Женская изобретательность не знает границ. Любая мало-мальски смышленая красавица, умеющая соорудить удавку из хитрости, лукавства, ума, и (о, Боже!) коварства, может заполучить в свои сети любого нужного ей для намеченных целей мужчину, да еще и так, что тот и не заметит сплетенной веревочки, а будет свято верить, что все свершившееся – исключительно его, добровольный выбор. Наивные! Ну, да ладно, пусть себе так думают. Не жалко! А вот знать им про все хитрости, да опытные эксперименты вовсе не обязательно. Во-первых, не поверят; во-вторых, смертельно обидятся; а в-третьих, когда наконец-то поймут, что их водили за нос, как барашка на веревочке, обрастут такими комплексами, что изобретательные возлюбленные первыми пожалеют о своей изобретательности и чем все это закончится одному господу богу известно. А, если таких хитроплетельщиц не одна, а пять? Узор может получиться не только супер-пуперски замысловатый, а что вероятнее всего, кажущийся просто неправдоподобным. Заметьте: кааааааажущийся! Но, как показывает наша повседневность – в жизни возможно все!
* * *
Для начала стоит послушать маленькую быль, больше похожую на сказочку. (Здесь бы поставить две огромные вертикальные точки, как в середине предложения перед чередой перечислений, а огромные оттого, что ставить их будем перед огромным куском текста). И так как наших перечислений для одного абзаца будет многовато, давайте для пущей ясности сразу определимся с размерами. Для начала выделим под него, ну, скажем, пяток абзацев, а если не получится все втиснуть в эти рамки – расширим их.
Итак, быль, (ну, та, что больше на сказочку). Две огромные точки.
Живет себе умница-красавица, да не просто красавица, а истинно красивая; и не просто умница – мудрая не по возрасту (природа постаралась). Впрочем, в этом случае она расстаралась просто на славу, одни гены чего стоят. Но, если про гены более детально, то это – двадцать страниц текста. Упустим, пожалуй. Гены – супер, дальше – больше.
Голос у красавицы – заслушаешься, взгляд – мужчины штабелями укладываются, фигура – 90-60-90, вот только рост подкачал: до метра семидесяти парочки сантиметров не достает. Ножка - как у Золушки, ручка - как у Ослиной Шкуры; волосы – черный шелк, кожа – нежнейший бархат цвета слоновой кости. Ну, как картинка? При этом в активе: искрящий оптимизм, ч/ю, ч/такта, ч/стиля, выдержка, спокойствие, контролируемый темперамент и ангельская душевность. Совесть, почти не испорченная, тоже наличествует.
Везло красавице во всем и везде. Детские мечты каким-то волшебным образом сбывались в отрочестве и юности и в самый нужный момент, подгоняя под них события со всех усюд. Все радужно задуманное – удавалось, приземлено запланированное – осуществлялось. Первое материализовалось, порожденное розовой мечтой, второе – прозой повседневности, а если проще, то простой необходимостью.
В назначенное время прискакал тот самый принц, что на белом коне (конь, естественно, был четырехколесный, правда, папин), затем – кольца с пупсом на капоте коня и при всем при этом – диплом раз, диплом два. Между ними дети: сын раз и сын два. Фигура при этом не испортилась, душевность только обострилась.
С годами принц поистерся, а красавица все продолжала цвести и усовершенствоваться. Угнаться за нею, конечно, можно было, да только принц скорость переключать и не думал. Мол, мое и так, куда денется. А тем временем вокруг другие принцы нет-нет, да и проявляли себя, и кони под ними встречались один другого породистее… Только наша красавица это в расчет не брала, взвалила себе на плечи вкрай обнаглевшего «принца» и, призвав в союзники «забвенья свет» до поры до времени безмятежно старалась жить дальше, днями погруженная в работу-заботу, а вечерами - окунаясь в прекрасный мир искусства во всех его проявлениях, так как больше окунаться было некуда.
Как раз пять. Управились!
Ну, как вам образ идеальной женщины? Скажете, не бывает? Ошибаетесь. Еще как бывает! Красавице этой ныне 35 лет, зовут ее Светлана, и это - я. Вот и познакомились.
Можно было, конечно, проявить скромность и подогнать под собственный образ воображаемую подругу, да вот только неоправданная скромность никогда не входила в список моих достоинств и достоинством, как таковым, считалась до определенного момента. Последние капли подтаявшего сомнения в отношении скромности развеял по ветру один отличный парень (наша местная достопримечательность) – ведущий актер академического театра и, по совместительству, - ведущий одного из самых популярных шоу нашего же телевидения. Так вот, этот отличный парень, ведущий и там и сям, как-то на вечеринке у общих знакомых на мои дружеские упреки по поводу его видимой нескромности, что от этого порока он не умрет, спокойно меня спросил: «А зачем?» Я спорить не стала, но надолго призадумалась. И действительно! Зачем умирать от скромности? Есть и другие причины, притом куда более непредсказуемые… Вот так эти два слова изменили мое мировоззрение. Так что оставим скромность в покое, и в откровенном виде поведаем историю моих послеразводных взаимоотношений с достойными представителями сильного пола (недостойные всегда отсеивались сами по себе, так и не успев приблизиться).
Сразу, не откладывая, определим в нашем повествовании дальнейшую роль того самого принца, как-никак был упомянут, да еще в таком ранге! Судьба его очевидна: получил полную отставку после нескончаемой череды подбадриваний, подстегиваний, попыток заинтересовать, припугнуть, (с ревностью там всегда было через край), а все нипочем. Неустанно деградируя, экс-принц и не заметил как превратился в ненужный балласт и оказался за бортом по причине полной непригодности. Но, к нему мы еще вернемся, но уже не как к самому-самому, а одному из…
Вот такое начало. Ни грустное, ни веселое – просто начало. Введение в историю похождений вырвавшейся на свободу зрелой (конечно зрелой - 35 как ни как), но до идиотизма романтически настроенной женщины. Соловей, луна, стихи – все, что в избытке бурлило в юности, вдруг, совершенно некстати, напомнило о себе и потребовало продолжения. Но мир-то изменился! Из степенно-размеренного превратился в бесшабашно-шальной, и вполне вероятно, что погналась бы за ним моя возродившаяся молодость, видоизменяясь на ходу, если бы не любимый с юности Макаревич. «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас!» Узнали? Ну, еще бы! А уж как мне это понравилось, и слов таких не найти! С этого и началась моя вожделенная свобода.
На просторах вольной жизни задышалось, безусловно, легче, но обжегшись на молоке… В итоге – появилась проблема: почти нулевая способность влюбляться. Безрезультатно потормошив умолкнувшее сердце, а затем самоперсонально побившись в конвульсиях, подзабытая хозяйкой, то есть мною, вечно юная физиология разобиделась на весь белый свет и объявила бойкот. Время шло себе шло, ничего не происходило, и нужно было срочно что-то делать. Но, что?
Невостребованные советы Чернышевского пылились на полке, а на кухне уставшая кофеварка по третьему кругу удовлетворяла кофеиновые потребности моих подруг.
- Все это, конечно, здорово, но, как вы сможете выловить его одного, без Виктории? Она же за ним повсюду, как тень! – это сокрушалась Надюша - наша личная маникюрша и любимейшее существо компании. Девочке до тридцати не хватало хвостика, выглядела она и того моложе, а счастливой стала совсем недавно, когда поняла какое благо ей подарил бывший муж, уйдя со всеми манатками к прожженной стерве. Реанимировали мы ее конечно не один месяц, но результат превзошел все мыслимые ожидания. Девочка пришла в себя, стала хорошеть не по дням, а по часам, за два года прошлась по сердцам не одного десятка рухнувших к ее ногам, покоренных красотой и раскрепощенностью мужчин, но в свою жизнь никого не впускала, так как разрыв с бывшим (как бы его покультурнее назвать) не забыла, и все пережить еще раз не спешила.
Сейчас на моей кухне Надюша размышляла как нам сплести сети так, чтобы заполучить в них симпатичного банковского служащего Андрея и не подставить его перед Викторией со всеми потрохами, так как что из нашей затеи выйдет знать мы не знали, а сжигать за собой все мосты сразу было как-то боязно.
- А ты ей в это время будешь делать маникюр, хотя нет,маникюр это быстро. Будешь наращивать ей ногти. - Подала идею Татьяна (особая персона на нашем девичнике, а почему особая – объясню по ходу повествования).
- Да я - всегда пожалуйста, только как это устроить? Мы даже шапочно не знакомы.
- Не твоя печаль, устроим! – заверила Татьяна, ну а в ее возможностях мы и не сомневались, - Верунь, придумай как можно подпортить ей ногти, или хотя бы заинтересовать наращиванием. Подсунь ей новые тени, румяна, пудру и пусть сама их расковыривает, глядишь – сразу и получится. Сроку тебе – неделя. Главное сейчас придумать достоверный повод для возобновления знакомства с Андреем. По счастливой случайности ли, или по велению свыше, наша Верочка работала в том же банке и в том же отделе, что и Андрей с Викторией.
- Так, девочки, давайте обсудим детали, - схватилась за карандаш душа компании - красавица Ольга – признанный гений в устраивании незабываемых корпоративных вечеринок и всего прочего в этом же роде.
Как из рога изобилия посыпались предложения, торт с розочками из крема таял на глазах (мы все неисправимые сладкоежки), а весь сыр-бор произошел из-за чего?! Девочки составили список! Казалось бы, ну и что тут такого? Мало ли кто составляет всевозможные списки. Берешь каталог косметики – составляешь список; собираешь ребенка в первый класс – пишешь список; идешь на рынок за покупками – опять список! Список запланированных дел, список приглашенных гостей... Изо дня в день – списки, списки, списки…
Но этот был особенным.
Несколько дней, игнорируя все мои притязания на совместные посиделки, красавицы-подруги деловито от меня отстранялись, и в итоге родили на белом листе перечень моих потенциальных бой-френдов. Так как мое затянувшееся безмужчинье их беспокоило больше, чем саму меня во сто крат. И в итоге они перебрали поименно всех неокольцованных близко и не особо отдаленно знакомых мужчин города. Вписали пером на чистый лист бумаги и тем самым положили начало своей авантюрной идеи. Затем туда же вписали и тех, к кому питают особую симпатию дамы всех возрастов в нашем городе, конечно только тех, к кому можно было спокойно найти подход, и предоставили список мне. То, что кто-то из пронумерованных персон мог искренне возмутиться по причине грубого вторжения в пределы своего частного энергетического пространства – девочками в расчет не бралось, а мне было рекомендовано цветными маркерами разрисовать предложенный перечень и таким образом определить степень симпатии к каждому персонажу отдельно, или хотя бы разбить их на группы. Тут же на столе появились и сами маркеры.
Выхватив из этого радужного разнообразия самого романтичного представителя - розовенького пузатика, Татьяна протянула его мне и скомандовала:
- Выбирай самых-самых от одного до трех, больше не надо. На разум не полагайся, рисуй в воображении полную луну и берег реки, а того кто будет набрасывать тебе плечи свой пиджак - подскажет интуиция.
