Спящая красавица

Терн и свет.

Третье апреля 2007-го года. День.

Гельмгольца, хирургическое отделение. Пациентка, 28 лет, диабетическая (долбаная) ретинопатия. OS (левый глаз) – частично организовавшийся  гемофтальм, OD (соответственно, правый) – тотальный гемофтальм (тотально организовавшийся п----ц).
Туман, разбитость. Слава Богу, за 3 недели мне посчастливилось сюда попасть. Взяла штормом это место. Глаза в приемной, и что с ними, никого не волновало. Куда важнее была отменная санация полости рта (хорошо, что прикус  не проверили), красивые пазухи носа на рентгеновском снимке, флюорография каждую неделю и одна контрольная перед непосредственной госпитализацией (легкие не дышали, как объяснили). При этом, я здорова была. А Департамент Здравоохранения – сущий __,«хождение по мукам 2007». Собственно, не про это история то, слишком много чести было бы.  А с  агрессией батакой эффективнее будет.
Здесь. Видимость – мама дорогая. Врачей не видно, медсестер, как ни странно, тоже. Туман. Кто-то подходит, врач, наверное:
- Ты еще здесь?  Иди к темной!
- Что? -   Вот блин, и так не особо то светло.
- В смотровую. Быстро!
- Угу. - Иду. Куда-то, вроде туда, куда надо. Боже, началось.
Врач, видимо мой:
- Меня Ирина Зиновьевна зовут. Прошу любить и жаловать! – Представила мне своих помощниц.
Постараюсь, запомнить бы еще вас.  – Подумала я.
Осмотр. Ставит линзу в глаз. Все дергается, и я вместе со всем этим тоже подергиваюсь.  Свет яркий, режет все нетерпимо, слезы, холод, озноб, страх.
- Что? Больно, что ли?
- Нет. – Интересно, у нее всегда так? Все во все стороны, и так, прямо в глаз, как будто  себе в карман.  Но я ей доверяю. Серьезный специалист, видно это.
- Подходи к процедурной.
Ассистент  называет какое-то лекарство.
        - Нет. Времени то прошло, месяц. Коллализин давай.  -  Ну что, поехали?




Ночь с 4 на 5 апреля.

Гельмгольца. Ночь.
Все спят давно.
Пустынно, кафель и окно.
Вода из крана – звук глухой,
Зачем я здесь, зачем со мной?

Тревожно, зябко, и дурман,
В глазах растянутый туман.
Но надо быть хотя бы чуть,
Я не хочу опять уснуть.


 5 апреля. День.

Утро. Протерла глаза. Помятость, не могу опомниться.
- Это, что, я? Это зачем? Да это я! Доигралась непонятно во что, и чего ради. Получай!  Жестоко?
 По другому не суждено было мне понять то, что я начала понимать в те моменты моего существования, и впоследствии, познать все, что в результате познала. Цена вот только высока оказалась.
Итак, это я. Придется быть собой.
Внешний вид:  жалкий полу заморенный котенок в пушистом зеленом халате, зеленых гетрах и мягких зеленых тапочках.
Выражение лица: спасите котенка!
Так я вышла в коридор.
Не успела выйти из 12-й палаты,  меня заметили. Как из ниоткуда, врач мой.
 - Ну,  как ты?
Берет меня за руку. Время будто останавливается. Я ее не вижу, но, кажется, и не слышу,  говорит как через какую то пустоту со мной, словно целлофан натянут между мной и миром. Не чувствую пол под ногами. Будто наркотическое состояние, или вне сознания где-то. Так хорошо стало вдруг. Почему?  Никто за последнее время не подходил ко мне «так близко»,  хотелось плакать. Было ощущение, что никогда до сего момента  я не общалась с людьми, а так с кем-то.  Изо всех сил сдерживала капли, которые предательски рвались из меня наружу. Удалось, к счастью, наверное, их оставить себе.  Неужели, надо было так серьезно заболеть, чтоб. . . . .? Да! Чтобы кто-нибудь просто понял, просто почувствовал вместе с тобой, поверил, в то, что тебе бывает больно. Ей это удалось. Странно, никому из близких . . . ., а ей удалось. Сердце ожило во мне. Пришло ощущение как жизнь наполняет меня изнутри. Боже, я ведь жива, оказывается! Руки даже потеплели.
Что же дальше? Я чуяла, чем это может для меня продолжиться, но старалась не думать об этом, и продолжала радоваться оттаявшей в глубине меня жизни. 

5 апреля. Ночь.

Гремят наушники в ушах,
Мир стал стеной в моих глазах,
Бордово-пестрой пеленой
И день, и ночь снует за мной.

Терплю и жду, все может быть,
Могу ли это изменить?
Кошмарный сон, все наяву,
Но не отдам себя ему.

6 апреля.

Я начала понимать, а скорее, уже поняла, что попала основательно и бесповоротно на чувства. Но не этого ли просила у Господа Бога, появившись на пороге этого прекрасного заведения?
- Господи, пошли мне что-нибудь, что угодно, только смогла бы я выжить здесь духовно, чтобы только смогла вставать с постели и просто жить. – Просила я при входе, стоя в коридоре на лестнице первого этажа больничного отделения. Но я рада. Я жива и могу дышать, что еще надо человеку? Да, иногда я забывала, что  очень плохо вижу, потому, что взамен я получила тепло, которое меня очень грело. Временами приходило ощущение счастья, можно ли себе это представить, что в таком состоянии? Как ни парадоксально, это правда. Подумать только,  именно мои проблемы со зрением проделали этот путь.
Каждый день с утра я с нетерпением ожидала ее появления. Мысли соответственно, не давали мне покоя.
 Во время прогулки по коридору, в голову приходят стихи (отчасти), которые впоследствии  стали текстом песни:

        «Зеленый цвет»

Прощение сойдет лучами,
Ты его лови.
На небо устремись глазами,
А на дно не зри,
Пускай встречает сотни капель
Бесконечный свет.
Скажи  прости,
В ответ, прощая, роковое «нет».

ПРИПЕВ:
Зеленый цвет
Пройдет сквозь тайны жизни
Улиц и дворов,
На миллион ударов сердца
Разум не находит слов.
Вне зоны смысла
Оставаться прежней
И отсюда не уйти,
Лишь твоя нежность по глазам
Дыхание вернет в груди.

