Дитя вольной стаи

 Предутренняя серо-рыжая муть окутала город, когда Марина шагнула в квартиру. Обостренным звериным чутьем она поняла, что случилось нечто выходящее за рамки обыденного. На мгновение, замерев, она услышала ровное дыхание дочурки, суетливое копошение ненавистной свекрови, сопение собаки… и учуяла запах гари.
 И тот же миг все встало на свои места. «Кастрюля! Мясо!» Перед тем как уйти, она поставила варить мясо. И забыла!
 А что, бывает. Капризы памяти.
 Мягко, словно огромная кошка, Марина вскользнула в спальню. Она была пуста. Иначе и быть не могло, ведь муж работал «в ночь». Заползла под махровую простыню, натянула ее на голову. И затихла, как мышка. Предстоящее выяснение отношений вызывало чувство досады. Муж с его кодексом поведения настоящего мужчины, в крайнем случае, разразится тирадой о любви, доверии и чести.
 Марина тихонько хихикнула. Что он знает о любви? О той силе, что несет тебя по полям быстрее ветра. Силе, которая несет тебя во главе стаи, сметая все на своем пути. О той страсти, что толкает на смертельную схватку матерых самцов и дерзких юнцов. И все ради обладания предводительницей стаи. Ради нее – Марины.
 И все-таки червячок недовольства шевельнулся в груди. Сколько лет она вынуждена скрывать свои прогулки и вдруг такая досадная промашка. И уйти от мужа она пока не может. Только имеющий Громовой знак способен воспитать дитя свободной стаи. Вот годика через три…
 Марина рванула зубами угол подушки. А все из-за какой-то паршивой псины, что свекровь подобрала на улице. Она, псина, не может, видите ли, есть сырое мясо. Только вареное. Чтоб ей сдохнуть!
 Марина на мгновение задумалась, к кому относилось пожелание? И решила, что к обеим. Мало-помалу она задремала.
 Звук открываемой двери и цокот когтей по линолеуму вытолкнули женщину из омута тревожного сна. Она несколько раз глубоко вздохнула. Вот Валентин разулся, потрепал по загривку Габби, прошел на кухню. Набрал в чайник воды, поставил на плиту. Будить жену поцелуем и утренней чашкой сладкого чая давно стало традицией. По коридору прошлепала свекровь. Что за дурная привычка ходить босяком, так, дескать, ближе к земле. К радикулиту так ближе, дура старая.
 Марина почти зримо ощущала, как свекровь, распирает от нетерпения. Как же, ненавистная сноха наконец-то попалась. Вздохнув еще раз, Марина приготовилась к схватке. Свекровь по привычке все раздует до небес и постарается вылить на сноху как можно больше помоев. Старая сука!
 -Чаек своей мадаме готовишь?
 -Привет, ма. Похоже, вы опять поцапались. И что же вас мир не берет?
 Вражда между матерью женой доставляла Валентину массу хлопот.
 -Ну-ну! А не хочешь спросить, где эта шалава всю ночь шлялась? Если бы не Габби,- свекровь жалобно всхлипнула, - то передохли бы, как мухи. Я проснулась от собачьего воя. Вся квартира в дыму.
 -Постой-постой. Давай по порядку. Кто выл, какой дым и, причем здесь Марина?
 -Дурень, когда у тебя глаза откроются? Сколько раз я тебе говорила…
 -Ма,- повысил голос Валентин, - ты отвлекаешься.
 -Ну конечно, давай, ори на мать. Скорей бы сдохнуть. И отмучаться. Глаз бы мои на тебя не смотрели.
 -И все-таки что случилось?
 -А то.… С вечера у меня так разболелась голова, что я решила лечь пораньше. И попросила твою выдру сварить Габби мясо. Ты же знаешь, она уже старая…
 -Короче.
 -Ну, выпила я таблетку, легла. Аленка уже уснула. Просыпаюсь среди ночи, Габби воет, Аленка задыхается, а твоей. … А твоя про***** по кобелям бегает. Вот такие дела. Я тебе говорила…
 -Угомонись. Разберемся.