Минут через пятнадцать три обреченные фамилии одинаково порозовели.
- Отлично! Начало положено, дальше пойдет проворнее, - Татьяна руководила моими действиями, как заправская сваха и уже через секунду совала мне в руки маркер ярко красного цвета. - Романтику отбрасываем в сторону. Даю установку на шикарный гостиничный номер в цветах, свечах и с шампанским с пятью именантами из списка. Выбирай по фактуре и прислушивайся к подсказкам из нижней части живота.
За красным последовал черный, и добрая половина ранее не разрисованных утонула во мраке. Голубеньким я обозначила сестринскую симпатию, зелененьким – чисто человеческую, последние четыре имени Татьяна окрасила в желтый цвет и их предназначение оставила неозвученным. Выписав на отдельный чистый лист пять фамилий из «красного» списка, Татьяна на какое-то время погрузилась в раздумье, а затем подчеркнула две фамилии и протянула листок всем остальным:
- Устроить встречи в ближайшее время! Только никакого злодейства и коварства, мадамы. Мы не будем уподобляться дешевым стервочкам. Опять же, у Веры и Светки дети, и то, что у некоторых они пока в уме, не освобождает всех нас дружно взятых от безгрешного построения их грядущего будущего. Андрея беру на себя, Геннадий за вами.
Свои мотивации по поводу столь оригинального выбора она, как всегда, оставила при себе, а я имена жертв узнала только когда их озвучили. Одним из них был фактурнейший режиссер Геннадий все того же академического театра, звезд из неба не хватавший, но и роли через диван не распределяющий, на что местные примы нередко в слух жаловались; а вторым – голубоглазый блондин Андрей, тридцати лет отроду - один из руководителей кредитного отдела недавно учрежденного губернатором банка, давно положивший на меня глаз, только редко оставляемый на произвол судьбы все просекшей его штатной подругой Викторией, которой Татьяна готовила маникюрные процедуры, а банковская служащая Вера – наша пятая компаньонка – должна была подготовить под эти процедуры первостепенную необходимость.
Танькин выбор мне понравился, и спорить я не стала.
Пока прямая дорога к телу Андрея была слегка призакрыта, подруги-хулиганки решили времени зря не терять и приступить к поимке Гены Шведова, благо повод сам в руки шел. Да что там шел? Летел на всех парах! Премьера, господа!
Для обольщения Геннадия собирали меня всем миром: детей прямо со школы забрала к себе мама, Татьяна приволокла свое новое платье от кутюр, которое потом сгоряча едва не задарила мне совсем, оглядев меня снизу вверх и со всех сторон, высказывая вслух преимущества моей фигуры перед ее слегка подпышневшими прелестями; сумочка и туфли на вечер перекочевали из Ольгиного гардероба; пока Вера сооружала прическу – Надюша лишний раз освежила на моих руках и без того отличный маникюр.
В театр нас с Ольгой доставил один из ее бойфрендов за два часа до премьеры.
Все дело в том, что наша подруга, Ольга которая, в некоторой степени – хозяйка тамошнего бара. Не совсем полноправная, так как в ее дела театральное руководство всякий раз пытается протиснуть свой завидющий нос, но так же всякий раз и уходит не солоно хлебавши, так как любят нашу Олю руководители повыше рангом. И когда надо на театрального сластолюбца могут цыкнуть.
Пока подруга проверяла все ли готово к нашествию зрителей, я до поры до времени одиноко наслаждалась новоизобретенным коктейлем, презентованным мне ее элегантным барменом Рафаэлем. По причине своей молодости он в пресловутый список не попал, хотя прочих достоинств у него было с избытком.
Примерно за час до действа в привилегированное помещение бара стали подтягиваться служители муз. Степенный художник-сценограф, гениальный мастер своего дела, никак не соответствовавший своей фамилии - Колобков, разлил по помещению флюиды дорогущего парфюма, подсел за мой столик и наградил каскадом комплиментов с непременным целованием руки и слегка подпудренных щечек. Неугомонная Ольга вынырнула из кухни, оценила ситуацию, подмигнула Колобкову и спрятала свою пышную рыжую шевелюру обратно.
Актерская братия, незадействованная в новом спектакле, появилась хотя и дружною толпой, но расселась по углам нестройными стайками и в полной убежденности, что спектакль провалится, чего, видимо, от всей души желали по причине обиды за собственное режиссерское пренебрежение, радостно приподнимали бокалы, кто прозрачненькие, а кто и разноцветно-мутненькие.
Недоставало в баре режиссера с руководством и, прогнозируя их скорое появление, Ольга оставила нескончаемые заботы на надежных помощников, присоединилась ко мне и Колобкову, чтобы вовремя захватить инициативу.
Геннадий оправдал все надежды: появился в сопровождении только одного директора, главный, видимо затерялся где-то по дороге, предприимчивая Ольга тут же пригласила их за наш столик и мастерски повела беседу, игнорируя откровенные взгляды лоснящегося от самодовольства директора, давно мечтающего заполучить ее в свое постельное распоряжение. Режиссер слегка мандражировал перед премьерой и в полном неведении от свалившегося на него счастья в виде радужных перспектив незабвенных встреч со мной, расточал неуклюжие комплименты вместо того, чтобы умолкнуть и просто раствориться в моем чарующем взгляде, который в конце концов его все таки сразил. Что-что, а уж глазки строить, да так, чтобы сразу наповал - наука не хитрая и в нашей компании давно освоенная. Опять же, кто учил? Да те же театральные мастера. Ох не знали они на ком эти взгляды испытываться будут!
Несколько раз озадачено хмуря лоб и безрезультатно пытаясь распознать подлинные мотивы выражения моих глаз, Геннадий стал подзабывать про премьеру, откровенно вперил в меня свои карие очи и радостно принял предложение Ольги отпраздновать несомненный успех нового спектакля здесь же в баре после всех оваций и хорового «браво!». Полдела было сделано.
Спектакль, вопреки ожиданиям, не провалился, зрители где надо посмеивались, где надо аплодировали, так что премьера прошла в теплой дружеской обстановке. По заранее продуманному сценарию я вынесла на сцену букет одной из последних, когда руки режиссера были заняты букетами более расторопных дарителей, и направилась прямиком к обделенному молоденькому статисту, на ходу послав режиссеру взгляд, намекающий на полное восхищение. Настоящее восхищение было ровно вполовину спокойнее, но это уже детали.
Когда в десятый (последний) раз закрылся занавес, Ольга схватила меня за руку и поволокла за кулисы целовать всех подряд и поздравлять с премьерой. Лицо Геннадия, порозовевшее от дружного прикладывания напомаженных женских губок, порозовело еще больше, но уже от злости, когда главный герой - актер Алексей Зацепин, наша городская достопримечательность, тот самый ведущий и там и сям, - откровенно приложился к моим губам, игнорируя всех прочих.
Ольга посмеивалась в сторонке, радуясь негаданной подмоге и справедливо считая, что Геннадий плотно захватил наживку, исподтишка слала мне подбадривающие взгляды.
Спектакль закончился около одиннадцати, праздновали мы в баре до часу ночи. Затем Ольга осталась помогать своим сотрудникам мыть и чистить, а я уехала домой на такси в гордом одиночестве, так как Алексей проявил несвойственный ему эгоизм и режиссера ко мне весь вечер близко не подпускал. Несколько раз подбадривающе подмигнув его погасшим глазам, я успела тиснуть ему в руки свою визитку со всеми телефонами и удрала от плотно женатого, хотя и шикарного Алексея, когда тот выходил покурить, глуша напрочь все притязания физиологии на постельные эксперименты с ним.
Вечер удался на славу и закончился соответствующе.
Утром первой позвонила Ольга и велела срочно приводить себя в порядок, так как едет ко мне не одна. Геннадий в свитере и джинсах смотрелся помолодевшим лет на десять, по-свойски поцеловал меня в щеку, объявил, что мы едем за город на шашлыки, и царственно удалился. Не давая мне опомниться, чтобы я не успела нагородить чего лишнего, Ольга затолкала меня в спортивный костюм и вытолкала из квартиры. Геннадий с сотоварищами на трех машинах поджидали нас внизу. А весна только-только набирала обороты.
Первое, что я заметила, выгрузившись на лоне природы: театральных из всех присутствующих было больше половины, но Алексей среди них не проявился, хотя еще по дороге удалось выяснить, что поездка за город – не утренний экспромт возбужденного триумфатора, а недельная заготовка. То, что главного героя и всеобщего любимчика не пригласили на шашлыки – наводило на раздумья.
Пока мужчины суетились вокруг мангала, а Ольга руководила двумя новенькими актрисульками за сервировкой столов, Геннадий осторожно взял меня за руку и увлек за ели.
- Ты мне объяснишь, что вчера такого проделывала своими глазами?
- Тебе не понравилось? - я конечно слегка разучилась за годы безгрешного брака «клеить» мужчин, но не до такой же степени, чтобы не додуматься поиграть с ними в загадки.
- Шутишь? Да я в восторге! Никогда не думал, что ты можешь оказаться на вольных хлебах! В принципе, этого и вчера не случилось, Лешка от тебя ни на шаг не отходил. Еще придется выдумывать достоверную причину того, почему его сегодня с собой не прихватили, а узнает, что ты была со мной – просто убьет.
- А я с тобой?
Подзабытые приемы заигрывания возрождались космическими темпами, такой скорости даже я сама не ожидала. Геннадий замер на месте, а так как я успела сделать полшага вперед, то он слегка потянул меня за руку. Я на полном скаку резко затормозила, пошатнулась и упала прямиком в его объятия.
Руки у него, конечно, очень ласковые, ничего не скажешь, а вот губы слегка подкачали. После нежного прикосновения рук, ожидаемой нежности поцелуя не последовало: губы оказались суховатыми и бесчувственными, а поцелуй – нервный и слегка заглатывающий. В какой-то момент мне даже захотелось его оттолкнуть и посоветовать научиться управлять своими губами. Прикосновения губ и рук резко контрастировали одно с другим. До обидного резко. При таком открытии меня особенно стали изумлять частые жалобы театральных прим на не свойственную театральной среде демократичность нового режиссера: Геннадий отработал целый сезон из двух, оговоренных в контракте, а от него так никто и не забеременел. Почему они решили, что многое потеряли? Наверняка о его мужских способностях никто особого представления не имел, раз так все рвались на его диван… От чего тут можно роптать? При таком умении на его диван может загнать только очень желанная роль. Но я-то не актриса! У меня другой интерес! Правда, теперь и его уже нет.
Даже отдаленно не представляя, что теперь делать с Геннадием, но совершенно потеряв к нему всяческий интерес, я потащила его ко всем остальным.
- На каком этапе наши отношения? Каких пределов достигли?
