Примула

Андреа МакСельзен (Алина Лялюхина)

«Примула»

   Зима крепко зажала весну в своих слизистых щупальцах. Снег ползал по городу, судорожно пресмыкаясь, словно гадюка. Порой он поджимался сороконожкой и застывал темными пиявками на городском ландшафте. Эвересты перемещались тающими потоками и размывали дороги. Кучи песка, предназначенные для посыпки обледеневших, скользких зон, лежали нетронутыми, и лишь время от времени, подгоняемые разбегающимся снегом, расползались вслед за сагарматхами. Края парковых дорожек были изрезаны тракторными шинами, их раны – покрыты мокрым песком. Весна приближалась. Горные реки потекли по склонам города, словно шумные джомолунгмовские лобуче кхолы и ронг чу. Они подмывали асфальт, расщепляя тягучие, слепленные комками черноты, смывая все на своем пути.
   Весеннее солнце с взъерошенной шерстью, вздыбившейся на солнечной холке, наконец-то вылезло из своей берлоги, порадовало вечно не выспавшиеся глаза городских жителей, но решив, что повременило, спряталось обратно в свое убежище, наводить марафет. Весна вновь затянула свои лучистые клешни в раковину, точно молниеносно реагирующий рак-отшельник, и решила переждать.
   Зимний мороз отступил, и весенний холод тут же поспешил занять его место. Впрягая ветер в свою повозку, он умело вытворял трюки лязгающим кнутом, делая прорезы глаз прохожих больше. Он касался мозга костей. Серость завладела городом, придавив его своей тушей, влажность усыпала своей перхотью все вокруг. Солнце лишь мельком заглядывало в это царство смуты.
   В этот раз Девочка решила пойти через парк. Стволы деревьев протягивали к ней свои постаревшие за зиму руки. Заслоняя небо, зеленели головы сосен. Что-то внутри нее сжималось. Какой-то рак-отшельник. Внезапное фырканье над ухом, вывело Девочку из ее душевного равновесия. Она повернула голову и увидела скунса. Черного запыхавшегося скунса, который куда-то торопился. Казалось, серость легла и на его плечи, заставив белые полоски потемнеть. Затем она заметила другого скунса, а потом еще нескольких, и еще нескольких. Город кишмя кишел скунсами. Все они, эти черные пятна, заполняющие все вокруг, все время фыркали что-то себе под нос и распахивали свои пахучие анальные железы навстречу всему миру. Запах стоял отвратительный. Мерзкий, неприятный, отталкивающий. Несмотря на зловонные комки шерсти, снующие туда-сюда, она восхищалась всем происходящим. Ее детский наивный разум трепетал от восторга, возбуждающего каждую ее клеточку, каждый нейрон. Она понимала, что сейчас творится исторический момент. Что-то существенное и неповторимое. Что-то, что повлияет на каждого в отдельности и на всех в целом. Она не могла осознать, почему все фыркают, почему никто не восхищается. Ей было это недоступно и она задыхалась. 
   Девочка знала, что другие животные никогда не пожирают скунсов из-за их нестерпимой вони. Девочка знала также, что избавиться от этой стойкой душистости невозможно. Едкое вещество царапало ее зрачки, и она поспешила вперед. Девочка набрала воздух во всю грудь, вдохнув на полную мощность, и – потеряла сознание…


   Девочка встретила утро, выглянув в окно. Туман выстелил всю округу белой пеленой, так что даже не было видно стоящих напротив домов, находившихся на расстоянии двадцати метров. Сначала это смутило ее, но неясную смутность прервало безудержно приятное смятение. Она опиралась руками на подоконник, еще теплые батареи вдавливали кожу на ее коленях, и на кончиках пальцев ног она ощущала все таинство расположившегося у порога дома тумана. Преддверие приключений затягивало ее в себя. Собравшись, Девочка вышла во двор и, изобразив хитрость, находящую выражение в поднятой брови и сжатой улыбке, устремилась в белеющую пелену. Уверенным быстрым шагом она преодолела те несколько метров, которые отделяли ее от цели, и, не успев сообразить, что происходит, - она опять потеряла сознание. 

