Портрет на мраморе

Портрет на мраморе

Рассказ

Смех и грех, да и только. Едва мы приехали в санаторий "Барнаульский",  мой земляк Иван Тестов рассказал мне о чудодейственной физзарядке ног, вычитанной им в газете "Лечи себя сам". И тут же продемонстрировал мне его. Лег на спину на кровать и стал нещадно колотить себя пятками по ягодицам. Но неожиданно врезал по яйцам. Охнул от боли и потерял сознание. Пришлось мне вызвать врача. Она стояла возле его носа с ваткой и нашатырным спиртом до тех пор, пока Иван, наконец, не очнулся под хохот всех обитателей нашей палаты. В том числе и меня.
В Бийске мы с Иваном не были знакомы. Познакомились только по пути в санаторий, в автобусе он рассказывал мне о том, как в молодости работал в селе Луговском киномехаником, хвалился, что перепортил много девок. Потом учился на тракториста. После окончания курсов ему дали старенький трактор, который он все лето ремонтировал. Трактор он собирал собственноручно, по винтикам. Сам притирал клапаны, шлифовал крышку блока цилиндров. И трактор стал, как новый - мощный и с хорошим ходом. Но бригадир Мишка Коршунов распорядился отдать его другому. Возмущенный несправедливостью, Иван, озлясь, показал бригадиру известную мужскую фигуру до локтя.
- А это ты не хочешь?
И они подрались. Разъяренный бригадир пообещал, что Иван вообще не получит никакого трактора. Тогда Иван, зная твердый Мишкин характер, вначале съездил за тридцать километров в Луговское, где он работал киномехаником, заранее договорился о том, что его возьмут на старое место. Вернулся в бригаду и назло Мишке, завел свой трактор и поехал пахать зябь. Догнав Ивана, Мишка огрел гаечным ключом и выкинул на ходу из трактора. В отместку бригадиру, Иван натянул вечером в переулке веревку. Возвращаясь потемну на велосипеде с работы, тот зацепил веревку, со всего маху кувыркнулся, запахав мордой землю, и потерял сознание. Жена Михаила, увидев в переулке бездыханное тело мужа, привезла его в больницу. А к Ивану пришел участковый и посадил его в каталажку. Через пол часа пришедший в себя Мишка пришел к участковому, велел ему отпустить Ивана, сказал:
- Хрен с тобой, работай на своем тракторе.
Все это Иван рассказывал, посмеиваясь, хвастаясь, что вот он какой молодой, сильный, красивый и настойчивый. А теперь передо мной сидел плешивый старик в старом немодном демисезонном пальто и в кепке, которую держал на коленях. По приезду в санаторий Иван, на правах старожила - не раз здесь бывал - повел меня в самый лучший седьмой корпус, где и поселили нас в 308 комнату, в полу-люкс с телевизором, телефоном, холодильником и ванной.
Иван сходу прошмыгнул в дальнюю комнату Я несколько замешкался и потому рядом с ним занял койку вдруг вошедший с нами мужик в вельветовой куртке, бывший шофер дальнобойщик - барнаулец Володя Сергеев, на год помоложе меня. Мне пришлось занять койку напротив туалета и ванной комнаты, в прихожке. Пока я осваивался на своем месте, у предприимчивых Ивана с Володей оказалось три тумбочки, а в моей комнате, через перегородку и дверь, ни одной.
Мужики, - взмолился я, - мне даже зубную щетку с пастой положить некуда.
Отдай ему одну тумбочку, - распорядился на правах хозяина Иван.
