Отмщение монашки

Отмщение монашки

Повесть

Находясь в отпуске на Телецком озере, капитан милиции Серегин, в гражданской одежде, как все рыбаки - в сапогах и ветровке - пропадал, в основном, на рыбалке или в лесу. Собирал грибы и клубнику. Словом, отдыхал на всю катушку от своих раскрытых и нераскрытых уголовных дел. Уехал, специально никому в УВД не сообщив. По утрам делал физзарядку, пил парное молоко, за которым ходил в близлежащую деревеньку Берестянку. Поселился он в охотничьем доме. Здесь было по-осеннему прохладно и тихо. Лишь редкая машина, проезжая по деревеньке, нарушала тишину. Позаимствовал у соседа-рыбака весла и ключ от замка, стоящей на самой кромке озера под косогором, лодки. Со спиннингом в руках и с рюкзаком на плечах прошел по тропинке к озеру. Как вдруг за спиной услышал шаги, затем голос. Оглянулся...
К нему приближался рослый, коротко подстриженный парень в джинсовой куртке. Было видно, он чем-то взволнован.
Еще не дойдя до Серегина, заговорил извиняющимся голосом:
- Извините, товарищ капитан. Я знаю, что вы в отпуске, но у меня неотложное дело. Я специально приехал к вам из Бийска.
- Кто вам сказал, что я здесь? - спросил он, заранее предполагая, что его место нахождения выдал его дружок, - старший лейтенант Совриков.
- Да нет. Как раз он ничего не хотел говорить, и мне пришлось полчаса стоять на коленях перед вашей невестой. Она сама собирается приехать к вам и согласилась сообщить, лишь узнав всю серьезность и срочность дела, с которым я хочу обратиться только к вам. Мне сказали, что лучше, чем вы, с этим делом никто не разберется.
- Что мне теперь, и отдохнуть нельзя? - хмуро спросил капитан.
Не дойдя до лодки, поставил к ноге спиннинг, разглядывая испытывающим взглядом парня. Парень был откровенно рыжим, имел жидкие, под внушительным "шнобелем", усики, а на скулах бакенбарды.
Подойдя вплотную к Серегину, он вновь взмолился.
- Пожалуйста, выслушайте меня! Я сын одного из управляющих жилтреста - Смердов. Недавно на отца было совершено покушение.
- На чем основываются ваши предположения? - все еще хмурясь, спросил Серегин.
- Не так давно, поздно вечером, отец возвращался с работы. Поставив в гараж автомобиль, с торцевой части дома прошел по отмостку. Как вдруг из-за угла кто-то ударил его в грудь шприцом с ядовитой жидкостью.
- Откуда вам известно, что жидкость ядовитая? - криво усмехнулся Серегин.
- После удара отец поспешил домой, держа шприц в руке. Видимо, убийца метил в сердце, а у отца в кармане было твердое, с хлорвиниловыми корочками, удостоверение. Игла при ударе согнулась, и жидкость вылилась на пиджак. Отец тут же позвонил в какую-то лабораторию. Там сделали анализ и сказали, что в шприце был сильнодействующий яд. Если бы игла достигла тела, отец бы погиб.
Серегин хотел было еще задать какой-то вопрос, но парень перебил его.
- Отец напуган, говорит, что подобный случай не первый. У отца четверо друзей еще со студенческих лет. Все из Бийска. И вдруг в течение двух месяцев умерли двое. Отец уверен, что им помогли умереть, ибо оба были отменного здоровья.
- Ну что ж - это серьезно, - вздохнул Серегин, смирившись с тем, что придется, к сожалению, отменить отдых и заняться расследованием.
- А отец не говорил, кто бы это мог сделать, у него нет никаких предположений? Что это - месть или что-то связано с работой?
- Нет, отец говорил, что врагов у него нет. Наоборот, я уже говорил - было четверо друзей, - заверил парень.
- А кто они, расскажите о друзьях, - спросил вновь Серегин.
- Один был директором пуховой фабрики. Другой - его помощник. Третий  - начальник автоколонны. Четвертый, бывший парторг кирпичного завода. Сейчас временно не у дел, - коротко пояснил парень.
