Гинекология

Г И Н Е К О Л О Г И Я
               
   Обычное отделение гинекологии, но здесь столько необычного. Иногда - диву даешься, что приходится перенести женщинам из-за любви или по необходи-мости.  В палате № 5 , где я находилась, было 8 коек. Одна была свободная. Мы жи-ли в палате дружной компанией. Женщины были разговорчивы, излишне доверчивы, одним словом,- женщины. Валерия, которая была по койке моей соседкой, нашла во мне свободные уши и целыми днями тарахтела о своей жизни, вызывая сочувствие. Я сама любила поделиться своими проблемами, поэтому ее хорошо понимала. Валерия лежала для сохранения беременности. Они с мужем в течение  восьми лет пытались заиметь ребенка, но все не получалось. Ходили к целителям и колдунам, но все казалось бесполезным. Наконец-то, - счастье посетило их дом. Время шло, срок вместе с ним. Когда было около пяти месяцев, - УЗИ определило, что родится дочь. С этой новостью Валерия пришла домой – мужа обрадовать. Его дома не оказалось. Она решила сделать для мужа сюрприз. Она приготовила вкусный ужин, поставила на стол зажженные свечи, включила приятную мелодию и, - стала ждать. Но муж так и не пришел. Это был – единственный случай, когда ее Игорек не ночевал дома. В голову приходили всякие мысли. На другой день ей сообщили, что муж попал в автомобильную катастрофу и находится в реанимации. Он так торопился узнать результат УЗИ, что не обратил внимание на дорожные указатели. На светофоре был еще красный свет, а он рискнул перебежать дорогу. В результате получилось сотрясение мозга и перелом бедра. Узнав о случившимся, - Валерия почувствовала, что сознание покидает. Когда очнулась, - под ней была лужа жидкости, смешанная с кровью. Она с трудом дотянулась до телефона и вызвала « скорую помощь «. Когда ее привели в палату, врач на обходе сказала, что есть угроза выкидыша. Хорошо, что все обошлось, лишь бы не было волнений и стресса. А волнения сами ее находили. Как там мой Игорек? Что с ним? Она постоянно бегала в ординаторскую звонить в больницу, чтобы узнать о состоянии здоровья ее любимого мужа. Ей сообщили, что у Игоря, кроме перелома бедра и сотрясения мозга, - имеется осколочная черепно-мозговая травма. Когда Валерия мне рассказывала, - слезы катились по ее щекам.
      - Слушай, дорогая, - тебе нельзя волноваться, иначе можешь ребенка потерять, - успокаивала ее я. Но ее боль была еще свежа, так как об этом она узнала только сегодня, когда пришла к ней свекровь. Мать целыми днями сидела в больни-це, но к сыну не допускали. После операции он еще не пришел в себя. Свекровь бы-ла добрая женщина. Она всегда поддерживала Валерию и относилась к ней как к до-чери. 
      - Лерочка, потерпи немного. Все будет хорошо. Игорек обязательно поправится.. Не переживай и береги мою внучку. Валерия плакала на ее плече и по-степенно успокаивалась. Тяжелый случай, конечно! Для нервной системы  нахо-диться в нашей палате было подобно камере пыток. Всем приходилось сочувство-вать и быть свидетелем страданий . Мы женщины, понимали друг друга. У каждого своя судьба, своя радость и своя боль, а поделишься и половину груза, как рукой сметает. Рядом с Валерией расположилась пожилая женщина. Для нас - молодых, она казалась – сама древность. Лохматые седые волосы предавали ей еще более ста-рый вид. Ей было 62 года. Похоже, что она застудила придатки. Стонет днем и но-чью, шага ступить не может без вздоха. С нами она не общалась. О чем с нами раз-говаривать? Она всегда молчала, но видно было, что чем-то не довольная. На обходе заявила врачу:
      - Что ж, вы считаете, если я пожилая женщина, то и лечить меня не стоит? Гляжу, всем таблетки да свечи пораздавали, а мне значит не обязательно, - хай,- сдохну? Баба с возу – кобыле легче?
   Она  городила что попало. Слушать было стыдно. Врач обратилась к медсестре:
      - Ольга, запиши Марии Петровне успокоительные и дай уже две свеч-ки сразу.
   Старушка оживилась.
      - Вот уж, спасибочки,  уважили!
   Прошло часа два, как в палате появился отвратительный запах канали-зационных отходов. Женщина в согнутом состоянии, держась за живот, - быстрыми мелкими шагами рванула в конец коридора, где находился туалет. На всем протяже-нии пути оставался след содержимого ее желудка, в состав которого входили свечи, выпрошенные у врача. В палату пришла санитарка с ведром, тряпкой и в перчатках по локоть. Она попросила нас выйти из палаты, чтобы навести порядок. На следую-щем обходе, -эта бабуся, предъявила претензию:
      - Что вы такое дали? Издеваетесь надо мной? Вы здесь лечите или как? Я выпила все, что вы мне прописали и вот, - результат.
   В палате стоял такой хохот, смешнее не бывает. Врач смеялась от души.
      - Вы неправильно применили свечи, не с той стороны.