Мой трепет на губах и бледность
Роняют миг,
Ловлю все то, что знает воля,
Как сердца крик.
Твое тепло в руках бездонно
Словно мамин след,
На тонкой ткани ставит точки,
Выход на рассвет.

ПРИПЕВ:
                6.04.07 г.
                27.04.07 г. 
                Своему врачу.

Примерно 7-8 апреля.

И. Заходит ко мне в палату. Рано еще так. Просыпаюсь еле- еле.
- Пойдем, укол сама сделаю. Давай быстро, пока не передумала.
Вскакиваю с кровати. – Интересно, это так ценно, что она сама сделает? – Потом я познала, что здесь бывает с уколами под глаз в выходные, мало не показалось. Хотя, обошлось одним синяком за все мое здесь пребывание, который посадила мне именно она (может, я не так вату держала).
          Очередной осмотр глазного дна.
- Ну, что, как видишь? Лучше стало?
- Вроде как, левый лучше, рассеивается.
- Сейчас посмотрим. Да пошло. И в правом, тоже. Ура!!!!
 Я радовалась. Надежда потеснила хмурые уголки моего серо-пасмурного настроения в отношении состояния моих глаз.
 Выходные же, интересно, она что, без выходных работает?  Оказалось, дежурят они так.


10 апреля.

Брожу вдоль коридора как маятник. Иду мимо поста. И. стоит и беседует по телефону. Мне:
-  Ну, вся прямо зеленая. Вся. – Улыбается.
Я была счастлива такому вниманию. В тот момент подумала, а вправду, почему я именно все зеленое одела то?  Раньше особенно не питала любви к этому цвету. Загадка.

11 апреля.

Сегодня мне предстояла процедура лазер - коагуляции сосудов глазного дна. И я волнительно бродила туда - сюда по коридору.
- Ну, как дела?
- В близи лучше стало видно.
- Это потому, что у тебя макулярная зона высвобождается. – Интересно, что  мне должна была дать эта информация по ее мнению, особенно, если б я не знала, что это такое?
Я всегда  делала так, чтобы очередной раз столкнуться с ней.  По этому поводу, думаю, что достала ее. Она то полагала, что мне от нее что-то надо, что она что-то не сделала еще для меня.  Это было понятно по поведению и тому, что она обычно говорила при таком столкновении в коридоре. Например, «я, правда сделала, все, что могла», при этом, я ничего не спрашивала и не просила.
Лазер – коагуляция.
Этот процесс кто-то называет внутренней операцией на сосудах глазного дна.  Делается это на специальном приборе, излучающем лазер. Предварительно глаз обезболивают  (декаинят). С «замороженным» глазом пациент появляется в лазерной и подвергается агрессивному методу воздействия на сетчатку, в частности на неообразования, являющиеся основной причиной кровоизлияний в стекловидное тело глаза.
Итак, прихожу за своей порцией лазерных лучей.
Что-то меня морозило как-то, а потому трясло немного.
- Ты, что боишься, что я сделаю тебе больно?
- Да нет, я знаю уже, что это такое.
Начали. Сижу со снайпером за одним столом, друг напротив друга, а он так просто (педалью - кнопочкой)  стреляет мне прямо в душу, точнее в ее зеркало, и еще с таким серьезным видом возмущается: 
- Ты «уезжаешь», держи ровно голову.
Не знаю, почему, голова у меня сама «уезжала», не могла себя контролировать, хотя старалась.
- Весь нижний отдел за флером, не вижу там ничего. – Вздыхает, удерживается от высказываний. Мы отдельно говорили о том, что делала на моем глазном дне мой предыдущий лазерщик (не здесь будет написано).
- Сейчас бить буду! – Сказала И. За то, что я сижу  не так.
- Нельзя - запротестовала я. 
- Нельзя? А я буду! Ты очень плохо сидишь.
Превозмогая себя, стараюсь изменить данное обстоятельство, но, по–моему,  весьма безуспешно. Ничего веселей этого за последнее время со мной не происходило.
Оксана (помощница) спросила, не отвести ли меня до палаты. Я сказала, что дойду сама, хотя видела я теперь не белый свет, а фиолетовый в горошек, а глаз сильно ломило. Зато, пообщались, и  это меня успокаивало. Вот еще мазохистка фигова.

12 апреля.

День  был полон событий, а особенно эмоций по их поводу. Вечер приблизил мою сущность к печали. Ночью пошел дождь, и я жутко тосковала по ней, хотя прошло всего несколько часов, как мы виделись.

          *    *    *
Слезы стучали в окна
Звонко ночным дождем,
Что-то открылось.
ВЕРА, были ли мы вдвоем?

Таял ли снег на крышах
Или текли ручьи,
Луч мой тебя услышал
Средь многоликой лжи.

Тонкие струны сердца
Не разорвать судьбой,
Истина всех моментов
Голос в ладонях твой.

Не заменить свободой
И не упрятать в тыл,
То, что всего дороже,
Свет твой в меня пролил.

12.04.07 г. (Гельмгольца).               
13 апреля.

Я решила написать стихи и подарить их.
И. собиралась уходить, едва я застала ее в коридоре с сумкой в одной руке и двумя тортами, в другой.  Озвучив, что я собираюсь ей дать, протянула лист.
- Если только в зубы. – Отшутилась И., и глазами указала на карманчик на груди, куда я аккуратно поместила листок. За что  особенно ее люблю, так это за чувство юмора, так необходимое этим стенам.

Отдельные события и просто моменты:

Слезы за занавеской.