- Может быть, они между собой что-то не поделили? - предположил сыщик.
- Да нет, - сразу отверг его предположение парень.
- Тогда вот что, - решился Серегин,- возвращайтесь в Бийск, а я свяжусь по сотовому телефону со своим заместителем, он, я думаю, займется этим делом.
Парень, поблагодарив за то, что его выслушали, удалился. Серегин, отомкнув замок на цепи, оттолкнул от берега лодку, спохватившись, крикнул вслед уходящему парню:
- Послушайте, как вас?
- Сергей, - останавливаясь, сразу назвал себя тот.
- Как с вами можно будет связаться, если что? - спросил Серегин.
- У меня тоже сотовый, - прокричал парень, называя номер.
Серегин, вынув из нагрудного кармана записную книжку, вписал его и взялся за весла.

Отплыв на приличное расстояние от берега, залюбовался противоположным берегом Телецкого озера, окружающими его горами, лесами, а еще необыкновенно синим небом. Закинул на глубину спиннинг. День только начинался, солнце слепило глаза. Поплавок фосфоресцировал в зеленом отражении леса в воде. Пока рыба не начала клевать, достал сотовый, позвонил в Бийск и, едва услышав знакомый голос, заговорил:
- Слушай, лейтенант! Тьфу. Все забываю, что тебе недавно присвоили старшего!
И рассказал о разговоре с парнем. Велел проверить, действительно ли два человека были убиты. Если да, то почему до сих пор не было возбуждено уголовное дело. Спросить у родственников, как было дело и для начала понять, что у них за окружение.
Старший лейтенант пообещал, что сделает все. Вечером, возвращаясь с рыбалки, Серегин увидел по улице шествие монашек в черных одеждах и в таких же головных уборах. Было их человек десять. Впереди шла дородная пожилая монашка, видимо, старшая. За ней - разных возрастов, комплекций и роста - шли гуськом остальные.
Замыкала цепочку самая молоденькая, со смышленым личиком, монашка. Серегин обратил, почему-то, внимание на головные уборы монашек - черные, как капюшоны, с завязанными у подбородков белыми ленточками с крестиками. Только у последней такой ленточки не было, и головной убор был наскоро привязан капроновой жилкой.
Встретив у калитки женщину, из соседней с "Домом охотника" усадьбы, Серегин улыбаясь, спросил:
- Что за шествие? Откуда они тут?
- А тут они живут недалече, в бывшем корпусе недостроенной птицефабрики. В советское время много было таких недостроев, - пояснила она. - Вот и у нас лет десять назад построили контору птицефабрики, залили фундамент для птичника и остановились. Все внутри здания уже растащили, разобрали даже потолок, остались только стены. В прошлом году приехала к нам в село бывшая наша сельчанка - Пистимея, ставшая монахиней. В молодости у нее, говорят, была большая любовь к нашему Айболиту - ветврачу заповедника - Игнатию Петровичу Тулину. Но он любил другую нашу сельчанку. Женился на ней. Пистимея же с горя ушла в монастырь. И приехала, лишь когда услышала, что у Игната умерла жена. Пришла к нему, а у него все стены увешаны портретами жены, а сам весь в горе и до сих пор любит ее. Попыталась утешить вдовца, но тот и этого не принял. Однако, Пистимея, все равно, не выпускает из вида старика. Посылает прибраться к нему своих послушниц. Особенно часто навещает деда вот эта самая молоденькая послушница - Машенька.
Так вот, я не досказала. Приехав, Пистимея выпросила у районного начальства эти полуразвалившиеся стены конторы. Наняв мужиков, отремонтировала ее, и привела за собой из монастыря, откуда-то из-под Барнаула, монашек. Совместными усилиями они завели подсобное хозяйство: свиней, коров, гусей. Сами заготавливают сено, садят картошку, тем и живут. А еще собирают себе и на продажу грибы и ягоду. Молятся и работают. Пистимея держит их в строгости. Одна из монашек загуляла было потихоньку с парнем из соседней деревни. Матушка узнала, прогнала, - рассказала Серегину словоохотливая женщина.