  Девочка заметила сплошное белое пятно, обозначившееся на рыхлой поверхности тумана. Встряхнув головой, дабы прийти в себя, она, уже не спеша, начала продвигаться в его сторону. С каждым неловким, нетвердым и нерешительным шагом, пятно распадалось на все большее и большее количество маленьких, и с каждым разом становящихся меньше пятен. Подойдя настолько близко, что десятки пятен оказались у ее ног, она присела, дабы получше рассмотреть, что же это такое. Ее суставы захрустели, разорвав туманное полотно тишины.
   Это оказались первоцветы. Первые весенние первоцветы. Первые первоцветы этого года. Первые плоды. Их лепестки были покрыты невзрачным желтым налетом. Тусклое солнце, пробивающее себе путь в тумане. Девочка провела рукой по маленьким белым головкам и юной кожей ощутила нежность и мягкость их покрова. Мелкий пушок, защищающий красоту. Вроде бы и ничего приметного, цветок, как цветок, но что-то было в нем особенного. Какая-то эфемерная красота, преследующая запрятанный между лепестками тонкий аромат.
   Девочка пристально рассматривала чудо, оказавшееся у нее в руках. Неужели это ее весенний подарок? Сама весна соблаговолила одарить ее таким дивом? Девочка восхищалась, глотая быстро образовывающуюся во рту холодную слюну. Желтые пятнышки у цветоложа вырисовывали дополнительные лепестки, пестики, вырываясь вперед, перерастали тычинки, круглые, немного вытянутые листки блестели гладью. Все в Девочке застывало, когда она любовалась этими цветами. Этим одним большим цветком, имеющим множество составляющих.    
   Она сидела настолько долго, что ноги ее занемели, и она почувствовала приятное щекотание в икрах. Но затем она мгновенно спохватилась, вспомнив о том, что опаздывает на учебу, и, не кинув даже последнего взгляда на цветы, побежала в затянутую пелену.
   Ее наполняло какое-то совершенно непонятное чувство. Она невольно задавалась вопросом: что это? Новое открытие для себя самой или просто пленение приятным запахом? Всю дорогу подобные мысли кусали ее сознание. Девочка даже совсем перестала обращать внимание на скунсов, которые все еще царили на улицах города, нагло разгуливая на двух лапах, рылись в мусорниках в поисках истин. Позже мысли эти частично улетучились, но та часть, которая осталась, все еще допытывала бедную, ничего не понимающую Девочку. Она уже не стремилась понять, почему скунсы фыркают, да еще так показательно. Мол, соревнуются, кто лучше фыркнет. А ну, кто здесь лучший фыркальщик? Казалось, она чувствовала себя легче. Она становилась все более и более отвлеченной. Девочка задыхалась реже. Со временем она начала ощущать заметное облегчение. Ее астма практически исчезла. Покинула ее, даже не попрощавшись.   
   После учебы Девочка спешила к цветку. Но во второй половине дня, когда люди возвращались после различных дел домой, они с цветком не могли побыть наедине. Девочка пыталась выудить у времени и пространства хоть секундочку, свободную от всех этих назойливых прохожих, однако это получалось у нее с трудом. Какая-то стеснительность, скромность, неуверенность и робость постепенно смешивались в коктейль замедленного действия. Итак, Девочка решила, что будет вставать пораньше и приходить к своему чуду, сияющему в небольшом дворике. Пока улицы все еще пустели в своем пробуждении. 
   Девочка потеряла сознание.

   Несколько дней подряд Девочка навещала цветок, который она втайне от всех именовала своим. С каждым днем она чувствовала себя здоровей и здоровей. Ей казалось, что она набирает сил, а свежесть кружит над ней ореолом. Ведь Девочка страдала астмой, пока случайно не нашла цветок, своей ароматизированной красотой норовивший излечить ее.   

