Мафия на колёсах

Мафия на колёсах

Рассказ

Бывший рядовой танковых войск Федор Мешков - трудолюбивый и исполнительный парень. Вернувшись, домой и, глядя на своих товарищей по школе, в свое время отмазавшихся от армии и сейчас активно занимающихся бизнесом, понял, что ему там ничего не светит, пошёл в проводники пассажирских вагонов. С особой старательностью он тёр, чистил, наводил порядок в своем вагоне, находя в этом даже какое-то удовлетворение и порой думал: « А может быть, в этом и есть моё призвание?»
Но была у него, как и у многих простых людей, черта - антипатия к стяжательсту. Еще сильнее Федор утвердился в своей неприязни, придя ни железку. Начальница резерва - Юлия Владимировна Завражная -была высокой, крупного телосложения женщиной, с серым невыразительным лицом и маленькими сверлящими крысиными глазками, которыми она видела все и вся, более мелкие начальники на участке, казалось ему, были похожи на свору голодных собак. У них была какая-то странная «близорукость» в больших проступках, где они не видели даже преступлений, и «дальнозоркость» в мелочах, когда за самую малость, они накидывались на человека и готовы были загрызть насмерть. Так нередко думал о своем начальстве Федор и старался от них держаться подальше.
Юлия Владимировна, присутствовавшая на бригадной планерке, окинув взглядом всех проводников, вдруг спросила сидевшую за первым столом профсоюзную деятельницу поезда Александру Глебову, торгующую в поездах разными вещами - сигаретами, водкой и даже самогоном, - не брезгующую при случае переспать, если нужно для дела, с ревизором или милиционером. Она часто привозила начальнице подарки и потому пользовалась у нее особым доверием и расположением.
- Скажи, Шур, откровенно... Как работает бригада и проводники?
- Смотря кто, - растерянно ответила Александра. Ну вот, хотя бы Мешков? - ткнув пальцем в Федора, спросила начальница.
- А что Мешков? - увела в сторону глаза проводница. - Мешков работает, что надо. Если он вымоет в вагоне или подметет, то нам, бабам, там делать нечего.
- А у меня совсем другие сведения, - явно недовольная ответом профсоюзницы, криво усмехнулась Юлия Владимировна.
- Да, нет, это неправда! Мешков у нас работает хорошо, - подтвердила стоявшая рядом начальница поезда Вера Ивановна Курихина - женщина средних лет со смуглым лицом и слегка приплюснутым носом. - Я даже хотела поставить ему повышенные КТУ по зарплате.
- Даже так? - почему-то еще сильней нахмурилась Юлия Владимировна- Мешков понял, что она отчего-то его очень недолюбливает.
В том, что начальница недолюбливает его, Федор еще сильнее убедился в тот же вечер. Перед отправкой поезда она ходила с приемной комиссией, которая проверяла, как подготовили проводники вагоны в поездку. Начальница исступленно носилась по плацкартному вагону Федора, заглядывая в каждую щель.
И, наконец, отыскав за трубами в углу не замеченную Федором, оставленную каким-то пассажиром пачку из-под сигарет, с торжествующим возгласом и злорадством выбросила ее на середину вагона.
- А говорили, хорошо работает! Такой же лодырь, как и все!- и ушла. В поездке с самого начала у Федора все пошло не так, как хотелось. На следующей же станции в вагон вошли одетые по форме, со звездами на погонах и всеми регалиями, ревизоры и начали проверку билетов.
- Товарищи, приготовьте билеты, - объявила темноволосая симпатичная ревизорша с карими глазами, пощелкивая в руках компостером.
Ее напарник, усатый мужчина, зашел с другой стороны вагона, и они пошли навстречу друг другу. Федор, совсем недавно при посадке проверивший билеты, спокойно взирал на происходящее, стоя у титана. Но уже через минуту ревизорша поманила к себе рукой Федора, остановившись возле очкастенькой пассажирки на боковом сиденье.
- Товарищ проводник, окажите милость, скажите, где у этой пассажирки билет?
Где билет? - подойдя к пассажирке, строго спросил ее Федор. Не знаю, - растерянно и чуть не плача сказала девушка. - Тут был на столике, хоть у кого опросите.
Так... Значит, берете безбилетников? - сказала ехидно, глядя на Фёдора, ревизорша.