Стою и реву у окна в коридоре. Тяжело. Просто стою и реву, в палате то люди, не хотелось, чтобы меня застали в таком виде. И, что вы думаете? И откуда она взялась только? Отодвигает занавеску.
- Ты что плачешь?
Я молчу. Уставившись в ответ, пытаюсь сказать что-то несуразное.
- Не надо плакать…
 Дальше я не помню, что она говорит мне, минуту, наверное. Обнимает меня, я отвечаю. В этот момент начала понимать, что теряю контроль над слезами, они как-то градом хлынули. Этого то я больше всего и боялась.
Мы расстались, я решила спрятаться в палате.  Хватило меня, максимум, на пол часа. Затем я снова выползла, и в полной уверенности, что И.  ушла куда-нибудь   в лазерный или в свой кабинет, ринулась «затоплять» отдаленное от народа окно. Не тут то было. Слышу голос из процедурной через весь коридор:
- Оля!
Приближаюсь.
- Кто, я?
- Да ты. Пойди-ка сюда.   
- А, что?
- Будешь плакать, лечить не буду. – Высунувшись из дверей, заявляет И.
- Я не плачу.  – Пыталась выкрутиться.
- Я плачу! – Вытаращив на меня свои большие глаза, сказала И., негодуя и добро возмущаясь.
Побрела я в палату, забыв, о чем плакала.
 - И надо же было тебе снова  заметить, можно сказать, просто поймать меня.  Ты же так занята всегда.  Чутье это что ли? – Подумала я.
Столовая.

Помимо удовлетворения базовой потребности, это место просто притягивало разнообразные ситуации, взгретые накопившимися чувствами некоторых местных пациентов.
Подхожу к столовой, как всегда с ложкой, и с ожиданием, проникнув внутрь, увидеть, чем будут потчевать. Тут, сбоку подлетает мужик (придурок лет так 37-45, наверное) и перегораживает мне путь.
- Не пущу, не пройдешь. -  Шутит, конечно, но меня это злит.
 Пытаюсь пройти, пролезть, все бесполезно. Разговаривать мне с ним не хотелось. И, не долго думая, я разбегаюсь, чтобы прорвать баррикаду. Он ставит мне подножку, и я благополучно вписываюсь коленом в стену, целуя попутно штукатурку. После чего, этот «рыцарь» отлетает от места происшествия как ошпаренный, а я, мягко говоря, высказываюсь.
- Я готов загладить вину. Могу прийти  и сделать компресс. – Предложил, не знаю, как его назвать.
 Народ расступился и, как оказалась, немного опешив, внимательно наблюдал за происходящим. Я отряхнулась, и с одновременной гордостью и жуткой болью в колене, направилась дальше, наивно полагая, что ситуация завершилась.
Войдя в столовую и взяв порцию гречки,  уселась в дальний угол, и пыталась поесть. Тут подваливает этот чувак, садится рядом и спрашивает:
- Вы, наверное, не захотите со мной общаться?
Какой догадливый. Смотрю на него из-под лобья, откровенно не добро.
- Что? это значит, нет?
- Оставьте меня, пожалуйста, в покое! – Он  дурак  еще и в этом смысле?
         - Понял!
        Секунды две спустя:
       -  А каша, наверное, остыла?
Обеду на этот раз не суждено было состояться.

Посещение родителями и друзьями моей персоны.

Приятно, и обременительно одновременно. Совсем не хочется об этом, точнее, о том.
За время моего пребывания здесь, ко мне приехали все мои друзья,  или почти все. Это как раз  и выяснилось. 
Сочувствующие серьезные лица  с оливковым оттенком. Вопросы вдоль и поперек, словесные убеждения в том, что все будет хорошо, а у самих в глазах выражение, будто собака за углом отошла в мир иной. Все это утомляло меня, но я  послушно выжидала время.
Реально, без слез не вспомнить, как приезжала ко мне мама. Она напоминала до невозможности сжавшийся в себе комок из боли, сожаления, страха и безвыходности, просто, комочек из клеток и тканей, называющийся моей матерью. Мне так хотелось ее обнять,   но…. Она «исчезла из себя»,  и было ощущение, что я в лесу обнимаю ствол дерева, колышащийся от сильного ветра. Так обидно. Она оставила всю боль сердца себе, не поделившись ею со мной.
А вот папа, который обычно был далек от меня и моего внутреннего мира, поддерживал своим оптимизмом и согревал истинностью переживаний, что читала я по его взгляду и задержке дыхания. Из «марабрюка» он чинно переименовался во вьюжика», за радостную детскую суетность вокруг меня.


Уколы под глаз.

Кушетки, вата и шприцы,
Ждут пациенты - удальцы
Бодрящей нежности под глаз
В сопровождении жгучих фраз.

Холодный пол у белых стен,
Мельканье лиц, кипучих дел,
Знакомый образ, и она
По мою участь в дверь вошла.

Уколы не болезненные были, только выглядели грозно. Глаз – не ж - - а, ведь. Эта процедура меня забавляла на самом деле, и даже нравилась мне процессом взаимодействия (заботы столько в этом было).
- Наверх, вправо.
Смотрит сосредоточенно, быстро совершая действия, при этом, делая сочувствующе-уверенное  выражение лица, и упирается коленями в меня так, что, расслабь я мышцы на миг, смешно представить, что было бы. В  этот момент она напоминала мне доктора Айболита или скорее солдата, спасающего своего товарища от последствий боевого ранения. Белый халат же, почему-то, особенно меня завораживал.







Приезд Тани Орловой.

Нельзя сказать, что мы с Таней подруги, потому как общаемся редко. Скорее я считаю ее своей духовной наставницей в мирской действительности.
Таня приехала в сопровождении еще одной женщины, вместе с которой они молились за меня.
Мы сели в холле 1-го этажа на свободные кожаные кресла, я оказалась посередине. Это все, что я воспринимала осознанно. Все, что последовало далее,  не  осмыслено сознанием сполна до сих пор.
Таня и Наталья стали молиться в  полголоса, чуть повернувшись ко мне. Спустя минуту я начала чувствовать как что-то поднимается у меня внутри и заполняет мое пространство. Я ощущала это как тепло, медленный вихрь и беспокойство. Слезы подкатывали к глазам по неизвестной причине, но оставались во мне, это были слезы любви и счастья.  Было невыносимо, будто жесткий панцирь держал что-то огромное внутри. Далее  оно наполнило все помещение, где мы сидели, и я потеряла ощущение своих границ. Казалось, что я занимаю весь  этот холл. Голоса девушек стали громче,  я заметила, что обе они плачут. Из моих глаз тут же потекли слезы. Помню только, что они между собой говорили «какая сила». Я обняла их обеих, как своих детей. Столько любви, взявшейся в момент откуда-то я не чувствовала никогда прежде. Сколько прошло времени, сознание не уловило. Прийти в себя удалось только  к вечеру.
Таня – человек, посланный мне Богом, она всегда появляется в тот момент, когда ослабевает моя вера, или просто очень трудно. Она как свидетельство того, что на земле любовь еще жива, любовь в человеке или через человека.