Если бы Ольга смотрела на меня, то подобные вопросы отпали бы сами по себе. Она бегала вокруг столов, подправляла тарелки-ножи-вилки, наш роман, по всей видимости, считала делом состоявшимся и гордилась собой.
- Пределов первичного проникновения и едва ли углубятся, - пришлось вернуть подругу на исходную, пока она не успела ускакать далеко от старта.
- Повтори, не поняла, - застыла она как вкопанная с кипой салфеток в руках.
- Ты девочка умная, выводы умеешь делать сама, а тут самое время напрягать извилины, - витиевато ответила я и взглядом повела в сторону.
Рядом терлась одна из новеньких, не к месту что-то поправляла на столе, зато сосредоточенно напрягала все имеющиеся органы чувств, ее едва не перекосило от напряжения.
- Стол в порядке, давай-ка пройдемся немного, а то и леса, как такового не увидим, всем нужно в форме к спектаклю вернуться.
Ольга целенаправленно устремилась за ближайшие елочки, я едва за нею поспевала.
- Я вся внимание, - грозно пророкотала подруга, едва еловые лапы прикрыли нас от всех остальных.
Пока я придумывала, что бы такого более емкого сказать, чтобы в двух словах - и все понятно стало, мимика на моем лице самопроизвольно приобрела трагически-скучающий вид и слова оказались не нужны.
- Неужели все так плохо? Вы же и сделать-то ничего не успели, - Ольгины плечи удивленно поползли вверх и зафиксировались на верхней точке.
- Лучше бы совсем ничего не сделали, а то немногое, что свершилось, не удалось, как первый блин, - витиеватость была явно излишней, Ольгины плечи рухнули, а глаза приобрели форму и блеск новеньких пятачков. – Оль, он совершенно не умеет целоваться. Обслюнявил мне пол лица. Это кошмар какой-то!
Ну, что еще можно было добавить словами? А вот жестами, гримасами и тональностью вдохов-выдохов удалось все выразить без проблем.
- Что делать будешь? – Ольга решила скоординировать общие действия, чтобы наши сольные партии ни походили на колхозную самодеятельность.
- Попробую поиграть в человека-невидимку. Иных вариантов моя оскорбленная чувственность пока не предлагает.
- А твоя хваленная совестливость не предлагает вариант откровенного объяснения?
- Вот когда будет что объяснять, тогда и решим.
Геннадий нарушил наше уединение так неожиданно, что мы обе вздрогнули.
- Девочки, шашлык готов, выглядит божественно аппетитно, у всех вот-вот слюнки превратятся в Ниагарский водопад, а вы тут прячетесь. Что-то случилось?
- Представь себе, примитивно сплетничаем. Но, думаю, ради шашлыка мы прервемся, - Ольга ухватила нас с Геннадием под руки и потащила обратно.
Ситуация менялась так быстро, что на время я просто перестала адекватно воспринимать действительность. Казалось, просто сплю. Столько лет муж меня окружал пресной обыденностью, скрашивали которую только редкие корпоративные вечеринки, лишенные для меня малейшего намека на романтику, (заводить интрижку не позволяла упомянутая Ольгой совестливость), а тут столько свободы навалилось разом! Немудрено слегка и растеряться. Мысли, учуяв дух свободы, разлетелись в разные стороны и давай кутить кто по ночным барам и дискотекам, а те, что посолиднее и правильнее – купались в ароматном запахе свежезажаренных шашлыков, да еще и в богемном обществе местной театральной элиты.
Ускользать от взглядов Геннадия оказалось, однако, не так-то просто, особенно когда он запел. Черт бы побрал этот его нелепый и поспешный поцелуй! Ну все испортил! Пел Геннадий просто божественно. А какие у него красивые руки я заметила только когда он взял в руки гитару. Просто обожаю, когда у мужчины красивые руки! Вот чего натворило непродуманное уединение за елочками. Свершись оно после шашлыка и пения, глядишь, и не пришлось бы мне мучительно изображать из себя динамистку. Может и поцелуи были бы приятнее, но…
Всю последующую неделю по вечерам к телефону подходил старший сын и всем звонившим, как заправский автоответчик, советовал оставить для мамы сообщение, так как она подойти к телефону не может. Изображая бурную занятость, чтобы не приучать сына к вранью, я, когда не стирала-убирала-готовила, перепечатывала на компьютере свои студенческие дневники, выдавая их за диссертацию одной своей близкой знакомой.
Ольга подобную галиматью вешала на уши Геннадия в театре. Прочие члены нашего неунывающего коллектива внедряли в жизнь операцию по зацепке на крючок симпатяги Андрея, не мудрствуя лукаво озаглавив ее «Банкир». Операцию, то есть.
Татьяна ежедневно наведывалась к Верочке на обед в симпатичный банковский ресторанчик и сладким голосом, где надо чуть его повысив, а где особенно надо – сведя на еле различимый шепот, передавала ей последние светские сплетни. Наша Татьяна - жена бизнесмена-капиталиста - вращалась в кругах, приближенных к правящим, ее лицо частенько мелькало в прессе, а еще она знала много чего такого, что хотели бы знать любопытные банковские дивы. В среду ей пришлось почти весь обед шептать, так как Виктория примостилась за ближайшим от них столиком, навострив ушки, но уже в четверг они дружно попивали кофе за одним столом, а остаток обеденного перерыва провели у Виктории в кабинете, проверяя текстуру дорогущей Танькиной косметики. В пятницу решено было выходные посвятить себе любимым в салоне красоты. Викторию невероятно заинтересовала процедура наращивания ногтей.
Усилиями Татьяны и Веры тело Андрея оказалось в пределах безопасной досягаемости, осталось последнее (оно же главное!) – звонить ему. Ха!
Жребий кидать не пришлось. Четыре пары подружечьих глаз одинаково безучастно разглядывали стены и потолок моей кухни, пока я пыталась перехватить хоть один скользящий мимо меня взгляд. Объяснять словами моим невозмутимым красавицам, что я вроде бы пока не готова, было бесполезно, а молящего взгляда они упорно избегали.
Взглядозабастовка несколько затягивалась и теряла комичность. Жесткие Татьянины глаза первыми снизошли до меня, затем жалостливо окинули меня с ног до головы и на несколько секунд спрятались под опущенными ресницами. Неизбежность задуманного стала реальной.
Татьяна положила передо мной банковскую визитку Андрея, и все так же молча взглядом указала на телефон. Как не странно, но разговор удался на славу. Конкретный и емкий.
- Привет, Андрей! Это Светлана из агентства «Мир рекламы». Ты можешь мне уделить несколько минут? – мне показалось, что после того как я представилась у него там что-то упало.
- Если эти минуты будут исчисляться сутками, то, пожалуй, смогу, - Андрей явно осторожничал, но вместе с тем давал понять, что к флирту готов давно и решительно.
- Мне нужна твоя консультация как банковского служащего, - сделала я вид, что не поняла намека, или просто не услышала. - Хочу взять кредит для расширения дела, сам понимаешь, лучше тебя все нюансы мне больше никто не объяснит, - лесть была такой явной, что мне смеяться хотелось, но текст предполагаемого объяснения писала Ольга, а уж кому, как не ей, лучше знать чем зацепить мужское самомнение. В этом ей равных нет.
- Ты хочешь зайти ко мне на работу?
- Упаси боже! – обращение к богу у меня вырвалось неосознанно, но оказалось к месту. - Там я не успею и двух слов сказать как в кабинете возникнет твоя Виктория, словно к тебе в кабинет ходят не по делу, а глазки строить. Мы можем встретиться где-нибудь подальше от банка?
- Легко! - Тут мне показалось, что он даже подпрыгнул на месте. - Называй ресторан и время.
- Нуууу, можно, конечно, и в ресторане, но вдруг тебе нужно будет просмотреть мои активы, а это - кипа бумаг. - Я с деланным сомнением растягивала слова. - Сам представь как они будут смотреться в ресторане среди тарелок. Может встретимся у меня в офисе, скажем, в понедельник к концу рабочего дня?
- К сожалению, не могу, запланированы некоторые дела.
- Хорошо, посмотри когда ты можешь. - На носу у Андрея нашими стараниями маячили свободные от Виктории выходные.
- Завтра днем тебя устроит? – Кто бы сомневался, что он предложит именно завтрашний день!? Ставка делалась на его явственно выраженную гульливую натуру, посему «день без Виктории» мы и расчищали на ближайшие выходные.
- Я хотела поработать дома, но ради такого дела смогу подъехать и в офис. Сапасибо тебе огромное, знаю как ты занят. Значит, договорились - завтра.
- Ну а зачем тогда в офис? Дома так дома. Диктуй адрес, я подъеду к тебе. Во сколько удобнее?
- К обеду будет очень удобно. Можешь смело говорить подруге, что тебя пригласили на деловой обед – как ни крути, скажешь чистую правду.
- Договорились, подъеду к часу. Слушаю адрес, - в голосе Андрея было столько удовольствия, что я едва не отказалась от всего задуманного, но тем не менее адрес продиктовала и слегка струхнувшим голосом попрощалась «до завтра». Ой-ой! Девочки же мои веселились вовсю. Четыре пары разнокалиберных глаз выражали полный восторг.
- Боюсь, мальчик будет слегка разочарован, что действительно придется смотреть активы.
- Ничего, тебе главное установить контакт и слегка пофлиртовать. Предупреждаю – слегка, - Татьяна с Ольгой явно была согласна и тоже при слове «слегка» указующе подняла перст. На персте был чудный бриллиантик в платине, он игриво отразился радугой в зеркале на стене, и все сказанное приобрело от этого какой-то мистический смысл. А мне вдруг от чего-то так захотелось флиртовать, что ждать до завтра с каждой минутой становилось все труднее. Пришлось быстренько лечь спать, чтобы не перекалить нетерпение. Андрей мне очень нравился.
Несмотря на то, что спалось мне плохо, утром мозги оказались на месте и спокойно ожидали момента главного свидания за последние годы. В двенадцать позвонила Татьяна и сказала, что на ближайшие несколько часов Виктория поселилась в салоне красоты, так что после просмотра бумаг мы можем смело отправляться в какой-нибудь ресторан без малейшего риска быть застигнутыми врасплох.
Андрей подъехал ровно в час. То что свидание намечалось чисто деловое -- он пропустил мимо ушей. Букет роз и коробка конфет в его руках явственно намекали, что причину моего звонка он понял правильно. Из-за занавески на кухне я проследила за ним пока он не вошел в подъезд, и кинулась к зеркалу. Все было на должном уровне, можно встречать гостя.
Целование ручки и пристальный, если не сказать – бесстыжий, взгляд в глаза вызвал у меня вполне растерянную улыбку. Слава богу, мы оказались на одной эмоциональной волне.
- Бумаги смотреть будем? – Андрей так и не отпустил моей руки.
- Будем, конечно. Мне действительно нужна твоя консультация.