Был у неё билет. Ми вместе брал билет, - подтвердил сидящий рядом с девушкой мужчина кавказской национальности.
Да я совсем недавно проверял у нее, - обрел, наконец, в полной мере дар речи Федор.
Так куда же ты, милочка, подевала свой билет? - вытаскивая из планшета бланк акта на безбилетный проезд, спросила ревизорша.
Не знаю, - чуть не заплакала в голос пассажирка. Выписав квитанцию и взяв с пассажирки штраф в два раза больше стоимости билета, ревизорша принялась за составление акта на безбилетный провоз пассажира на проводника и, составив, повернулась к Фёдору со словами: «Подпишите акт».
Но ведь был билет, - взмолился Федор, зная, что за провоз безбилетника ему самое малое наказание - это перевод на три месяца в рабочие по ремонту, в худшем случае - он может быть вообще уволен с работы.
Ничего не знаю, - как отрезала ревизорша и, отстранив его со своего пути, пошла в штабной вагон. Возле дверей ее настиг голос пассажирки: «Нашла, нашла билет!»
Товарищ ревизор, билет нашелся - надо бы ликвидировать акт, - остановил ее Федор.
-Вот еще..., - дернула плечом ревизорша. - Я не знаю, где вы взяли этот билет. На момент проверки не было его, значит, и нет.
Какая сволочь! - зароптали, переглядываясь, пассажиры, но та закрыла за собой дверь. А минут через десять по радио раздался голос начальника поезда: «Проводник Мешков, пройдите в штабной вагон». Окончательно расстроившись, Федор пришел в штабной вагон. Ревизоры уже ушли. Его встретила улыбающаяся Курихина.
- Успокойся. Федя, я уговорила ревизоров порвать акт. Только учти, за тобой поцелуй, - произнесла она.
- Спасибо! - от души сказал Федор. Но еще долго в этот день он не мог успокоиться. Под стук колес вспомнилось, что говорили проводники про эту ревизоршу. Будто бы дошла до них пусть пока неофициальная весть, что высокое начальство пообещало впредь даже за мелкие нарушения жесточайше наказывать. Проводники стихийно собрались у начальника поезда.
- Ну, как, Вера Ивановна, может, пора заканчивать химичить?
«Химичить» на языке проводников означало брать безбилетников, делать повторное, уже использованное, белье, и за это отстегивать половину начальнику поезда и ревизорам. Не раз отстегивали и Екатерине, этой самой ревизорше. Тем не менее, она была непредсказуемой. Бывали случаи - возьмет деньги, а потом идет с проверкой, и не дай Бог, что-нибудь найдет.
А то вдруг сама приказывала немедленно делать повторное белье и брать безбилетников и назначала нужную ей сумму или дань с каждого вагона. А то пьяной врывалась в штабной вагон, открывая пинком дверь. Начальники поездов ее боялись и всячески умасливали. Однако Федор с первых же дней отказался делать что-то противозаконное и сказал, что денег никому никаких давать не станет.
- Ладно, - почему-то поспешно с ним согласилась Курихина и оставила его в покое.
«Вот и сейчас почему-то заступилась?» - подумал Федор, глядя на улыбающуюся начальницу поезда. Но был все же благодарен ей.
Цену заступничества начальницы Федору довелось узнать в эту же ночь, когда, лежа в купе, под стук колес и проплывающие за окном огни и фонари он пытался мысленно разобраться в себе и своей жизни. Вдруг услыхал рядом с собой:
- Не спишь? - и увидел над собой Курихину в легком халатике. Купе наполнилось тонким ароматом французских духов.
- Да, вот, думаю..., - почему-то сразу вспыхнул и смутился Федор.
- Пришла получить причитающийся мне поцелуй! - вроде в шутку сказала Вера Ивановна. И, уложив хотевшего было вскочить Федора, присела рядом. Вдруг, тяжело дыша, с треском захлопнула дверь, простонала:
- Измучил ты меня! Горю вся, сама не своя. Хочу тебя и все! - взглянула она на него полными страсти глазами и, обвив его шею руками, впилась в его губы страстным поцелуем...
А Федора мучили всю неделю отвращение и презрение к самому себе.
