Плохая погода. новелла

         
                Городок ютился  по  обе стороны большой автомагистрали. Он зеленел по весне, оставался оазисом посреди выжженной знойной степи летом, ярко и томно отцветал в осень и вновь ожидал весны. В этом городке, в пятиэтажке, в двухкомнатной квартире жили двое: моложавая ещё женщина и её дочь-подросток.
На горизонте у Вероники маячило сорокалетие. Несколько лет назад она развелась. Брак, несмотря на то, что поздний, был заведомо обречён. Это вначале она думала, что, если не стерпится, то можно будет переписать всё набело. Но время утрачено, свежесть чувств потеряна, разочарования не бесследны, и все, вновь встреченные мужские индивиды прочитываются, буквально, с первых минут знакомства. Ничто не будоражит воображение, Остаётся только дружба. При отсутствии страсти, дружба  – это тот отстойник,   в  котором может выкристаллизоваться некое сентиментальное чувство, особенно многолетняя дружба. Так считала  Вероника, как бы оставляя надежду на будущее.
Однажды в дверь квартиры позвонили. На пороге возник военный в звании капитана, он улыбался . Вероника несколько секунд всматривалась в лицо, хотела даже сказать : «Вы ошиблись» - но раньше, чем узнала, догадалась, что это мог быть только Валерка, непредсказуемый старый друг из города  детства, мальчишка с «нашего двора», неловкий её поклонник, которому в детстве не удавалось заслужить её расположения. Повзрослев, он стал офицером танковых войск, и форма, а может выправка, сгладили угловатость. Письма, а она какое- то время переписывалась со многими друзьями, оказались интереснее и познавательней иных. Он мотался по гарнизонам, а, когда появлялся в родном городе, подруги, буквально, немели. У Ники с ним отношения к тому времени  складывались лёгкие  и доверительные. Он уезжал на службу в дружественные страны и снова, приезжая за новобранцами или в отпуск, забегал, то будучи уже женатым, то разведённым, то вновь женатым. Он и впредь оказывал ей предпочтение. Многолетняя переписка их, то прерывалась, то возобновлялась, даже, когда она вышла замуж, покинула город  детства, уехав с мужем в  небольшой городок на юге. Последняя пауза в переписке затянулась.
Тут он и застал её в пасмурный период жизни. А       может это была просто пасмурная весенняя погода. Отступив от двери, она сделала широкий жест.
                - Заходи.
   День и вечер были посвящены воспоминаниям.
                -…А «казаков-разбойников» помнишь?
                - А как же, помню! Я всегда была против того, чтоб  мы с тобой оказывались  в одной команде, а ты  нарочно стремился в неё попасть.  Ой, помню,  однажды мы прятались в « графских развалинах», и кто-то в  темноте взял меня за руку.
                - Ты до сих пор не знаешь, кто это был? – удивился Валерка.
                - Наверно, Лёнька Палёхин.
                - Это был я.
                - Нет, - заторопилась  возразить Вероника – ты был в другой        команде.
                - Это был я. – настойчиво повторил  Валерий.
    На её лице промелькнули:  недоверие     и,        следом,   некоторое  замешательство  от неожиданного сообщения.
                - А ещё,  однажды, стоя  у окна – продолжал  Валерка -  я  сквозь штору увидел     тебя, идущую после утреннего дождя танцующей походкой по тротуару.    Ты, вдруг, приостановилась, оглянулась и, думая, что тебя никто не видит, грациозно так потянувшись, слизнула каплю  с  листка  дерева,  озорно засмеялась и пошла дальше.  Как песня.
Веронику охватило ликующее чувство, словно  актрису, дождавшуюся, наконец,  заслуженных оваций. Да, да, да!  Она помнит! Давно это было, после тёплого утреннего дождика вновь выглянуло солнце, и капли на чистых, изумрудных листьях засверкали бриллиантами, а улицы ещё были пустынны, и никто, кроме неё, не видел этот сверкающий мир – ей захотелось как-то взбрыкнуть. Оглянувшись, вовсе не задерживая взгляда  на Валеркиных окнах, но догадываясь, что он может быть за шторами, хоть было еще раннее утро,  она красиво изогнулась, привстав на цыпочки, вытянула   лебедем  шею и слизнула каплю, готовую упасть с листа. Какой же восторг теперь овладел ею, когда  через  столько  лет она узнаёт, что трюк ей удался, а  главное, запомнился. Такому успеху позавидует и актриса. Невинное кокетство, маленькая сценка. А человек пронёс, в памяти сохранил, и это оказалось дороже дорогих подарков. Вероника была счастлива, как только могли быть счастливы, не избалованные дорогими подарками,  девчонки   повоенного  поколения.