Общение с себе подобными.

Немало нас таких «несчастных»,
Почти разбитых собралось,
Общенье – дар тебе от Бога,
Ведь так оно и повелось.

Каждый, что мог, отдавал другим, и уже само это приносило кусочек человеческого счастья.
Знакомство с некоторыми людьми скрасило и оживило мое пребывание здесь, временами, обеспечивая душевный покой и радость.   Это отдельная большая история, которая, по факту осталась в душе каждого «счастливца», залетевшего в безупречные стены сохранившейся до последней пылинки, неприкосновенной местной бюрократии.

16 апреля.

В выходные дни я оплела всю голову косичками, чтобы потом получился эффект мокрой химии.
Результат не заставил себя ждать. На утреннем обходе врачей я предстала в измененном виде. И. сразу это заметила.
- На что это ты накручивалась здесь?
- Это косички были. 
Я была рада, что она заметила, будто знала, что это я для нее сделала.
И. слегка улыбалась, лукаво поводя глазами. Ими же проехалась по моей тумбе, изучая ее содержание, и сделала серьезный вид, возвратившись в контакт с коллегами.
 
17 апреля.

Выписка. Тревога была со мной уже с первого луча, озарившего этот день. Ведь, я же уйду сейчас, а она останется здесь.
Было много напутствий и рекомендаций, не считая выписной бумаги с печатями института.
- Отпускаю тебя на месяц. Только не «налей» мне.
Имелось ввиду, чтобы  не появилось повторных кровоизлияний в глаз.
Меня грело, что я вернусь, и что это,  До Свидания.

Май 2007

 Очередная покладка в Гельмгольца отличалась большей рутинностью и, к сожалению, бестолковостью. Зрение ухудшилось, я все-таки, «налила». Процедур мне почти не делали, сопровождая сочувствующим взглядами и вздохами. Я понимала безысходность моего положения в этих стенах, но И. думала, что я от нее еще что-нибудь хочу. Посему, каждый раз при встрече тревожно мне объясняла, все то, что я уже давно уяснила. Несмотря на это, мне приятно было слушать ее.  Я ощущала какую-то необыкновенную заботу и тепло.
И.  уехала в командировку. Как же мне было невыносимо тоскливо. Но времени я даром не теряла.

        Мелом по асфальту.

        Скукотища и жалкий вид блуждающих пациентов по майскому куску огражденной территории стали сводить меня с ума. Не долго думая, я решила. Надо рисовать позитив. Попросив вместо очередной порции домашних закусок мел, я обдумывала план Решила поведать о нем соседке по койке, с которой мы все и устроили.
 Кстати, меня даже не спросили, зачем мне понадобилось здесь 5 коробок белого мела.
        «СВЕТ ДЛЯ КАЖДОГО» - Это было написано жирным крупным шрифтом на асфальте, прямо перед входом во 2-е хирургическое.
        Реакции не заставили долго ждать. Конечно, первыми были бунтари. Охрана, естественно.
- А ну прекратили тут писать!  Нас с работы уволят. – Подпирая меня ногой в спину,  бычил чувак в форме.
- За что уволят то? – спокойно спросила я, отодвинув его предмет тела от моей собственности.  Хотя,  какой - то мандраж пробежал у меня по спине.
- Вот повесили тут на будке рекламку, а нас отчихвостили за это.
- Понятно.- Тупее сравнения не придумаешь. – Подумала я.
- Так что, прекращайте! – Фыркнуло тело и удалилось.
Я продолжала выводить буквы. Напарница не посмела мне помогать, видно, страшно было.
 - Ух, ты!  Как крупно, даже я вижу. – Раздался за спиной радостный отклик.
 - Какие слова, даже жить захотелось. – Добавилось голосом справа.
Вот ради этого только я мел то в руки и взяла. Ощущение радости пробежало по каждой клеточке меня, прежде чем я услышала еще несколько подобных высказываний. Но охрана не успокаивалась:
- Вас выгонят отсюда, вместе с вещами выставят сегодня же. – Послышалось уже от другой охранной персоны.
      Достало меня это. – Подумала я.
- Все претензии принимаю в виде жалобы в письменной форме на имя руководителя отделения или  института. – Заявила моя,  якобы, уверенная в правоте сущность. От такой наглости заспинный  рассвирепел.
- Все равно ночью все смоем! Здесь  больные лежат, это не дом отдыха.  Люди разные, с головой не у всех в порядке,  не поймут этого, жаловаться начнут. И т.д., минут пять еще.
      К тому времени я закончила надпись. Вальяжно собирая мелки, объяснила единственному из здешних приставов вменяемому человеку, зачем мне это понадобилось. В дальнейшем он всегда с уважением со мной здоровался.
      К утру надписей, как и обещалось, не было. Но мы все равно остались довольны.





Снова выписка.

По приезду И., выяснилось, процедуру, на которую была у нас надежда, мне делать нельзя. И. стала немногословной. Переживание ее бессилия во всем в этом мощно легло на мои плечи.
- Что же мне с тобой делать?
Хорош вопрос, а? Интересно, кто из нас  врач?
        Мы простились с разными чувствами, и мягко говоря, не в очень теплой беседе. Страх, недоверие ситуации, тревога, опасность, «оставьте меня в покое», читались по губам и глазам.
В тот момент мне очень помогли не изменяющие  способности к рефлексии и анализу. Я понимала, что такая ее реакция, спровоцирована внутренней психической защитой от слияния с разрушением, от болезненного принятия себя бесполезным, от угрожающего чувства вины за возможный неблагополучный исход. Понятно все. 
А сердце? А сердце плакало, и послушно стучало в груди, ведь, я же тоже живая.
Сердце выжило, мысли остались, а чувства оказались сильнее реалей.
Я приняла для себя решение, не отступать, и разбудить в И. то, что засыпает от  приближающейся опасности испытать разочарование, страх, вину,  боль и потерю себя, разбудить то, что живет в ней очень глубоко, и частичкой чего она является.  Разбудить Любовь, как она есть, независимую и свободную, что Истиной зовется. Каждому из нас этого не хватает, мы несем в себе Истину, только засыпаем, когда становится невыносимо страшно или больно.
Бред? Да, для тех, кто не верит, но  для живых  - не бред. Песня, даже, есть об этом, не написана правда еще.