Капитан, взглянув еще раз вслед монашкам, пошел в отведенную ему комнату при управлении государственного заповедника

Утром его разбудил сотовый. Звонил старший лейтенант Совриков.
- Привет, Игорь. Знаешь, я проверил. Действительно, двое друзей Смердова - Печенкин и Реутов умерли. Но родственники считают, что своей смертью. Печенкин был тучным, страдал сердечной болезнью, как сидел, говорят, в своем кабинете, сердце и остановилось, а вот Реутов накануне целую неделю пил и гулял с дамочками, а потом поехал с ними в баню. Высадив их, поехал на стоянку, врезался в столб. Обоих уже похоронили.
Разговаривал я и со Смердовым. Кто покушался на него, он не видел. Я спрашивал, не подозревает ли он конкретно кого? Он лишь пожал плечами и. вообще, не смотрел мне в глаза. У меня о нем сложилось не очень хорошее впечатление. Скользкий этакий, не искренний человек. Явно о чем-то умалчивает, в то же время трусит, что покушение может повториться.
- Вот что, лейтенант, - прервал его Серегин. - Пошли-ка топтунов, пусть по всем этим трем фигурантам и адресам пройдутся, послушают, что говорят люди, посмотрят, не оставил ли преступник улик, если он был. Мужики-то все у власти и у денежных кормушек были.
- Ладно, - вздохнул собеседник капитана и отключился.

Запасшись рыбой до приезда Кати. Серегин решил совместить полезное с приятным, прогуляться по заповеднику, ну и набрать, если удастся, грибов. На этот раз взял у соседки плетеную корзину.
Лес встретил его запахом хвои и тем осенним терпким запахом спелых трав, земли, осени и умиротворения природы. Грибы начались сразу с опушки. Из-под желтых листьев березы по пояс высунулся навстречу ему красноголовый, с белой ножкой, подберезовик. Присев, Серегин аккуратно срезал его, положил в корзину. Едва удалился от опушки, собрал с десяток молоденьких опят у замшелого пня. Дальше, по косогору, пошли белые грибы, а под орешинами - грузди.
Вдалеке, трусливо оглядываясь, пробежал заяц. Игорь присвистнул ему вслед. Из-за стройных сосенок выставил рога лось. Увидев человека, неторопливо развернулся и пошел вглубь леса. Серегин знал, что это самый богатый зверем заповедник и от души радовался свиданию с природой. Спускаясь с косогора в лощину, тотчас увидел седого высокого старика, а с ним вчерашнюю юную монашку за каким-то, непонятным для него, делом.
По лощине, явно припадая на сломанную ногу, шагал красавец - марал. Девушка прицелилась в него из какого-то странного ружья и выстрелила из-за дерева. Марал упал и забился в агонии. Но вскоре успокоился. Видно, заснул. Старик с чемоданчиком подошел к нему, стал делать операцию и прикручивать лубок к ноге.
- Здравствуйте! - подойдя к нему, поздоровался Серегин.
- Что же вы тут делаете, юная монашка? Не молитвами, а добрыми делами зарабатываете у Бога благодарность? - улыбаясь, спросил подходящую монашку.
- Это она мне помогает, - не отрываясь от дела, не оборачиваясь, пробасил дед. - Я уж старый стал, руки дрожат и зрение не то.
- Девушка, видно, дочка или внучка ваша? - полюбопытствовал сыщик.
- Я бы за такую дочку многое отдал Господу, да не сподобились мы с женой, не смогли заиметь детей, - сказал старик, вставая с колен и собирая в чемодан инструмент, положил туда, разобрав, и ружье.
Поднявшись, он на голову стал выше Серегина и на три головы монашки.
- Нравится тебе деду помогать? - улыбнулся ей вновь Игорь.
- Нравится, - от удовольствия засветилась монашка. -  У дяди Игната дома журавль живет с перебитым крылом, заяц ручной и глухарь. Я вчера осталась у него ночевать. Не поверите, только легла на топчан у окна, смотрю, в форточку белка прыгнула, поскользнулась на стекле и упала прямо на подушку. Поймала я ее, подсадила к форточке, она и ускакала.
