Сказка для взрослых
Внизу, во дворе высотного дома звенели детские голоса, слышался шум близкого проспекта, бормотали голуби, дымный запах осенних листьев тревожил вечерний город...
Шуба висела.
Лето она провела в душном, плотном пакете и долгий антимольный анабиоз сделал ее почти бесчуственной. Медленно приходила она в себя, расправляя каждую ворсинку, вдыхая осеннюю свежесть и вновь обретенную свободу. К ней возвращалось забытое прошлое.
... Глубокий пленительный голос радостно пел: "Скааазкааа... Красавица моя ненаглядная!" Молодая, свежая шуба вспыхнула от слов восхищения и расцвела, и заискрилась маленькими игольчатыми радугами, впитывая восторг той, которая уже завернула себя в теплое меховое блаженство, и стояла теперь у зеркала, сияя глазами, лучась от наслаждения в долгожданном добровольном плену.
"Прелесть! Какая же ты прелесть!" - воскликнул ликующий голос и шуба поняла, что это адресовано не только ей одной, - с этой минуты их стало двое, счастливых обладательниц друг друга, слившихся в общем восторженном обожании.
Хозяйка обворожительного голоса была живой, горячей и опьянительной. Их ждали прогулки по морозным, пульсирующим огнями, улицам предпраздничного города, огромные магазины, полные людей и новогодних подарков, ювелирные салоны, манящие бриллиантовой крошкой и тяжелым золотым блеском, уютные косметические павильоны, где так сладко и терпко пахло духами, что их изысканные ароматы долго еще жили в меховой глубине, волнуя и будоража, как легкое молодое вино.
Залитый светом и музыкой ресторан встретил их приторной улыбкой швейцара, и ласковый подобострастный голос просительно воскликнул: "Позвольте Вашу шубку, мадам!" - но чьи-то сильные руки опередили официальную услужливость, и шуба на миг почувствовала себя маленьким невесомым перышком.
И вот уже в тепле и уюте гардеробной рядом с нею появляется Он - черный кашемировый красавец. Он полон мужества, обаяния и доброты, он мягок и нежен, как может быть мягок и нежен только настоящий английский кашемир! Он ласкает и греет, томит и околдовывает, он зовет в мир, где воплощаются мечты и грезы, он обольстительно мил, бережно настойчив, неукротим и неутомим! И, наконец, - он восхитительно пахнет! - морским сумасшедшим ветром, горьковатой свежестью, древней мужской яростной силой, головокружительной тьмой...
И она влюбляется так, как можно влюбиться только впервые - всепоглощающе, бездонно и бездумно.
Долгое гардеробное знакомство продолжается на тихих улицах ночного города, где с фиолетового неба смотрят на влюбленных любопытные, блестящие глаза далеких звезд. Старинные фонари заснеженного парка, выгибая лебединые шеи, заливают молочным туманом узкие, кружевные аллеи, и душистый шоколадный мех послушно льнет к кашемировой сдерживаемой нежности, и растворяется в ней, обещая, даря и требуя...
И в темной прихожей между нетерпеливыми поцелуями и тихими восклицаниями, между ярко вспыхнувшим и тут же погашенным властной мужской рукой светильником, в лунной патоке, льющейся из ночного окна, они остаются, наконец, вдвоем, и очаровывающая, волшебная ночь накрывает их легким невесомым дурманом, тем самым, которым она накрывала бесконечное множество раз всех сумасшедше-влюбленных, забывших обо всем на свете, кроме самих себя, счастливых от беспамятства и свободы.
Так проводят первую ночь любви прелестная норковая шуба и кашемировое мужское пальто, беспечно брошенные ошалевшими от вина хозяевами на лоснящийся ворс коридорного ковра.
Счастливая, сумасшедшая зима все длится и длится - Новый Год сменяется Рождеством, морозное Крещенье - февральскими метельными вечерами, и бесшумные снегопады мягкими лапами ласкают шелковистый мех, искрящийся радостью в кашемировом, завораживающем плену.
Но с уходом зимы тяжелая тьма внезапно обрушивается на шубу и все исчезает в ее удушливом мраке...
...Приходит еще одна зима - стылая, бесконечная и недобрая.
Обворожительный голос становится тусклым и ломким, в нем не слышны уже прежние ликующие ноты, счастливый восторг обладания стал привычкой. Мрачный холодный город угрюм и неприветлив, на смену беспечным прогулкам пришли быстрые перебежки от подъезда к машине, свирепый мороз безжалостно жалит чувствительный мех, уродуя его трепетное очарование.
Бесследно исчез из ее жизни ласковый мягкий кашемир и волнующий запах моря... На смену им пришла холодная, отталкивающая шершавость мужской дубленки, пахнущая уныло и безнадежно - бензином, сигаретами и старым козлом.
Живая, опьянительная хозяйка волшебного голоса превратилась в усталую злючку, ее горячие, мягкие ладони уже не гладят искрящийся мех, резким коротким движением отправляя в шкаф прежнюю любимицу.
Наступает печальный день, когда хозяйка пленительного голоса долго и горько плачет все в той же прихожей, пряча в шоколадный мех залитое слезами лицо, и соленые, горячие капельки насквозь прожигают тоненькие ворсинки, наполняя теплую глубину терпкой беспомощной грустью.
И снова удушливая тьма поглощает все... За ней приходит последнее мучительное воспоминание.
Некогда обворожительный голос безжалостно швыряет в шубу гадкое, короткое, как выстрел, слово: "Барахло!" - и все те же горячие руки бесцеремонно встряхивают ее, как нашкодившего котенка. "Мне нужна новая шуба!" - решительно восклицает голос, выкручивая и дергая застывший от боли мех. "А эту еще и продать, пожалуй, можно..."- завершает экзекуцию деловитый голос и любимые прежде руки выбрасывают ее на балкон для проветривания.
И вот она висит - обреченно, покинуто и одиноко, предчувствуя неизбежный финал, небрежность чужих недобрых пальцев, которые будут снова и снова шустро проверять на прочность ее хрупкую ускользающую красоту.
Осенняя ночь опускается на спящий город, в распахнутое балконное окно врывается сумасбродный ветер и затевает веселую игру с шелковистой незнакомкой. Словно пианист-виртуоз, увлеченный импровизацией, перебирает он иглистые ворсинки, пытаясь найти подлинную, присущую только ей одной, трепетную мелодию любви.
Вместе с ветром знакомый горьковатый запах - свежий, морской, головокружительный - проникает в меховую глубину и настойчиво зовет за собой - в счастливое сумасшествие, в кашемировый плен, в полет... И шуба послушно и радостно отдается воздушному потоку, наполняя ветром поникшие рукава...
Утром следующего дня хмурый консьерж-охранник прикрепляет к подъездному стенду для объявлений лист бумаги, с которого призывно кричат жирные черные буквы:
"Ночью с балкона улетела шуба. Нашедшего прошу вернуть за разумное вознаграждение."
Шальная от ветра, легкая, окрыленная свободой беглянка в это время уже пересекает Атлантику...
Свидетельство о публикации №213063000167
Иракли Ходжашвили 12.02.2015 23:39 Заявить о нарушении
Лариса Ермолаева 20.09.2015 11:46 Заявить о нарушении