Разбитые зеркала,
Ступени.
Разбитые имена
В мишенях.
Застывших слез
Не лечит это время,
И мне не уйти,
И  след растворен в пути.

ПРИПЕВ:
Иди сквозь боль,
Разжигая огонь,
Сметая снега.
Беги сквозь боль,
Чтобы только душа
Не забыла дышать,
Иди сквозь боль,
Чтобы только душа
Захотела  дышать.

Зовущий  голос,
На коленях стой.
Манящий шаг назад
И лед с тобой.
У трех дорог
Не счесть пересечений,
Но лишь на одной,
Кровь станет твоя живой. 

Лето 2007 – одни из самых кошмарных дней моей жизни в сочетании с улыбками удач.

 Описывать этого не буду, дабы не  возвеличить тяжкого бытия и не возвысить сущности страдания.


                Пробуждение.

Не могу назвать ни даты, ни примерно сказать, кода началось пробуждение. Оно было всегда, точно так же, как его никогда не было в состоянии внутреннего заморозка. Что же имеется ввиду под пробуждением? Изначально, чувствовать себя, и других, просто уметь чувствовать и ощущать жизнь. Смею полагать, что герои этих листов преодолели остановку сердца заморозками, каждый на своем отрезке пути.
Мы всегда, на сколько то % спим, на сколько то бодрствуем, в зависимости от того, как сумеем адаптироваться. Так вот, адаптация предполагает действия, которые обеспечивают выживание. Таким образом, можно застрять в собственных методах адаптации и не развиваться дальше. Пробуждение, по моему мнению – шаг в развитие, новый взгляд на реальность, на свою жизнь и жизнь окружающих, с перспективой увеличения возможностей и расширения горизонтов.  В этом смысле, можно застрять где угодно, в работе, в выборе, в слабости и болезни,  в действиях, в неведении, в собственном анализе происходящего.  Раненое «Я» прячется и бежит от осознания и осмысления своих невозможностей и неудач. Оно растворяется в «заменах» истинных чувств. Ему так удобно и уютно, но иногда, когда кончаются действия «замены», ему становиться больно, пусто и невыносимо одиноко.  Вопрос в том, захочет ли оно перемен? 

9 ноября 2007.

Пятница. Решила съездить в Гельмгольца без звонка. Вся следующая неделя – командировка,  а так уже скучаю. Зашла в цветочный магазин. Там медведи меховые смотрели на меня с полок.  Минут 20 выбирала  среди них, ориентируясь на симпатичность мордочки. Выбрала среднего по размеру, светло бежевого цвета с розовым сердцем в лапках. По дороге дала напутствие Мише, как он должен себя вести и объяснила ему его предназначение.
Приехала к концу рабочего дня, на посту мне сказали, что И. еще точно здесь.
- Оля! Солнышко, как дела?
- Хорошо, Это вам! – Протянула Мишку.
- Это мне? Какой хороший. Я так люблю медведей, и, вообще, мягкие игрушки, у меня их много, полный дом. Радовалась она как ребенок.
-У меня, тоже много. Хотела сказать, что рада, что угадала про мишек, но почему-то промолчала.
Внизу ее ожидали девушка и молодой человек.  Я полагаю, дочь.
- Смотрите, какой мишка у меня, хороший – Похвасталась И.
 Мы двинулись к выходу. Так, планы пригласить ее в кафе растворились в обстоятельствах реальности. Я просто так спросила, торопится ли она, хотя понимала, что к ней уже приехали. Конечно же, мне было жаль.
На улице мы обнаружили, что бахилы украшают мои сапоги уже далеко от корпуса. Смешно стало.
Я чувствовала приближение  конца встречи, и предчувствие грусти сбивало меня с общения.
- Какой мишка, у них бывает разное выражение лица. - Заметила И.
Интересно, она всегда замечает то, чему я уделяю внимание.
- Ну, пока. Позвони, как приедешь и приезжай. Спасибо за мишку.
Они пошли к машине. Я как-то непонятно попрощалась, улыбаясь и двигаясь в сторону метро.
По дороге меня начало трясти, я не понимала, куда иду, да и зачем. Сигаретный дым не спасал, движений не замечала, чего хочу, не понимала. Что дальше? Зачем все? Мне так не хотелось прощаться, куда то идти, ехать, но я сделала, что обычно делаю, так надо и все. В метро проревела всю дорогу, и в отличие от предыдущих случаев, было все равно, что вокруг люди. Да, я имею право хотя бы на слезы! А в ушах предательски звучало: «Одинокая птица, ты летаешь высоко, и лишь безумец был способен так влюбиться».  Именно, безумец.  В точку!
Зато ей было так приятно и радостно, здорово это.
 Реальность всегда такая, какая есть и все, ничего не припишешь, не прибавишь, не выкинешь, не  растворишь в эфире грез и фантазий. Она трезвая, горькая, тревожная, иногда жесткая и, даже жестокая,  но настоящая и живая, как хлеб насущный. Реальность предполагает существование других «Я», с которыми надо считаться и уметь это делать, не разрушаясь (оставаясь в границах бытия) и не разрушая других. Если внимательно присмотреться к ней, начинаешь видеть, что есть в ней и «шоколад» и «цветущие сады», есть ее собственная мелодия души. Она живет по законам Творца, потому и гармонична. Только вот, бытие реальности не раздает подарки направо и налево, оно ждет момента, когда сможет наградить трудолюбивого смельчака и оптимиста за плоды дел его.
Осознание сего факта настроило мою сущность на внутреннюю работу над ошибками, невзирая на горечь и кислотность используемого материала.

