Хохот, или Ночь на Ивана Купалу. Иван Медведев

               
       Привычку в обязательном порядке отмечать дни рождения любимых поэтов и писателей прочтением их стихов или хотя бы главы, параграфа из трудов - Татищева, Ломоносова, Щербатова, Карамзина, Пушкина, Лермонтова, Есенина, Гумилева и других -не помню, у кого позаимствовал, но стараюсь не нарушать уже многие годы. Иногда это увлечение приводило к неожиданным событиям и результатам.

        В далекие теперь 50-ые годы ХХ века в Горно-Алтайскую городскую школу, где я учился, прибыло пополнение молодых учителей. Среди них особым нашим вниманием пользовались физик Галина Васильевна и  литератор Лидия Ефимовна. Галина Васильевна научила нас уважительному отношению к приборам, наглядным пособиям, учебникам и пониманию приоритета научных знаний. До нее наши неумелые, но пакостливые руки больше всего были направлены на то, чтобы как-то незаметно что-либо открутить в приборе, воткнуть в контактную систему бумажку, спичку - это считалось среди нас, школьных шалопаев, как нас именовали некоторые учителя, верхом остроумия, ловкости и лихости.
        В отличие от других учителей, Галина Васильевна в одно мгновенье определяла причину той или иной каверзы, исправляла поломку, приглашала «злодея» к доске и каким-то тихим, но отчетливо звучащим голосом, сообщала, что создатель данного инструмента или прибора получил диплом Академии наук или еще выше – Государственную премию.
        Однако, все конфликты оставались в классе. Галина Васильевна никогда и никому не жаловалась. Как-то так получилось, что она быстро стала, в нашем понимании, авторитетным учителем, и мы старались получить у нее отдельное персональное задание: начертить схему, изготовить наглядное пособие, придумать оригинальное объяснение тому или иному явлению, событию, факту.

        Лидия Ефимовна, преподаватель русского языка и литературы,  осталась в памяти каким-то своим особым отношением к творчеству и личности Гоголя. Сейчас я уже не помню, восхищалась она его трудами или порицала их. Да это и неважно. Главное в том, что многие из нас вдруг почувствовали необходимость прочитать что-либо из Гоголя по внеучебной программе.
        Школьный библиотекарь,  Клара Николаевна, услышав мою просьбу, засмеялась, но сборник рассказов Гоголя мне выдала. Впервые перед моими глазами реально появились кузнец Вакула, красавица Оксана, Солоха, величественная императрица со своими чудесными черевичками. И совсем реальными казались украинские вареники со сметаной, черт с длинным хвостом и его проделки. Особо выделялся Вий и иная чертовщина. В памяти откуда-то всплыли рассказы о волшебной ночи перед праздником Ивана Купалы, на который выпадал день моего рождения, - что в эту ночь обязательно цветет папоротник, а овладевший цветком приобретет силу превращать все свои желания в реальность.

        От появления идеи овладеть этой силой до воплощения ее в жизнь потребовалось совсем немного времени. Все было под рукой. Папоротники в массовом количестве росли сразу под речкой Маймой вдоль всего берега спускавшейся к реке горы Комсомольской, прямо напротив школы, в которой в то время я учился в восьмом классе. Еще лучшим ориентиром могут служить скальные выступы на противоположном берегу Маймы, и от них вверх по течению реки.

        Довольно пологий склон горы во время Великой Отечественной войны и сразу после нее использовался горожанами под пашни для посадки картофеля. В начале 50-х годов решением горисполкома он был освобожден от пашен и предназначался под посадку хвойных деревьев, но какое-то время пустовал, зарастая травой, в том числе и папоротником. Нередко на этом склоне паслись кони детской кавалерийской школы, авторитетной и привлекавшей в свои стены, то есть конюшни, большее количество подростков…

        Ночь перед днем Ивана Купалы стремительно приближалась. Надо было притворить в жизнь задуманное. Вечером я перебрел речку, осмотрел место, выбрал понравившийся почему-то мне куст папоротника. Обследовав его со всех сторон, прощупал корневище с целью обнаружить какой-либо росток, на котором мог бы образоваться и ночью расцвести бутон цветка, но не нашел. Застолбив таким образом куст, сходил домой поужинал, положил в карман огарок свечи и, как только легли сумерки, отправился за цветком. Дошел до речки, перебрел ее и почти в темноте поднялся к ранее облюбованному папоротнику. Согласно где-то слыханному мной поверью, очертил огарком свечи три круга вокруг куста, сел возле, обхватив его ногами, определил, что и руками могу дотянуться до любого листка этого экзотического растения и стал ожидать полуночи.
       