- Но ведь это не главная причина моего пребывания здесь? – казалось он жил по принципу: куй железо, пока горячо. Да и покорителем слыл завидным, так что мальчика-одуванчика строить из себя он не стал, к моему двойному удовольствию.
- Нет не главная, - я с легким вызовом посмотрела ему в глаза и освободила свою руку. – Еще я просто хотела тебя видеть. Я люблю общаться с тобой. Проходи, пожалуйста.
На заре учреждения нового банка мое агентство разрабатывало для его раскрутки рекламную кампанию. Тогда-то мы и познакомились с Андреем. Между нами сразу возник взаимный, не совсем деловой интерес, но мое законное замужество, пусть даже к тому времени и дышащее на ладан, не позволило нам развить знакомство. Да и, поразмыслив слегка на досуге, нечего было смешить народ, давая им повод подозревать нас в каких-то там отношениях. Замужняя тетушка с двумя киндерами, притом – старше молодца на пять лет может смотреться достойно рядом с ним только в Голливуде. Глубинка России подобный альянс дружно осуждает. Нам ли этого не знать! При том и Андрей на тот момент был сыном крупного чиновника. А попасть в черный список к могущественному папаше как-то не очень хотелось. Но все течет, все меняется - и ныне в его кресле сидит уже другой папаша.
А Андрей остался сам по себе. Но не пропал. Еще бы, с такими данными! Кроме того, что он имел высшее экономическое образование, в определенных кругах слыл редким умницей, и то что при своем уме был еще и до обалдения хорош собой, открывало перед ним многие двери высокопоставленных лиц, особенно женских. Не удивительно, что в новом банке, при его относительной молодости, ему предложили видный пост.
Но я немного отошла от темы. Спустя некоторое время наше общение сошло на нет и, возможно бы, затихло окончательно, если бы на одной вечеринке мы не пересеклись снова. Видимо я в тот день была особенно хороша, Андрей с меня глаз практически не сводил, но ни во что более интимное это, тем не менее, не вылилось. А вот в голове у меня он засел надолго. Думаю, и я у него тоже.
Я проводила Андрея в гостиную, где на столике уже лежали приготовленные документы, усадила его в кресло и сунула в руки папку с бумагами.
- Ты просмотри пока, а я приготовлю чай. Помнится, что этот напиток ты больше любишь чем кофе. Или со временем твои пристрастия изменились? – флирт слегка, я это помнила.
- Только окрепли, я бы сказал, - и опять пристальный взгляд.
Особой головоломки он мне не предлагал, все довольно откровенно. Игра пошла: кто кого? Ну, ладно! Партию я конечно могу и выиграть, тут дело принципа, но все же лучше сдаться, не сразу естественно. Мое безмужчинное существование слегка затягивалось и начинало меня тревожить не на шутку. Комплекс неполноценности бывает не только у серых мышек, моей яркой индивидуальности тоже грозило с ним столкнуться и вполне вероятно в более широком объеме. Первичные симптомы с некоторых пор стали проявляться все явственнее и наводили на нерадостные раздумья. Угнетало меня совсем не одиночество, отнюдь! Угнетало безразличие к мужчинам как таковым. Это было ненормально. А тут почти случилось чудо – я стала заводиться. Тянуть Андрея в спальню в ближайшие несколько минут я естественно не планировала, но и откладывать на недели постельное свидание тоже не собиралась. А там как срастется. Совесть моя по поводу наличия в жизни и постели Андрея хваткой подруги не бузила. Они периодически расставались, потом снова воссоединялись, Виктория по всякому измудрялась, лишь бы только женить его на себе, Андрей же при этом в голос не скрывал, что «любовь всей его жизни» отнюдь не она и потихоньку подгуливал на стороне.
Я приготовила чай, поставила на сервировочный столик вазочку с печеньем, открыла коробку тех конфет, что принес Андрей, и вкатила все это в гостиную. Надо отдать Андрею должное, бумаги он просматривал внимательно. Дело – есть дело.
- Ты в каком банке будешь брать кредит и какую сумму хочешь взять?
- Пока не решила, еще многое надо проверить. Ты мне лучше расскажи, где самый низкий процент и гибкая система возврата кредита. Не все банки приветствуют досрочное погашение, а меня интересует именно это. Ну, и максимальная сумма, на которую я могу рассчитывать.
- Если тебя устроит анализ навскидку, то тебе подойдет наш банк и еще пара-тройка филиалов некоторых центральных, но если нужен ответ более конкретный, то только в понедельник.
- Тогда лучше в понедельник, я буду тебе очень признательна, - я настроила глаза на выражение бескрайней благодарности, хотя отлично понимала, что темнит мальчик. Чтобы такой специалист, как Андрей, не знал в чем преимущества и недостатки конкурентов? Ха-ха!
Андрей отложил в сторону бумаги и принялся изучать мое лицо.
- Тебе нужно объяснять словами какая именно признательность мне от тебя нужна, или прочитаешь по глазам?
Глаза красноречиво намекали, что на мое дважды рожавшее тело у него были вполне конкретные претензии.
- Андрюш, может тебе лучше подать чаек из холодильника, чтобы ты остыл слегка, - глядела бы я не так ласково, глядишь, и обиделся бы Андрюша. Конечно я рисковала задеть его самолюбие, но остудить обоюдно начинавшую разыгрываться физиологию было не лишним. Флирт слегка!
- И не мечтай, красавица. Я конечно дам себя немного за нос поводить, но только немного, так что делай выводы, – Андрей с видимым безучастием принялся за конфеты и чай.
Минут пять он мучил меня паузой пренебрежения, даже ни разу в глаза не посмотрев. Чего только я не передумала в эти минуты, а что делать дальше так и не придумала. Как-то хотелось, что бы Андрей сам проявил инициативу, а он спокойно пил чай и жевал конфеты. Ерунда какая-то получалась, а самое обидное - стремительно пропадал интерес к дальнейшему развитию отношений. Слава богу, чай закончился раньше, чем я успела основательно остыть.
- Свет, поехали куда-нибудь, а то еще пять минут и гормоны выйдут из-под контроля окончательно.
Уф! Не так уж все и запущено, как уже начинало думаться.
Упомянутые гормоны, но уже в собственном теле, резко проснулись и поднялись из глубин забвения. Я быстро вскочила на ноги и кинулась в ванную.
- Две минуты на макияж и я готова, - кинула на ходу, а в голове, как колокол: «Флирт слегка, флирт слегка».
В самый пиковый момент изучения меню позвонила Татьяна и радостно поведала, что и завтрашний выходной Виктория оставит Андрея без своего околовсюдного бдения. Двоюродная сестричка пригласила ее на домашние посиделки, а тащить в ее безмужнее логово своего ловеласа Андрея Виктория не рискнет даже под страхом смертной казни. Теперь оставалось только дать понять Андрею, что на завтра у меня самой планов никаких.
Как и ожидалось, он горестно повздыхал, но, не имея моей информации относительно его подруги, на этом его вздохи и закончились. Интересно когда он мне позвонит: в нетерпении поздно ночью, или слегка растерянным с утра? Я ставила то на одно, то на другое часов до десяти вечера. Именно тогда раздался его подпольный звонок. Подпольный от того, что с первых слов стало ясно: Виктория в ванной, пробудет там недолго, но последняя новость так обрадовала Андрея, что он рискнул позвонить мне незамедлительно.
Парусекундного разговора было достаточно, чтобы условиться о встрече. Засыпала я довольной.
Второй выходной выдался просто удивительным. Андрей отвез меня в шикарнейший клуб, заказал то ли обед, то ли ужин на двоих в отдельном номере, примыкающем к сауне с бассейном, а когда за нами закрылись все двери, стал очень чувственно и не особо расторопно снимать с меня одежки одну за другой, сопровождая свои действия дразнящими поцелуями. Все было классно, ну абсолютно все, и именно так как я люблю.
Вечером меня хватило только на то, чтобы через пень колоду проверить домашние задания сыновей, не особо вникая во все тонкости, накормить их ужином и раньше времени разогнать по койкам. Не понимая, что со мной происходит, но чувствуя неуловимые изменения, сыновья не особо роптали, надеясь что когда я от них отстану и уйду в свою спальню, они слегка отыграются. Шум в их комнате продолжался еще какое-то время, но мне он был, откровенно сказать,по барабану.
Утро понедельника не ознаменовалось, вопреки ожиданиям, чем-то вроде приветственной эсэмэски с незамысловатым, но хотя бы каким-то текстом. Хотя, если честно, мне хотелось прочитать что-то в стиле: «Здравствуй, солнышко! Как спалось?» Но не прочиталось ничего.
Решив, что не будет ничего зазорного, если я первая напишу пару слов, я набрала скромненькое: «Привет! Как спалось?», отправила и стала дожидаться ответа.
Где-то до обеда я нетерпеливо раскатывала губенки, послав ко всем чертям все запланированные с пятницы дела, но после обеда пришлось возвращать их обратно. Звонки посыпались один за другим, труба звала так настойчиво, что игнорировать ее призывы становилось просто непристойно. Отработалось мне кое-как. Под занавес рабочего дня получила от него три слова: «Все нормально. Спасибо». Ну и как на это смотреть?!
Сыновья откровенно не понимали почему я так пренебрежительно просматривала вечером их тетрадки, но высказаться вслух по этому поводу так и не рискнули. Молодцы мальчики, хорошо меня научились чувствовать. А вот подруги-девочки практически довели до белого каленья. Названивали по очереди с интервалом в несколько минут и задавали один и тот же, совершенно идиотский вопрос: «Ну что, звонил?» Ну как же ему позвонить, если линия у меня все время только на них и работала весь вечер. Ох и озверела же я поближе к полуночи! Чтобы не послать кого из подруг куда подальше и не разругаться с ними на ближайшую пятилетку, пришлось просто отключить телефон.
Ночь я едва пережила. Как давно я ничего подобного не чувствовала! А я и забыла каково это.
Вторник, среда и четверг были как под копирку списаны с понедельника. Любовная горячка едва не довела меня до нервного срыва, слава богу было кем спасаться. Сыновья недвусмысленно потребовали моего всепоглощающего внимания на исправление череды двоек, а их количество в предоставленных мне на обзор дневниках меня резко остудил. Любовь временно отошла на задний план.
Вечером в четверг девочки собрались на экстренное совещание, на котором единодушно решили приступить к «обработке» еще двоих из «красного» списка. Моя понурая физиономия при их единогласном решении не выражала ни восторга, ни протеста. Я бы протестовала и возможно потребовала передышку, если бы не была так зла на Андрея. Но сладкая месть так грела обманутую душу, что я безропотно, если не сказать, радостно, согласилась. Клин – клином, как говорит народная мудрость.
На фоне последних событий я и забыла, к кому выражала всего две недели назад бурную женскую симпатию, посему невозмутимая Татьяна достала из сумочки «красный» список и положила его на стол. Геннадия я самолично вычеркнула, а вот над фамилией Андрея моя рука замерла. Что-то незаконченное витало в воздухе и я это отлично чувствовала. Ну ладно, со временем разберемся.
