Присмотренность?

Новая работа всегда связана с волнениями и проблемами. А уж в Наташиной ситуации – тем более. Дочке не исполнилось и полгодика, муж ушёл из семьи грубо и некрасиво. Впрочем, уйти-то как раз пришлось Наташе с малышкой – квартира принадлежала мужу. Но, несмотря на все сложности и обиды, на то, что в сердце постоянно жила тревога за дочку, оставшуюся дома с шестидесятилетней бабушкой, Наташа шла на работу с радостью. Встречи с людьми, возможность проявить себя, творческий подъем – лучшая профилактика депрессии.
На работе Наташа со всеми общалась в свойственной ей доброжелательной манере, но в её планы не входило более тесное общение с коллегами. Казалось, появление новой сотрудницы не вызвало особого интереса. Но, увы, так только казалось.
В то утро она пришла на работу пораньше – нужно было срочно закончить аналитический обзор. Наташе понадобились для работы старые статистические сборники, сложенные на полках кладовки, куда можно было попасть из комнаты с ксероксом. Пока она искала отчет, в комнату зашли две женщины. Они не могли увидеть Наталью и продолжали начатый ранее разговор.
- Ненавижу таких! Вот прямо ненавижу!
- Ну за что? По-моему, нормальная она, спокойная, вежливая.
- Да таким все с неба сваливается! Спокойная она… Как Сам её хвалил-то на днях! Отчет она, видите ли, необыкновенный сделала!
- А я и не знала ничего. Ты-то откуда в своей бухгалтерии все знаешь? Ну хвалил, значит, хорошо работает. Тебе-то что?
- Мне что? А ты знаешь, за что таких хвалят? Ты знаешь, что у неё ребенку и года нет? А она ребенка бросила, прибежала на работу хвостом тут вертеть. А ребенок у неё от кого, знаешь?
- Да какое тебе дело? От мужа, наверное, ребенок!
- Да нет у неё никакого мужа! Ты вот зайди к ней в комнату, на столе фотографию ребенка посмотри! Сама увидишь!
- Да что увижу-то? Что?
- Да то, что ребенок – вылитый Сам! От Сан Саныча у неё ребенок, вот от кого! Потому её и на работу к нам взяли, потому и зарплату по максимуму дали, потому и хвалят! А она каждый час в кабинет к Самому ныряет. А он дверь запирает! Но всем-то понятно, чем они там занимаются! А на совещаниях только и слышно: «Наталья Васильевна специалист, Наталья Васильевна подскажет!» Я хоть и в бухгалтерии сижу, а люди все видят, все расскажут.
- Да ладно тебе! Я уже закончила, пойдем кофе пить…
Наверное, если бы они не ушли, Наташа вышла бы из своего убежища и посмотрела в глаза сплетнице. Если бы смогла побороть тошноту, подступившую неожиданно к самому горлу. Толстый лысый пятидесятилетний Сан Саныч не проявлял к ней никакого интереса, кроме служебного, на Наташину дочку он был похож так же, как носорог на болонку. Неужели кто-то еще, кроме этой «Шуры из бухгалтерии» поверит в сплетню?
В тот день Наташа специально под надуманным предлогом зашла в бухгалтерию. Даже если бы она не опознала «Шуру» (на самом деле - Татьяну Петровну) по голосу, ошибиться было бы невозможно – такой ненавистью блеснули при виде Наталии глаза сухой прилизанной дамы лет сорока пяти.
Наташа всегда стремилась понять других людей. Чем она могла задеть, обидеть даму из бухгалтерии? Татьяну Петровну трудно было заподозрить в зависти к Наташе: у неё была семья, взрослый сын, второй муж имел налаженный бизнес средней руки. Да и на работе все неплохо – хорошая зарплата, не слишком напряженный режим… Зачем даме из бухгалтерии придумывать грязные небылицы про Наташу? Почему та вообще попала в зону повышенного внимания Татьяны Петровны?
Все эти вопросы так и остались без ответа. Некоторое время Наташа подозрительно смотрела на сотрудников, обращавших вполне естественное внимание на фотографию её дочки, но потом осадок от подслушанного разговора постепенно выветрился, осталось только удивление.
Прошло полгода. Наступило лето. Наташу послали в командировку в Прагу, на две недели! Две недели в чудном городе, две недели свободы от домашних хлопот (дочка с бабушкой проведут это время  в прекрасном пансионате под Москвой). В первые же выходные Наташа отправилась в Вену.
И вот идёт она не спеша по Рингу, и вдруг…Наташа не поверила своим глазам. Дорогу (в неположенном месте, между прочим) перебегает…Татьяна Петровна! Но этого мало! Прямо на глазах Наташи Татьяну Петровну чуть не сбивает карета, запряженная лошадьми! Дама шарахается в сторону, спотыкается и падает очень неловко.
Наташа инстинктивно кинулась на помощь. Татьяне Петровне, видимо, было так больно, что она даже не удивилась при виде ненавистной сотрудницы. Сломанная нога дико болела, лопочущие на непонятных языках прохожие и туристы раздражали, и только Наташино знакомое лицо и уверенный английский давали надежду, что все проблемы будут разрешены…
Конечно, Наташа помогла, чем могла. И, конечно, она вовсе не желала  зла своей обидчице. Кстати, оказалось, что не такая уж Татьяна Петровна подлая и злая. Скорее – вздорная и не очень умная. Когда нога зажила и дама из бухгалтерии вернулась на работу, она всем рассказывала о том, как Наташа чуть ли не спасла её от верной гибели.
Да, а причем тут «присмотренность» и что это вообще такое? Прошло полтора десятка лет, Наташа давно перешла на другую работу и почти забыла об истории со сплетней и сломанной ногой. Но однажды ей попался новый рассказ Дины Рубиной, «Цыганка». Наташа читала и удивлялась – ведь это – про неё:

«Возможно, поэтому – так мне кажется сейчас, когда все более или менее прояснилось, – если обижали, я вела себя незлобиво, обиду принимала, то есть не отвечала на нее, на обиду, – будто знала, что накажут и без меня…
… – Так ты присмотренная, – сказал он просто, – вот и все. Дело известное.
– Кому – известное? – напряженно спросила я, будто разговаривала с чиновником небольшого ранга, но все же из той, небесной канцелярии, и папка с моим личным делом стояла за его спиной в шкафу или где там их хранят, эти папки… и ему стоило только руку протянуть, чтоб полистать и разобраться. И все уладить наконец, к чертовой матери! – Вообще, что это значит?
– А то и значит: присматривают за тобой.
- В смысле… оберегают?
– Да нет, старуха, кой там черт – оберегают! Наоборот. Через тебя учат… Понимаешь?
– Нет, не понимаю!
– Ну вот смотри… Там, сверху-то… – Он опрокинул над своей рюмкой опустевшую бутылку и две-три секунды ее потряхивал, как верующий в надежде на чудо. – Ты представляешь, каково это – за каждым наблюдать? Это ж… рехнуться можно, сколько времени и сил, да сыт… сотрудников требуется… Тогда …выбираются отдельные э-э-э… объекты. Вроде подсадной утки, извини… И уж за вами – строжайший глаз да гла-а-аз! Типа глазок в тюремной камере… Вам без конвоя даже по нужде не выйти. Но зато всем гадам, кто тебе подосрет, бошки-то поотрывают, все-е-ем!»

Наташа вспомнила другие случаи из своей жизни, доказывающие «присмотренность». Порадовалась, что, в отличие от героини рассказа, пока не стала причиной смертельных исходов. Потом сама себе удивилась – вроде никогда не верила в мистику. В общем, отмахнулась от всех этих сложных мыслей и стала жить дальше.
А через несколько дней неожиданно встретила в парке Татьяну Петровну, с которой лет пять, как перешла на новую работу, не виделась. Та кинулась к Наташе как к родной. Сказала, что давно пыталась разыскать Наташины координаты, что один её дальний родственник ищет такого специалиста, как Наташа, для очень интересного проекта. Наташа дала свои телефоны, и, как ни странно, все получилось. Вот такие совпадения!