Маньячка

               
По  Дворцу  спорта  разносились  детские  голоса  и  топот  ног  по  беговой  дорожке.  Тренировались  юные  лёгкоатлеты,  будущие  призёры  и  чемпионы.  Они  с  присущим  детям   усердием,  обгоняли  друг  друга,  пытаясь  привлечь  внимание  своего  тренера  и  получить   оценку   по  достоинству.

Анна  Ивановна: стройная,  симпатичная блондинка, тренер  ДЮСШ,  сидела  у  бровки  на  стуле  и  внимательно  наблюдала  за  своими  подопечными.   Она  изредка  посматривала   на  секундомер  и  фиксировала  результаты   в  тетрадь.   Когда  ей  что – то  не  нравилось,  свистела  в  свой  соловьиный  свисток  или  хлопая  в  ладоши,  кричала:

-  Время,  время…  Что  плетётесь,  как  черепахи?!
В  кармане   зазвучала  песня  «Верки  Сердючки».
         «Хорошо… Всё  будет  хорошо,  всё  будет  хорошо,  я  это  знаю,  знаю».
          Анна  вытащила  из  кармана  мобильный  и  вычислила   звонившего.  Звонила  подруга.

-  Я  Вас  слушаю… -  протянула  Анна  и  в  добродушной,  красивой  улыбке  растащила    пухленькие  губки  по  щекам,  словно  подруга  видит  её  улыбку и  наблюдает  за  её  движениями  и  ужимками  на  том  конце  связи.

-  Привееет… -  протянула  та.  -  Ты  что  не  заходишь?  Давай  сегодня…  у  меня  муж  в  командировке   и  Димку  посмотришь,  -  тараторила  она,  не  давая  Анне  вставить  слово.  С  подругой  Анна   виделась  последний  раз,   месяца  полтора  назад,  когда  та,   была  ещё  на  сносях.  Анна  неоднократно  собиралась  навестить  их  и  посмотреть  на  её  чадо,  но, вымотавшись  на  работе,  спешила  домой  к  мужу  и  ребёнку,   однако  дом  подруги   находился  в  двух  кварталах  от  Дворца,   и  порой  было  стыдно,  что  поленилась  сделать  пару  шагов  в  её  сторону. -  Захвати  бутылочку  винца.  Посидим,  поболтаем.  -  Сказала  подруга  и  затихла  в  ожидании  ответа. 

-  Хорошо…  После  тренировки  заскочу,  – ответила    улыбаясь,  Анна  и  хотела  конкретней  узнать  её  адрес,   «была – то  у  них  в  гостях  всего  один  раз,  на  новоселье  и  то  ночью»,  но  телефон  пикнул  и  утух.  -  Вот  чёрт!  -  расстроилась  Анна.  -  А  я  и  квартиру   не  помню.  Хорошо  хоть,   дом  с  подъездом  помню.  Так…  А какой  этаж? – вспоминала  она  натужно. – Кажется  шестой.  Дааа… Кажется… это  конечно  мираж,  однако  лучше  чем  ничего,  какая – то   надежда  на  успех  есть.

После  тренировки  распустив  детей  и  дав  им,  задание  на  дом,  сходила  в  раздевалку,  сменила  спортивный  костюм  на  джинсы  и  блузку,  кроссовки  на  туфли  со  шпильками  и,  уложив  в  небольшую  спортивную  сумку,  «наполовину  набитую  документами»,   одежду, закрутилась у  огромного  во  всю  стену  зеркала. Припудрила  носик,  подкрасила  губы  и,  убедившись,  что  выглядит  отлично,  накинула  ремешок  сумки  на  плечо.  На  другое  плечо,   повесила   дамскую   сумочку  и   направилась   в  магазин,  благо,   тот   находился   через  дорогу,  а  не  у  чёрта  на  куличках.
 
Купив   хорошего  сухого   вина  и   коробку  конфет  «Ассорти»,   добавив  груза  и   в  без - того  тяжёлую   сумку,   не спеша  зацокала   высокими   каблучками  по  асфальту,  привлекая  внимание   прохожих   своей   согбенной,  хрупкой,  фигурой.   На  людские  ухмылки  ей  было  плевать,  она  думала  о  встрече   и  тех  новостях,  которые  выложит  подруге,  как  яблочко  на  блюдечко.  Новостей  хоть  отбавляй!   Больше  месяца  не  виделись.
 
День  был  солнечный,  ясный,  припекало  как  в  преисподней,  ветер налетавший  порывами,  был  накалён  до  предела,  будто  на  тебя   в  парной  махали  веником,   приходилось   пробираться   у   края   тротуара   прячась   под  тенью  высоких  тополей  и  клёнов,   утирая  на  ходу  носовым  платочком  вспотевшее  лицо  и  шею.  Она  пожалела,  что  сменила  кроссовки  на  туфли,  ноги  от  ходьбы  затекли  и  ныли:  впору  снимай  и  топай  босиком.
 
