Отдел номер шесть и не только

Быстротечность времени ощущаешь только в музее. Минуешь зал – пролетела эпоха. Первый полицейский бастион со сторожевой башней, бойницами для стрелков и конюшней, выстроенный британцами в 1930-х годах на севере, ныне музей израильской полиции. В отличие от десятков подобных крепостей, разбросанных по всей стране. Спасибо поданному британской короны сэру Чарльзу Тигарду!

Сэр Чарльз Тигард, в юности изучавший архитетуру, а позднее успешно боровшийся с террором в Индии и Ирландии, в 1930-е годы был направлен в Палестину, кишевшую вооруженными арабскими бандами. Возведенные им бастионы, доставшиеся израильской полиции в наследство от англичан, до сих пор называют «тигардами». А британские столовые сервизы – конечно же, не королевский фарфор, но украшенные короной – дожили в бистро местных полицейских участков аж до 1980-го года!

Израильская полиция начала покидать «тигарды» лишь в начале третьего тысячелетия, постепенно перебираясь в современные здания. То, что выстроено на улице Саламе в Яффо, по мощи и великолепию не уступит «дворцу» Кармиэльского муниципалитета, поразившему мое воображение несколько лет назад. Однако, наш разговор о другом.

Музей израильской полиции малоизвестен и совсем не рекламируется, при том, что существует много лет. Автобусом до него добраться непросто: всего два маршрута, интервалы огромные. Лучше на машине. Но! Без предварительной договоренности в музей не попасть, поскольку расположен он на территории полицейской школы. Забор, охрана... Даже после предъявления журналистского удостоверения пришлось провести за воротами несколько минут - до выяснения личности. Зато открывшееся за ними превзошло даже самые смелые мои ожидания.
Те, кто думают, что полицейский музей - нечто вроде кунсткамеры, с собранием изъятых кастетов, финок и леденящих кровь снимков с места преступлений – будут разочарованы. Да и зачем бы им тащиться за подобными раритетами на окраину Кирьят-Аты, когда на подобные экспонаты можно насмотреться и на сайтах криминалистов-любителей. В музее израильской полиции все всерьез - интересно, познавательно, а местами и неожиданно. Полуторачасовая экскурсия пролетает как один миг.

РОВЕСНИКИ ТАНАХА

Израильской полиции – 65 лет, еврейской же намного больше. По версии создателей музея, она ведет свое начало со времен Танаха, и первыми полицейскими можно считать уже Левитов, охранявших Ковчег Завета.

Не говоря уже о о стражах Старого города. Один из них выполнен в натуральную величину, вооружен наручниками из кожаных ремней, дубиной, ключами от городских ворот и контрольными гирьками для разрешения конфликтов между торговцами.

Во времена турецкого владычества роль полицейских выполняли жители, охранявшие еврейские поселения от набегов арабских соседей. В 1909-м году было создано общество еврейской самообороны – «Ха-Шомер», просуществовавшее одиннадцать лет. Стражи тех лет выглядели очень колоритно в своих вышитых косоворотках, завезенных в Палестину русскими поселенцами, и с платком на голове, закрепленным по бедуинскому обычаю. На поясе у них болтался меч.

Во времена британского мандата коллеги сэра Чарльза Тигарда носили бриджи, высокие ботинки с шерстяными гольфами и каракулевую шапку - колпак. Фуражки были офицерской привилегией. Однако номера на рубашках уравнивали всех – простых полицейских и их командиров. Забегая вперед, скажу, что долгое время и израильские полицейские носили на рубашке номера. Потом от этого отказались, заменив их личными именами. Во-первых, полицейский – не безликая цифра, а живой человек. Во-вторых, в стране, где немало людей с синими номерами на руках, номера на форме могут у кого-то вызвать тяжелые ассоциации. По той же причине собаки в полиции до сих пор использовались исключительно в поисковых целях: на патрулирование их не берут, при том, что в других странах овчарки служат средством устрашения при разгоне толпы, их берут на патрулирование в опасные районы, где жизнь полицейских может подвергаться риску. В Израиле предпочитают иметь конную полицию.

ПУТЕШЕСТВИЕ ВО ВРЕМЕНИ

Сэр Чарльз Тигард не только возводил в Палестине полицейские бастионы, но и разрабатывал стратегию борьбы с многочисленными вооруженными бандами, приникающими из соседних арабских государств. Внутри бастиона находилась боевая группа – вроде армейского спецназа. Лошадей британцы не завозили: обходились арабскими жеребцами.

От бывшей британской конюшни, разделенной на 14 стойл, осталось лишь одно. Разумеется, реконструированное, однако, все здесь – начиная от конской сбруи до каракулевых шапок-колпаков – оригинальное. Экспонаты собирали у старожилов полиции по всему Израилю. Тут же поместили и кубки победителям лошадиных скачек, подаренные в свое время британцам королем Иордании. Напротив оригинального стойла – мотоцикл, использовавшийся британской полицией в исключительно особых случаях, когда вереницу машину с высокими гостями сопровождал полицейский эскорт на сверкающих «Харли Дэвидсонах».