Под вечер к нам вошел чернявый, в кожаной польской фуражке и кожаной куртке, чуть помоложе нас, мужик. Знакомясь, назвал себя Анатолием, бывшим членом администрации птицефабрики из Новоалтайска. Сказал, что ему 59 лет, что он три месяца назад стал инвалидом третьей группы и пенсионером. Едва он улегся на соседнюю со мной кровать, как застонал. Иван по телефону вызвал врача, так как начало знобить и его. Он кутался в большое ванное полотенце. Пришла врач. У Анатолия оказался жесточайший приступ панкреотита, а у Ивана высокая температура - почти тридцать девять. Врач им прописала постельный режим и наказала в столовую не ходить. Ходячими отдыхающими оказались только мы с Володей, поэтому вскоре и пошли в столовую на ужин. Больные наши очухались лишь через два дня. После обеда Иван позвал меня на прогулку. Едва вышел в фойе, дойдя до сестринской, где дежурила симпатичная белокурая медсестра в зеленой униформе, он заглянул к ней в дежурку, поздоровавшись, заявил:
- Лечащий врач для скорейшего выздоровления приписала меня к вам на диван.
Сестра захохотала. А Иван, уже в коридоре столкнувшись с девушкой в такой же униформе с пылесосом в руках, предложил и ей:
- Бросайте эту аппаратуру, лучше поедем ко мне в Бийск. У меня три своих магазина. Станете их хозяйкой.
Выглянувшая из дежурки медсестра погрозила ему пальчиком.
- Прописываться на диван вы ко мне хотите, а как хозяйкой магазина так мою соперницу зовете?
Улыбаясь, мы с Иваном вышли на улицу.
В Барнауле во всю властвовала, как цыганка в разноцветной шали, осень. За нашим санаторием виднелась вдали за косогором телевизионная башня краевого телевидения. А здесь, прямо за окном, березовая роща. А от крыльца зеленые бархатные лужайки санатория, лесопарк с бассейном и желтыми лечебными и жилыми корпусами.
К нам навстречу уже спешили веселые рыжеватые шустрые белочки. Иван сходу нырнул в карман за орехами. Одна из белочек тотчас уселась у него на руках, набивая щеки орешками. Другая кинулась ко мне. Но, увидев пустую ладонь, недовольно фыркнула. Иван отсыпал мне пол горсти, и белочка вновь прыгнула ко мне. За нами ревниво наблюдали, прохаживаясь неподалеку две сороки и голуби. Покормив белок, мы с Иваном пошли дальше, к Оби, где работал катамаран, намывая песок, а экскаватор грузил его на баржу. Неподалеку находился водозабор. Иван, не умолкая, рассказывал о многочисленных своих любовных похождениях в санаториях, где был он двадцать раз. Затем вспомнил наш Бийск и свой "Москвич - 412", на котором он ездил к трем своим любовницам в садоводство за аэропортом. Рассказал, как однажды был остановлен гаишником. Тот, показав ему жезлом на обочину, подошел и строго спросил:
- Нарушаем, товарищ водитель? Ваши права!
Но Иван не растерялся и, сходу повысив сержанта аж на пять званий, воскликнул:
- Товарищ капитан! Не поверите - не могу удержать своего мустанга! Сержант, не отрывая глаз от дороги, не понял шутки и спросил:
Как это не можете удержать? Какого мустанга?
У моего "Москвича- 412" двигатель от АН-2, - продолжал шутить Иван.
Какого АН-2? - С досадой поморщился сержант, ничего не понимая.
АН-2 - это всем известный в войну самолет - кукурузник, - терпеливо пояснял Иван. До сержанта, наконец, дошло. Мельком и взглянув на довольно потрепанный вид Иванова Москвича, он, заметив на дороге еще какое-то нарушение среди проезжающих мимо автомобилей, проговорил: - Ладно, проваливай. Да держи в следующий раз покрепче своего мустанга!
В следующий раз, когда за мелкое нарушение Иван вновь был остановлен на том же посту напарником сержанта, сержант, узнав его, захохотал и велел отпустить Ивана. А по ходу дела стал оказывать тому про мустанга, про двигатель от АН-2. С тех пор оба гашиника, едва завидев Ивана, хохотали. Прервав рассказ, Иван вдруг спросил меня: 9
Хочешь, я ту белокурую медсестру с дежурки сегодня трахну?