 Легко подхватив поднос с чайным сервизом, Валентин вошел в спальню. Марина слышала все – от первого до последнего слова. Но прикинулась спящей. Валентин опустил поднос на зелено-бурый ковер. Присел на краешек кровати. Лицо лежащей перед ним женщины дышало спокойствием, лишь кончики ресниц подрагивали. Да на верхней губе проступили капельки пота.
 -Нам нужно поговорить. Тепло, ласково. Ресницы затрепетали, как крылья мотылька. С замиранием в сердце Валентин ожидал, когда распахнется серо-зеленая бездна, и он вновь, как пятнадцать лет назад, захлебнется от восторга и ужаса. Восторга обладанием этой удивительной женщиной. И ежеминутного ужаса ее потерять.
 -Как отработал? – потягиваясь, промурлыкала Марина.
 Из-под простыни выглянул ее левый сосок. Упругий, дерзко рвущийся ввысь. Валентин не мог не восхититься грациозностью, с которой Марина сделала ответный ход. И, тем не менее, добавив строгости в голос, он потребовал:
 -Где ты была ночью?
 -Какой, милый? – шаловливо поинтересовалась Марина.
 -Этой! Этой ночью!
 -Ах, этой. Гуляла. Был такой чудесный вечер, вот я и решила…
 -Не морочь мне голову. Ты стала задерживаться с работы. Внезапно полюбила гулять по вечерам с собакой, а теперь вдобавок еще и ночные прогулки. Ты что, меня за идиота держишь?
 Марина резко села на кровати, поддернула до подбородка простыню. «Пора менять тактику. Лучше признать наличие любовника, чем открыть тайну Подлунного народа».
 -А ты как считаешь? Работаешь-работаешь, а толку нет. Денег в семье все время не хватает.
 -Извини, воровать не научился.
 -А чему ты научился? По дому помощи от тебя никакой.
 От возмущения Валентин не нашелся, что ответить.
 -Я бы тебе все простила, но ты даже в постели меня не устраиваешь. То ты устал, то сидишь всю ночь, уткнувшись в этот чертов компьютер…
 Хлесткая пощечина швырнула Марину к стене. На глаза навернулись слезы. Бледного, как штукатурка, Валентина трясло от бешенства. Сила Громового Знака возросла стократно.
 Дверь приоткрылась, и в проеме появилась мордашка четырнадцатилетней дочери.
 -Алле, предки. Вы че шумите?
 -Все нормально, - одновременно произнесли Валентин с Мариной.
 Переглянулись.
 Дочь, пожав худенькими плечиками, ретировалась. За долгие годы совместной жизни супруги понимали друг друга с полу взгляда. Марина выиграла схватку.
 -Почему Аленка не в школе?
 -Здрасте. Очнулся. Сегодня выходной.
 -Зато мне еще две смены пахать. Так что выметывайся из кровати.
 Марина демонстративно отбросила простыню. Никакого белья она не признавала. Пожирая жену глазами, Валентин стиснул зубы. Знает ведь чертовка, что он готов душу заложить за нее, и этим безбожно пользуется. Накинув халат, Марина с независимым видом удалилась.
 Валентин, со всей дури, врезал кулаком в стену. Острая боль мгновенно пронзила плечо. Он обхватил голову руками и зарыдал.
 -Мам, а че папка такой злой?
 -Не выспался.
 -Мам, а когда я вырасту, ты возьмешь меня с собой?
 -Куда?
 -На волю!
 -Сначала подрасти
 -Мам, а ты папку любишь?
 -Не задавай глупых вопросов.
 -Глупых не глупых, но я же вижу, что ты его используешь. Скажи, ты с ним живешь ради меня?
 -Не выдумывай. – Марина встала и направилась к балкону.
 -Мам, а как нас люди зовут?
 Стремительно обернувшись, Марина застыла, как изваяние. Она напружинилась готовая к прыжку. Сквозь хищный прищур, вперилась в дочь глазами. Та ей ответила прямым, не менее твердым взглядом. И в этот момент Марина поняла, что дочь готова влиться в стаю. Не предводительницей, нет. Этот титул Марина еще не готова уступить. Но как равная среди равных.
 -Люди нас зовут Арысь-поле, но твоему отцу об этом незачем знать…