   Смех стоял еще долгое время. Дни шли. Однажды, нас насторожил – душераздирающий крик, который доносился из ординаторской. Женщина вскрики-вала и стонала. Через час ее привезли в нашу палату. Койка стояла у окна. Ее туда положили с носилок. Я любовалась этой женщиной. Надо же!  Такие черные дугооб-разные брови, а две косы, туго заплетенные, - спадали ей на грудь. Широко откры-тые глаза, - ничего не выражали. В них была пустота. Она так и лежала безмолвно, ни на кого не обращая внимания. На другой день пришел следователь и сел на стул около ее кровати. Он попросил нас выйти на несколько минут, но потом позвал об-ратно. Было понятно, что ему не удалось получить информацию. Когда все ушли на процедуры, - я подошла к этой новенькой и решила с ней поговорить. Как она сюда попала? Что с ней произошло? Было очень любопытно узнать причину ее появления в нашей палате. Я склонилась над ней и спросила:
      - Как твое имя? – ответа не поступило. Тот же безразличный взгляд, ни о чем не говорящий. Я поняла, что у женщины большое горе и своей болью де-литься, - не время. Прошло два дня. Каждый день приходил следователь, и по нему было понятно, что удалось разговорить. Я немного осмелела и опять попыталась по-говорить с этой женщиной.
      - Кто ты? Как твое имя?
   Наконец-то, она ответила:
      - Таней меня зовут.
      - А я – Вера. Давай познакомимся?
   Таня кивнула головой в знак согласия. Было заметно, что у нее тяжесть на душе. Ей надо было высказаться. Может быть, она и ждала человека, с которым можно было поделиться своим горем, чтобы снять часть груза с души. В этот раз она мне ничего не рассказала, а когда вышли все на процедуры, - подозвала меня к себе:
      - Вера, сегодня моего мужа хоронят.
      - Что случилось? – с сочувствием спросила я.
      - Я его топором зарубила.
   Меня охватил ужас. Как это я с убийцей налаживаю контакт?
   У меня речь оборвалась. Я не знала, что мне делать в таком случае. Впоследствии, когда она подлечилась, - ее арестовали прямо в палате.
Вскоре меня выписали, но ненадолго. Я была постоянным посетителем в течение двух лет. Годы шли. Судьба забросила на Украину. Мне пришлось выехать в город Кролевец по обмену квартиры. Через четыре года я приехала в гости к родителям и навестить друзей. В  этом городе я прожила 22 года, - каждый камень мне был знаком, каждая улица меня встречала воспоминаниями о моей беспечной молодости. Слишком рискованная была молодость, - такая уж натура моя. Иду, однажды, по родной  Первомайской  , а навстречу идет знакомая женщина. Так – это же та Таня, которую арестовали. Я ее остановила:
      - Таня, я тебя узнала, а ты хоть помнишь, что мы с тобой вместе лежа-ли в женской больнице?
   Я хотела еще что-то ей напомнить, но она прервала мою речь:
      - Вера, - конечно помню. Ну как же? Ты для меня была отдушиной. Мне так было тяжело, а поделиться не решалась, а вот ты, как-то сразу,- нашла ко мне подход. Может, сядем на лавочку поговорить? Ты, очень спешишь?
   Выяснилось, что никто из нас ни куда не спешил. Таня шла с работы домой, сынишка был в пионерском лагере, спешить некуда. А я приехала в гости. Куда спешить? Таня начала свой рассказ:
      -  Мы жили с родителями в небольшой башкирской деревне недалеко от  Туймазы. Мы с Маратом там и познакомились. Он такой чудесный гармонист, красавец, татарин по национальности. Про меня тоже говорили, что я хороша собой, а мы с Маратом отличная пара. Он играл на гармошке, а я пела. Собиралась моло-дежь, было очень весело. Марат не умел ухаживать и что-то грубое в нем проскаль-зывало. То схватит неловко с силой, что чуть ребра не затрещат, то поцелует, оста-вив синяк на губах.
Предупреждали меня все в деревне:
      - Смотри, Танька, не связывайся, он, что с бабами, что с мужиками – завсегда груб. По молодости, разве будешь слушать кого? Сыграли свадьбу. На той свадьбе он меня так избил, что неделю встать не могла.
За что? – спрашиваю.
Мы выехали в город. Стыдно было в деревне оставаться, - только обо мне и разговору. А как переехали в Уфу – устроились на работу. Я на завод – маляром, а он на этом же заводе - грузчиком. Силы – навалом! Для него – самая подходящая работа. Сначала нам дали комнату в общежитии, а потом – двухкомнатную квартиру. Казалось бы - живи и радуйся. Я привыкла молчать, но это его не останавливало. Он всегда находил причину для избиения.
      - Что, молчишь? Сказать нечего?
   Или, - только слово хочу сказать, сразу – его любимое выражение:
      - Что-то ты часто стала пасть открывать.