Девочки не стали заострять на моей заминке внимание, дружненько узрелись в список и на перебой стали обсуждать достоинства тройки претендентов. Конечно, самым идеальным вариантом был бы Антонио – партнер по бизнесу Танькиного итальянского мужа. Лоренцо, муж то есть, периодически наведывался в Россию к своей законной супруге, та же наотрез отказывалась переезжать к нему на Сицилию, где у Лоренцо был основной бизнес; неделями, а иногда месяцами гостила у его матушки в Милане, но большую часть своей жизни проводила дома, в России. Мы ее громко не понимали, Танька при этом молча на нас посматривала, но в Италию не уезжала и детей рожать не собиралась.
В Антонио мне нравилось практически все, вот только в Россию он приезжал редко и когда прибудет в очередной раз не знала даже Татьяна. Для нее приезд мужа, а значит и его партнеров – вечный сюрприз. Лоренцо мог нагрянуть в любое время дня или ночи, но нашу Татьяну, похоже, такое семейное положение вполне устраивало. Ну еще бы! Никакой рутины, эмоции постоянно на взводе, про ту привычку, что свыше нам дана, и речи быть не может, так что, по всем признакам Танькин брак ожидало большое и светлое будущее.
Поразмыслив над списком и решив, что с кем бы я на тот момент не была, для Антонио, как только он появится, включим зеленый свет, мы единогласно одобрили кандидатуру Максима Ураева, обозревателя журнала «Все и обо всем» и стали продумывать варианты нечаянной встречи с ним. И тут Ольга очень вовремя вспомнила, что случайно слышала как Максим жаловался на бестолковых дизайнеров, а где взять толкового не знал. Недавно он купил новую квартиру и решил ее доверить профессионалу. Отвергнув все варианты по оформлению своего холостяцкого гнездышка, он расторг договор с несколькими агентствами и до сих пор жил в пустой квартире.
- Давай-ка подключим твою двоюродную сестричку, а? Юлька хоть и стерва, каких еще поискать, да дело свое знает отменно. Вон Танькиным интерьером даже Лоренцо восторгается, - держала идею за хвост Ольга.
- Так не все же могут, как наша Танька, такие деньги на дизайн потратить. Едва ли у Максима хоть десятая доля на этот интерьерчик найдется. Но даже если и найдется, я тут буду при чем?
- Объясняю: я подбрасываю Максиму идейку, он за нее хватается и спрашивает как найти этого дизайнера. Я направляю его к тебе, так как сама ее координат не знаю, а ты уж не подкачай: потяни время, скажи, что сперва тебе самой нужно с нею переговорить, пусть он тебе перезвонит и ты ему все передашь. А там – слово за слово, может и сработает, - Ольга и сама не была в этом уверена, но ничего иного никто предложить не мог, Максим по своей сути - ветер в поле, и мы решили попробовать, что есть.
Попробовали – не получилось.
То ли я подустала космическими темпами очаровывать одного за другим и выглядела не очень убедительно, то ли Макс решил слегка отдохнуть от женского обольщения, а может и вовсе не понял какого лешего я от него хочу. Единственное, что нам удалось на славу, так это свести их с Юлькой. Та с места в карьер засыпала его идеями и на все прочее он уже не реагировал.
Выходные прошли впустую, зато утро понедельника ознаменовалось звонком Андрея. Я едва не рухнула со стула. А он, как ни в чем не бывало, заявил, что соскучился, а тут и возможность встретиться появилась. В итоге, он пригласил меня вечером наведаться обратно в райский уголок, нежно поцеловал трубку телефона и отключился.
Понимая что ничего, кроме элитного спаривания от Андрея ожидать не стоит, я слегка приуныла. За окном вовсю бурлила весна, через неделю-другую соловьи запоют, а с кем их слушать я понятия не имела.
На свидание с Андреем я шла уже без особого трепета и удовольствие получала по им же утвержденной программе: сауна-секс-бассейн; вино-постель-секс. Я попробовала заикнуться про травку и соловьиные трели, но потенциальное общение с природой ввело Андрея в состояние легкой паники. Он часто-часто захлопал ресницами на круглых, как бильярдные шары глазах, затем повел ими в сторону сауны, бассейна и ресторана, перевел взгляд на меня, но ничего внятного так и не сказал. Но то что у меня к нему все лампочки страсти перегорели, я поняла мгновенно.
Поспешно отвечая на резкий звонок, Андрей так перепугано покосился на меня, что стало понятным как дважды два: звонит внештатная супруга и сильно гневается на долгое отсутствие неокольцованного благоверного. Запатентованное Викторией право собственности на неотразимого банкира ввело меня в состояние священного трепета и отбило всякое желание на развитие совместного сюжета.
По дороге домой я вспомнила, что кого-то там из списка раскрашивала в розовый цвет, так завелась идеей побыстрее посмотреть - кого именно, что не додумалась поцеловать Андрея на прощание. А через две секунды и вовсе про него забыла. Едва успев заскочить в квартиру, набрала номер Татьяны и потребовала напомнить сколько у нас «розовеньких», а, главное, как их зовут.
- Что с Андреем? – Татьяну больше заботили ее безответные вопросы и при их наличии игнорировались все прочие.
- Пять минут назад был целый и практически невредимый. А за какую часть его души или тела ты волнуешься особенно рьяно?
- Остришь? Значит, дело на букву «хэ» и хорошего в этом ничего нет. Что не так?
- Тань, ты слышала что меня в данный момент интересует больше всего?
- Слышала. Через полчаса буду.
- Тань! – несколько раз я проорала в трубку ее имя, чередуя свои вопли с частыми гудками, – твою мать! – Добавила в сердцах, несколько секунд рассматривая гудящую трубку, и только потом положила ее на рычаг.
В данный момент принимать гостей на ночь глядя, пусть даже и лучших подруг, не хотелось очень. А куда деваться? Звонить Татьяне на мобильный – все равно, что молотить горохом об стену. Пришлось ставить чайник.
- Что не так? – Татьяна лишний раз подтвердила как высоко она ценит чужие интересы.
- Тань, тебя что, заело? Не прошло и часа как ты мне этот вопрос уже задавала.
- Повторить еще раз? – Татьяна у нас мастер делать страшное лицо. В купе с растрепанными волосами и одетом шиворот-навыворот свитером это смотрелось впечатляюще.
- Все так, но я хочу романтики, пунктик у меня, знаешь ли, такой. Это наказуемо?
- Такое периодически случается. Сочувствую. Но ты не стесняйся, продолжай.
- А это все.
Татьяна минут пять думала какое лицо в данной ситуации подойдет ей больше, фантазия к ночи потеряла остроту, посему и думалось ей так долго. За это время нужный фасад выстроился сам по себе. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы шум Танькиных извилин прогремел для меня погребальным звоном.
- Все ждешь журавля в небе? Али бери выше - принца заморского? Тебе кого надо ты мне скажи? Бред Питт, насколько я знаю, занят. Принц Уильям молодоват малость. Хочешь разделить нашу с Ольгой участь и остаться вечной одиночницей? Максимум полгода без постоянного любовника и серьезные отношения тебе строить уже ни с кем не захочется. Свобода затянет и это страшно, поверь мне, тут я знаю что говорю. Ты думаешь почему у нас с Лоренцо брак гостевой? Да не смогу я его выносить каждый день! Кого угодно, но только не его! Упустили мы тот момент, когда можно было построить нормальную семью, а теперь уже поздно. У каждого своя жизнь. Понимаешь, своя! Тебе таких мужиков на блюдечке преподнесли, а ты нос ворочаешь. Геннадий ее не устроил: сексуальности в нем мало. Ольга вон до сих пор от него бегает, уже не знает, чего бы новенького ему на уши повесить. Андрей – жеребец, что надо, так вот с душой проблемы. Может нам их переплавить во что ни будь единое?
Слава богу, дети были у мамы и их полуночный сон Танькины вопли потревожить никак не могли.
- Список привезла? – в случаи крайней необходимости я тоже умела стервозничать.
Татьяна положила на стол радужный список и царственно удалилась. Чайник возмущенно свистел на плите, но мне было уже не до него. Спустя несколько мгновений под окнами зашуршала шинами Танькина элегантная машина, мягкого «фа-фа» не последовало, значит разозлилась подруга не на шутку. Ладно, потом откормлю. Танька балдеет от моих тортов.
Беглого взгляда на список оказалось достаточным, чтобы нарваться на бессонную ночь. При том – полнолунную. И где были мои мозги всего несколько недель назад? Из троих «розовеньких» после легкого опыта пребывания в объятиях откровенного зануды и обольстителя-ловеласа для романтики годился всего один, двое других монтироваться с соловьем смогли бы только после капитального ремонта.
Дружная плеяда «черненьких» пополнилась двумя забракованными персонажами, а единственный «розовый» именант удостоился персонального листка из принтера. Именанта при рождении нарекли Владимиром, и он небось посмеялся бы, прознай какую честь ему тут оказали, крупно выписав ФИО полностью на девственно чистом листе! Да и мне смешно стало: ну чисто мои девчонки партию в шахматы затеяли. Ферзи, слоны, кони, пешки – ну все в наличии! Короля вот только не хватает. Мне тут же вспомнилось как долго я запоминала термин "цугцванг" в школьную пору неустанного прыгания по различным кружкам. Смех смехом, но как бы не заиграться и не оказаться в подобном положении. Терпеть не могу проигрывать.
Устав умничать и вволю намечтавшись об эндшпиле, я наконец уснула.
Поближе к обеденному перерыву я решила позвонить Владимиру для якобы «поболтать». Владимир представлял из себя сорокалетнего холостяка за которым в нашем городе не бегали разве что юбочные носители начальной школы. Больно личность он у нас популярная. Если Алексей Зацепин блистал на нашем телевидении в самом рейтинговом ток-шоу, то Владимир неделями ежевечерне, а неделями ежеутренне, вещал на всю губернию о самых значимых событиях. Текущая неделя была ежеутренняя, так что звонок к обеду мог быть в самый раз.
В редакции незнакомый голос даже уточнять не стал, кому мог понадобиться самый завидный холостяк города, (с годами просто убедились, что начинать подобные выяснения – себе дороже), громко пригласил его к телефону, а рука обладателя голоса ничуть не тише пристроила трубку рядом с аппаратом.
Голос Владимира - низкий, бархатный - мог соперничать только с голосом Федора Бондарчука. Никак не меньше. А лицом он очень напоминал молодого Алена Делона на старых журнальных снимках. Не удивительно, что при его появлениях на экранах наших телевизоров все не успевшие заблаговременно свариться и зажариться обеды и ужины пригорали на брошенных плитах, а нерадивые хозяйки млели у экранов.