Конечно, эта встреча стала  светлым праздником старой дружбы. Был накрыт стол. Вспоминали друзей, снова  переживали  события детства и юности, смеялись. Засиделись за полночь. Давно  уже не было так легко на сердце. А наутро, неожиданно, с самым серьёзным выражением лица, Валерий торжественно заявил:
             - Предлагаю руку и сердце. – Вышло трогательно и старомодно. Но,   несмотря на приятность момента, Ника уклончиво произнесла:
             - Посмотрим.
Прошло три выходных дня, нужно было возвращаться в часть, в которую военные перегоняли технику из Молдавии. И тут грянул гололёд, да такой, что деревья  поразвесили  хрустальные ветви, провода прогнулись, автобусы встали на прикол. А об ином транспорте мысль как-то не пришла в голову. Натачивая ножи, Валерка пел:
               - Полгода плохая погода, полгода  - совсем  никуда.
И в этом  погодном явлении было что-то  мистическое. Как  будто  Некто свыше,  позаботился о них,  специально заблокировав  здесь для решения насущных вопросов. Шла уже вторая неделя, Валерий включился в хозяйственные работы по дому. Ремонтируя   телевизор  или  дверцу шкафа,  он напевал:
- Тридцать три коровы, тридцать три коровы – свежая строка. Тридцать три коровы – стих родился новый, как стакан парного молока.-
У него было хорошее настроение, ведь эта гордячка  Ника-Вероника, которая  воротила  нос  в детстве, не отвечала на записки с предложением  дружбы,  наконец, почти принадлежит ему. Он догнал её. Она одинока и беззащитна и он её защитит. Удовлетворённое ли   чувство  охотника, настигшего дичь, или, с новой силой вспыхнувшая  детская влюблённость…, но они уже говорили о будущем. Только его интересовало, как подольше сохранить это  приподнятое настроение Её же, рабочую лошадку, наоборот, начинало тяготить состояние затянувшегося праздника. Вскоре он уехал. Дальше была оживлённая переписка и ещё несколько встреч. И,  когда  волнения улеглись, когда, наконец , она прибрала  с глаз все провода: от  телевизора к магнитофону, от проигрывателя  к колонкам,  гирляндами  развешанные  между аппаратами, позавинчивала  все винтики задней стенки телевизора, ей стало ясно, что это тот же Валерка  «с нашего двора», и ничто этот статус  изменить не может.
                В то же время под Флорештами, у костра, на берегу небольшой речушки пожилая цыганка  бросив карты, говорила молодому человеку, что, мол, к женщине из далекого южного  городка приехал крестовый король… . При этом, не упоминая, зачем приехал и с чем уехал, и далеко ли ему ехать пришлось. Но бывает, чтобы выявить скрытую суть, довольно одной капли.
Отношения из  возвышенных  перешли в тривиальное, бытовое русло. Ревность и недоверие, необходимость  оправдываться, довершили разрушение. Пострадала  не только не окрепшая Валеркина любовь, но и красивая многолетняя дружба Вероники.
  И вот, глядя на сухую , лаконичную поздравительную открытку, она  грустно усмехнулась про себя: «Мне очень жаль, Билл, что твоя гнедая сломала ногу…»- Вспомнив , как в детстве, да и в юности они ватагой ходили смотреть одни и те же фильмы и подражали героям. Продолжать  фразу она не стала, хотя вторая часть: «…но Боливар не вынесет двоих» - ей всегда больше нравилась.
Спустя много лет, Вероника по-прежнему жила в небольшом городке у автомагистрали со своей  взрослой дочерью и  любимым внуком.  А где-то ходил  единственный  зритель её  моноспектакля.  Свои овации она получила .Видимо, зритель  всё-таки появился в её жизни исключительно для того, чтоб завершить эту картину, сделать  последний мазок и исчезнуть навсегда. Она чувствовала себя актрисой, усталой, грустной, но удовлетворённой. Всё в жизни должно иметь логическое завершение, даже это затянувшееся детство. Осталось  не ясным: кто же взял её за руку в темноте «графских развалин» Она не поверила Валерке.
Но во все времена с тех пор, неизменную улыбку  у  неё вызывает  знакомый   мотив :  «Полгода плохая погода, полгода  - совсем  никуда». Эта странная история стала одной из дорогих картин, хранящихся в запасниках её памяти. Наша человеческая память  со временем становится  хранилищем  многих неопубликованных,  порой  очень живописных,  полотен, которые, уходя, мы  уносим с собой.
                2005г.