         Постепенно темнота сгущалась. От реки стал подниматься туман. Сама речка угадывалась только по всплескам и характерному шуму бежавшей воды. Небо то прояснялось, и на нем виднелась россыпь звезд Млечного пути, то затягивалось какой-то хмарью. Холодно не было. Согревала надежда заполучить цветок. Точное время было трудно определить. Часы в то далекое время были редкостью и у взрослых людей. Но время шло…

         В какой-то момент я услышал далекое еще, возникшее, как мне показалось, на вершине горы, вроде бы ржание лошадей, но очень похожее на хохот. Это меня смутило, по спине пробежались первые мурашки. Теперь я уже явно слышал вместе с хохотом и ржанием стук многочисленных копыт. Он приближался. Казалось, что земля вокруг меня начала в такт с этим топотом подрагивать. Вдруг мелькнула мысль: это кавклубовские кони мчатся к реке на водопой. Куст папоротника, который я обхватывал ногами и руками, был неподвижным, а хохот, переходящий в визг, и топот коней были уже рядом. Нервы мои не выдержали. Я, не помня себя, вскочил и помчался вниз по склону к реке. Несколько опомнился, находясь на середине реки… Уши мои и вся голова лопались от «хохота», ржания коней, топота сотен копыт. Однако, все это как-то враз стихло. Поразило то, что вокруг  никого не было. Сразу где-то нашлась мысль, неоднократно повторяемая физиком,  Галиной Васильевной,  о приоритете материального: где же кони?

        Смахивая слезы стыда за свой страх, я вышел из речки и пошел домой. Обычно, в это теплое время года я спал на чердаке. В эту ночь постучал в дверь дома. Мама без лишних вопросов отворила дверь, но увидев мои мокрые ботинки и брюки, спросила, где это меня носило. Придумав что-то в ответ и отказавшись от еды, прошел к своей кровати. Всю ночь в моей голове стоял «хохот»…

        Проснувшись утром, отправился на свою обычную утреннюю пробежку. Понятно, что изменив маршрут, я через несколько минут был уже около моего куста. Он стоял, раскачиваясь под ветром, как и другие. Вокруг него росла обычная, покрытая утренней росой трава, примятая только в том месте, где я сидел вчера вечером и ночью. Других следов - ни конских, ни каких-то иных - не было. Однако то, что я обнаружил, подвергло меня в великое смущение. Из корневища моего куста папоротника поднимался стебель, которого вчера не было. Верхушка стебелька было срезана или откушена… Я обежал, осмотрел десятки соседних кустов. На них были обычные папоротниковые листья, но стебля, который я обнаружил на «своем кусте» нигде не оказалось.

        Обескураженный и расстроенный я пошел в кавклуб. Время было ранее. Те, кто гонял коней в «ночное», еще не разошлись. Я подошел к одному из них и спросил, где они ночью пасли коней. После его ответа: «За «Мотькиным пихтачом» - мне совсем стало плохо: ведь это было совсем в другой стороне! Говоривший со мной паренёк заметил моё смятение и спросил, что со мной и какая мне разница, где ночью паслись кони?  Не помню, что я ответил, погрузившись мыслями в загадочные события ночи.


P.S: Из случившегося сделал для себя вывод на всю жизнь: что-то решил - доводи до конца, как бы трудно это не было. Ни из-за страха, ни по другим причинам от поставленных задач больше не бегал, пока жив и относительно здоров.

        Иногда я прихожу на  место, в котором когда-то давным-давно ждал чуда, но так и не встретился с ним. Теперь там стеной стоит сосновый бор, но и кустов папоротника много. Желания вновь подкараулить цветок больше не появлялось.
        Да и зачем? Многого можно добиться своим  трудом.