Горький мед

    Утро выдалось морозным, солнечным и хлопотливым.  А еще и радостным, потому что складывались вещи, потому что  они переезжали.  Далекая и неизвестная страна ждала ее. Ей муж столько за два года рассказал про Торонто, что она, кажется, уже знала его. Но все равно волновалась ужасно. Сколько в ее жизни было переездов и не сосчитать. Этот был особенный.  Присев на табурет, Лера налила себе чашечку ароматного зеленого чая с жасмином, задумалась. Из приемника на волне ретро неслась старая забытая песня.
    - Вот и все, я тебя от себя отлучаю.
    Вот и все, я тебя от себя отучаю…
    Что-то кольнуло, где-то в нескончаемых глубинах души шевельнулось воспоминание…

    … Лера ласточкой порхала по квартире и, не уставая, заворачивала посуду, раскладывая ее в ящики и коробки. То и дело она поглядывала в окно, словно подтверждая мысль, которая неотвязно сидела в голове.  « Слава Богу, не буду видеть эти окна».  Невыносимо было жить рядом с ней, постоянно видеть ее дом, понимать, что иногда за этими окнами зажигался свет для ее мужа. А еще прекратятся молчаливые звонки. Ей все время казалось, что на другом конце провода улыбались. Она не видела, но чувствовала эту ядовитую улыбку.
    Уже совсем умаявшись, ближе к вечеру присела попить чайку. Чай она любила, пожалуй, даже больше,  чем кофе. Ей нравилось  неспешно заварить его  по всем правилам, а потом, вдыхая аромат, сидеть и о чем-нибудь думать.  Вот и сегодня заварила зеленый с жасмином, налила в пиалку меда светлого липового, взяла любимую чашку и задумалась…
    В голове кружились строчки старой песни, как-то неотвязно и надоедливо.  «Унижаться любя не хочу и не буду…»  Не буду, не буду. Может все еще наладится на новой квартире? Может еще не все потеряно, ведь прожили не много, не мало, целых семнадцать лет…  И когда в  их жизни появилась первая трещина, все как-то внезапно произошло, налетело,  ломая жизнь, это торнадо по имени… Ах, ладно, не буду думать про нее.
    Подружка забежала проведать ее, время полетело незаметно, заболтались.  Уж и новоселье планировали. А тут и муж пришел, да тоже, быстро перекусив, включился в сборы. Наутро машина придет, надо все успеть.
    Звонок в дверь прозвенел резко и неприятно. Странно, никого не ждали… Лера, продолжая что-то весело рассказывать подружке, не глядя, открыла дверь.

    На пороге стояла Она.
    Неожиданно, что и говорить.
    Хотелось поддеть и крикнуть мужа, но сдержалась. Подружка, видя такой поворот  и без того непростого сюжета, быстро ушла, оставив семью со своими разборками.
Посмотрев на Нее, Лера спокойно пропустила непрошеную гостью в прихожую.  Разговор начался сразу, вставить слово было некуда и не особо хотелось.
    - По какому праву вы звоните мне и оскорбляете меня? – воскликнула она, и ее черные кудри возмущенно подпрыгнули  на воротнике шубки.
    Лера лишь удивленно подняла бровь. Какая-то неожиданная усталость навалилась на плечи, и уже никаким зеленым чаем ее было не стряхнуть.
    - Когда я звонила? – устало произнесла Лера.
    - Вот только сейчас. Звонили и оскорбляли меня, за то, что я гуляю с вашим мужем!
    - А что разве не так?
    И никакого даже намека на любопытство не было в голосе Лерки, все так уже предельно ясно и оттого тоскливо.
    «Нежели этот фарс происходит со мной не во сне? Она ведь неглупая женщина, а несет такую откровенную чушь, – прислонившись к стене, думала Лера».
    - Ладно, проходи, чего на пороге стоять. В ногах правды нет… Ее нигде нет, похоже, ни в ногах, ни в голове, ни в сердце…  Так говоришь я звонила вот только что?
    Она молчала.
    - Да проходи, не стесняйся, ты ж за чем-то пришла? Ну не только за тем, чтобы узнать, что у меня телефон уже три дня не работает. Ну да, такой вот тебе сюрприз…
    На голоса из глубины комнат вышел Денис и остолбенел на пороге.
    - Так вот, дорогая моя, как ты понимаешь, позвонить я тебе не могла. А значит, следуя простой логике, тебе звонила другая женщина, другая жена. Видимо, велик твой потенциал.
    Лера понимала, что у нее начинается какой-то ненормальный смех. Не хватало еще истерики в присутствии чужой половинки собственного мужа, да еще и в его присутствии. И, собравшись с силами, добавила серьезно.
    - Вы тут поговорите. А я пойду, погуляю.  Может к моему приходу здесь что-нибудь прояснится, как нам жить дальше.
    Наспех накинул шубу, Лера вышла в подъезд. Ехать на лифте не хотелось, и она медленно отсчитывая шаги, которые глухо отдавались шелестящим эхом. Тем же мерным шагом она пошла по дороге. « А ведь на улице довольно поздно, почему он меня отпустил? Почему он вообще не выпроводил Ее, а меня не задержал? Почему я ушла?» Ответ пришел почти сразу. Третий лишний… Она и так работала с ней в одной части, сидела в кабинете напротив, видела по сто раз на дню. Ну не могла она еще и в доме своем  находится рядом.
    Шаги ее хрустели в морозном воздухе, и замерзали ее следы, уходящие от дома. Замерзала ее душа, леденело сердце, горчили мысли и как ни странно, не было слез…

