По плану барбаросса

Этот план гитлеровцев стал обоснованием их поведения на оккупированных территориях  Советского Союза. Мы, находясь под их властью, еще не знали всего того, что следовало бы ожидать, если бы в этой войне победительницей стала Германия. Не знали, что жители Москвы и Ленинграда должны были погибнуть, даже не попав в плен. Но стали свидетелями тотального уничтожения евреев, цыган и крымчаков. Я описываю это на примере одной семьи. События, описанные здесь, достоверны. Я называю имена исчезнувшей семьи: Аслан, Есфирь, Зина, Роза, Николай и совсем маленький мальчик – Измаил.
Где рубежи, и где наш город?
Четыре месяца пройдет –
Войну познаем, голод, холод,
Беда непрошенной придет.

Ворвется в каждый мирный дом,
В них бабы, старики, да дети,
Пройдется взрывами, огнем,
Насилием и тяжкой смертью.

Все шло по плану «Барбаросса»,
С немецкой точностью, без чувств,
Где – сколько уничтожить россов,
А где оставить их чуть-чуть,

Кого и сколько онемечить,
А кто – подопытный объект,
Критерии воистину бесчеловечны,
Иных решений в Рейхе нет.

Под солнцем места нет цыганам,
Евреям нет и крымчакам,
Всем – с политическим изъяном,
И прочим, мелким пустякам.

И частности нет места в общем,
«Порядок новый» есть один,
В нем места нет иным, и прочим,
И только немец – господин!

                *  *  *
Живет обычный крымский двор,
Национальностей в нем много,
Но редок между ними спор,
Кто верит, кто не верит в Бога.

Живет здесь малая семья:
Крымчачка мать, отец – татарин,
Две дочери и сыновья –
Не исключение из правил.

Мала квартира, как у всех,
Пусть в тесноте, да не в обиде,
Звучали песни здесь и смех,
Печаль и слезы редко видны.

Аслана винная лоза
Пьянящим соком не манила,
Но в праздник на столе – «буза»,
Мясные блюда из конины.

Живут, как все, богатства нет,
Но нет и бедности особой,
Доброжелательный сосед-
Вот жизни всей его основа.

Война ворвалась в мирный быт,
Все вихрем в нем перемешала,
В бомбежках был Аслан убит,
И это было лишь начало.

Чужой готический орел,
Над городом расправил крылья,
В лачугу к крымчакам забрел,
Их в «душегубку» поместили.

Сбежал от немцев Николай,-
Кому же умирать охота,-
Потом наклеил «полицай»
Приказ немецкий на воротах.

Звучит в нем коротко и просто:
Расстрел всех жителей двора
За укрывательство подростка.
В печали бабы, детвора…

Но Николай и сам пришел,
Сам шел в гестапо, без конвоя,
Он ангелом от нас ушел,
Я полагаю, был героем!