Лучшая подруга моей жены. Глава 7

                7

 
  Утром следующего дня я проснулся в девятом часу. Полдня провалялся в постели, вспоминая прошедшую  ночь. По моему телу растекалась сладостная нега. 
Я стал суеверным. Заглянул в гороскоп и выяснил, что в августе у меня осталось только два дня, благоприятных для любви.
  Я позвонил ей в понедельник, в десятом часу.
  - Я скучаю по тебе, Света, - признался я. -  Давай встретимся сегодня.
- Нет, не могу. Сегодня я уезжаю в Готню. Когда вернусь, не знаю, - говорила она испуганным голосом.
- А ведь по гороскопу сегодня у меня благоприятный день. А ты отказываешься прийти. Вот и верь после этого в астрологию? – пошутил я. -   Давай встретимся в среду – это тоже благоприятный день, между прочим последний в этом месяце. 
- Я не могу знать заранее. Позвони в среду.
- Хорошо.

   В течение трех дней  я  непрерывно думал о ней, о наших отношениях, анализировал факты. В голову мне пришло несколько мыслей, которые я записал в свой дневник:
      «Когда она произнесла  тост за то, чтобы не зависеть от других людей, она имела в виду не зависимость от подруг (такой зависимости у нее ее не было), а  зависимость от любовника, в которого была безответно влюблена. Это чувство мучит ее, но освободиться от него она  не может. Возможно, в отношения со мной она ступила для того, чтобы забыть любовника».
   «Частых встреч со мной она избегает не потому, что опасается ко мне привыкнуть ко мне, а потому, то я неинтересен ей как мужчина, ведь  она влюблена в другого».
   «Половой контакт, коитус наделяется людьми какой-то магической силой.  Проникновение фаллоса  во влагалище  имеет символический смысл.  Она  избегает этого, и совесть ее спокойна. Поцелуи, петинг  не имеют значения». 


    Время от времени  меня охватывал страх. «Позвоню ей, а она скажет: «Прости, больше не могу с тобой встречаться. Я думала, все прошло. Но я встретила его и поняла, что ничего не прошло».
     Правда, время от времени я ловил себя на том, что чувство к ней идет  на убыль.  Утром, после пробуждения,  мне даже показалось, что я совсем остыл к ней. Но к вечеру градус чувства снова поднимался. Меня томило желание видеть ее, ласкать ее тело, целовать, слушать.
 Мне горько было осознавать, что она никогда не станет моей женой, но я утешал себя тем, что  отсутствие у нас общего будущего имеет  и позитивную сторону:  я не потеряю дочь, квартиру и привычный уклад жизни.  Я отдавал себе отчет в том, что поделить с Оксаной квартиру  по моральным соображениям я не смогу, а жить на территории Светы – значит, поставить себя в зависимое положение.


    Я  позвонил ей без десяти десять.
- Я тебя не разбудил?
- Нет, - ответила она сонным голосом.
- Когда придешь ко мне? – спросил я бодро, хорохорясь.
- К тебе домой не хочу. Давай лучше погуляем. А то я все время в помещении  - дома, на работе.
 «Значит, мы не сможем побыть наедине…- подумал я. – Придется идти в ресторан, а у меня деньги на исходе». 
 Я понимал, что дело не в том, что ей больше хочется бывать на воздухе, а в том, что она больше не хочет оставаться со мной наедине:  ей  стыдно заниматься флиртом с мужем своей подруги в ее же квартире. Но не хотелось сдаваться.
  - У меня же еще есть две кассеты, посмотрим фильмы. Классика… - проговорил я бодрым тоном.
- Фильмы… - проговорила она скептически.
- Мне очень хочется посмотреть твои фотографии – детские, юношеские. Может, принесешь, покажешь?
Она оживилась, обрадовалась:
- Хорошо, я выберу. Это трудно. Они размещены в разных  альбомах. А раньше альбомы были тяжелые, не то, что сейчас.
  Я нашел нужную ноту, точно рассчитал, на что она может клюнуть.  Я думаю, ей самой хотелось прийти ко мне. Повод, который я придумал, ее обрадовал.
- А когда придешь? – настаивал я на определенном ответе.
- Пока не знаю. У меня вечером встреча  с Колотушкиной будет. А может и нет...
- А когда это определиться.
- Часов в шесть я тебе позвоню. Но ты специально не будь дома…