    Вернулась Лера через час.
    - Ну что? Решили?
    Она сидела на полу около окна, подобрав под себя ноги. Взгляд был пустой и мертвый.
    - Ну, так скажи свое мужское слово, не все ж на совещаниях выступать. Вот тебе блондинка. Вот тебе брюнетка. Ну,  нельзя же так поступать с нами. Она тебе верит, я тоже пытаюсь - с усмешкой сказала Лера.
    Денис резко дернул щекой, выдохнул и быстро вышел из кухни. Через минуту он зашел одетый и буднично произнес.
    - Пойдем, я провожу…
    И они ушли.

    Вы знаете, какой бывает тишина в пустом доме? В доме, из которого ушло счастье, ушла любовь, песчинками сквозь пальцы утекла нежность, осталось одиночество и пустые стены, на которых обиды нарисовали свои шедевры,  а окна  плачут день за днем, даже в солнечные дни…

    Лерка стояла на балконе и смотрела на уходящие фигурки…  В душе уже ничего не было, только черная зияющая пустота засасывала куда-то… Ледяной ветер порывами врывался в распахнутое окно и хлестал ее по щекам, пытаясь вывести из этого оцепенения. А она смотрела, не отрываясь,  на удаляющееся свое счастье. И вот фигурки растаяли в темноте, и что-то лопнуло внутри, разорвалось, разлетелось миллиардами, разнеслось в черной ночи.
    «Вот и все… Вот и все… Вот и все…»
    Когда он вернулся, Лера даже не заметила. В пустоте дома входная дверь грохнула прощальным выстрелом.
    - Вот и все, - начал Денис и осекся, увидев замерзшие глаза бывшей жены.
    - Да, ты прав… Все.
    Попытка обнять не удалась, руки соскальзывали с плеч, глаза не видели, слова не находились.
    - Я ей все объяснил, как ты не понимаешь…
    - Нет, как раз у меня момент просветления, я поняла. Я осталась одна, когда вы ушли, и все поняла. У меня песня старая такая все с утра в голове крутится… Горький мед… Точно… Горький мед она называется.
    - Что?? Ты о чем сейчас говоришь? У меня тут жизнь рушится, а ты про какие-то песенки, - с негодованием выплеснул Денис.
    Лера улыбнулась, понимающе как-то. Это удивило и насторожило Дениса. Странно, не бросилась успокаивать его, что-то новенькое…
    - Это ты – мой горький мед… И я поняла, что у меня наступила полная непереносимость этого продукта.  Чемоданы в комнате…
    Ее голос был без прежнего очарования, без металла, без всего. Он был просто другой…

    … Лера  сделала глубокий вдох и выдохнула, может быть даже слишком резко.  Старая песня последними аккордами звучала и рассыпалась в морозном воздухе утра. Как рассыпалась когда-то ее надежда, ее доверие, ее грустная любовь.
    - Унижаться любя, не хочу и не буду…

    Не буду, больше уже не буду…