   В минуты разлуки с цветком Девочку одновременно сжимали тоска и вожделение. С этих пор она все время думала о цветке, находя в нем свое спасение. Девочка вспоминала все, что знала о первоцветах. В школе им рассказывали много легенд об этих цветах. Рассказывали, что в народе жёлтые цветки в зонтикообразном соцветии поэтически называют ключи от лета. Также у славян примула почитались как золотые ключики, открывающие по весне дорогу всему зеленому царству. Девочке казалось, что она нашла сокровище. Цветы, и вправду,  напоминали ей связку ключей. Серебристые затертые ключи, кое-где потемневшие со временем. А еще она вспомнила, что примуле приписывается магическое свойство открывать скрытые клады. Старые ключи, которыми она откроет дверь, скрывающую за собой несметные чудеса. Она ждала этого момента. Только вот не знала, каким ключом воспользоваться. Какой из них верный. Она чувствовала себя так, словно попала в настоящую сказку.
   Услышанное когда-то давно воспоминаниями петляло по лабиринтам Девичьей памяти, перегоняя друг друга. Существовало такое поверье, что девушка, которая первой на пасхальные праздники найдёт цветок первоцвета, несомненно в этот же год выйдет замуж. Во времена кельтов и галлов примула входила в состав любовного напитка. Девочка хотела сорвать цветки, чтобы приготовить из них заветное снадобье, но была настолько пленена одним только видом примулы, что не могла себе этого позволить.
   Каждый раз, когда она возвращалась домой, Девочка старалась обходить то место, где росла сияющая примула. Дабы не искушаться. Всякий раз, когда взгляд ее падал на светлые чуть пушистые лепестки, она чувствовала себя желе, застывающем в холодильнике. Так все в ней съеживалось и сворачивалось, обездвиживая Девочку. Она чувствовала себя холодцом, набором костей и жира, скованном в металлическом судке, не имеющим возможности не то, что вырваться – пошевелиться. Только вечно качается на весу туда-сюда, из стороны в сторону.
   Скунсы все еще разгуливали улицами. Но зато плохо пахнуть от них стало меньше. Солнце причесало холку и вылезло из берлоги. Вслед за ним весна тоже поспешила высвободить клешни. Девочка радовалась солнцу, радовалась скунсам, радующемся солнцу, но все еще таила в себе злобу на их поражающую все вокруг вонь. Она не чувствовала вони как таковой, но эта вонь отпечаталась на душевно ранимом состоянии Девочки.
   С каждым днем Девочка все сильнее любила свой цветок. Ей уже не было достаточно просто сидеть рядом, любоваться и гладить нежные лепестки. Девочка хотела большего. Ей казалось, что ключи залежались, припали пылью, и если она помедлит, они заржавеют и станут совсем непригодными. Девочка сидела на прохладной траве, то и дело подергивая примулу за зеленый плотный листок. Она хотела сплести себе  венок из маленьких белых цветков, прячущих в каждой головке маленькое солнце. Она хотела украсить этим венком свои волосы. И Девочка колебалась. Начало смеркаться, и она поторопилась домой.
   Долгое время, очень долгое время Девочку терзал извечный вопрос: быть или не быть? Срывать или не срывать? Как быть теперь? Она чувствовала себя одним из шаров Ньютона или маятником Фуко. Ее шатало из стороны в сторону и тошнило. Бедная, несчастная маленькая девочка.
   Долгое время, слишком долгое время она задавалась подобными вопросами. Она не могла решить. Навещать цветок каждый день, любя и лаская его, или же сорвать, заполучив на время красоту? Ей думалось, что все равно цветок рано или поздно умрет. Это неизбежно. Оставалось только решить, ждать ли этого или же убить его самой. Девочка не осознавала до конца, что за чувства и желания овладели ею.       
   Она ходила вокруг да около. Сейчас или потом? Сейчас или никогда? Все равно ее невинные чувства по отношению к цветку с течением времени иссякнут. Цветок перестанет быть таким привлекательным, пахучим и ароматным, приятным на ощупь. Цветок начнет постепенно подгнивать и в итоге завянет. А потом засохнет и уйдет под землю, позволит земле проглотить себя полностью. Не оставив ни следа. Ни знака. Никакой памяти. Только аромат, зависший над местом его былого существования.