- Это Физка, - усмехнулся старик. - Я ее часто угощаю орехами, вот и осмелела.
- Вот почему, дядя Игнат, я к вам люблю ходить! - искренне призналась девушка.
И пошла еще глубже в лощину, выискивая, не нужна ли животным еще ее помощь.
Оставшись вдвоем со стариком, Игорь спросил:
- Кто она вам, эта милая монашка?
- Да сиротка она. Какие-то насильники убили ее мать. И сама она осталась чудом в живых. Тогда и приютила ее наша матушка Пистимея.

Неожиданно позвонил Совриков.
- Товарищ капитан, - сообщил он. - Я прошелся по всем фигурантам, из расспросов соседей узнал, что полгода назад по этим же адресам прошлась какая-то девушка. Узнавала, здесь ли такие-то живут, а узнав, огорчилась, что будто не те и ушла. Посмотрел по картотеке, что, возможно, за фигурантами что-то числится, но тоже ничего не нашел. Обратился к нашему предшественнику, следователю на пенсии. Узнав, что фигурантов пять человек, старик вспомнил, что много лет назад он пытался возбудить уголовное дело по факту изнасилования и убийству по неосторожности. Но тут же у них нашлись, где-то наверху, влиятельные покровители. Пришло распоряжение дело прекратить. Он пытался воспротивиться, из-за чего его чуть не уволили.
- Понятно, - в ответ буркнул Серегин.
Отключил сотовый и пошел на автобусную остановку встречать свою Катю.
И еще издали увидел, что чуть не опоздал, потому что Катя, выйдя из автобуса, разыскивала его глазами среди встречающих. И наконец, увидев его подходящего к остановке, бросила чемоданчик, повисла у него на шее.
- Как я, Игорь, соскучилась по тебе! И хоть мама ругала меня, что свадьбы еще не было, я поехала к тебе!
- Я тоже, Катюш, все время думал о тебе и, зная, что ты любишь грибы и рыбу, сделал необходимые запасы, - похвастал он.
- Правда! - обрадовалась девушка. - А я привезла хорошего вина. И мы сделаем твои любимые пельмени. Кстати, их лепить я мастерица.
Подхватив Катю на руки, затем чемодан, Серегин понес свое сокровище.
- Я уже придумал, как мы будем отдыхать. Во-первых, сделаем царский ужин, затем завтра покатаемся по Телецкому озеру на '"Заре".
- Программа: как без боя взять девушку до свадьбы! - лукаво стрельнула глазами Екатерина.
- Ну, уж ты тоже скажешь, - смутился Серегин. - Я и не думал об этом.
- Как не думал? - притворно оскорбилась та. - Нашел, наверное, тут какую-нибудь местную!
-Нашел, - задорно разулыбался капитан. - Хочу из монастыря монашку тут одну умыкнуть. Девочка - во!
Капитан выставил большой палец. В тот же мигу него в кармане заверещал телефон.
Серегин поставил на ноги Катю, поспешно вынул его, негромко сказал:
- Я слушаю.
- Товарищ капитан! - донеслось из сотового. - Сейчас только пришла из конторы уборщица Печенкина. Принесла ленточку такую, с крестиками. Она думала, что какая-то тряпочка, хотела выбросить, потом показала мужу. Тот, узнав о ее намерении, обозвал дурой. Ее шеф умер в этом кабинете и кто знает, может, его убили и эта ленточка на какую мысль наведет. Муж говорит, что она детективами увлекается. А ты на этот счет что думаешь?
От сообщения Соврикова у Серегина мороз по коже пошел, он даже охрип от волнения. Как молния, его вдруг ударила догадка. Он сразу увидел стайку монашек в черных одеждах и в таких же головных уборах с ленточками под подбородками, с крестиками. А у последней монашки ленточки не было. И тотчас, как в немом кино, увидел среди деревьев ту же монашку, целящуюся из ветеринарного ружья в марала.