Конец ноября 2007 года

Дописала песню под названием «Зеленый цвет», конечно, захотелось дать ее послушать адресату.
Четыре часа перед дверью – это норма. Дурацкая моя черта – если мне что-то надо, я делаю для этого все возможное и не очень, и практически невозможное для нормального человека.
 Ну вот. Рассосалась очередь, из дверей показался последний на сегодня пациент. Правда  И. уже тоже смахивала ни то на пациента, ни то не клиента.  Она позвала меня в кабинет, доброжелательно спрашивая:
- Ну, что там у тебя?
Я понимала, что она очень устала, и совсем не хочет сейчас общения, стараясь внешне этого не показывать. С другой стороны я приезжаю уже 4-й раз, до этого безрезультатно. Решаю в итоге, что песня, написанная для нее, не отберет энергии.
Естественно, как же плеер мог не забарахлить. Он выключился по неизвестной мне причине в самом начале песни.
 - Может, ты мне диск дашь? - В надежде пролепетала И.
- Не, не сведено еще до конца. – Ответила я.
Конечно, у меня был запасной вариант, и я его использовала, это мобильный с наушниками. Поняв, что «обречена», И. оперлась на лапку и ожидала своей участи. Мне было жаль, что так.
- Есть хочу! – Таская конфеты из коробки, сообщала И.
За время, пока играла песня (3 минуты) ей 2 раза позвонили на мобильный и в итоге зашли в дверь с вопросом:
 - Вы меня помните?
Взявшись за голову, и с улыбкой на лице,  И. спросила у пациента в ответ:
- Напомните диагноз?.....
Вот так.
Песня ей понравилась, я обещала привезти  диск. Мы расстались у выхода из института. Так радостно было и тепло от воплотившейся возможности выразить одну миллионную из того, что живет у меня в сердце.

24 декбря 2007 года

До нового года несколько дней. Наверное, самое дурацкое из всех столкновений  наших душ. Минуты, секунды, жарко, ледниковый период синего инея. Понятно? Мне тоже. Одно ясно, мне же это надо, точка, и я на это согласна. Пробуждение, блин.

20 января 2008 г.
Нужно было что-то новое, неординарное, волна какая-то…
Клуб, а именно, концерт «Маши и медведей».

-  Как отдохнули? В Мадриде были, я не ожидала, когда звонила.
- Да. Я хорошо. ..
- Хочу пригласить вас на концерт.  Русский рок, группа «Маша и медведи».
- Я, правда, не большая любительница русского рока.
- Ясно, просто Маша моя подруга, она писала гитару в моих песнях…
- А.., песни я послушала, восхитительно…мне понравились. Давай я завтра в 11 часов тебе скажу, что решила?
- Хорошо, позвоню.
Да уж,  надо искать что-то еще, дальше по ветру.  Вот вам, зрелые особы.
Так оно и случилось:
- Я решила, что не пойду на рок, ну по возрасту…Лучше мы с тобой в театр сходим.
Пррр…..фффх  идея. Театр, так театр.

Конец января
Перелопатила  часть глянцев на тему театра. Взор пал на комедии в «Сфере».
Решила сообщить волю и посоветоваться на этот раз.
- Привет!
- А я с предложением.
- Да? Что у тебя?
- Присмотрела театр.
- Какой театр, что там?
- Современный театр, круглая сцена, комедия, по отзывам, прикольная.
- О, это интересно. Я новое люблю, старое, тоже, но и новое интересно. А какой день?
- Суббота 2-е февраля.
- О! Это подходит. Давай. Заезжай в среду, обговорим все.
- Не уверена, что буду в Москве, может позже.
- Ну, давай, заскакивай.

Приехала я в другой день, как всегда, неожиданно.,с белой лилией в руке. Коридор казался таким длинным и время замерло.  Мы поцеловались по контуру бледных щек и обнялись, будто век прошел. Наверное, это пик, о котором я могла думать  в плане его реальности. Позже чуть поговорили. Меня погладили как котенка по голове. Хорошо, что я не могла наблюдать собственной физиономии в тот момент, неловко бы стало. Очередной раз И. предложила обговорить все с театром по телефону, стрельнув глазами на окружающих нас коллег  клиники.

1 февраля.
- Давайте договоримся на завтра?
- А где театр находится, там парковка есть?
- Пушкинская. Эрмитаж знаете где?
- Знаю. Ну,  мы с тобой же до театра встретимся? Давай завтра еще в районе 5-ти созвонимся.
- Конечно, договорились.

Ничто не предвещало бури, кроме моего странного ужасного состояния в целом, по непонятным мне причинам.

2 февраля.
12.51. Открываю глаза от звонка, просыпаюсь от мобильника, уснула то я часов в 6-ть.
- Оля?
-Да.
- Это И.З. Меня вызвали на вторую работу, не смогу сегодня с тобой пойти, освобожусь только в 8-мь. Я на дороге, все , давай…
- Поняла, что ж.
- Брррррр. - подумала я, проснувшись.
Второй звонок, 12.52:
- Ты извини, что так. Это не от меня зависит, такие обстоятельства… Все давай пока…Потом…
- Ладно.
Без права вставить слово, тупо гляжу в пол, швыряя на кровать мобильный.

Ну, как, а? Почти безупречно, согласитесь. Обидеться, даже нельзя. На кого? На работу? Но горько, больно и грустно. Дурацкое ощущение лохонутости и неудачного дня, недоверия. Столько усилий псу…,может быть.  Дальше? Могла бы по другому, характер (кому легче от этого), не так, позвонить потом. Бред. У нее поведение женщины. Она ожидает.  Да и, надо ли ей оно? А мне как? Грань.