Полностью попавший было под обаяние его рассказа, я с минуту хохотал. Но в следующую секунду возмутился. Слишком неожиданным был поворот от рассказов к действительности.
Да перестань ты, Иван, - наконец, проговорил я и спросил: - неужели ты серьезно думаешь, что молодая девушка свяжется с тобой стариком?
А что? У них женихи сейчас пьянь и наркоманы. А я как- никак удовольствие ей могу доставить, - не унимался никак Иван.
Да пошел ты! - вконец рассердился я, - мне если встретится женщина лет на десять старше, я уже заранее знаю, что не хочу ее. С чего же ты думаешь, что девушка захочет тебя, если ты старше ее на целых сорок лет? Она же во внучки тебе годится!
Иван сразу поскучнел. И, спустя минуту, согласился со мной потухшим голосом.
Наверное, правда, не захочет. Я чего-то тут перегнул палку.
И вдруг, согнувшись в три погибели, засеменил от меня мелкими шажками.
Ты куда? - не понял я.
- В туалет! Живот что-то скрутило, - прокричал уже издали Иван и скрылся в здании столовой.
У Ивана был больной кишечник. Стоило ему, например, съесть что-нибудь молочное - он боялся отойти от туалета. К нашему приходу, наконец, очухался. Анатолий тотчас куда-то исчез. А появился перед самым ужином. Зная, что у Ивана был день рождения, еще с порога заговорил:
- Иван, к твоему дню рождения, я подарок припас.
- Какой? - оглянулся на него Иван.
- А что тебе сейчас сильнее всего хочется? - вопросом на вопрос стрельнул Анатолий.
- Трахнуть бабу! - сразу взбодрился Иван.
- Вот я тебе и нашел ее! - захохотал довольный собой Анатолий и добавил, - и после ужина пригласил к нам в комнату, если ты не против.
Иван, ни слова не говоря, схватил пакет и быстро пошел в магазин. Через пять - десять минут принес бутылку водки, бутылку "Кагора", две шоколадки, пол кило колбасы, сыру и конфет. После ужина Анатолий, действительно, привел двух женщин. Пока они раздевались в коридоре, шепнул нам:
- Верка моя! Я ее уже трахнул. Светка не замужем. Недавно с мужем развелась. Естественно хочет. Решайте сами, кто будет с ней.
- Светка моя, - сразу решил за всех Иван.
- Так уж и быть, пусть будет твоя, ты сегодня у нас именинник, - снисходительно улыбаясь, разрешил Володя. Пошептавшись с ним, мы вместо подарка решили Ивану дать по сто рублей. Анатолий, присутствующий при наших переговорах лишь отвел глаза и промолчал.
Верка, крепкотелая, энергичная пятидесятилетняя женщина с грубоватым обветренным лицом, села за стол рядом с Анатолием, наискосок от меня. Светлана - женщина пятидесяти двух лет, чуть пополней Верки, и чертами лица помягче, села рядом со мной. Володя сел рядом с Анатолием, Иван возле меня. Анатолий сходу вызвался наливать в рюмки. Пока он наливал, Иван начал рассказывать в скольких санаториях он справлял свои дни рождения. Верка по ходу его рассказа отпускала грубоватые, сальные шутки, от которых меня слегка коробило. Светлана скромно помалкивала. Потом спросила почему-то меня.
А вы, Эдуард, в скольких санаториях справляли день рождение?
Ни разу, а в санаториях за всю свою жизнь, третий раз, - сказал я вдруг, не зная отчего, разоткровенничался, добавил: - Я вообще не ноблю никуда ездить, Я, так сказать, сугубо домашний человек. И всегда хорошо себя чувствую только дома. Люблю работать в саду, помогать жене на кухне, например, лепить пельмени или печь блины.
Я тоже такая же... - вздохнула Светлана. Мне бы такого мужа, не пьющего. У меня был алкаш запойный.
Раньше я тоже выпивал, а теперь только по праздникам, по сто граммов, - сообщил вдруг о себе Иван.
А ты, Эдик? - перешла на "ты" Светлана.