    Я возликовал. Но восторг  длился недолго. Минут через пятнадцать меня охватила тревога, тоска.  Как дотянуть до вечера? Одиночество приводило меня в отчаяние. Я позвонил Травкину, своему товарищу,  чтобы предложить ему встретиться.  Он взял трубку.
- Я почти был уверен, что ты в деревне. Позвонил наудачу.
- Мы вчера вечером приехали, а завтра опять уезжаем, - звучал в трубке глухой, тихий голос моего товарища.
- Что  ты сегодня делаешь? Хотелось бы встретиться,  выйти на природу, пообщаться.
- Сейчас мы по делу поедем город. А вечером я хочу посмотреть футбол по телевизору.
           Моя попытка скоротать время у Паши провалилась.   Удивительное дело: я на него ничуть не обижался. Когда живешь наполненной насыщенной жизнью, когда у тебя есть любимая женщина, то ты меньше обижаешься на людей, не обращаешь внимания на уколы самолюбия.
  Я по-прежнему не находил себе места. Тоска усиливалась с каждой минутой. Я был на гране нервного срыва.  «Ну чего ты беснуешься, - успокаивал я себя. – Она же согласилась  прийти. Она придет! А ведь надо признать: для этого требуется определенная смелость, умение перешагнуть через черту, нужна некоторая авантюрность в характере».   

   Я позвонил Олегу Дорошенко  и сообщил о своем желании встретиться с ним и попить пива.
- Сейчас я укладываюсь, - сказал он. – Если хочешь, то в субботу.
       Мое терпение иссякло. Я вышел на улицу и  пошел  в сторону парка, чтобы там погулять среди деревьев.  По пути зашел в бар,  выпил литр пива, съел пакет арахиса и пачку чипсов.
     Когда пиво подействовало на меня,  на душе  стало легче.  «Алкоголь надежнее друзей, - подумал я. – Он никогда не отказывает в помощи». 
 Когда вернулся домой, голова кружилась.  Принял горячую ванну, затем лег на кровать и неожиданно заснул. Проснулся часа через полтора. Голова болела.  «За свои услуги  алкоголь берет слишком высокую цену», - мелькнуло у меня в голове.
    Пришлось выпить таблетку и снова   погрузиться в горячую ванну. 
   
      В шесть она не позвонила, но я  сохранял спокойствие. Я был уверен, что она придет. Она не сможет удержаться от искушения показать мне детские  фотографии.
    «Не буду звонить, - решил я. – Надо показать твердость».   Я подождал еще минут сорок.  Звонка не было.
    «Может, она ждет звонка от меня, -  подумал я. – Я же сказал, что сам позвоню…». 
 Я позвонил сначала на ее домашний телефон:
 - Алло!
 - Да, - сказал мне в ухо  незнакомый настороженный голос. Видимо, это была ее мать. Я сразу положил трубку. Зачем она пришла к Свете? А где она сама? Я набрал номер ее сотового, раз, другой, третий. Шли длинные сигналы, но трубку никто не брал.
     Я терялся в догадках. Ее необязательность  меня огорчала. Наконец в половине восьмого в трубке зазвучал голос Светы.
- Ну что, прояснилось с Колотушкиной?
- Да. С  нею я не встречаюсь.
- Когда тебя ждать?
- В девятом часу.
 «Значит, реально придет часам к десяти», -   мелькнула у меня в голове горькая и вместе комическая мысль.
- Ты ничего не готовь. Я не хочу есть. Можно кофе, мороженое.
- Значит, мое коронное блюдо не надо готовить? – пошутил я.
Днем я уже побывал на рынке. Теперь, когда стало ясно, что она придет, я еще раз сходил в магазин. Хотя денег у меня оставалось  немного, мне приятно  было их тратить. 
     Я  купил  баклажку пива для себя и бутылку  вина для нее. Я надеялся, что если она одна выпьет бутылку десертного вина, то раскрепостится, и между нами может произойти сближение. 
     Меня томило ожидание,  мои мысли были направлены на предстоящую встречу,   но на этот раз мои мучения не было таким сильным, как в прошлый раз. Я смотрел телевизор, слушал музыку, правда, без наслаждения. Я знал, что она придет. Уже был прецедент, опыт. Я уже знал,  что склонность к опозданиям – ее характерная черта.
Время от времени я выглядывал в окно (это желание я не смог подавить).
    Она появилась, как и я ожидал  в десятом часу.
     Шла она медленно,  слегка раскачивалась стороны в сторону. Меня порадовало, что на этот раз на ней была юбка, а не брюки. «Это хороший признак», - мелькнуло у меня в голове.
    Замок на двери у меня уже был отомкнут.  Я не хотел, чтобы Света задерживалась  на лестничной площадке:  здесь ее могла увидеть соседка Ольга. 
   Я подошел к двери и, как только зазвенел звонок, сразу открыл ее. Она вздрогнула, на лице выразился сильный испуг.
 - Ты меня возле двери ждал? – спросила она меня с некоторым возмущением. – Так напугать можно!
 Она говорила громко, находясь на лестничной площадке. Я спешно пропустил ее в коридор, закрыл дверь.
 - Извини, - я смущенно, нервно  засмеялся. – Я увидел тебя из окна и приготовился к встрече.
    Я не стал говорить об истинной основной причине того, почему я поторопился впустить ее в квартиру.  Осознание реальной опасности, страх разоблачения мог повлиять на нее, и она  могла перестать ходить ко мне.