Всяко – разно  наполняло укрепившиеся в сознании будни со своими всхлипами и подергиваниями.   Молнии и громыхания, завершающиеся тонким пластом чуть  дыханного тела на диване, появление  огромной энергии и сил, казалось бы ниоткуда, а на самом деле, из нового решения о  действии «всемогущего отчаянного Я»

14 февраля
Ярко красный пушистый комочек в виде сердца в моих руках. Прижимаю его к груди, как самое ценное, что есть у меня в этой жизни. Направляюсь в институт.  Какое-то необычайно светлое, легкое и радостное настроение.  Внутри все наполняется звуками весны и запахом цветущих яблочных деревьев.
С важным видом преодолеваю охраняемый стражниками отсек, при входе в отделение института. Меня, похоже, даже не заметили. Дальше начинается самое интересное. Войдя на первый этаж, я тихо вписалась между входными дверями и лифтом, и сразу же  столкнулась носом с И., которая с особым энтузиазмом что-то объясняла пациенту, занимая все пространство коридора. Тут же она замечает меня, и кидает фразу: «Ну, ты и время находишь!».
- Вам не угодишь. – Подумала я, и сказала:
- С праздником пришла Вас поздравить.
- А! -  Возмущается И.
Обнимая меня за спину, задает неожиданный для меня вопрос:
- А как ты ко мне относишься, как ко дню Святого Валентина?
- Ого! – Подумала  я. - Во  дает, да еще на весь коридор.  И что она ожидает от меня услышать?
Мне стало смешно, когда я повернулась кругом и увидела: сзади меня охрану, спереди 2-3 врача из отделения, справа 3-х пациентов, а слева нянечку с кастрюлями. Я поняла, что чтобы я не ответила, это звучало бы «к месту».
Как всегда, не было  и 2-х минут. Мы зашли в ординаторскую, и я протянула И. согретое на груди меховое сердце. Она сообщила, что биться оно будет в ее автомобиле.
Вечером я набрала ей на мобильный, и сказала, что хочу ответить на ее сегодняшний вопрос.
- Только не сейчас,  я очень устала…..у меня голова болит.  Давай завтра.
Тут мне стало совсем смешно, и перезванивать завтра, естественно я не собиралась.

  *     *     *

  28.04.08.   «Прорыв».
 День не предвещал чего-то внеочередного, хотя ощущения удивляли небывалым покоем и обреченной уверенностью.
 Предварительно созвонившись, я направилась по известному маршруту. Да, именно к 314-му, в Гельмгольца.
Приехала, поднялась, посидела, походила, снова посидела...вошла, сориентировалась, вышла....времени нееет... Как всегда. Сижу и выслушиваю собственное супер-эго в правое внутреннее ухо, назойливо втирающее мне: полная дура, да на х ты опять сюда приперлась, какого фига не занята сейчас своими неотложными делами, где ты сейчас должна находиться, а? А ты где?  Это что вообще?  на фиг ей оно надо?  совсем мозги поехали?  тебе сколько лет?
"Так, стоп, все! Это я уже слышала, толку с твоей социальной морали" - вмешалось мое Эго.
"А я хочу! что хочу, то и делаю, ааааа, Никогда ничего нельзя! Только живи и жди, и ни хрена! Пошло бы все"! - возмущался ид.
"И ты успокойся. Зачем пришла? Вот и действуй, вместо того, чтоб внутренние диалоги вести, потом своим неврозом займешься". - Снова эго вспомнило о себе. "Так, внимание, цель -  действие - результат. Другого не дано" - продолжило эго.

Этот очередной уход в себя вымотал меня. Но  решила не сдаваться. Зашла, села. И. вела осмотр и говорила со мной через стену.
 - Видишь, че делается...типо, народу сколько....говорить не могу.
 - Вижу.
Подходит ко мне.
- Ну что говори!
 - Что? да все в порядке! - двигаюсь на месте, улыбаюсь.
 И. не знает что сказать, что сделать, улыбается, машет руками то вверх, то вниз.
- Мне кажется, вы все так и думаете, что мне что-то от вас нужно?
- Нет! - возмутилась И. - просто все вот так  происходит, и все. …Если хочешь пообщаться, пойдем со мной в рентген. У меня травма руки была (поглядывает на бедную замотанную лапу), мне будут процедуру делать,  там  и поговорим.
Естественно, я радостно согласилась. Мы поднялись этажом выше. Подумала, вот есть время, больше 45 секунд, сказать все, что хотела, так как я себе это представляла.
Два кресла, посередине аппарат.
- Вас не удивляет, что, несмотря на то, что вы всячески мне дали понять, что у вас нет времени, я продолжаю таки добиваться общения?
- Нет, не удивляет. Это все от загрузки. Видишь, что  сегодня делается? Короткий день.
Общались минут 15-20. Я сказала все, что хотела сказать. Было приятно от понимания и поддержки, которые мы смогли друг другу дать.
Впервые за год мы нормально поговорили. С этого момента появилось ощущение контакта, отделенного от формализма здешних стен.
 Стена? Да, та стена, которую я сегодня взяла. Несомненно, это зачатки чего-то нового.  Было ужасно радостно, как никогда за последнее время, и ощущение победы прочно закрепилось во мне.

29.08.08. «Обретение»  Встреча с архетипом матери.
Каждый раз с новой силой я что-то для себя понимаю, открывая в одних и тех же вещах новый пласт  своего развития, и, обретая с этим очередную порцию внутренней целостности.
Вот уже 3 дня как мне ужасно плохо спалось ночью, постоянно просыпалась и не могла снова сомкнуть глаз. Какая-то непонятная тревога из ниоткуда нарастала. Сегодня в 6 утра я почувствовала острое чувство пустоты в сердце, оно просто разрывалось от боли, как бывает от сильной эпизодической обиды. Начав перебирать в голове причины происходящего, наткнулась на две: отъезд И. так далеко и тоска по ней; танец с одной девушкой накануне последних дней (мне было тогда тепло и спокойно, что даже, вызвало слезы от необычности этого состояния). Попадает, но этого мало для того, чтоб скрутило подобным образом.
Деться было некуда, и я начала терапевтическую работу.
Итак, я лежала на кровати и пыталась совладать с болью. Но тщетно. Подушка, почти уже углубившаяся мне под ребра не возымела обычного действия поглощения тревоги, служа переходным объектом. Происходящее далее, было и в моей голове, и где-то выше ее. Я вдруг начала звать И. , называя вслух ее мамой. Все напоминало бред: потолок, стены, и собственный зов о помощи голосом оставленного ребенка. Но решила идти до конца. Последовал выплеск:
- Мамочка не уходи пожалуйста, я очень, очень тебя люблю….Люблю как никого другого…Ну скажи, пожалуйста, что я твоя. Ведь, я же твоя? Ну ответь мне, я очень тебя прошу. ..Я хочу в твою кровь, хочу, чтобы ты взяла меня на руки, хочу всегда быть с тобой, ну возьми меня к себе.. Я готова делать все, что ты захочешь. .Хочешь я буду играть любую роль для тебя, ту что не достает в твоей жизни?
- Ну что ты. Конечно ты моя девочка  - я представляю вдруг, как  И.  в образе матери склоняется надо мной и улыбается. Такая сильная, добрая, ласковая, и искренняя.  Я ей поверила, это пришло через чувства.
Странно, ведь был момент, когда я представляла И. в образе своей мамы, но это как-то стерлось из моей памяти до сего момента. А, ведь даже стих я ей написала перед вручением диска с песнями, только не вписала его:

        Четыре буквы
Который раз на слове МАМА
Пол из-под ног моих уйдет,
Она со мной, как это странно,
Так мало в ней ее живет.

