Mille e tre

Я на диво хорош собой. Я люблю себя до исступления и везде, где только можно, поставил зеркала. Их у меня три: одно в прихожей, одно в комнате, а третье висит у входа в ванную. В самой ванной зеркальная плитка и ещё одно зеркало средних размеров над раковиной, но оно довольно мало и потому не считается. Каждый раз по пути в туалет, на кухню – испить кофейку и уж непременно перед выходом из дому  – я рисуюсь, кривляюсь, строю себе рожи и прихорашиваюсь.
У меня большие темные глаза, длинные ресницы, маленький нос, ярко-красные губы и роскошные русые волосы. Лицо – одухотворенное, с легким ореолом мечтательности, подбородок – волевой и с ямочкой, брови четко очерчены от природы, средней толщины, густые и элегантные. Мой взор –  чарующ и проникновенен, улыбка – ослепительна – всем своим видом я напоминаю американского киногероя тридцатых, так же внушителен  и легкомысленно прекрасен.   
Сегодня четверг, шесть часов вечера – время принимать ванну. Для меня это целый ритуал, священнодействие, ценность которого не умаляют заурядность и повседневность. Здесь главное не торопиться. Я начинаю прохаживаться по коридору туда-сюда, бросая быстрые косые взгляды то в зеркало, то на дверь ванной, и уговариваю себя тихим ласковым голосом. В ход обычно идут рассуждения о долгом рабочем дне, необходимости смыть трудовой пот и расслабиться. Я медлю для вида минуть пять и наконец соглашаюсь. Подхожу к шкафу, достаю несколько маек и целый ворох трусиков и придирчиво копаюсь, выбирая подходящее. И чего здесь только нет: брифы, слипы, хипсы, джоки и стринги, классические трусы чуть выше колен и даже парочка кальсон. Найдя нужную пару, небрежно бросаю ее на кровать, заворачиваюсь в халат и оправляюсь в ванную.
Мой взгляд скользит по полке с бутылочками и пузырьками – я выбираю нужный аромат, включаю воду и долго любуюсь, как под мощной струей рождается нежная легкая пена. Вода так чиста и привлекательна, она обволакивает мои ступни, лодыжки, бедра, я погружаюсь в нее полностью и испускаю тихий, едва уловимый, возглас блаженства. Лежу неподвижно пару мгновений, вода бурлит, омывая каждую пядь моего тела, постепенно сникает и придает пенной поверхности чарующую неподвижность… Я достаю мягкую губку, щедро поливаю ее французским гелем для душа, и по всей ванной разносится аромат миндаля. Я тру свою грудь, живот, подмышки, руки. Медленно приподнимаюсь, вновь щедро сдабриваю губку густым как мед миндалем и принимаюсь за самое сокровенное. Потом вынимаю пробку, ложусь и отдыхаю, глядя как вода и пена стремительно уходят вниз… Вновь набираю чистой воды и споласкиваюсь. Я чист как юное утреннее божество, чуть запотевшие зеркала отражают мои безупречные члены, гордую голову и томный застенчивый взор.
Остался заключительный акт. Я лениво вытягиваюсь вперед и беру с полочки станок, новую кассету и баллончик пены. Пена легко ложится в подмышечные ямки, ровно обволакивает грудь и живот. Я начинаю именно с них, и тут особенно осторожным нужно быть с грудью, вернее с сосками. Одно неверное движение, и маленький порез превратит теплую ванну в муку. Лезвие скользит как по маслу, кожа становится гладкой и упругой, волоски и пена в журчащем водовороте устремляются в крестообразное отверстие. Я привстаю и обрабатываю пеной лобок, паховые складки, мошонку и промежность. Осторожно, шаг за шагом, чуть не высунув кончик языка, добиваюсь здесь чистоты и первозданности. Ежесекундно споласкиваю станок и принимаюсь вновь. Вуаля, готово! Несколько раз окатываю себя теплой водой, медленно растираюсь махровым полотенцем и осторожно ступаю на кафельный пол. О Боже!
Меня ждут прохлада гостиной, мягкое кресло и несколько рюмочек качественного алкоголя.
Виски на два пальца. Хрустальный бокал искрится и манит. Накатило, обволокло приятным теплом. Я сажусь за компьютер и начинаю искать своих виртуальных подружек. Кого-то я действительно знаю, с кем-то спал давным-давно, с кем-то спал на прошлой неделе, а кто-то понравился фотоснимками с далеких южных берегов. Они совершенно разные, но на экране монитора приобретают общие черты. Черты праздничных открыток, безликих пустышек стандартного формата. С одинаковыми позами и выражениями лица. Такие картинки испорченный француз передавал через окоп впечатлительному немцу, а тот нашему, добродушному русскому, – и Первая мировая останавливалась, недели и месяцы фронт оставался недвижимым. Как видно, не только испанский грипп и игра "в козла" были способны на это. Картинки с изображениями безвестных оголенных дам сведут в пассивность и войско, и полководца.
Зачем они мне, такому красивому, стойкому, совершенному? Я не знаю. Разбавить одиночество? Посмеяться над глупостью и несовершенством фраз? Самоутвердиться, видя бессильные потуги в словесной дуэли? Или разочароваться в своем стремлении стать лучше и проще? Наверное все сразу.
Еще немножко примем и всмотримся в их лица поподробней.
Вот на меня с экрана смотрит Даша. Она младше меня на двенадцать лет, но еще та чертовка. Худенькая и хрупкая как тростник на ветру. Гнется, но не ломается. Бараний вес, килограмм сорок, удобно носить на руках. Лицо ангела, хотя иногда ангел превращается в дикую кошку. Муж-сожитель – офицер ничего не подозревает о своем двусмысленном положении, пьет с корешками и даже не думает о том, что дева мечтает о кольцах и младенцах. Зато какой упругий зад, гибкий стан и совершенный винегрет в голове!
Марина, студентка университета. Эффектная барышня с бюстом четвертого размера. Смешливая, доступная, палец покажи – рассмеется. Вместе с тем грамотная и начитанная: цитирует великих и учит жизни, привлекая авторитетов (подозреваю википедию в долгих интервалах между ответами).
Маша, врач-психиатр. Молодая и очень хорошая. Иногда кажется, что мы на одной волне. Хотя как потенциальный пациент и врач могут вписаться в эту волну?
 Вдумчивая, с чувством юмора и отзывчивая: ежемесячно подсказывает мне ходы из безвыходных ситуаций. Напишу-ка я ей: Маша! Я люблю тебя!
Елена. Появилась случайно в моей жизни и так же случайно отправилась в интернет. Замечательный персонаж! Фото в купальнике вдохновили на цитаты из португальских поэтов! Выходит на связь исключительно после 12 ночи. Работа в банке требует, дает, но совершенно не доставляет. Жалуется и пытается проводить сравнения с рабским трудом на галерах. Ждет возлюбленного из армии. Я всецело наблюдаю и жду результата! И попа и груди на высочайшем уровне!
Сколько их? Легион. Стоит ли каждой прикрепить историю? Это глупо. Историй хватит – не хватит терпения их записывать.
Я кручусь в кресле, замотанный в банный халат. Замечательный вечер, замечательные красавицы давно вне досягаемости. И красивый, в меру упитанный мужчина в самом расцвете сил тоже ложится спать.