- Так же можно и в человека, и вовсе не надо накидываться из-за угла со шприцом, как в случае со Смердовым. Можно незаметно из кустов выстрелить с расстояния, - подумал он.
Только вот образ Машеньки никак не вязался с обликом убийцы. В одно мгновение у него пронеслось в голове: "А что если, все-таки, это - она! Тогда совершенно понятно, почему она постоянно крутится возле ветврача, у которого можно позаимствовать орудие убийства, и отомстить за мать и за свою поруганную честь. К тому же у врача легко можно взять чистые бланки рецептов с печатями и с его подписью, чтобы потом вписать туда смертельные лекарства. Однако, для того, чтобы вписать эти лекарства, нужны медицинские знания или, в конце концов, медицинский справочник".
- Точно! - возликовал он. - Как я сразу не догадался?
И решил, хотя вначале показалось ему это глупостью, на всякий случай проверить, есть ли у монашки такой справочник.
- Ты молоток, земеля! - уже спокойно сказал по сотовому телефону Соврикову.
И больше ничего не объясняя другу, отключился.
А своей Катюше в прежнем шутливом тоне предложил:
- Хочешь посмотреть, как из монастыря я умыкну монашку?
- Еще чего, - сразу надула губки, ничего не поняв, Катя.
- Пойдем, пойдем, ты потом сама все поймешь, - подтолкнул он ее в спину в сторону монастыря.
Из всего сказанного Игорем, она только поняла, что, похоже, сегодня отдыху и празднику с любимым, скорей всего, не быть, поскольку у него вновь очередное не распутанное уголовное дело. И пока он его не распутает, не успокоится.
Освобождаясь от его рук, обречено вздохнула.
- Пока крадешь эту монашку, давай лучше я пойду и приготовлю ужин.
- Хорошо, - сразу согласился Игорь, вынув из кармана ключи от своей комнаты, кинул ей и тут же нырнул в переулок.

Во дворе монастыря, то бишь, бывшей конторы птицефабрики с пристройками сараев, сенок и дровяников, перед окнами, где теперь жили монашки, на клумбах с цветами трудилась сама матушка с двумя послушницами.
К ней сразу и направился сыщик.
- Пистимея Ивановна, где ваша послушница Машенька? - с ходу спросил он.
- К брату Игнату с утра посылала, стряпни нашей монастырской отнести. Мужчина - ему без женского догляда трудно.
- Можно вас матушка попросить, чтобы вы провели меня в ее комнату?
- Нет, к нам - служкам - мирским людям нельзя, мы там Бога просим о прощении рода людского.
- Я, матушка, вашей молитвы не нарушу, но и мой долг, и мои обязанности требуют, чтобы я допросил вашу послушницу, и кое-что посмотреть в ее келье. Вы ведь знаете, как она у вас оказалась и почему? Вот и пусть расскажет, что произошло много лет назад.
Матушка Пистимея молча пошла к кельям.
Кельи монашек не запирались, вскоре они вошли в небольшую комнату на первом этаже с кроватью, тумбочкой и шкафом с зеркалом.
Но, войдя в комнату, Серегин, чтобы отослать матушку на время из кельи, произнес:
- Уф! Жарко. Испить бы чего! - И, когда та вышла, быстро отвернул матрац на койке, заглянул в шкаф, в тумбочку и чуть не воскликнул. - Так и есть!
В тумбочке лежал медицинский справочник, а в нем свежий, заполненный рукой Машеньки, рецепт за подписью и печатью ветврача.
Рецепт лежал как раз на той странице, где было отмечено карандашом слово "парантизол" с объяснением через черточку: повышенная доза - яд. Положил справочник за пазуху.
Вместо Пистимеи принесла кружку воды послушница. Потом у дверей показалась вновь матушка. Серегин попросил разрешения присесть на стул.
В тот же миг в комнату стремительно вошла, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы, Машенька и тут же заговорила:
- Игорь Владимирович, я знаю, что вы в милиции работаете, два дня уже хожу за вами, чтобы признаться. Это я убила Печенкина и Реутова.