Создатели музея сумели «вписать» историю полиции в бастион, возведенный во времена британского мандата, сохранив при этом его аутентичность: и скобы лестницы, ведущей на сторожевую башню; и бойницы с железными дверцами; и решетчатый пол конюшни, по которому не скользили конские копыта. 400 квадратных метров площади – и ни одного муляжа, за исключением предметов с потайными ячейками для взрывчатки: оригиналы, понятное дело, были взорваны специальным саперным роботом!

Самым древним экспонатам музея уже более двухсот лет. С виду – неприметные бурые камни на самом деле представляют собой осколки пушечного снаряда, выпущенного артиллеристами Наполеона при осаде крепости Акко в 1799 году. В отличие от других, снаряд не разорвался и пролежал в земле целых два века, пока на него не наткнулись строители, рывшие котлован под новый дом. Вызвали полицию, людей эвакуировали, снаряд взорвали, а два осколка отвезли в музей. С тех пор тут и лежат.

Впрочем, наручники образца Отоманской империи впечатляют не меньше, как и толстенный рукописный фолиант времен британского мандата, куда калиграфическим почерком заносились данные всех преступников. Рассказывают, что когда эту древнюю картотеку увидели английские полицейские, прибывшие в Израиль с гостевым визитом, они просто рот открыли: даже в стране Туманного Альбиона не сохранилось столь внушительного фолианта!

Сегодня британское наследие присутствует разве что в методах работы израильской полиции и законах, не претерпевших кардинальных изменений, а в 1950-е годы израильские стражи порядка еще использовали при разгоне демонстраций доставшиеся им от англичан круглые железные щиты, которые, в отличие от современных, пластиковых, плохо защищали от града камней из-за малого размера. К тому же были не в пример им довольно тяжелыми.

Впечатляет и арсенал средств, которые были на службе полицейские в прежние времена: от аппаратов, передающих сообщение с помощью азбуки Морзе – до старых телетайпов и пишущих машинок.

Старожилы еще помнят неприметные металлические ящики с эмблемой полиции, имевшиеся в каждом городе и поселении. Внутри находился телефонный аппарат прямой связи с полицейским участком. Открыть ящики мог только полицейский, патрулирующий в своем районе и обладавший ключом: таким образом он мог передать сообщение о чрезвычайном происшествии дежурному по участку и вызвать на место подмогу. В 1980-е нужда в «коробках» отпала: любой очевидец происшествия мог связаться с полицией без «асимона» (платного жетона – Ш.Ш.), воспользовавшись телефоном общественного пользования.

В одном из залов реконструирован следственный отдел 1960—1970 годов. За пишущей машинкой «ремингтон» - полицейский с номером на мундире.

Чуть поодаль – картонная коробка с макетом жилой комнаты: в отличие от театрального макета, у этого совсем другое назначение: он предназначен для судебных слушаний и воспроизводит картину преступления в самых мельчайших деталях. Даже след пули, ведущей от угла к распластанной фигурке убитого, отмечен красной спицей. Художники, работавшие при полицейских участках, не только рисовали портреты подозреваемых, они умели делать все. В макете, воспроизводящем картину поджога, автор работы для пущей достоверности даже опалил часть коробки.

СИМВОЛ С ПОДТЕКСТОМ

При том, что израильская полиция была создана сразу после провозглашения еврейского государства, первые месяцы она находилась в составе армии: все, кто владел оружием, воевали. После окончания войны полицию получила автономный статус. Примечательно, что на церемонию по поводу первого офицерского выпуска израильской полиции в декабре 1949-го года явились едва ли не все члены правительства, а Бен-Гурин выступил с речью, запись которой транслируется в одном из залов музея.

В 1974-м году израильская полиция сменила свой первоначальный герб, отказавшись от британской модели, демонстрирующй безграничную власть полицейского над гражданином. Шестиконечную звезду, находившуюся поверх венка из листьев оливы, переместили внутрь ветвей, символизирующих народ Израиля, подчеркивая, что в демократическом государстве полиция не диктует гражданам свою волю, а служит им и их защищает.

Смена герба совпала и с другими серьезными переменами. В те годы в страну проникали вооруженные банды со стороны Ливана. При захвате террористами школы в Маалоте погибло много людей. Правительство поручило полиции вести борьбу с террором внутри страны. Стражам порядка пришлось учиться обнаруживать и обезвреживать взрывные устройства. Позже стали использовать саперные роботы.