   После первого или после второго вопроса, - ему все равно, - начиналось избиение. Бил он - не только огромными кулаками, но и ногами. Он на мне отрабатывал приемы борьбы без правил. Ребенка наказывал без причины, но в более изощренной форме. Он мог его подвешивать на полотенце до тех пор, пока тот не станет синеть и задыхаться. Так продолжалось очень часто. Ребенок стал заикаться и перестал разговаривать. Если я пыталась защищать своего сына, то гнев переходил на меня. Я его очень боялась. Попыталась заявить в милицию, но он пригрозил, что, если я заявление не заберу, то сына он повесит окончательно. Соседи слышали, как он угрожал, но тоже молчали и не хотели с ним связываться. Наказание ребенка было еще и в ванной, заполненной водой. Я пыталась спасти сына, но – бесполезно. Марат закрывал дверь на крючок и топил ребенка, пока он не посинеет, потом откачивал и выкидывал из ванной комнаты. Я не знала, что делать с таким извергом. Он меня, настолько запугал, что при его появлении, - я вся замирала и холодела, ожидая очередных побоев.
   В этот вечер, когда все произошло, - нас пригласили соседи на день ро-ждения. Мне очень не хотелось идти. Я предчувствовала беду. Когда Марат напи-вался, - его ярость переходила все границы. За нами зашли соседи:
      - Поторопитесь, мы вас ждем! А ты, Марат, свою гармошку прихвати и певунью не забудь.
   На людях он вел себя сдержанно. Весь – в центре внимания. Сидели до ночи. Я поспешила домой. Ребенок уже спал. У меня закружилась голова, стало тошнить. Я знала причину такого состояния. Уже было 2 месяца беременности. Он вошел со словами:
      - Ну, что, сучка,- залетела, пади? Зачем нам еще одного ублюдка? Де-лай аборт! А вообще-то, я и сам могу сделать. Я имею опыт. Ты помнишь, что я у козы – Нюрки, роды принимал? Это – плевое дело.
   Я знала, что он не шутит. Сердце забилось, как раненная птица. Я стала умолять его, что-бы он не делал этого, но его было невозможно остановить. Сначала он завязал мои руки полотенцем и закрепил к спинке кровати. Я почувствовала, что на второй узел не хватило длины полотенца. Это полотенце использовалось им для подвешивания ребенка. Потом завязал рот шарфом, а охотничий топорик положил под подушку с краю наготове. Он снял с меня всю одежду и сказал:
      - Пикнешь -  убью! Для устрашения - взмахнул топориком над головой и положил его на прежнее место. Для храбрости, выпил чекушку водки, обтер руки остатком содержимого в бутылке и смазал руки хозяйственным мылом. Рядом с кроватью поставил таз с водой. Пытка началась. Его рука – это кувалда, такие кулачищи, просто, - кашмар! Он резким движением засунул руку, ясно куда, и пытался вырвать матку. Он рванул что-то, рука соскользнула, хлынула кровь. Я не кричала, я была без сознания. Кровь текла сгустками Странно, конечно, но этот здоровый бугай при виде крови сам мог потерять сознание. Он перевалился через меня к стенке кровати и лежал неподвижно. Устал, наверное. На какое-то время я пришла в сознание и освободила руки. Я поняла, что умираю, а оставить ребенка  такому извергу я не решалась. Из последних сил я взяла топор из-под подушки и ударила им по шее извергу. Он принял сидячее положение. Я испугалась, что встанет и убьет, поэтому еще раз ударила его по шее со стороны спины. Голова повисла на остатках кожи. Ребенок спал в другой комнате. Как я доползла до телефона, сама удивляюсь. Я с трудом дотянулась до трубки и вызвала милицию:
      - Приезжайте по адресу: Архитектурная  - 11, кв. - 18. Я убила му… - дальше ничего не помню Хорошо, что когда Марат входил, то дверь на ключ не закрыл. Милиция приехала в считанные минуты. Вызвали «скорую». Ребенка взяла соседка. Квартиру опечатали. Вот так я оказалась в больнице. Все, что я тебе рассказала, то я говорила на суде. Суд шел несколько дней. По доброй воле приходили свидетели. Это были люди с работы и соседи. Они писали ходатайство в мою защиту. Была представлена справка о состоянии здоровья моего сына и заключение врачей гинекологического отделения. Учитывая все обстоятельства, применили статью самообороны и дали год условно. На суде большую роль сыграли родители Марата. Они хорошо подготовились, чтобы защитить меня и своего внука. Марата хоронили от морга. Родители отказались провожать его в последний путь. Сама мать, на удивление всех присутствующих, сказала:
      - Такие люди не должны засорять землю. Это – нелюдь, а собаке - собачья смерть!
   Вот и еще один отпуск пролетел. С таким багажом новостей я улетела на Украину, где проживала со своим мужем и дочерью. Куда поеду в следующий отпуск, пока не планиро-вала, но так хочется спокойно отдохнуть без трагических историй.
   Он с наглой улыбкой отвечает:
      - Чтоб неповадно было. Жена должна подчиняться мужу и выполнять все, что он скажет.
      - Но я же вела себя нормально.
      - А то для профилактики, - сказал он.
   За такую профилактическую жизнь, я удивилась, как мне удалось ро-дить сына? Он избивал меня при беременности. Два раза я лежала на сохранении.