кто-то наскоро сбил его из того, что попалось под руку, и тут же покрасил вызывающе зеленой краской.
Я уже хотел было развернуться, как вдруг из черной Волги, стоящей тут же, вышел некто в футболке, с надписью «Добро пожаловать в Крым»
Он подошел к нам и спросил
«Вы на набережную?»
«Да..» -  ответил я, не совсем понимая, что к чему.
«Двадцать гривен», - невозмутимо произнес он.
Мы переглянулись с женой, и я понял, что мы теряем ещё одного Ивана ФранкА

Справедливости ради, следует отметить, что мы спустились практически на саму набережную. Ближе к морю, на своем автомобиле, я не подъезжал нигде. Было даже как-то неловко обгонять гуляющих по тротуару людей, но, в конце концов, мы уперлись в какие-то ступени и были вынуждены остановится.

Вы были в Мисхоре?
Ну как же! Говорят, что это одно из самых тёплых мест Южного побережья. Субтропический климат средиземноморского типа. Береговая полоса около десяти километров с юга уходит в море а с севера упирается в горы Ай Петри. Тут ещё расположена канатная дорога, занесенная в Книгу рекордов Гиннеса из за нереально длинного пролета второй очереди в полторы тысячи метров. Я, поначалу загорелся, а потом как посмотрел всякие рекламные проспекты, как представил, что это на самом деле…
«Нет», - решил я, - «лучше уж потом, под конец путешествия, а ещё лучше, в следующий приезд». 

Хорошо, когда не отказываешься от чего - либо насовсем. Пусть потом, завтра, после завтра, в следующем месяце, когда-нибудь.
Наверное, мы так устроены, - сказать «никогда» бывает трудно, но попытаться обмануть себя – довольно легко.

Как бы там ни было, через некоторое время, мы оказались на знакомой пальмовой аллее, и медленно пошли вперед. Всевозможные ароматы незримо плыли за нами по воздуху и нам казалось, что стоит только закрыть глаза и мы снова окажемся в «том» Мисхоре.
Однако не пройдя и ста метров, мы уперлись в какое –то строящееся здание, с виду очень похожее на гиппопотама, присевшего по нужде.

В принципе, все строения  чем – то похожи на своих хозяев, сходство это не визуальное,  оно существует  на каком-то ином, тонком уровне.
Точно так же, как композиторы и поэты вкладывают в свои произведения часть души, архитекторы  оставляют в  зданиях отражение своего я.
«Что же это за человек, который мог такое придумать»? - думал я, обходя вокруг строящееся здание, -  «что грезилось ему при полной луне, какие демоны мучили его по ночам»?.
Дополняли, картину ужаса, разбросанные тут же, словно коробкИ, строительные вагончики с огромными амбарными замками на железных дверях.
Казалось, что по ночам, когда на небе нет ни луны, ни звезд, из этих вагончиков выползают гоблины с орками, и принимаются за строительство здания.

Идти дальше нам сразу расхотелось, впрочем, и идти было уже некуда. Нежный шелк воспоминаний был безжалостно разрезан острым кинжалом реальности.
Мы повернули назад, пошли по другой аллее и вскоре оказались возле уютной скамейки с видом на море. Мы присели, и стали припоминать была ли эта скамейка тогда на этом месте.
Но уже через минуту наши воспоминания прервала девушка в легком платье, которые можно носить только на морях. Она, присела около нас,  достала пачку сигарет и деловито закурила. 
Поймите меня  правильно, не то чтобы я брюзга, вот когда курят на помойках, мне все равно.
Когда сталевары курят у мартеновских печей, я тоже не обращаю внимания, но курить тут, в самом начале рая, мне кажется слишком вызывающе.
Я уже повернулся к девушке и хотел, что- то съязвить, как вдруг, краем глаза увидел табличку на дереве, которая ясно давала понять, что тут как раз и есть место для курения.

Толерантность крымчан к курению превосходит все самые смелые ожидания и, если вы без никотина не представляете себя ни днем, ни ночью, не бойтесь ехать в Крым. Там всегда для вас найдется уютное местечко: то ли в знаменитом ботаническом саду, то ли на набережной Гурзуфа или уже, на крайняк, в пальмовой аллее Мисхора.