   Девочка не могла ничего делать. Она тревожилась. Астма возвращалась. Но проявляла она себя, к удивлению, иначе. Цветок, норовивший излечить Девочку, теперь убивал ее. Пыльца аллергеном обседала слизистую оболочку, раздражая ее. Девочка понимала, что цветок тут ни при чем. Цветок даже подумать не мог, что может навредить бедной Девочке. А она винила во всем себя. Свой слабый организм, неустойчивый к таким жалким угрозам. Угрозам, которые другие переносили с небывалой легкостью. Порой даже не замечая их.
   Больше всего Девочка боялась оставлять цветок один. В те моменты, когда ей приходилось отлучаться. Она переживала, не случится ли с ним чего. Не заберет ли его кто-нибудь? Не украдет ли? Не сорвет? Раньше нее… Девочка волновалась и ловила новые приступы астмы. Удушье, выпучивая костяшки, сжимало ее горло своими тонкими пальцами. Стоит ли ей ждать? Медлить? А вдруг она и глазом не успеет моргнуть, как кто-то уже схватит ее сокровище?
   Девочка считала свой цветок самым прекрасным. Самым лучшим цветком в мире. Она и вправду верила, что он неповторим. Только ей было дано найти этот цветок. И он, несомненно, должен принадлежать ей. Девочка безумно боялась потерять цветок. Она трепетала, дрожала, обливалась холодным потом, как только ей слышались чьи-то шаги. Вся тряслась. Но эти шаги – не более чем шелест высокой сочной травы, окружавшей маленькую поляну, на которой рос этот цветок. Девочке приходилось глотать свою паранойю и смиряться с галлюцинациями.
   Невольно на ум ей приходила очередная легенда. Вулканологи утверждают, мол, первоцветы предсказывают извержение вулканов. Вот, например, каждое извержение вулкана на острове Ява забирало очень много человеческих жизней до тех пор, пока жители не обратили внимание на растения, встречавшиеся только на склоне огнедышащей горы. Это был королевский первоцвет. И он распускал цветки только накануне извержения вулкана. Отныне жители близлежащих от вулкана деревень систематически следят за растением-спасителем и, как только оно начинает цвести, поспешно покидают селения. Первоцвет еще ни разу их не подвел. Смутно припоминая всю историю, Девочка запомнила последнюю фразу о том, что теперь этим свойством цветка занимаются ученые.
   Последнее остро врезалось в память Девочки. Между появлением первоцвета во дворе и неистовством вулкана, уносящим множество невинных жизней, она усматривала связь. Правда, какую именно она сама пока еще не до конца понимала. Ведь связь эта была настолько очевидной, сильной и крепкой, что ее было просто не заметить.
   Пока Девочка странствовала по путям своей отчасти многообразной,  отчасти однообразной жизни, ее посещали различные воспоминания и мысли по поводу. Очередная легенда, выросшая  из страниц справочника, взбрела ей на ум. Легенда эта гласила: целебные свойства первоцветов были известны еще в древности. В народной медицине эти цветы всегда широко применялись при лечении заболеваний дыхательных путей, ревматизма, бессонницы. Цветки первоцвета заваривают как чай — они служат и как потогонное средство, и успокаивают нервную систему, помогают при простудных заболеваниях как мочегонное. Препараты примулы усиливают желудочную секрецию, повышают обмен веществ. А еще из листьев первоцветов можно готовить салат, суп, даже приправы к мясу. Особенно полезны такие блюда весной, когда организму необходимы витамины.
   Девочка закрыла справочник и упала в обморок.

   В последнее время, как раз после загадочного, неожиданного появлния цветка в дворе у ее дома, Девочка стала тяжело дышать, плохо спать, много нервничать. Стояла весна.
   Всякие странности начали происходить с Девочкой. Дышать она стала тяжелее обычного. Прерывисто. С того самого момента, когда первоцвет пожелал излечить ее своей красотой. Теперь осталось только решить: быть или не быть? Сорвать, таким образом выражая ему свою любовь, или оставить его жить? Как угодить? Появлялись и новые вопросы. Например:  может, просто оставить его в покое, просто и навсегда оставить? Пусть другие любуются и травятся? Осталось только решиться.
   Девочка потеряла сознание.

   Цветение прекрасно. Увядание прекрасно. Даже отсутствие, оно прекрасно. Только бездействие никогда не бывает прекрасным.