- Он совсем не пьет, - опередил меня Иван.
Совсем-совсем? - спросила Верка, и не дожидаясь ответа, заявила: - Ну, это уже перебор.
Хватит вам трепаться, берите рюмки, - пододвинул их всем Анатолий, а свою, сглотнув слюну, отодвинул от себя.
Запойным был? - сразу просекла Верка.
А я и не отказываюсь, всего три месяца, как завязал, - признался Анатолий и вновь сглотнул слюну.
Володя, поздравляя Ивана с днем рождения, выпил. Я чуть пригубил пол рюмки кагор. Анатолий не стал пить совсем. Но тотчас же наполнил вновь рюмки. Верка выпила из своей рюмки и, когда Иван предложил, выпила и из его рюмки. Светлана выпила кагор. Желая обратить на себя ее внимание, Иван вдруг вскочил на ноги и повлек за собою в комнату.
- Свет, посмотри из моего окна какая красота!
Из окна, действительно, была видна разноцветная сказочная роща. Взлянув, Светлана восторженно замерла, прошептав:
- Красотища-то какая!
Иван незаметно положил ей руку на плечо.
- Не надо, Иван, - сняла с плеча его руку. Из комнаты Иван вернулся в подавленном настроении, весь вечер молчал и не пошел с Анатолием провожать женщин. А когда они ушли, сердито проговорил:
- Не замужняя, хочет, а ломается, как целка, думает, я перед ней на колени встану.
Пришедший после проводин Анатолий шепнул мне:
- Светка говорит, что ты ей понравился. А как она тебе?
- Мне нравится моя жена, - холодно ответил я.
- При чем тут жена? У меня она тоже есть. Тут санаторий, где мы все холостые.
- Это не про меня, - твердо стоял я.
- Ты какой-то, не такой - как тот, что из последних могикан, - недовольно проворчат Анатолий.
- Какой уж есть, - пожал я плечами.
На следующий день, на прогулке у медвежьего вольера, где содержались медведи: Кузьма, Дашка и Машка, я неожиданно встретил пассию Анатолия Верку, а так же Светлану, притом под ручку с мужчинами. Хотел было пройти незамеченным, но меня догнала Верка и тронула за руку.
- Эдь, ты Светке нравишься!
- Поэтому, она на прогулке уже с другим? - усмехнулся я.
- Да это так! - махнула рукой Верка.
- А ты тоже так, без Анатолия? - слегка подколол ее я.
- Знаешь, Эдик! Мне нужен крепкий мужик и хороший секс, а у Анатолия большой только живот, - прозрачно намекнула она.
- Понятно! - деланно рассмеялся я. И мы разошлись в разные стороны. Вечером же, когда я рассказал это Анатолию, он отвел глаза и промолчал. А спустя час, забывшись, с восторгом рассказывал, как занимался сексом с Веркой. Как она визжала и стонала под ним. Мы же с Иваном, зная Веркино мнение о нем, переглянувшись, расхохотались.
Более спокойно и объективно разговаривали о сексе только мы с Володей. В молодости у него, как у шофера, кое-что тоже бывало, но теперь он хороший семьянин, верный муж и дед своих внуков. В санатории он познакомился с одним ветераном войны, дотошно расспрашивал его, как было на фронте. Затем мы увидели его со своей застольницей, о чем-то долго беседующих. Подметивший это Иван, не преминул подколоть его.
- Ну, Володя, отхватил ты себе невесту, - притворно проворчал он, - ну и нравы пошли! Впрочем, у каждого свои причуды: кто-то любит секс, когда плеткой сечет себя или свою любовницу. А ты, Володя, похоже, во время секса охаживаешь себя же костыльком?
Все четверо захохотали, сильней всех Володя. Я к сексу относился покойно и даже был брезглив по отношению к чужим женщинам, потому, что побил свою. Всех экзальтированней и беспокойней в разговорах по поводу секса был Иван. Оказалось и в Барнауле у него были любовницы. Черезз пять минут по приезду он уже звонил по телефону.