Мысленно пожелав девушке хорошего отдыха, мы ушли с уютной скамейки.

Миновав здание монстр, рекламных агентов канатной дороги и прочих торговцев достопримечательностями, мы пошли к машине , чтобы вернуться  «домой», в Гурзуф.

Остаток дня мы провели дома, смотрели местное ТВ, вяло спорили, у кого громче  гудят ноги, и осторожно планировали следующий день.
 
И тут я вспомнил, что мой приятель, тот самый, который советовал поесть борща в кафе «Вдали от Жен», настоятельно рекомендовал  посетить «Дачу Чехова»
Честно говоря, я ничего особого не ожидал от этого места. «Ну, что там такого может быть?» - спрашивал я сам у себя. «Ну, дом – музей, пожелтевшие от времени стенды с фотографиями неизвестных мне лиц. Пыльные работники архива, скучным голосом, сообщающие о том, что в таком-то году, Чехов был тут и писал свои бессмертные рассказы».


Вобщем, как вы поняли, особого желания посетить это место у меня не было, и если бы не наша усталость, да настоятельные советы моего приятеля, возможно, мы туда и не попали бы вовсе.

Но, все по порядку. 
Ровно в девять часов мы стояли у кованой калитки с надписью «Открыто» и нажимали на звонок.
К нам долго никто не подходил и мы уже решили уйти, как вдруг из глубины двора послышался голос, «Сейчас- сейчас»!
Вскоре мы увидели женщину, лет пятидесяти пяти в черно - белом платье. Она открыла  калитку и тут же продала нам билеты, опять же по 20 грн за штуку.
Именно в тот момент я окончательно понял, что Иван Франко самый уважаемый писатель на полуострове. Правда, в отличие от всех мест, где нас убеждали в этом раньше, тут мы получили в обмен на изображения классика хоть какие-то документы - билеты.
Скажу сразу, на территории дачи было очень красиво: кусты роз, небольшие пальмы все это было ухожено и оставляло очень приятное впечатление. Тут же во всей этой красоте находилась сама дача. Она была в идеальной чистоте, пожалуй, это было самое чистое место, где нам пришлось побывать. Полы были вымыты до блеска, кровать Антона Павловича выглядела так, буд-то бы он только сегодня забрал из прачечной постельное белье, застелил кровать и отправился на набережную чтобы поесть шаурмы с чебуреками.
На стенах были развешаны фотографии родственников и просто друзей. На одной из них я прочел выдержку из переписки Чехова со своей сестрой, Марией Павловной от 15 го января 1900 года.
«Я купил кусочек берега с купальней и Пушкинской скалой около пристани и парка в Гурзуфе. Принадлежит нам теперь целая бухта, в которой может стоять лодка или катер».
Бог его знает, откуда у Антона Павловича были на тот момент эти новорусские наклонности, в результате которых он взял и купил Пушкинскую скалу, но я, лично, ему это все прощаю, поскольку то, что я увидел, когда спустился непосредственно в бухту, привело меня в неподдельный восторг.

Это было настоящее море!
Без шаурмы и чебуреков,  без музыки и табачного дыма. Здесь все было настоящее, и галька, и скалы, и, самое главное, здесь был запах моря.
Только одному Богу известно, что тут могли бы нагородить, не купи в свое время Чехов эту бухту.

Мы сидели на берегу и смотрели, как переливаются солнечные блики на поверхности воды. После непродолжительных раздумий я даже решил искупаться, но вода была довольно прохладной и не располагала к продолжительным заплывам.  Я вышел на берег и присел на теплый валун.

Через некоторое время, с верхней террасы показалась чья-то голова. Она поздоровалась со мной и вскоре к нам спустились четверо ребят, как позже выяснилось, шахтеров из Луганска.
На вид им было лет тридцать- тридцать пять. Все они были явно на веселее, но вели себя вежливо и даже не матерились. Трое из них разделись и с радостным улюлюканьем полезли в холодную воду.
«Все таки алкоголь это вам не просто так», - подумал я, глядя как они плавают по бухте, как ни в чем не бывало.
А ещё я подумал, что Антон Павлович был незаурядной личностью, потому, как иметь фанатов в шахтерской среде это вам не просто так, в смысле - не хухры-мухры.

(Продолжение Следует)