- Ох! - простонала и повалилась сразу в обморок матушка Пистимея.
Ее подхватили под руки послушницы и увели в другую комнату.
- Рассказывайте, - сурово сказал Серегин и посмотрел на нее.
Монашка села на свою койку, заплакала, но тотчас же взяла себя в руки.
Предупредила:
- Я начну издалека. Мне тогда было десять лет. Жили мы с мамой в деревне Слюдянка близ озера Ая. Отец еще до перестройки погиб в автокатастрофе на Чуйском тракте. Мама была учительницей русского языка и литературы. А я уже вовсю писала стихи и мечтала о литературном институте. Мама во всем поддерживала меня. Помогала оттачивать мои стихи. Я отсылала их в районную газету. Несколько моих стихов там уже было напечатано. С мамой мы были, как подружки. Вместе ходили в школу, в огород, в лес, собирали ягоду, грибы. Мама была еще молодой и красивой женщиной.
Однажды мы собирали ягоду, грибы, зверобой, душицу близ озера Ая. Там на возвышенности стоит дом отдыха бийских химиков. У подножия этой возвышенности река Катунь. От подвесного моста через Катунь сразу идет в гору заасфальтированная дорога. А гораздо дальше - лесная тропинка, проторенная нами, грибниками и ягодниками, среди скальных валунов, обросших травой, мхом и карабкающихся в гору осин, берез и сосен.
Набрав полные корзины и сумки, мы возвращались с Аи, спускаясь вниз по тропинке. Как вдруг за спиной у нас раздались пьяные мужские голоса. Летом вода на озере сильно прогревалась и молодежь из дома отдыха, мы часто видели, ходила купаться в прохладную Катунь, пробегая с озорными криками, посвистами вниз по тропинке.
Но на этот раз мы даже онемели, увидев, как на нас несутся с гоготом, как стадо бизонов, пятеро мужчин, притом совершенно голые, размахивая в руках одеждой. Добежав до нас, мужики окружили нас. Были они настолько пьяны и возбуждены, что похоже, не очень понимали, что говорят и делают, а может, и не хотели понимать. Оглянувшись, что на тропе никого нет, один из них, с толстой наглой мордой, облапил маму. Другой, рыжий, меня. Потом к маме подскочили еще двое и потащили ее в кусты. Я попыталась закричать, но рыжий закрыл мне рот и стал срывать с меня трусики, навалился на меня. От боли и удушья я потеряла сознание.
Очнулась среди ночи. Мы с мамой лежали в какой-то расщелине, закиданные сухими ветками и камнями. Я потянулась рукой к маме и тотчас наткнулась на что-то липкое, на ее голове. Поняла, что кровь. Припала к ее груди. Мама была уже холодная и не дышала. Издав дикий короткий крик, я побежала к деревне. Привела соседей.
 Мать была мертва, на голове глубокая рана. Чем-то ударили по голове. У меня на затылке тоже была огромная шишка. Вызвали скорую и милицию. Маму через два дня всей деревней похоронили. Ко мне пришел следователь. Но вскоре, почти вслед за ним, пришел грубый мужик со шрамом, отозвал в сторону и предупредил, что если вякнешь, мол, сучка, еще что про тех мужчин, тебе не жить. В деревне у соседки гостила монахиня, матушка Пистимея. Она посоветовала мне не рисковать. Потому что маму все равно не вернуть. И мы уехали с ней в монастырь. Дом я заколотила, а позже продала, деньги положила на книжку.
И вот через десять лет оказалась здесь, на Телецком. Когда я, как обычно, была в доме дяди Игната, в Берестянку из Бийска в заповедник нагрянуло на охоту начальство. Лесничий наш Евсей лебезит, бегает перед ними, старается во всем угодить. Чуть ли не под их выстрелы доставляет косуль и лосей. Перепились они все. Я как раз была в лесу. Один из них, в коричневой замшевой куртке, прямо близ деревни застрелил ставшего уже ручным лося Борьку, сломанную ногу которого мы полгода с дядей Игнатом лечили.