- Привет, Таль! Я снова в "Барнаульском'', правда, немного приболел, а то бы пришел к вам с Татьяной, - тут же захохотал в трубу он. - А помнишь, Таль в прошлом году. Я сидел у тебя на диване. Мы занялись сексом. Нам было хорошо. Ведь хорошо было? Привет передавай сестре. Как поправлюсь, обязательно приеду.
Наверное, ведя такой разговор по телефону, Иван хотел поразить нас. Вот он, мол, какой супермен, но мне было жаль его, что он так и не познал настоящей любви, а видел только грязь.
Слава Богу, что ничего подобного в жизни не было у меня, - подумал я.
Месяц лечения подходил к концу. Мы с Иваном заказали билеты на обратную дорогу. В санатории мы прекрасно отдохнули, подлечились. Правда, у Ивана по-прежнему оставались проблемы с кишечником. По приезду в Бийск он решил сразу лечь в больницу. Но несмотря ни на что, в знак благодарности он подарил лечащему врачу коробку шоколадных конфет. Я же подарил ей свою новую книгу рассказов и повестей. Она взяла с нас слово, что мы на следующий год опять приедем в санаторий. Меня она попросила написать, если можно, книгу об их санатории. Я пообещал, и мы с Иваном пошли на автобус. За воротами санатория сразу увидели уезжающую Верку. За ней на приехал муж-бизнесмен.
Проходя мимо, с сумками на боку, мы старались не глядеть на них,
Чтобы муж по нашим физиономиям не понял все о Верке. Но я все же украдкой оглянулся на ее мужа, с короткой стрижкой и темных очках. Мысленно предположил, что у ее мужа должны быть длинные волосы, как скажем, у Димы Маликова, для того, чтобы скрывать ветвистые, как у оленя, рога, что наставила ему в санатории Верка. Иван, зайдя за угол высокого бетонного забора санатория, расхохотался в полный голос и сказал, будто подслушав мои мысли:
- Да, у ее муженька поверх наставленных ему всех рогов похоже парик? Между прочим, есть и мой рогалик.
- Каким образом? - не понял я.
- А помнишь, когда ты рассказал мне, что Анатолий не смог управиться с Веркой? Вечером вы пошли с Анатолием в клуб, а я к Верке. Пригласил ее прогуляться при луне. До полуночи мы с ней и кувыркались в кустах за клубом. Помнишь, я пришел в корпус после вас?
- Ну, ты даешь!
- Ха! И потом мыс ней не раз встречались, - расплылся в самодовольной улыбке Иван, - я еще ни из одного санатория не уезжал так.
Через три часа мы приехали в Бийск, я дал Ивану два своих телефона, объяснив, что один в моей квартире, а другой в квартире жены и сказал, что тотчас поеду, пока жена на работе, в свою квартиру. Только вошел, как раздался телефонный звонок и жена обиженным голосом стала выговаривать мне.
- Ну, ты же обещал с санатория сразу приехать ко мне... Я пельмени приготовила, холодец сварила, а тебя все нет. Ты что не понимаешь, что я соскучилась по тебе.
Слышать это от жены мне было приятно, и я тотчас почувствовал себя счастливым. И подумал, что ни один из мужчин - гуляк никогда не испытает такого.
- Я тоже соскучился. Немедленно еду, - сказал жене.
- Я тебя люблю! - радостно прокричала в трубку жена.
Вечером, когда мы сидели за столом, позвонил Иван.
- Любовь Михайловна, вы одна? - спросил он и осекся, услышав мой голос. Я понял его. Иван был, как всегда, в своем стиле и духе.
- Что, Иван, жена плохо встретила? - спросил я, помня его рассказы, что жена уже лет пять не подпускает к себе.
- Как всегда, - вздохнул, наконец, на том конце провода Иван, - даже в постель к себе не пустила, сказала, что я всякой погани там нахватался. А как тебя жена встретила?
