Буковина моя любовь и моя память. 3

Окончание. Предыд. http://proza.ru/2013/06/28/1841

3.
Ошиблись они обе – и моя мама, и Зелёная. Бабушка Уля, Ульяна Григорьевна не поехала с нами в Хотин.
Как раз в то самое время была арестована (и через год умерла в тюрьме)  моя тётя Клава, мамина сестра и дочь Ульяны Григорьевны. Отца не было (причину я не знаю), и трое детей – Люда, Юра и Женя – оказались на бабушкиных руках в Херсоне.  Всю войну бабушка крутила ручку «Зингера», шила стёганые валенки  (очень удобные, надо на улицу – в галоши; вернулся в дом, в школьный класс, на производство, - снимай галоши и не надо носить с собой другую обувь), перелицовывала старую одежду в новую, взрослую – в детскую, шила платья женам видных совработников и т.п. В Хотин она всё-таки добралась в 1944 году, сирот отдали в детдом и бабушка Уля успела приложить руку к моему воспитанию…
Но вернёмся в Бессарабию и Буковину 1940 года.
Для нашего размещения потеснили еврейскую семью.
Нам предоставили большую комнату в огромном одноэтажном доме с отдельным входом прямо во двор. От дома до калитки располагался большой цветник, за домом – огромный сад. В остальной  части дома (три комнаты и веранда) жили две девушки Роза и Рахилька, - это я их запомнил. А сколько было родителей. Не помню. Со мной и Светой эти девушки много возились, отводили в детсад и забирали домой. Позже приехала мамина пятнадцатилетняя сестра, моя тётя Люда.

Итак, для СССР к 1940 году сложилась благоприятная обстановка для возвращения захваченных Румынией земель. Видя неуступчивость короля Румынии СССР начал готовить военную операцию. Был создан Южный  фронт под командованием генерала армии Г.К.Жукова.
К операции были привлечены силы трёх армий Киевского военного округа. Не буду перечислять количество танков, самолётов и орудий, а личного состава привлечено до полумиллиона человек.
Утром 27 июня 1940 года Румыния объявила всеобщую мобилизацию. Однако в течение дня король получил информацию, что ни Италия, ни Германия не выступят в поддержку Румынии.
Гитлер, который до этого игнорировал вопли Румынии, не отвечая королю ни «да», ни «нет», испугался, что если начнётся вооруженный конфликт между СССР и Румынией, советские авиация и артиллерия нанесут удар по Плоешти – той нефтяной бочки, откуда черпала бензин  германская армия; он посоветовал королю отступить.
Уже вечером того же дня – 27 июня румынский посол в Москве передел согласие своего правительства на все требования СССР.
Утром 28 июня 1940 года части Красной армии перешли демаркационную линию.
Для того, чтобы помешать разграблению  румынами народного хозяйства, части Красной армии наступали по пятам отступающих румын, на путях их отступления и к переправам через Прут были высажены воздушные десанты.
Надо заметить, что солдаты румынской армии были обуты в особые резиновые лапти – «постолы».
В Хотине в народе тут же родилась частушка:
     У Чернівцях дощ іде.
     У Хотині слизько.
     Утікайте постоли,
     Бо чоботи близько.
И хотя боестолкновений между Красной армией и войсками Румынии не было, румыны бросали всё своё стрелковое и артиллерийское оружие.
Когда 2 июля Румыния потребовала возвращения этого оружия, в ответной ноте 5 июля СССР ответил, что не обязан собирать оружие, брошенное разбежавшейся армией. Однако осенью 1940 года значительная часть этого оружия была собрана и возвращена Румынии (52 000 винтовок – почти все, 1200 пулемётов - из 1400, 160 артиллерийских орудий из 260).
В полдень 3 июля СССР объявил о закрытии новой границы.Не успевшие отойти румыны передавались румынской стороне без оружия. Со своей стороны румыны вернули 134 человека, призванных в румынскую армию с территории Бессарабии и Буковины.
В следующие месяцы к румыно-советской границе устремились тысячи людей, уезжавших из Буковины и Бессарабии на заработки в Румынию и вдруг оказавшихся за границей своей страны.
Румыния препятствовала возвращению этих людей на родину. В районе Галац при попытке массового перехода границы румынская армия открыла огонь на поражение, было убито 600 человек.

Осенью 1940 года, возвращаясь к месту постоянной дислокации к Первомайску, через Хотин проходила часть, в которой служил мой отец. Его отпустили посетить семью.
Мне было пять лет. Вот что сохранила моя память:
Подоконник, а на нём предмет моего вожделения – автомат ППШ. И ещё самое обидное наказание за то, что я отцовской «опасной бритвой» подравнял отрывной кадендарь. В угол! А я так ждал папу!

С началом войны мы из Хотина поездом эвакуировались в Умань, где разместились в семье Сушинских, - маминых то ли знакомых по городу её детства Херсону, то ли дальних родственников. Перед освобождением нас забрали из детдома Сушинские. А тут и телеграмма от мамы. Но её из госпиталя, где она работала, сразу не отпустили. За нами приехал отец, комиссованный после контузии и плена. Отца я узнал с первого мгновения.

Уже в июле 1944 года мама, отец, бабушка Уля, тётя Люда, моя сестра Света, двоюродные Люда, Юра, Женя и я, все мы оказались в Хотине.

Началось моё «сознательное» детство среди развалин, не взорвавшихся фугасов, сгоревших машин и школы, во дворе которой в котлах варилась кукурузная похлёбка для детей, падавших на уроках в голодные обмороки. 

_____________________________________
На рисунке - "ОПАСНАЯ БРИТВА"