Старуха и смерть

СТАРУХА И СМЕРТЬ




Деффчонка лет пятидести,
Худая, как мальчонка лет эдак десяти,
Орала на весь дом:
«Хочу, чтоб мамка сдохла,
Или ее – в дурдом,
Или чтоб обчихали  мамашку басмачи,
Врачи тогда б нелюбую, проказную,
В лепрозий отвезли!
И что же мне за дело
Носить горшок больной,
Безногой и ужасной,
С иссохшею рукой!»
Деффчоночка орала и водочку пила,
Без памяти валялась
Бесчувственной она.
А мама горько плакала,
Глядела в потолок
И очень бы хотела
Достать свой костылек.
Чтобы кой-как добраться
До кухоньки своей
И супчик наварганить
Для доченьки, родней
Которой не было
По жизни у нее,
Но высохшую рученьку
Не слушал костылек.
Он отползал все дальше
И хохотал в лицо
Той, что замучила под мышкою его.
Он тоже не любил
Безногую старушку,
За то, что заставляла
По комнате скрести.
Как доченька, костылик
Хотел бы уместись
От высохшей старушки
И превратиться в рысь.
Скакать свободно по лесу
И принимать на грудь,
Или размазать по носу
Какую-нибудь дурь.
Старушка все лежала
И высохшей рукою тянулась к костылю,
А на полу храпела,
Которую рожала
Старушка лет тому…
Полвека, одним словом,
Все помнила она,
Какие были схватки,
И как звала врача,
Чтобы от мук избавил,
Разрезал все нутро,
Как смерть над ней металась,
Запрыгнувши в окно
Родильной адской комнаты.
Дочурка родилась
Красивая, кудрявая.
Смерть убралась
Обратно из окошка,
Сменивши ад на рай.
«Такая была крошка,-
Шептала инвалидка
На смертном своем ложе,
Запачканном в мочу и кал,-
За что родная дочка
Меня не любит так?
Теперь я не красавица,
Теперь она – чудовище,
И, Господи, спаси,
Меня от этой крошки,
К себе перенеси
Так, чтоб греха не вышло,
Чтоб я сама ушла,
Чтобы на лучшем свете
Мне встретилась она».