Я рассказал. Больше мне Иван уже не звонил. Прошло два месяца. Я пошел в больницу, чтобы выписать рецепты на льготные лекарства. Ожидая своей очереди на прием к участковому врачу, присел рядом с женщиной на стул возле дверей. Прикрывая рот платочком, женщина плакала. На коленях ее лежала пухлая папка - история болезни. Неожиданно для себя, я вдруг прочел на ее обложке аккуратным, четким почерком (видимо, медсестры) было выведено: ТЕСТОВ ИВАН.
- Так вы жена Тестова Ивана? - догадался и спросил я, - где он? Он умер, - прорыдала вдруг женщина.
- Как умер? - поразился я, - мы недавно с ним были в санатории. Удивлённо я воззрился на нее.
- Так вот и умер, когда приехал, пошел и лег в больницу. А неделю спустя вдруг умер. - Всхлипнула вновь жена. Видя мою растерянность, пояснила: - У него ведь больной кишечник был. Он в последнее время жаловался на жидкий стул. А тут вдруг случилась закупорка кишечника. Врачи были вынуждены сделать операцию. Потом вторую. Говорили, что если, немного погодя, сделают третью - он поправится. Но уже через неделю были вынуждены сделать ее. Но у Ивана не выдержало сердце.
Помолчав, женщина покаянно призналась: «Да и я каюсь в том, что приложила к болезни сердца Ивана свою руку. Из санатория встретила неласково. Он очень расстроился. Мужик был неплохой, работящий и веселый. Детей с ним вырастила, внуков понянчила. Но недолюбливала я его. Он ведь в девках изнасиловал меня, прямо в кинобудке, когда работал киномехаником, а у меня парень был. Надо было простить уж давно, а я все не могла. Часто не подпускала его к себе. Он от этого страдал и ходил по любовницам. Перед смертью пришел из больницы, в коробках с медалями за труд что-то искал, его облепили со всех сторон внуки. Они любили его. И вдруг спрашивают, глядя на медали: "Деда, это ты на войне медали получил?", Да, да внуки, почти, что на войне", - почему-то грустно вздохнул Иван. У меня от предчувствия беды захолонуло вдруг сердце. Но  Иван, как и прежде, вовсю шутил. "Да, да внуки, мы с бабушкой нашей тогда партизанили" и, подмигнув мне, продолжал: - "Дал мне командир задание взорвать немецкий штаб. Пробрался я из леса в город. Оружия взять никакого с собой было нельзя, все отбирали немцы. Взял самоварную трубу, набил ее порохом. И кинул немцам в окно. Штаб и вдребезги". А я еще недовольно проворчала, глядя, как внуки с интересом слушают Иваново вранье: - "Ну, замолол"!
Рассказав это, Иванова жена помолчала. Потом медсестра вынесла из кабинета врача справку, свидетельствующую о смерти Ивана. Жена вложила ее в ту самую папку с историей болезни. Сунула в пакет,
Сказала, поджав губы:
- Ну, ладно, прощевайте. - И пошла к выходу.
На этом и закончилась моя короткая история знакомства с Иваном и его женой. Исходя из которой, я сделал вывод. Не сделай Иван в молодости той роковой ошибки, все было бы у него иначе. Человек он сам по себе был неплохой, веселый и общительный. С такими обычно в армии хорошо. И мне осталось лишь пожалеть Ивана, что он совершил ошибку, изнасиловав девушку, тем самым заставил ее выйти за него замуж. А как известно, силой мил не будешь. И радовался за себя, что вовремя провел работу над ошибками в своей жизни, что не остался при живой жене без жены, как Иван.
К сожалению, непредсказуема и быстротечна наша жизнь, как и наше знакомство с Иваном в санатории. И все его шутки, проделки и смешные истории, оказывается, были последними. Хороши они или плохи судить, конечно, не мне. Рассказав об этом, я лишь тщусь надеждой, что кому-то это будет интересным. И тот сам решит, быть ему счастливым или наоборот. Как я, или Иван. Каждому свое.