 -Надо же, докатился до чего, что уже бабы стали насиловать!» - думал он. И со страхом встречал каждую ночь, что она придет еще, вспоминая, что, несмотря на духи и дезодорант, от Курихиной отвратительно пахло застарелым потом и давно немытым телом. Но Курихина больше не пришла. Зато почти на следующий день заявилась ревизорша Катя, кривя в усмешке, как в крови от красной помады, губы, спросила:
- Говорят, ты повторного белья не хочешь делать? Не хочу, - подтвердил Федор. Почему? Чистеньким хочешь быть? Не хочу и все! - как отрезал Федор.
А может, ты делаешь, да не желаешь делиться выручкой? - прищурила она свои глаза. - Давай проверим, - и, выйдя из проводницкого купе, прямо с верхней полки над пассажирами сдернула мешок с бельем. Развязала его и вывалила содержимое, нисколько не стесняясь пассажиров, на пол, воскликнула притворно: - Так и есть! Они, милые!
- Кто есть? Кто они? - посмотрел на нее растерянно Федор.
- Ты мне арапа не заправляй! Посмотри, белье не свежее! – сказала ревизорша.
Какое дали, - не сдавался Федор.
А ну, собирай все! Пошли в служебное купе, будем составлять акт на повторное белье! - скомандовала ревизорша. - Надо же, целых сорок комплектов повторного белья по десять рублей - это же целых четыреста рублей. Да тебя же за это даже могут посадить! - и войдя в служебное купе, приглушив слегка голос, предложила;
- В общем, если хочешь, чтобы все хорошо для тебя кончилось, гони три тысячи рублей!
- Да где же я их возьму? - взмолился Федор.
- А мне плевать, где ты их возьмешь! - прошипела, приблизив свое лицо к нему, ревизорша, и на него пахнуло от нее таким перегаром, что он отшатнулся и понял, что она, как обычно, пьяная. И вместе с тем разозлился, сразу прошла растерянность, и появилась решимость.
- Да ты же в стельку пьяная! Да я на саму тебя сейчас составлю акт! Вот пойду сейчас к пассажирам, - пошел ва-банк Федор. И выйдя из купе, чувствуя, что он от волнения весь дрожит, обратился к пассажирам:
- Товарищи пассажиры! Вы видели, что белье было чистое. А ревизорша сама пришла в стельку пьяная и требует с меня взятку. Пишите на нее акт и подписывайте все.
- Это мы сейчас! - выхватил из папки лист бумаги лысоватый пассажир с третьего купе, заворчав. - Обнаглели, сволочи! Везде вымогают, не дают спокойно жить! Его поддержали соседи.
- Ты что? - рванула его обратно в купе за рукав ревизорша. - Я же пошутила. Белье совершенно чистое! - и в ее глазах появился испуг. - Я сама тебе дам сколько хочешь денег, только забери у пассажиров их акт.
- Нет, - упрямо мотнул головой Федор. И, вспомнив, как она только что издевалась над ним, еще раз сказал. - Нет!
- Ну, возьми тогда меня! Чем я хуже Курихиной, - рванула она на себе кофточку.
- Ладно, - сразу успокоился Федор. Пошел, забрал у пассажиров акт, сказал ей:
- Ничего мне не нужно, ни Курихину, ни Вас, только порвите свой акт.
- Конечно, конечно! - радостно засуетилась ревизорша. И сложив свой и акт пассажиров, разорвала их и выбросила, открыв окно. Но, уходя, все же пригрозила: - Не радуйся, что удалось прижать ревизоршу. Так это тебе не сойдет.
В то время в горах под Лениногорском наступило лето. Как никогда зеленели сопки. Шумели водопады на гольцах и порогах рек. Взрывались зеленой кроной деревья, а на болотах - ряска, усыпанная белыми бабочками-капустницами и тополиным пухом.
В один из таких дней Федор, вконец уставший от переживаний, с еще большей энергией скоблил, чистил, наводил порядок в вагоне, удивляя своей старательностью пассажиров. Наконец начальники и ревизоры перестали посещать его вагон, да и соседи - проводники как будто напрочь забыли о его существовании.
- Ну и хрен с ними! Шла кума пеше, а кобыле еще легче, - решил Федор, И едва заканчивалась поездка, он закидывал через плечо свою сумку с надписью «Аэрофлот» и спешил домой. А принимая вагон, вешал её на крючок в служебном купе и приступал к обычным своим обязанностям.