На телевидении я была «своим» человеком, частенько подбрасывала тамошним журналистам коммерческие сюжеты, а с Владимиром у нас еще и хобби было одинаковое: оба не на шутку увлекались фотографией. Однажды приехали одновременно снимать один и тот же пейзаж при ярко-красном закате, и выяснилось, что именно такой закат оба ждали едва ли не целый месяц. Вот так! Именно наличие общего увлечения могло оправдать мой неоговоренный звонок.
- Малков у телефона, - раздался в трубке его умопомрачительный голос.
- Привет, Володя. Это Светлана Павлова. Я тебе никогда не говорила, что влюблена в твой голос.
- Говорила, но можешь повторить, - засмеялся Владимир, - твои комплименты стоит записывать. Только не относи это на счет моего себялюбия, общение с тобой – редкая радость.
- А ты не хочешь и меня порадовать? Ну, скажем, выездной фотосессией?
- С удовольствием, девочка моя, с удовольствием! Неделя у меня утренняя, так что тебе могу отдать все свободные вечера. – (Вот так бы слушала и слушала!) – Свет, а на Гришкиной балке (наша местная завлекаловка для туристов) сейчас должно быть здорово. Давай туда смотаемся, а? И вообще, ты молодец, что позвонила. Я тут недавно сам порывался к тебе заехать, да подумал, вдруг тебе недосуг. Молва утверждает, что ты с недавних пор в плотной блокаде.
- И кем блокирована?
- Генной Шведовым. Неужели врут?
- Безбожно!
- Ой не греши, старушка! У нас особо любопытные Зацепину целый допрос учинили. Видела бы ты его лицо, когда он попытался от них отбиться. Такую досаду даже ему не сыграть. Поведаешь от какого костра дым?
- На Гришкиной балке. Возьмешь меня пассажиркой? – Своей-то машины у меня теперь нет, отошла бывшему супругу в качестве компенсации за утраченные квадратные метры.
- Приму за честь. Когда едем?
- Давай в четверг, - прикинув, что сегодня только вторник, а дел накопилось – за неделю не разгрести, но ждать когда их станет меньше – пенсия за спиной окажется, на самые неотложные выкроила два дня, и получился четверг.
- После эфира заеду к тебе в офис и оговорим детали. Годится?
- Более чем. Ну, что, до четверга?
- До четверга. Целую, моя девочка! – «Девочками» у него были все женщины редакции, но эта деталь меня не обидела. Мне грезились красоты Гришкиной балки, сладкий запах молодой зелени… Разыгравшееся воображение пришлось слегка притормозить. Если Володя и мог стать героем моего романа, то только самым краем. Посягнуть на «народное достояние» я бы не посмела даже в самых дерзких мечтах. А применять его как одноразовый шприц, ни совесть, ни мировоззрение не позволяли. Им можно было только любоваться и в душе радоваться, что с кумиром наших дам (для их разноцветной зависти) ты на короткой ноге.
Малков за время нашего необщения прикупил себе новый фотоаппарат, пообещал дать мне им попользоваться и два часа до Гришкиной балки рассказывал, что успел наснимать за зиму. Тему удалось сменить ближе к финишу.
- Володь, а ты что заканчивал?
- Культпросвет. Скоро будет двадцать лет как, а что?
- Какими путями на телевидение попал? – я этого действительно не знала.
- Случайно, конечно. После армии я работал в ансамбле военного округа. Как-то наш концерт снимали для сюжета в новости. Пока монтировали успели насмотреться на мой фотогеничный фейс, потом позвонили, пригласили. На телевидении как раз набирали молодых людей для съемок какого-то проекта, но я в него так и не попал. Меня сразу попробовали на ведущего передачи «Культура в каждом», сейчас она преобразовалась в Зацепинское ток-шоу, а тогда четыре года ведущим был я. Поклонниц было, хоть пруд пруди.
- Только не говори, что сейчас их меньше, - мне все время думалось, что у подъезда Малкова однозначно должна дежурить круглосуточная вахта влюбленных девиц.
- Сейчас это уже не то. Сейчас они больше раздражают, а тогда я просто шалел от их внимания. Эйфория прошла когда стали поступать не двузначные приглашения от забытых мужьями жен сильных мира сего на «свойские» посиделки. От одного отказаться никак нельзя было. Поехал. До сих пор вспоминать противно. Еле ноги унес, – Малкова и правда всего перекосило.
- Володь, а что там было? – Ну никак я не могла сдержаться, интересно же.
- Тройка сексуально озабоченных, слегка перезрелых и изрядно поддатых мамаш решила поиграть в плебеек. Хотя, ты знаешь, наверное они не играли, а таковыми были. Высокие чины мужей только подчеркивали их интеллектуальную обделенность. Но тогда я считал несколько иначе, - Владимир не отрывал взгляда от дороги, интонация голоса не выражала никаких эмоций абсолютно, словно он не о себе рассказывал, а в подробностях передавал события недавно просмотренного фильма. – Когда после нескольких минут общения под коньячок они устроили мне групповой стриптиз, меня едва не вырвало. Опомнился я только дома под душем. Вот так.
- Ты что, от них удрал? – воображаемая картинка ввела меня в состояние ступора.
- Притом – через окно второго этажа. А ты еще как-то спрашивала почему я не женюсь.
- Ну извини. Больше не буду, - я уже не знала что и думать, что и говорить.
И молчала до тех пор, пока Малков весело не спросил:
- Анекдот хочешь?
Конечно я хотела. Анекдот выдался, хоть и с бородой, но Владимир сумел его рассказать так, что я смеялась до слез. Въезжая на Гришкину балку мы хохотали оба: за первым последовал второй, а там и я поделилась последним, услышанным от своего дизайнера. Стало весело.
Взбираясь на утес, вцепившись в руку красивейшего из мужчин, душа ускоренным темпом разучивала партитуру волшебного романса и на самой вершине запела во все горло. Малков обнимал меня одной рукой за плечи (ну, чистая невинность!), склонив свою щеку к моему виску и было так хорошо, просто сказка. Даже интима не хотелось. Пока во всяком случае.
Потом мы бродили по утесу вооружившись фотоаппаратами, жарили шашлыки, пили вино: я маленькими глоточками, Малков – едва пригубив пластиковый стаканчик и оба балдели от лившегося со всех усюд очарования.
Едва стало смеркать, я заикнулась про «пора бы в обратный путь». Владимир в немом изумлении застыл у костра с бутылкой вина в руках, а я почувствовала себя полнейшей идиоткой. Видимо заикнулась я рано: подумаешь – солнышко село.
Малков тиснул мне в руки стаканчик с вином, из багажника он выудил мохнатые пледы, новую связку толстых поленьев и заговорщицки мне подмигнул:
- Подождем немного.
А интима мне все еще не хотелось. Даже с самым красивым мужчиной нашего чудесного захолустья. Сейчас я получала свою порцию романтики после недавнего сексуального удовлетворения с Андреем и не знала чего бы еще желать. Но Владимир заинтриговал. Неужели рискнет и проявит гормонную инициативу?
- А что будет? – все же решила я разведать на что могу напороться.
- Говорят кое-где соловьи объявились. Здесь наверняка должны быть. Грех не дождаться.
Ну слава Богу!
- Слушай, ну откуда ты такой взялся? Красивый, умный, холостой…
- Знаменитый, не забудь добавить, - Малков легко поддержал мой шутливо-серьезный тон, к своей знаменитости он относился спокойно.
- И знаменитый, конечно, но, главное, такой романтик! Давай изредка вместе отрываться на природе, как свои парни. Я ведь гожусь на роль «своего парня»?
Малков подбросил поленьев в огонь, присел передо мной на корточки и плотнее закутал меня в плед.
- Нет, моя девочка, не годишься. Ты для этого слишком красива и сексапильна. Рядом с тобой хочется чувствовать себя «мужчиной мечты», а не «своим парнем».
- Ну ты даешь, Малков! Я не знаю в нашем городе больше никого, кто бы лучше тебя подходил под этот образ. Ты настолько должен чувствовать себя всеобщей мечтой между «просыпаясь» и «засыпая», что для репетиций остальных образов остаются только ночные грезы по дедушке Фрейду.
- Общие фразы и ничего личного. Невеселая констатация, - Владимир поднялся и взлохматил мне волосы, - Светка, я дождусь от тебя когда-нибудь более благосклонного взгляда, или ты не видишь, что ли, что я - нормальный мужик?
- Володь, ты – мечта, а мечта должна быть далекой, - попыталась я отшутиться.
- Мне надоело ею быть для всех без исключения, - едва не взревел Малков, потянул меня за руки и поставил на ноги. Плед свалился с моих плеч, но их уже грели руки Владимира.
Если бы он не был так умопомрачительно красив, я бы рассмеялась. Со мной явно было что-то не так. Интересно, сколько тысяч наших женщин мне сейчас в голос бы завидовали, а мне только и думалось: «Не приведи, Господи, взрыва гормонов от этого «самого желанного».
Малков изучал мое лицо и медленно остывал. Я же сгорала со стыда. Если с Геннадием динамо приключилось в силу сложившихся обстоятельств, то тут оно - как Малкову могло бы подуматься - заблаговременно спланированное, порождало дикое чувство вины, которое затмевало собой все остальное. Я обняла Малкова и прижалась щекой к уголку его губ.
- Володь, я – дура, да? – самое интересное, что я действительно себя ею чувствовала.
Предложить мужчине уединение на лоне природы и ожидать от него, что естественную тягу своей взбудораженной души слиться с нею в экстазе (с природой то есть) мужчина не отнесет на свой счет?! И чем я думала?
Как еще можно было спасти положение я не знала, но любит меня всевышний, как же он меня любит! В следующую секунду душа возликовала до дрожи во всех клеточках: умница соловей отозвался в каком-то метре от наших окаменевших изваяний, оживляя постепенно руки-ноги-головы. Нет, с головами происходило нечто другое. Они как-то враз еще больше отяжелели и перестали самостоятельно держать равновесие. А вот руки оживились очень даже.
На Гришкиной балке случился парадокс: секс из чувства долга. Вернее, из чувства вины. А еще вернее, понемногу из того и другого. Хотя обычно туда ездят по более возвышенным причинам.
В принципе я получила то, чего хотела, правда вышло все совсем наоборот. Предполагалось: чувства плюс романтика равно то, что хотела; а получилось: романтика минус чувства равно то, что вышло. Чтобы не «добить» Владимира контрольным в голову, пришлось изображать бурную страсть, хотя мне было и без изображения хорошо. Странное дело! Владимир это почувствовал. Он вообще оказался очень чувствительным. И внимательным. «Золотой гвоздь» оказался истинно золотым, а я, когда читала Моруа, все думала: как же это может быть между друзьями? Оказалось – может.
Утренний эфир золотых дел мастера освобождал меня от приглашения «на чай», мы нежно попрощались у подъезда и договорились созвониться. Вот только не уточняли кто кому первый.