Следствием трагедии в Маалоте было и усиление добровольческих дружин (мишмар эзрахи), помогавших полиции охранять поселения. В музее можно увидеть фигуру добровольца образца 1970-х с аутентичной экипировкой того времени.

В тот же период создавался и полицейский спецназ (ЯМАМ), считающийся сегодня одним из лучших в мире. Впервые израильтяне узнали о нем из газетных заголовков после блестящей операции по уничтожению террористов, атаковавших автобус в районе Димоны.

Предшественниками пограничной полиции (мишмар ха-гвуль) можно считать отдельные роты, которые в 1950-е годы обеспечивали безопасность поселений, расположенных вблизи границ: в них уже тогда армейские функции сочетали с полномочиями полиции. В разделе музея, рассказывающем об истории пограничной полиции, собраны образцы оружия, находившейся на ее вооружении в разные годы, включая автомат Калашникова.

О том, что в свое время вынашивалась идея создания и морского полицейского спецназа, напоминает специальное снаряжение, которому было суждено превратиться в музейный экспонат. Террористов, пытающихся проникнуть в страну, с моря, по-прежнему, обезвреживает армия, а полиция занимается поиском пропавших в море людей и наведением порядка в прибрежных водах, не позволяя морским мотоциклам приближаться к зонам купания.

ОТДЕЛ НОМЕР ШЕСТЬ

Расследованием преступлений Эйхмана в 1961-м году занимался специально созданный в полиции отдел "номер шесть", который просуществовал девять месяцев и был расформирован в связи с окончанием следствия.

- Когда Бен-Гурион сказал: «Следствие должно быть проведено по всем правилам, и прежде всего, мы должны доказать, что перед нами действительно Эйхман», - это была ключевая фраза, - рассказывает директор музея Рами Брукштейн, – и она означала одно: отныне полиция получает новое задание. Отделу присвоили номер шесть не случайно: на тот момент в Израиле насчитывалось пять полицейских округов, но этот отдел, наделенный особой миссией, был совершенно автономен в своей работе. Прежде, чем приступить к сбору свидетельств, офицеры отправились в Яд ва-Шем, где детально изучили все, что имело отношение к главному фигуранту дела – Эйхману. Поскольку были опасения по поводу того, что выжившие в Катастрофе и родственники погибших в концлагерях могут отомстить военному преступнику, его охрану поручили выходцам из стран, не отмеченных Катастрофой. Следователи работали шесть дней в неделю – с утра до вечера, сменяя друг друга. Истории, которые они выслушивали при опросе свидетелей, были настолько ужасны, что после рабочего дня им предписывалось останавливаться по дороге домой в близлежащем лесу и приводить нервы в порядок. Что же касается заключенного, то он чувствовал себя неплохо: Эйхмана регулярно осматривал врач, ему предоставляли ежедневные прогулки во внутреннем дворике тюрьмы, он вел дневник.

...Вся история Эйхмана с момента его доставки в Израиль и до окончательного – после двух отклоненных аппеляций – приговора, отражена в музее полиции в подлинных документах и фотографиях. По сути это был еще один «нюренбергский процесс»: еврейский народ судил одного из самых страшных палачей периода Катастрофы.
Эйхман закончил свой путь в тюрьме Рамле, где был повешен в ночь с 31 мая на 1 июня 1962 года. Его тело кремировали, а пепел развеяли в море – за пределами израильских территориальных вод. Рассказывают, что матери в те дни даже запрещали детям ходить на пляж.

ПОЛИЦИЯ ВЧЕРА, СЕГОДНЯ, ЗАВТРА

Куски бетона от разрушенного иракской ракетой дома в Гуш-Дане, загерметизированная комната, двигатель от скада, обломок «пэтриота» напоминают о временах, которые мы пережили зимой 1991-го года. Интифада, размежевание, Вторая Ливанская война, пожар на Кармеле, наводнение на севере – все эти события полиция проходила вместе с нами, и это тоже нашло отражение в многочисленных экспонатах и фотографиях.

Директор музея открывает передо мной последнюю главу истории полиции: вслед за ним я переступаю порог современного полицейского участка, из окна которого видна даже часть улицы с табличкой, вывешенной на доме. Однако, и это не более, чем реконструкция.

Зрелищный фильм, действие которого разворачивается одновременно на нескольких экранах, превращает меня в очевидца захватывающей погони за преступником. Впрочем, и второй фильм не менее увлекателен, поскольку открывает экранные дверцы в каждую полицейскую службу: от патрульной до «переговорной», специалисты которой ведут долгие беседы с преступником, захватившем заложников, или человеком, собирающемся свести счеты с жизнью, выводя его из опасного состояния.

...Напоследок глаз привычно выхватывает среди огромной коллекции значков и эмблем полиций разных стран кириллицу: судя по количеству и разнообразию этих экспонатов, российские стражи порядка побывали здесь не один раз.