Нот и на этот раз, когда состав оказался в горах, почти перед самым Лениногорском, пассажиров в вагоне не было. Федор помыл шваброй полы, пошел в тамбур выплеснуть грязную воду из ведра, открыл боковую дверь, с удовольствием вдыхая прохладу гор, и задумался на минуту. В это мгновение за спиной у него что-то зашуршало. А в следующую секунду кто-то (кто именно Федор не успел разглядеть) ударил его в спину, отчего Федор, выпустив из рук ведро, полетел на ходу поезда под откос.
Он очень сильно ударился о камни и сразу потерял сознание. Когда очнулся, постанывая и продирая залитые от разбитой головы кровью глаза, встал и, покачиваясь, спустился к реке, умылся. Поднявшись на откос, перешел железнодорожное полотно и стал ждать попутный транспорт.
- Ты чего тут расселся? Кто тебя так?» - имея в виду его разбитую голову, разбудил водитель поношенной «копейки» и тут же сам предложил: «Садись, подвезу».
Подъехав к вокзалу. Федор молча сунул водителю за оказанную услугу деньги. Выходя из «копейки», увидел отходящую от штабного своего поезда Курихину в сопровождении постоянной ее свиты проводников: Рафика, Эдика и Алика, которые, как и профорг Глебова, были на все готовы ради начальника поезда. Они работали в самых лучших вагонах, драли с пассажиров втридорога даже за воду.
Куда это они? - подумал Федор. «А не из начальницкого ли окружения, кто приласкал меня?» - вновь подумал он.
Между тем начальница и неразлучная троица скрылась за деревьями за вокзалом и нырнула за металлическую дверь водонапорной башни. Движимый любопытством, Федор пошел вслед ними к дверям башни. И тотчас услыхал воркующий смех начальницы, что-то сказавшей человеку, видимо, их встретившему. Но её оборвал грубый, не терпящий возражения низкий голос:
- Довольно смеха. Приступим к делу, - помолчал и похлопал по чему- то барабаня пальцами, видимо, по чемодану. -Здесь на сто тысяч баксов марихуаны, - отчетливо услышал, стоя, почти не дыша у дверей, Федор. Он хотел было уже убраться от греха подальше, но тотчас же услышал вновь тот же голос: - Передадите вашей «крысочке», она знает, что делать.
Федор осторожно стал пятиться от дверей, задел какой-то камень ногой и тотчас услышал испуганный голос Курихиной:
- Алик, посмотри, что там?
Федор поспешил подальше от башни. Дальше он уже не контролировал ситуацию. Не успел он сделать и двух шагов, как услыхал голос выскочившего из башни Алика: «Атас, Федя здесь!».
Из башни тотчас же выскочили оба его друга и бородатый крепкий мужик в спортивном костюме. В один миг окружили Федора, схватили, привели его в башню. Сколько он ни оглядывался, поблизости никого не было.
В башне прямо на входе, на столе стоял черный фибровый чемодан, а рядом с ним, на чурбаке, сидела Курихина. «Ну, что, Федя, допрыгался? - спросила она. - Уважая тебя как красивого и работящего парня, я не раз выручала тебя. Правда, ты за это расплатился. Но сейчас я ничем тебе помочь не могу». В тот же миг сзади на Федора обрушился страшной силы удар ломом.
В тот же день тело Федора нашли на полотне железной дороги, расчлененное на три части или даже на четыре: голова, ноги, туловище вынуты из-под колес поезда, а в его вагоне обнаружили вскрытый в полу бельевой ящик с провалившимся от старости дном. Следователь, прибывший на расследование «несчастного случая», как утверждала вся поездная бригада, занес в протокол, что Федор Мешков на ходу поезда полез в бельевой ящик и вдруг провалился вместе с проржавевшим дном.
Руководство железной дороги еще целый год мурыжило и подвергало всех проводников различным испытаниям вплоть до сдачи повторных экзаменов по технике безопасности. Дело было прекращено. Федора Мешкова похоронили. И уже на следующей же планерке начальница резерва, сурово оглядев всех проводников, презрительно сказала «Туда ему и дорога, непутевому».