Целуя Владимира я нарочно пялилась на него во все глаза: от его красоты кровь закипала сама по себе, а особой прелести добавляла его популярность и всеобщая желанность. Поцелуй получился что надо! Я почти влюбилась. К сожалению, только почти.
С Андреем – почти, с Малковым – почти. Ерунда какая-то.
Андрей объявился на утро после моего рандеву с Малковым на Гришкиной балке, и своим дурацким откровением огорошил меня не на шутку. Он, оказывается, почувствовал, что ему грозит плотно в меня влюбиться, и слегка притормозил развитие наших отношений. Но, тормози не тормози, а «подсел он на меня» крепко и теперь не знал, что ему делать. Хотелось мне сказать, что его извилистый тормозной путь остудил меня раньше, чем прервался, но не стала, а просто предложила:
- Андрюшенька, а давай попробуем вариант: с глаз долой, из сердца вон.
- Больше вариантов никаких? – Андрей, казалось, не верил своим ушам.
- Прости, дорогой, этот был единственным, - обрывать так обрывать, и положила трубку.
Гордость Андрея не позволяла унижать себя повторным звонком, этот довод лежал на поверхности и прибегать к логическим умозаключениям а-ля Шерлок Холмс, чтобы избавить себя от последующего объяснения, не понадобилось.
- Слушай, может на тебя кто порчу навел? - подозрительно поинтересовалась Вера, когда вечерком в пятницу я задабривала Татьяну и всех остальных саморучно испеченным «Наполеоном».
Вкратце описав события на Гришкиной балке и утренний разговор с Андреем я поделилась с девочками нерадостными соображениями по поводу бесчувственности собственной натуры. Хотелось истинной женской влюбленности, а ее все не было.
- Ну кому могло понадобиться меня портить? Чужих мужей я не уводила, конкурентам со своим скромненьким агентством дорогу не переходила, остальные прегрешения в моем нравственном списке даже номинально отсутствуют. Тут что-то другое.
- Может мы слишком торопим события, занимаясь примитивным сводничеством? – подала идею Надюша. Она говорила редко, но метко. - Случись Светкины романы сами по себе с обычными мужчинами, глядишь – и вылились бы во что-нибудь стоящее.
- Те что случились, как ты говоришь, сами по себе, были еще хуже, - возразила я.
В первые месяцы по приобретению нового штампа в паспорте, свидетельствовавшего о моей полной свободе, я имела счастье несколько раз сбегать на свидания к «обычным» мужчинам. Так получилось, что не все мои подруги об этом знали.
Первое свидание случилось после того как на мой мобильный поступил звонок с неизвестного номера и попросил пригласить к телефону Олега. Слово за слово – оказалось: просто номером ошиблись.
Минут через пять незнакомец перезвонил, ему голос мой понравился, и мы проболтали с ним добрых полчаса. Нашли много общих интересов и вполне резонно предположили, а вдруг это судьба? Нового знакомого звали Антоном, он уверял, что ему тридцать, не судим, не привлекался и абсолютно не женат. Мои тридцать пять его не смутили.
Встреча состоялась на следующий день. Уж очень обоим было интересно посмотреть друг на друга. К моему нескончаемому удивлению Антон оказался мужчиной в «моем вкусе»: высокий, широкоплечий, красивый и блондин. Вечер мы провели в кафе, ночь – в эсэмэс-переписке.
Второе свидание ознаменовалось пламенными поцелуями в машине у подъезда, и следующую встречу было оговорено провести уже не в кафе, а где-нибудь в более уединенном месте.
Но на следующий день один очень хороший парень в погонах продиктовал мне на нового знакомого все данные, Антон без всякой задней мысли поведал где работает. Установить паспортные данные и все прочее оказалось делом техники. Большая половина данных оказалась правдой: не судим, не привлекался, не женат, а вот с возрастом вышли нестыковки. Именно подозрения в этих нестыковках и побудили меня обратиться к эму очень хорошему парню из ФСБ. После небольших, а затем более тщательных математических исчислений «тридцать» никак не получалось. С небольшим натягом можно было считать, что уже двадцать пять, но и это меня не воодушевляло.
Почувствовав себя едва ли не растлительницей малолетних, я на встречу не пошла, написала ему, что свой возраст не скрывала и предполагала, что и он свой не подтягивал за уши, и отключила телефон. Поздним вечером его все же пришлось включить. Такого огромного количества сообщений от одного абонента в течение такого малого срока времени я еще не получала. Стерев все скопом, даже не прочитав, на этом знакомстве я поставила точку. Антон еще несколько раз что-то присылал, но что именно - я не знаю.
Следующее знакомство состоялось на катке, куда меня по выходным вытаскивали сыновья.
В какое-то из воскресений старший сын обратил мое внимание на одного человека. Оказывается, он уже давно за ним наблюдает, и заметил, что тот на катке появляется довольно часто с девочкой лет двенадцати, предположительно дочерью, часто на меня посматривает и всячески старается держаться поблизости. Что-то такое и я замечала, но не придавала этому особого значения. Мужчина симпатичный, но не «ах!». Даже неосознанное женское желание нравиться всем без исключения при нем не сработало, но знакомство все же состоялось. В очередной выходной при «раздаче» коньков я с сыновьями, и он с дочерью оказались рядом. Погода была отличная, слегка морозная. Мы брали коньки на два часа, мужчина сделал тоже самое. На правах близкого «соседа» он со мной заговорил. Я ответила. Так и познакомились.
Сперва Валерий показался мне собеседником интересным, но чересчур говорливым. Я понимала, что он старался произвести на меня благоприятное впечатление, но его старания через некоторое время утомили до смертной скуки. Пытаясь огорошить меня широтой своих познаний от домашнего консервирования до психологии, он огорошил тем, что о глубине этих познаний побеспокоиться не удосужился, и о моих умственных способностях был весьма низкого мнения. Впрочем, думаю, что такого мнения он был и обо всех остальных женщинах. В каждой его фразе скользило дешевое покровительство, знай мол, наших, но в то же время его эрудированность оказались так себе: поверхностной и рваной. Поправлять его всякий раз мне никак не хотелось: пусть себе и дальше пребывает на вершине самодовольства. Есть же женщины которых и такие партнеры устраивают. Есть даже такие, что ничего подобного из того, что от него слышали и знать раньше не ведали!
Не знаю, что мной руководило, но его предложение где-нибудь посидеть, я приняла. Уж так он трогательно рассказывал, как одинок последние пять лет, после развода с женой; как трудно в его возрасте (в 34-то года!) встретить интересную женщину, возбуждающую все чувства сразу, а тут я - вся такая растакая. И для особого шика пригласил меня в «Итальянский дворик» - дорогущую пиццерию, ту самую, что Лоренцо выстроил для Татьяны, чтобы ей было чем заняться. Мой испуганный вид Валерий расценил на сто процентов неверно. Мало того, что меня в пиццерии знают все вплоть до последней уборщицы, так еще и Максим - администратор тамошний - ревностно следит за моими спутниками в силу личных притязаний на мою персону. Против администратора я бы может и не возражала, мужчина он шикарный, но слегка окольцован. Официально, естественно, а я не люблю лезть с ногами туда, где до меня никто не топтался. Тут слава первооткрывателя чревата, а про Максима ни одна пикантная сплетня по пиццерии пока не ходила.
То ли мне показалось, как Валерий облегченно вздохнул, что в пиццерию мы не пойдем, так как я привыкла платить за себя, а на такой дорогой ресторан пока не заработала (осмотрительно снизила себе должность с хозяйки агентства до простого менеджера), то ли и правда обрадовался.
Тогда он пригласил меня в театр на спектакль. Ну смех да и только! Там бы он меня в буфет потащил, а там… Спасли положение мои клятвенные уверения, что этот спектакль я уже видела.
Место для посиделок я выбирала сама.
Посидели. Валерий заливался соловьем, я едва не зевала. Самодовольство нового знакомого переливалось через края. Пытаясь удивить меня еще больше, он охаял и по папе и по маме любимейший мною футбол. Удивил на славу! Знал бы он, что по выходным я часами могу просматривать спортивные каналы, что бы тогда, интересно, запел? Наезды на футбол я еще как-то стерпела, но когда он попытался мне почитать свои стихи, уровня ниже третьего сорта, я, таявшая от Пастернака и Ахматовой, не выдержала. Слушать его дальше сил не осталось.
Чуда не произошло и больше мы не виделись. По выходным я стала водить детей в бассейн, а тогда в кафе свой демарш я объяснила тем, что такого счастья не заслуживаю, желаю и того и сего, вызвала такси и укатила домой. По-моему, он принял все за чистую монету и в своих собственных глазах, несомненно, возвысился. Но это меня уже не удивляло. Более десяти лет общения с таким же пышным павлином научили меня все заблуждения мужчин воспринимать как половую данность и легкое недоразумение, особого внимания на этот изъян не обращать, и порой на всю сказанную ими пургу молча улыбаться, чтобы хоть кому-то быть умнее.
Бывший супруг в последние годы, что бы я ни сказала, понимал меня с точностью до наоборот и каждый раз, когда его самомнение по этому поводу страдало, громко сетовал на умственные и душевные метаморфозы, произошедшие со мной за годы брака. Сетования растягивались на недели и ежевечерне заканчивались жалобами, что он жалеет о той наивной девочке (читайте: дурочке), с которой познакомился пятнадцать (!) лет назад. А я всякий раз при этом жалела, что с ним подобной метаморфозы, не смотря на все возрастные приобретения, включая и обвисший животик, так и не произошло. Правда, я жалела молча. Постепенно капля за каплей чувства исчезали, уступая в душе место разочарованию и равнодушию.
Когда обоим стало понятно, что «любовная лодка разбилась о быт», и такое положение вещей меня не испугало до икоты, а даже наоборот, к разводу я была готова как пионерка, муж долго не мог поверить в неприемлемую для себя реальность и попытался возродить былую страсть. Когда вино, свечи и музыка за ужином не привели к, касалось бы, очевидному результату, супруг поменял тактику прямо на противоположную и занял позицию ностальгирующего отшельника.
Равняясь на пушкинское: «Чем меньше женщину мы любим…», экс-принц очень удивлялся, почему его пренебрежение не заставляет меня паниковать, страдать и мучиться. Должно же быть именно так! Классик же этому учил! А классика, особо недальновидные, поняли на сто процентов неправильно! Всеповальное заблуждение только усугубило всю глубину неправоты, завело истину в тупик, да так там и оставило. Попыталась я как-то объяснить супругу, что в данном случае «легче» читается, как «ни как», и большее внимание стоит обращать на другую часть фразы, почему-то не ставшей афоризмом. На ту, где «и тем ее вернее губим средь обольстительных речей», но утонувший в собственных заблуждениях парнишка средних лет не внял моим речам, а кинулся по друзьям за советом. Что уж они ему советовали, я не слышала, но всякий раз очень удивлялась его поступкам «не в ту степь». Бывший супруг не удосужился понаблюдать за женой самолично и хоть в малом да научиться ее понимать, а все где-то советовался. Вызывать его на откровенный разговор было совершенно бесполезно, годами приобретенный опыт показывал, что мы разговариваем как глухой со слепым.