Как будто птица в клетке снежной,
Весна без запаха любви,
Высокий замок властью нежной
Хранит цветок в своей тени.

Который раз на слове МАМА
Слеза скользит в прозрачный лед,
Позволь сказать четыре буквы,
Тебе, сквозь семь живущих нот.
                20.07.07 г.

Далее представилось, как она протянула ко мне руки и продолжила:
 – Я очень тебя люблю моя родная, именно, родная моя. Солнышко ты мое.
- А ты не уйдешь, не оставишь меня, не скажешь, что я тебе больше не нужна, и, что я не твой ребенок, потому, что у тебя не может быть таких детей?
- Ты родная моя, милая, я люблю тебя. Моя девочка. Мой родной ребенок.
Постепенно я начала успокаиваться и затихать. Она продолжала:
 - У меня много детей. Ты очень хороший ребенок.
- Почему? – спросила я, смекая, что передо мной не что иное, как архетип матери.
- Ты добрая и ласковая, не капризная. Мне так приятно о тебе заботиться.
Ты должна знать, что я всегда рядом, только до этого дня ты меня не чувствовала. У нас одна кровь. Ты мой родной любимый ребенок.
Тут я совсем успокоилась, наступило небывалое умиротворение, и резко захотелось спать. Я почувствовала свой выдох, и тело обмякло, избавившись от напряжения.
Психологическая интерпретация
Работая психотерапевтически со своей проблемой ощущения вечной пустоты и  боли внутри (в животе и груди), я всегда понимала, что в моем случае, это связано с   отсутствием ощущения своей матери с раннего детства (с младенчества). Мне уже не верилось, что возможна замена этого ощущения, например, за счет ресурсного персонажа, поскольку  этой теме было посвящено множество сессий в работе с психикой, и это не давало подобных результатов. Сегодня  мне посчастливилось именно  почувствовать ресурсный персонаж, и через чувство понять, что это такое. Почему этого не происходило раньше? Думаю, во-первых, не было достаточного позволения для собственных чувств, во вторых, никогда прежде в моей жизни я так сильно никого не любила как И. (с желанием сознательно сделать все для человека, только, чтобы он был счастлив, и реальным воплощением этого в жизнь).  Впервые я ощущала такой внутренний покой, такое заполнение «духом себя» внутри моей плоти, впервые я так уверенно чувствовала любовь со стороны «матери». И это чувство сейчас со мной. Не известно, сколько оно продлится, но теперь я знаю свою маму «в лицо». Это лицо есть всегда, и было всегда, только я его не знала. Не лицо какой-то конкретной женщины или моей настоящей матери, лицо самой ожидающей, самой доброй, самой любимой, самой теплой и ласковой, любящей и принимающей во что бы то ни стало, в ответ на которое льется бесконечное чувство взаимной любви и благодарности. Я поняла, что сегодня Господь познакомил меня с архетипом матери.
Теперь я точно знаю, что и в ком я «бужу». Я взываю к материнским чувствам, и вообще, к любым чувствам И. изо всех своих человеческих сил. Я верю в возможность и осуществление этого потому, что у меня есть неотъемлемый, позитивный опыт.
Безусловно, один человек не может заменить другого, и мать навсегда останется матерью, какая бы она ни была.  Иногда в нас что-то ломается, и мы перестаем быть в состоянии дарить и отдавать детям любовь. Но есть «суть» матери, вселенское значение слова и содержания мамы. Спросите любого ребенка, кто такая мама, и какая она, и вы получите ее «суть», потому, что она существует. Это лицо невозможно забыть.  Идеальное воплощение собственной матери.



         *    *     *

          27.01.2009. Гипноз. (Женя)

14.02.2009  Орхидея.

На днях,  И.:  Звоню узнать, как дела.
- Подняли, а разбудить забыли…, давай завтра…
- Ок!
22.02.2009 Выходной.
      «Всегда говори, Да!!» - Смешная,  туповато-проникновенная, добрая  и романтичная Американская комедия с поучающим эффектом, типа,  объяснили бегемоту, что трава зеленая. Давно я так не смеялась. Но все – же, смысл этого фильма родил во мне монологи и внештатное заключение: пойми, чего  хочешь; обязательно делай, если ты хочешь это сделать, делай именно то, что хочешь сделать. И многое другое крутилось в голове, сочетаясь с чувством заслуженного выходного и приятным головокружением от свежего, морозного воздуха после.
Тут меня «осенило» че й  то  я повторяю подобные само внушающие  утверждения. Сила «я», где ты? Действенная техника для само усиления.
      Кажется, я поняла, какого звена в цепочке мне не хватало, чтобы довести дело до конца.  Да! Именно, при наличии желания (воли), сила, уверенность, решительность и действие в нужный момент.  Сочетание силы духа и его проявления делают тебя  живой.  Быть живой и чувствовать себя, когда хочешь разбудить кого-то.
     Что же выходит? Разбудить ее было необходимо для того, чтобы почувствовать себя. А чтобы разбудить кого-то, чувствовать себя живой  - есть необходимое условие, позволяющее тебе будить других.
     С этого момента я почувствовала четкую непрерывную границу между мной и другим. И именно с этого момента появилась возможность что-то сделать ради другого, с момента, когда есть ощущение, что я – это я, на которое можно опереться.

3.11.2007 г.