« Теперь  до  Танюхи… - думала  Анна.  -  Там  переобуюсь».

Пролетев  два  квартала  до  желанной   многоэтажки,   очутилась  у    знакомого  подъезда.  У высокого  крыльца  стояла  гружёная  вещами  «Газель».   На  крыльце,   в  цветастом  сарафане,  стояла   полненькая,  курносая  и  круглолицая   девушка,  чем – то  напоминающая  «Матрёшку»,   с   виду  ей  было   лет  двадцать  пять,  как  и  Анне.  Она  с  каким – то  безразличием  наблюдала   за   людьми,   таскающими   из  «Газели»  вещи.  Казалось,   её  ничто  не  интересует   и  не  возбуждает  и  от  этой  прискорбной   жизни   ей  ничего  не  надо.
 
«Новосёлы».  – Подумала  Анна  и  вошла  в  подъезд.  В  подъезде  было  темно,  прохладно  и  пахло  сыростью,  как  в  склепе.  Походив  по  извилистому   тёмному  лабиринту  первого  этажа,   отыскала  лифт.  Следом  подошла   девушка   с  крыльца  и,  посмотрев  на  загруженную  Анну,  помогла  вызвать  лифт  -  нажав    кнопку.

  Ввалившись  в  обшарпанное  и  расписанное    фломастерами  и  авторучками  нутро  лифта,  Анна  прижалась  к  его  холодной  стене,  освободив  место  для   девушки.  Затем, сняв  с  плеча  спортивную,  оттянувшую   и   врезавшуюся  ремнем  в   плечо  сумку,  поставила  её  у  ног.   Подождала.   Девушка  стояла  у  входа  в  лифт,  как  вкопанная  и  всё  с  тем  же   безразличием  смотрела  на  неё,  как  на  пустое  место - заходить  и  не  думала.

-  Вы  едите? – не  выдержала  Анна.
-  Нет.  -  Ответила  девушка,  продолжая  смотреть   пустыми   глазами,  сквозь  Анну.

-  Странная  какая – то!  -  подумала  Анна,  -  А  может,  лифт  грузчикам  вызывает?  Чёрт  её  знает!  -  И,  нажав   кнопку  с  номером  шесть,  подвинув  ногой  к  дверям   сумку,  покатила  вверх.

Выйдя  из  лифта  на  шестом  этаже,  в  освещенное  солнцем  через  большое  окно  и  пропахший  свежей  краской   коридор,  оторопела:  все  двери  были   обиты   одинаковым  коричневым   дерматином  и  незнакомы.  Когда  она  сюда  приезжала,  в  коридоре  стоял  полумрак,  и   её  встречали   у  открытой  двери,  сейчас  всё  закрыто  и  нет  распростёртых  рук  подруги.   Встал  вопрос,  как  быть?  Недолго  думая,  она  поочерёдно  подходила  к  каждой  двери,  прижимала  ухо   к   холодному  дерматину,    надеясь  услышать  голос  подруги  или  писк  ребёнка.  Увы!  Немая  тишина.   Анна   была  в  растерянности,  а  стучать  в  каждую  дверь,  беспокоить  людей  и  выспрашивать,  не  решилась.  «Едем,  на  пятый,  может  там  что-то  знакомое,  увижу»? -  мелькнуло  в  голове,  но  и  на  пятом   тишина   и  ничего  знакомого.   Спустилась  на  четвёртый.

 После  сканирования  ухом,  как  акустик   сонаром,  очередной  двери  четвёртого  этажа,  услышала   щелчок   замка   и  металлическое   позвякивание  цепочки.  В  проеме   двери,   до  которой  она  ещё  не  добралась,  показалось  сморщенное  и  хмурое  лицо  старушки.  Когда – то,  наверное,  это  лицо  было  красивым.  Оно  и  сейчас  неплохо  выглядело:  чуть  продолговатое,  с  правильными  чертами,  ухоженное  -  европейское – скорее  польское,  как  у  Эдиты  Пьехи.  Старушка  подозрительно,  с  ног  до  головы  осмотрела   Анну,  её  набитую,  пузатую  сумку  и  злобно  крикнула:
 
- Чё  здесь  лазаешь  и  выслушиваешь?  Совсем  обнаглели!  Ничего  не  боятся!
- Я  подругу  ищу,  а  сотовый  сел  и  номер  квартиры  не  знаю, - стала    оправдываться   растерявшаяся  Анна,  пытаясь  при  этом  улыбаться.  Своими   подозрениями,  бабушка  её  нервировала,  и  улыбка  ей  удавалась  с  трудом.  Анне  совсем  не  хотелось,  чтоб  её  принимали  за  воровку  или  кого – то  ещё.  -  У  Вас,  здесь,  живут,  вот  такие – то  и  такие?  -   спросила  Анна,  описав  приметы  подруги  и  её  мужа.
 