Венцом его изобретательности в погоне за благосклонностью собственной жены оказался вариант нечаянного, якобы, разоблачения его амурных связей с молодой женщиной. В не совсем потайном месте была «припрятана» их нежная переписка. Мне стало смешно по-настоящему. Я смеялась над мужской близорукостью. До какой степени его суждения обо мне, как о личности, оказались банальными, до этого момента я и не догадывалась. Счастье встретить в жизни своего слесаря Гошу светит не всем, а жаль.
После официального уведомления об возбуждении дела о разводе, супруг бесился целый месяц и все мне доказывал, что между ним и этой женщиной ничего не было, все это он придумал, чтобы мне досадить. Объяснять ему, что единственной причиной моего решения стала не его предполагаемая «измена» я даже не пыталась. Все равно бы не понял. Развод, а за ним и полный разрыв отношений состоялся. Муж выставил себя незаконно обиженной стороной и везде изображал из себя жертву, ну да бог с ним!
Но если о наших взаимоотношениях с отцом моих детей девочки все до единой были в курсе, то для Надюши и Веры знакомство с Валерием и Антоном осталось «за кадром». Сейчас, сидя у себя на кухне, я вкратце уведомила неуведомленных о свиданиях с «обычными» мужчинами и мы всем составом вернулись к тому, с чего начали.
- Свет, а к Андрею что: нигде и ничего? – Веру это интересовало больше всех.
- Про Андрея забыли. Он свою миссию выполнил, а для большего пока не дорос.
Я взяла с полки тот самый список и прикрасила Андрея к большинству. На общем фоне ярко выделялась фамилия Владимира, а сам он, несомненно, помимо всех выше перечисленных достоинств обладал еще и загадочной телепатией. Взял и позвонил сей же час.
- Свет, ты представляешь, сказать нечего, а рука сама к телефону потянулась и набрала твой номер. Что делать? – голос Владимира волновал сильнее прежнего, и где-то даже что-то кольнуло. Раньше такого не было.
- А ты положи трубку и посиди немного. Если рука снова потянется – будем решать проблему.
- Дай бог каждому такую проблему! Давно ничего подобного не чувствовал, даже петь захотелось, - простые слова, а испугали.
Чувство вины, почти такое же как на Гришкиной балке, выскочило, как чертик из сувенира для управдома и приняло громадные размеры. Пылкого влюбленного, к которому подобной пылкости не чувствуешь, не хотелось видеть рядом с собой в радиусе десяти километров.
- Свет, на фуршете в мэрии в День российской печати ты была в шикарном синем платье. Помнишь нам еще намекали, что у меня галстук почти такого же цвета? Оно у тебя живое?
- Не знаю. С того вечера я его в руки больше не брала, а что?
- Оно тебе очень идет. Оденешь его на день рождения Зацепина?
- Насколько я помню меня туда никто не приглашал, - последний вопрос Малкова несколько озадачивал. К чему это он?
- Меня пригласил и спросил с кем я буду. Я ответил, что с тобой. Ты же не бросишь меня одного на произвол судьбы после моего хвастливого заверения?! - утвердительно спросил Малков. (Чтобы так спрашивать, надо долго учиться). - Ты бы видела его немую панику.
Пожалуй, чувствовать себя рядом с Малковым кругом виноватой я буду ежеминутно. Прекрасная перспектива! Ну и как мне себя вести, чтобы каким-нибудь нечаянным поступком резко его не оттолкнуть, так как помню про то, что при его голосе где-то что-то кольнуло, но и особо не обнадеживать – кольнуло только слегка.
- На когда запланировано вышеупомянутое застолье? – такой осторожной я себя и не помнила.
- На ровно через неделю. Ну так как?
- Если будешь делать вид, что мы просто друзья, то, пожалуй, я соглашусь составить тебе компанию. Ты же понимаешь, что излишнее внимание к нам обоим обеспечено изначально. Не стоит эпатировать народ так жестоко.
- Ценю твою деликатность, но не рассчитывай, что делать вид я буду слишком долго. Мы когда с тобой увидимся?
- Следующая неделя у тебя ежевечерняя? Тогда у Зацепина и свидимся, не хочется мне форсировать наши отношения. Ты как?
- Не очень, но приходится соглашаться. Деваться то некуда. Ну тогда что? Целую и до встречи через неделю?
- Ага.
Владимир положил трубку, дело близилось к ночи, и девочки вслед за ним тоже поспешили со мной распрощаться.
А через неделю Татьяну посетил муж итальянец с симпатягой Антонио. Вот только прыгать из объятий одного в такие же к другому мне надоело. Да и Малков меня устраивал в определенном смысле. Так что ужину в пиццерии я предпочла визит к Зацепину.
Поведение Малкова на вечеринке было далеким от дружеского, мое - далеким от всякого прочего. Не знаю, как это выглядело со стороны, но Шведов с Зацепиным пили много и ближе к полуночи упились вусмерть. Мне стало грустно. Люблю-не люблю, для них не важно. Понравившаяся вещь, или намеченная дичь должна быть их и точка! Особой любви в глазах Геннадия не было, Алексей своим зеркалом души выражал чувства почти идентичные, а чего упились? Да от обиды! Малков оказался выигрышнее их обоих, вот и все чувства! Ну а так как выяснилось, что сама я ничуть не лучше, то на ситуацию особо роптать не стала, а спокойно досидела до конца торжества и откланялась.
Малкова, несмотря на все его протесты, я у себя на ночь не оставила, спровадила домой после легкого удовлетворения плоти, а утром, предупредив только маму, села на паром и целый день курсировала вместе с ним между двух берегов, разлившейся от прилива талых вод реки.
Ковыряться в собственной душе было делом не совсем привычным, времени на себяистязание никогда не хватало, вот и решила я отправиться в круиз вокруг собственной оси. Сознание слонялось, как заблудшая овца вокруг лиц Малкова, Андрея и (для сравнения) бывшего супруга, слившихся в непонятное пятно неустанно мутирующего образа, дружно протестовало против власти новообразованного триумвирата над моим подсознанием, а разумное решение никак не приходило.
Часа через четыре размытое пятно приобрело вполне узнаваемые черты Малкова. Разум брал верх над эмоциями и склонял все чувства разом принять его под свою сень всецело и в едином порыве – эдакую шикарную синицу в руках. И все бы ничего, но душу манил журавль в небе. Я совершенно не представляла, кто он и как выглядит, близко он или далеко, но чувствовала, что он реальный, тот, кого я просто буду любить.
От реки я шла домой через весь город пешком, и все мне казалось, что за ближайшим поворотом ждет меня что-то важное и значимое. То что мне всего (!) 35 слегка огорошило. До этого мне все думалось, что уже (!) 35, и это «уже» до недавних пор культивировавшееся только бывшим супругом, претендующем на «авторитет», а мною по совершенно непонятным причинам принимавшееся как незыблемая истина, рассыпалось как песочный домик и унеслось в никуда нахлынувшей пенной волной. Всего 35! Жизнь только начиналась и куда я все эти недели так стремительно спешила, мне бы никто объяснить не сумел. Сама я и того меньше все это понимала.
Цветастый список прогорел так быстро, что я не успела о нем даже всплакнуть. Получасового объяснения с Малковым в «Итальянском дворике» едва хватило на то, чтобы утвердить его в теме: «свои парни», выцыганить новый аппарат на ближайший фотосеанс и уговорить не жалеть ни о чем.
Вечером сыновья усиленно пыхтели над учебниками, мама заняла позицию: не буди лихо, пока тихо, и старалась не проявлять себя лишним звонком. Девочки-подружки вспомнили о личной жизни и оставили меня в покое наедине с собственными мыслями. Мысли, все такие благоразумные до нет спасения, с каждой мчавшейся секундой утверждались в понятии, что все в этой жизни происходит вовремя. Выудив из пластов собственных энциклопедических залежей, что-то подобное сказанное когда-то Бальзаком, перегруженная память тут же принялась вспоминать главную изюминку всего афоризма. Почему-то казалось, что от этого вспомню я ее или нет, зависит то, как я буду строить свое чудное будущее. Испуганная будущность поспешила на выручку и уже к утру обрадовано уведомила, что все, действительно, приходит в свое время, но лишь для тех, кто умеет ждать.
* * *
То, что ждать порой приходится долго, выяснилось по истечении времени. За это время у героев моего повествования произошли разные по значимости события. Погиб Зацепин - нелепая трагическая кончина. Мы долго не могли прийти в себя, даже сейчас, спустя полтора года, мы все еще в шоке от случившегося. Все остальные, слава богу, живы. Шведов к концу сезона не стал продлевать с нашим театром контракт и уехал в другой город. Куда, не знаю. Слухи о нем ходят самые противоречивые, но я их пропускаю мимо ушей. Малков брачными узами себя так и не связал, мы практически не видимся и на фотосессии так ни разу и не выезжали. Володя жутко на меня обижен, эту обиду я чувствую даже на расстоянии.
Девочки мои перестали изображать из себя свах, для всеобщего блага. Татьяна со скандалом рассталась с Лоренцо после того, как выяснила, что он приставил к ней частного надсмотрщика, который докладывал ему о каждом шаге его строптивой русской жены, вывела в свет нового возлюбленного, моложе ее на пятнадцать лет, чем изрядно подырявила броню моих предрассудков, недавно у них родился чудный сынишка. То, что между ними любовь, только слепому не видно. Сына родили и Андрей с Викторией. Не знаю что их изменило, рождение сына или что-нибудь иное, но Андрей остепенился, называет Викторию «любимой» и светится от счастья. Не меньше его сияет и Виктория. Надюша разбила еще несколько сердец. При том сама один раз изрядно пострадала, так как встретила такого же убежденного, как елисеевский Палач, разбивальца, но выжила достойно, и только сильнее стала. У Верочки никаких существенных изменений: муж тот же, детей столько же, работа та же. Остальное по мелочам: новая стрижка, ремонт квартиры, итальянская мебель… Упорядоченный быт одним словом. Нашла свою судьбу и Ольга. Она любит и любима, мы все за нее очень рады. Ну а я? Конечно, я могла бы закончить свое повествование намеком на очередной список, продлевая интригу, но его нет. Не очень хочется рассказывать что есть - сама еще не во всем разобралась. Помните администратора "Итальянского дворика"? Он расстался с женой, она долгие годы была любовницей Лоренцо (да, да), выяснилось это только после того, как Татьяна рассталась с мужем. Вот такие кружева... Мы с Максимом неуклонно, но верно сближаемся. Боюсь, это серьезно. Впрочем, чего бояться? Это серьезно!
Ошибки моих мужчин
© Copyright: Людмила Балюк, 2013
Свидетельство о публикации №213070101051
Свидетельство о публикации №213070101051
Рецензии