Потом, пробежав вглубь леса, выстрелил в лосиху с лосенком. Тотчас прибежали остальные охотники, пригнали машину, завалили Борьку в кузов и уехали. Когда они уже отъезжали, мужчина в замшевой куртке оглянулся, и я узнала в нем своего насильника, что был на Ае. Плача, я пошла вглубь леса, там лежал убитый лосенок, а лосиха кружила вокруг него.
Мне показалось, что у нее из глаз катятся слезы.
"Господи!" - вскричала тогда я. "И почему же ты не покараешь этих извергов? И почему этим подонкам все сходит с рук?"
Всю ночь я не сомкнула глаз. Вспоминала маму и решила, что пока жива, я должна за нее отомстить и еще за животных, которых они истребляют, чувствуя себя хозяевами жизни. На следующий день я тайком взяла у дяди Игната ружье, зарядила шприц ядом и поехала в Бийск. Я уже знала, где они живут. Приезжала полгода назад узнать, как они живут, не мучает ли их совесть за убийство мамы. Теперь убедилась, что совести у них вообще нет.
Первым нашла убийцу мамы - того самого толстомордого Печенкина. Выждав удобный момент, выстрелила в него. На следующий день выследила и убила Реутова. И уже возвращаясь, наткнулась на своего насильника Смердова. Подкралась, выстрелила ему в грудь, но услыхав, что кто-то идет, юркнула за дом.
Арестуйте меня! - рассказав это, Машенька протянула руки.
- Пошли, - вставая со стула, просто сказал Серегин. - Наручники на тебя надевать не буду, сама никуда не сбежишь.
И они вышли из кельи. Впереди Маша, сзади Серегин. Не дойдя до своего переулка, он остановился в раздумье. Куда ее вести? В комнате ждала его Катя.
Вдруг с горечью проговорил:
- Как жаль мне тебя, Маша. Ваши насильники и убийцы на свободе живут и в ус не дуют, кроме тех, кто от тебя получил по заслугам, а ты окажешься в тюрьме, так и не став писательницей. Это не справедливо. Тебе есть куда-нибудь уехать? - вдруг спросил он.
- Недавно объявилась в Калуге тетка, можно к ней, - с робкой надеждой ответила девушка.
- Вот и поезжай к ней. Деньги у тебя есть? Прямо сейчас на вокзал, поняла? - решился вдруг Серегин.
- Спасибо! - от радости заплакала она.
- Можно тебе задать еще один вопрос, где, в каком месте ты убила Печенкина? - попросил Серегин.
- Ну, возле дома, в подъезде, - сразу замялась Машенька.
- Вот и выходит, что ты, Маша, никого не убивала, а хотела выгородить деда Игната! - сурово проговорил сыщик.
- Ради Бога, только не трогайте дядю Игната. Это он из-за меня, - упала перед ним на колени Машенька.
- Хорошо, - глухо проговорил Серегин.
- А ты все же сейчас поезжай к тетке. Я придумаю, как помочь деду Игнату.

Эта ночь у Игоря с Катей была медовая, бурная. А на следующий день, как и задумывай капитан, катались от Телецкого до Бийска и обратно на "Заре". И еще прожили в охотничьей комнатке и на природе два дня. В любви, как известно - время летит быстро. Не заметили, что прожили два дня и наши влюбленные. На третий день оторвал их от поцелуев и любовной неги сотовый телефон в кармане Игоря. Взяв его. Игорь сразу услышал.
- Шеф. У нас тут вновь ЧП. Таким же способом, шприцом с ядом, убит Смердов.
- Да ты что? - воскликнул непритворно сыщик, подумал. - Не Маша ли на этот раз убила своего насильника, чтобы как-то разделить участь с дядей Игнатом.
- Нет. Маша уехала, я проверял! - поняв его, сообщил старший лейтенант.
- Что ж, будем разбираться, - вздохнул Серегин.
Но уже к вечеру к Игорю и Кате пришла, задыхаясь, матушка Пистимея и, плача, сообщила.
- Брат Игнатий застрелился.
