День Пионерии

На просторы Арктики вернулась зима, в вахтовом посёлке выпал снег по колено, балок содрогался всю ночь от ветра; и только утонувшая в кружке с холодной водой на столе «преждевременная» муха напомнила день Пионерии из далёкого детства…
 
Белобрысого «хорошиста» по большинству предметов, Сережу приняли в пионеры 19 мая энного года в энной школе города Энска, спокойного и предсказуемого по тем временам, Орденоносного областного захолустья Великой страны.

Кстати, в пионеры принимали далеко не всех подряд, а только достойных и достигших «солидного» пионерского возраста.

 «Кто шагает дружно в ряд? Это смена комсомола, юных ленинцев отряд» - из строевой речёвки…
День начинался торжественно и благородно.
Мама погладила новый, ещё только один раз примеренный вечером красный треугольный галстук.
Кажется, он был ситцевый и блестящий, а после глажки, чуть пахнущий горячим утюгом, костром и чем-то ещё романтическим?

В пионеры принимали в парке Ленина, у памятника павшим борцам красногвардейцам, стоящего через Парковый проспект, как раз напротив школы.

Некоторых детей сопровождали родители с припасёнными букетами городской сирени, лесных ландышей и степных тюльпанов, для возложения к памятнику.
 
В те времена из цветов привозили только мимозу с Кавказа к восьмому марта, а в остальное время года, вплоть до зимы горожане «дарились и помнились» местным цветочным разнообразием.
Зимой были привозные ёлки…
Родители Серёжи в этот день рано поехали на дачу в пионерские лагеря под общим названием Дубки.
Рядом же начинали развиваться пригородные садово-огородные товарищества.

Автобусный маршрут после паводка по реке Урал, в дачный сезон, пускали с интервалом раз в час, и народу было по утрам не уехать за город, а вечером не вернуться домой, битком; и многие привыкали особенно обратно домой возвращаться пешком.

Частных машин по ту пору были ещё единицы и то у «богатеньких социалистических Буратин» и обкомовских коммунистических партийцев, которые жутко редко, и даже «за бесплатно» «подбирали пешеходов», старичков и женщин с детьми.

«Эта дача - целый дом, раньше куры жили в нём, но не в этом повод для печали…» - как пелось в одной совсем не пионерской песенке тех лет, – «За сарай, где жили куры, с нас хозяева три шкуры, раз… и сняли».

День был солнечный, в «пионервы» приняли с дюжину ребят и девочек с двух «параллельных классов» до обеда, а после торжественной части наступала неофициальная… перпендикулярная половина…

В день пионерии все ребятишки, кто в красных галстуках имели право бесплатного проезда в общественном транспорте и этим активно пользовались, причём редко организованно, а чаще просто «куда глаза ещё не глядели»…

Серёжа сел на троллейбус первого маршрута и уехал через весь город до конечной остановки – Беловки, представленной остатками военной крепости, на высоком берегу реки Урал, которую когда-то осаждал или нет Емеля  Пугачёв; и признанным местом народных гуляний – небольшой набережной площадью с памятником лётчику до-космонавту Валерию Чкалову.
Хотелось бесплатно, а не за 4 копейки прокатиться и посмотреть на заканчивающееся половодье и прогуляться по Зауральной роще, в то время мало оборудованному месту отдыха многих горожан Энска.

Урал плавно проносил внизу под длинной каменной ниспадающей к реке лестницей с лепными перилами и деревянным мостом с дощатыми перилами современности, по которым в разных направлениях текла людская река, свои тяжёлые мутные паводковые воды.
Люди двигались по мосту из Европы в Азию и обратно.

Население частей света постоянно менялось, воды реки куда-то уносились вдаль, а мальчик стоял на мосту и смотрел на поплавки довольно удачливых на поклёвки рыбаков.
Судя по их торчащим удилищам ближе к Зауралью, рыба игнорировала Европу.

Серёжа хорошо ориентировался в лесу, не то, что в рощах, и главное, не боялся в нём быть в одиночку.

Понасмотревшись на разбросанные там и сям, пикнички с костерками, разных компаний, иногда довольно шумных, иногда сокрытых от посторонних глаз, свежеиспечённый пионер понял, что удалился от города довольно далеко и находится значительно ближе к Дубкам, чем к городу.
Серёжа вспомнил, что он не раз летом самостоятельно, даже без присмотра взрослых переплывал Урал и решил не делать обратный крюк, а преодолеть реку по довольно широкому перекату.
Думалось, что часть водной преграды можно будет пройти, а если что, немного проплыть и снова пройти до другого берега.
Совсем легко.

Мальчик разделся, разулся, взял в одну руку сандалии, шорты, рубашку, галстук, не связав их ничем и смело шагнул в воду.

До противоположной Европы оставалась всего-то жалкая пара сотен метров…

Первое ощущение было, а весенняя вода-то довольно холодная, но это его не остановило. Через несколько десятков шагов вода дошла до пояса, и стала напирать явно сильнее Серёжиных ног.

Но и это не заставило неопытного путешественника повернуть назад…

Буквально через несколько шагов течение его сбило с ног,  без опоры река стала значительно глубже, его понесло стремниной.

Задранная рука, нечаянно опустилась в воду, одежда вымокла, резко отяжелела… Мальчик хлебнул раз-другой и… испугался, что не только не поймает уже уплывший под воду сандаль, но и сам не сможет выбраться даже обратно на Азиатский берег.
Только когда в руке из одежды остался всего один сандаль, Серёжа чуть выбрался из стремнины в заводь и доплыл до отправного берега.

Он почти плакал, если бы остались силы на плач, но ничего обратно уже не вернуть и в город уже не вернуться босиком в одних трусах…
И переплывать реку ему стало страшно.

Серёжа долго отогревался на солнышке и думал – Там же люди, как он пойдёт голым домой по улицам?

Потом вспомнил, что он утопил ключи от входной двери.
До него дошло, что без пионерского галстука и в одних трусах, вообще не проехать через весь город на троллейбусе!

Как возвращаться?

И как рассказать о том, что гордость приёма в пионеры омрачена потерей «частицы окровавленного героями знамени»?

Если бы не детское восприятие мира, он просто впал в депрессию.

Потом подумав-потужив, вспомнил, что была суббота, а завтра ещё выходной и родители останутся ночевать на даче, занимаясь огородом, что быстро вечереет, и они начнут волноваться за сына, который должен давно приехать на автобусе…

Мальчик был голоден и подавлен.
Что же делать?

Надо попробовать пока не стемнело и не похолодало, переплыть Урал в тихом хоть и глубоком месте, решился он.

Серёжа спрятал одинокую сандалю в укромном месте, наивно полагая, что ещё может пригодиться и стремительно замерзая, тяжело поплыл на другой берег.
 
Было очень холодно, и вдвойне горько…

Европа приближалась медленно, но наконец, всё же под ногами пловец ощутил дно и из последних сил выкарабкался на крутоватый берег. 

Быстро-быстро, двинулся в сторону Дубков, почти бегом, постепенно согреваясь, часто озираясь, как трус и предатель, одновременно стыдясь и стесняясь встречных людей.

А народу-то уже на пути и не было никого, пройдя ещё километров пять, Серёжа в полной темноте добрался вдоль малопроезжей дороги до светящейся окошками дачи…

Потом были родительские хлопоты, объяснения, слёзы неудачника…
А потом вся и всякая жизнь…

Серёжа на тот момент даже не осознал, что он в день Пионерии заново родился.
19.05.13