-  Нет  здесь  таких!  -  проскрипела   старушка.  -  Ищи  в  другом  месте,  а  здесь  не  лазай,  а  то  милицию  вызову. - И  захлопнула  скрипучую,  как  и  её  голос,  дверь.

В  Анне  уже  гуляла  не  растерянность,  а  смятение:  она  устала   таскаться  с  сумками,  «выискивая  иголку  в  стогу  сена»,  также    боялась  прошататься,  «не  солоно  хлебавши».  А  здесь  ещё…  милицией  грозят.    Посмотрев  на  дверь  старушки,  на  глазок  в  этой  двери,  с  улыбкой  подумала:  улыбка  вот  только,  получилась  грустной,  совсем  не  располагающей   к  веселью.    «Бабуленька,  наверное,  в  глазок  таращится…  Пока   не   уйду,   от  глазка  не  отлипнет»!  -  Достала  сотовый,  вынула    батарейку  и   остервенело,  принялась  её  кусать,  в  надежде,  разогнать  электроны  в  этой  плоской,  маленькой   коробочке  и  хотя  бы  на  мгновение  продлить  жизнь  телефону.  Она  с  силой  давила  на  керамическую  поверхность,  даже  зубы  от  усердия  заломило.

Вставив  батарейку  в  телефон  - обрадовалась,  не  зря  грызла  -  появился  сигнал.   Чтобы  наверняка  поймать  связь,  решила  спуститься  на  улицу  -  в  здании   могут  быть  помехи.  Вызвала  лифт  и  поехала  вниз.  Между  третьим  и  вторым  этажами  запела   «Сердючка».   Анна   от   счастья   подпрыгнула,   с  силой  прижала  телефон  к  уху  и  закричала,   вернее,   завизжала  от  нетерпения:  при  этом  притопывая,  подпрыгивая   и  шоркая  колено,  о  колено.
-  Танюшка!   Говори  скорее  этаж  и  номер  квартиры!  Быстрее!  Быстрее!  - визжала  она,  -  У  меня  сотик  сел!

Узнав,   что   её   интересовало,  от  радости  порхнула  в  небеса.  Тут  лифт  со  стуком  остановился,  распахнулись  створки  и  взору  Анны,  нарисовалась   девушка,   вызывавшая   ей  лифт.  Она  стояла  всё  в  той   же   непринуждённой   позе,  скрестив  на  пышной  груди  пухлые  руки   и,   всё  с  тем  же  пофигизмом   смотрела  мимо  Анны.   Распираемая   в  это  время   счастьем  и  радостью,   что  связалась   с  подругой,   не  обращая   внимания   на   свои   слова  и  интонацию,   Анна  выпалила:   
-  Ну,  Вы  едите  или  нет?!  -   Это  у  неё  получилось  серьёзно  и   как – то  даже   обиженно.  Её  предложение  о  поездке   встрепенуло  девушку  и  вывело   из  того  сонного,  наплевательского  состояния  из  которого,  казалось,  она  не  могла  выбраться  вечность.   В  мгновение   ока,  девушка  изменилась  в  лице,  глаза  напугано  и  удивлённо  выкатились,  будто  бы  привидение  увидела.

-  Нееет!!!  -   не  своим,   каким-то  сдавленным,  грудным  голосом  выдавила  она  и  подалась  назад,  даже  руками  от  себя  воздух  оттолкнула,  показывая  всем  своим  видом  и  движениями,  что  ни  за  какие  коврижки   её  не  уговорить. 
-  Ну,  как  хотите!  -  сказала  всё  также  серьёзно  Анна,  мол:   «больше  не  жди»…  и  нажала  кнопку  шесть.  Когда  дверки   сомкнулись,   Анна   разразилась  гомерическим   хохотом,   вспомнив  удивлённое  до  испуга  лицо   девушки  и  свои  слова,   сказанные  от  радости.  В  такие  глупые  ситуации  она  ещё  не  попадала.  «Что  сейчас  в  голове  у  девушки? -  думала,  смеясь,  Анна, -  Наверное,  за  маньячку  меня  приняла,  специально  спустившуюся  за  ней  и  зазывающую   в  лифт.  А  что  ещё  у  неё  в  голове…  можно  только  догадываться.   Возьмет  не  хуже  бабушки  и  звякнет  в  милицию  или   с  дури   мужиков   крикнет».  Она  хохотала   до  квартиры  подруги  и  у  подруги  тоже  хохотали,  когда   поведала  ей   свою  историю.