Быстро одевшись, Игорь с Катей бегом побежали в Берестянку. Вбежали в крайний бревенчатый дом, где жил дядя Игнат. В доме увидели такую картину: дядя Игнат, как живой, сидел у стола со шприцем в груди, а у его ног лежало то самое злополучное ветеринарное ружье. На столе белели два исписанных тетрадных листа с корявым почерком дяди Игната.
"Простите меня люди. Машенька не виновата. Это я не выдержал, что насильники и убийцы Маши и Машиной матери спокойно ходят по нашей земле, убивают людей и наших животных, которых я всю жизнь лечил и выхаживал. И до сих пор этим подонкам все сходит с рук. Машенька обо всем догадалась, что я убил Печенкина и Реутова еще тогда, когда случайно подслушала разговор следователя с сыном Смердова у озера. Первым я убил убийцу матери Печенкина, подкравшись и выстрелив в него в раскрытое окно. Потом влез и выдернул из него шприц. В заповеднике, когда мы с Машей стреляли в лосей, у меня разболтался приклад, я позаимствовал у Маши ленточку из ее шляпки. Где-то эту ленточку в этот день потерял. Дальше я был осторожней. Увидев у меня в столе медицинский справочник с рецептами, на обороте которых стояли фамилии убитых, перед которыми я поставил крестики, Маша обо всем догадалась. Зачем-то украдкой унесла от меня справочник. Как я теперь догадался, этим она хотела доказать следователю, что она убила подлецов и тем самым спасти меня, взяв вину на себя. Умоляю, это неправда - она никого не убивала! Желая отомстить за все беды моей названной дочки, которую полюбил, как родную, я чуть было не навредил ей больше, чем обидчики. Теперь мне уже все равно. Я пожил свое. Признаюсь. Рыжего насильника я тоже убил потому, что не вынес муки, что живу и дышу одним воздухом с этим подонком. Умираю, но счастлив, что отомстил за свою дочь.
И еще рад, что скоро свидимся мы, моя любимая женка Полюшка. А ты, Пистимея, прости, что не смог ответить на твою любовь. Я очень сильно любил свою жену и был любим. Игнат".

Прошло пять лет. Муж и жена Серегины вновь решили отдохнуть на Телецком. Так же было хорошо на природе в этом прекрасном уголке нашего края. Было немного грустно Серегину от того, что монастыря уже там не было. Не было матушки Пистимеи, а домик дяди Игната занимал новый хозяин. На месте монастыря в бывшей конторе птицефабрики, теперь вовсю хозяйствовали новые русские. Построив рядом гаражи и складские помещения, убрали сараюшки монахинь.
Своих послушниц, сказали ему, матушка Пистимея увезла в старый монастырь, куда-то под Барнаул. А еще через год подполковника Серегина - начальника уголовного розыска, вдруг вызвали для обмена опытом в МВД России, в Москву. Расхаживая после совещания по Арбату, Игорь Владимирович неожиданно встретился с Машенькой, ставшей красивой, замужней женщиной. Подполковник даже не узнал ее. Она первой кинулась к нему на шею.
- Ну, как осуществила свою мечту? - вспомнил вдруг подполковник, расцеловавшись с ней.
- Осуществила, - радостно доложила Машенька, - сразу же, как приехала в Калугу, поступила в литературный институт. Я в монастыре ведь закончила десятилетку. В прошлом году - институт. Написала две книжки стихов, два сценария. По одному из них собираются на центральном телевидении снять художественный фильм.
- О монастыре на Телецком озере? - попробовал угадать подполковник.
- Да, - коротко подтвердила она.
- Молодец, монашка! - похвалил ее подполковник.
- А еще я к себе недавно маму привезла! - радостно сообщила ему Машенька.
- Как маму? - поперхнулся он, помня, что мать ее убили насильники.
- У меня живет теперь моя новая мама, матушка Пистимея. Теперь она совсем старой стала. Детей у нее нет. Я взяла ее из монастыря. Она просто счастлива. А с ней и я. Столько мы с ней пережили, разве это забудешь? - поняв его, пояснила Маша.