Стерва

Виктор сидел в баре и пил вино не из дорогих марок, но довольно приятное на  вкус. Он сидел, медленно потягивал из бокала, растягивая удовольствие.
– За ваш столик можно присесть? – раздался знакомый голос из-за его спины.

Он оглянулся и увидел капитана теплохода в штатской одежде. Рядом с ним стояла молодая женщина, чем-то похожая на капитана. «Очевидно, дочь».

– Да, да! Пожалуйста! – любезно пригласил Виктор, хотя почти все столики в баре были свободные.

– Это как раз тот молодой человек, о котором я тебе рассказывал, – сказал капитан, обращаясь к своей спутнице и усаживая её рядом с Виктором.

– Эдуард, закажи мне бокал шампанского и шоколадку, – попросила она.
– Хорошо, Люся, – ответил Эдуард.

– Теперь вы знаете, как зовут нас, – сказала Люся, обращаясь к Виктору, – а Эдуард говорил, что вы Виктор. Так что мы познакомились и нет необходимости представляться, – и Люся, повернув голову и пристально посмотрев Виктору в глаза, непринужденно улыбнулась.

– Очень приятно, – ответил Виктор и, в свою очередь, улыбнулся.
Эдуард подозвал официанта и сделал заказ. Официант тут же принёс три прибора и расставил их на столе.

– Если третий прибор для меня, то напрасно, я уже поужинал, – заметил Виктор, ерзая на стуле.

На замечания Виктора никто не отреагировал. Официант, тем временем, расставлял заказанное. На столе появились грибочки в маринаде, овощные салаты, бифштекс с жареной картошкой, небольшой графинчик с коньяком и бутылка шампанского в ведёрке со льдом. Капитан заказал сладкое, кофе, фрукты и попросил счёт. Официант подсчитал и положил счёт на блюдечко. Взглянув на счёт, капитан извлёк из сумочки пять купюр достоинством по десять долларов и, положив на счёт, заметил, что сдачи не надо.

– Я, в общем-то, сыт, – сказал застенчиво Виктор.
– Хорошо, раз не хочешь сейчас, то скажу официанту, пусть завернёт тебе с собой, – пошутил Эдуард, разливая коньяк по рюмкам.

Хотя Люся заказывала шампанское, но первая подняла рюмку с коньяком и провозгласила тост за знакомство. Мужчины поддержали. Выпив, все дружно принялись активно работать челюстями. Допив коньяк и освободив тарелки от второго, капитан заявил, что ему пора принимать командование теплоходом.

– А вам, Виктор, придётся развлекать Люсю, но имейте в виду, что в десять часов вечера в носовом зале теплохода начинается развлекательный концерт артистов эстрады. Я предупрежу массовика, чтобы он организовал вам столик недалеко от сцены, – и капитан, не дожидаясь кофе, раскланялся.

Уход Эдуарда вызвал отчуждённость в отношениях Виктора и Люси. Им стало не о чем говорить, разглядывая пустые тарелки. Когда официант принёс кофе, они оживились. Посмотрев на часы, Люся попросила официанта отнести в каюту бутылку шампанского, сладости и фрукты, дав ему ключ. Официант, взяв всё, ушёл, а они принялись пить кофе.

– Вы женаты? – поинтересовалась Люся, переливая себе кофе Эдуарда.
– Был, но жена погибла, провалившись под лёд, оставив двух детей.
– Сочувствую! Но нам пора на концерт, – предложила она, – но в начале дождёмся официанта с моим ключом от каюты.

Вскоре вернулся официант и положил ключ на стол. Не поблагодарив официанта, Люся встала и, не взяв со стола ключ, направилась к выходу.
Поблагодарив официанта, Виктор взял ключ и пошёл за своей новой знакомой, раздумывая над тем, почему она не взяла ключ. «Здесь дело не чистое», – подумал он. В концертном зале все столики оказались заняты, на отдельных креслах сидело по два человека. Часть зрителей пристроилась к стенкам, а часть – заняла проходы.

Концерт не начинался, хотя стрелки часов перевалили за 22 часа. По залу ходил официант и предлагал стамбульское мороженое и воду. Массовик, увидев Люсю, пригласил их к столику, убрав с двух кресел музыкальный инструмент. Люся, садясь в кресло, шепнула Виктору:
– Возьми мне мороженое, – и, не дожидаясь ответа, она подозвала официанта, заказав мороженое и воду.

Официант принёс в вазочке мороженое и открыл воду, поставив стаканчики, и протянул Виктору счёт на три доллара и 50 центов. Виктор выложил четыре доллара, официант дал сдачу 50 центов. «Хватит хоть в заграничный туалет сходить, если приспичит», – подумал он, пряча сдачу в карман.

Люся с удовольствием поглощала заморское мороженое, а Виктор, налив стамбульской воды, испробовал её, но она оказалась обычной газированной водой.

Зрителям надоело ждать, и они принялись хлопать в ладоши, вызывая артистов. Концерт начался с частушек-нескладушек. После каждого выступления зрители не громко аплодировали, подбадривая артистов.

Люся ёрзала в кресле, поправляя нижнее бельё. Он боковым зрением наблюдал за ней. Она была старше его, но не намного. Однако по сравнению с капитаном казалась молоденькой. Неожиданно она извлекла из сумочки перчатки и бросила их на стол, а, наклонившись к нему, как к своей подружке, доверительно сказала:
– Знаешь, я должна переодеть пояс, а то пряжки втыкаются в ноги, сидеть неудобно, проводи меня.

Когда закончилось очередное выступление, они вышли, оставив перчатки на столе, как залог, что они вернутся, а кресла заняты. Взяв Виктора под ручку, она повела его и, как близкому человеку, стала рассказывать о своих приключениях.

– Эдуарда я знаю давно, он плавал первым помощником капитана у моего мужа на грузопассажирском пароме. Мы с Эдуардом стали любовниками.
– А Эдуард, что, моложе твоего мужа?
– Зачем? Что ты! Эдуард старше мужа на десять лет, но он не скупердяй. А когда Эдуарду предложили должность капитана теплохода «Тарас Шевченко», то я ушла от мужа к Эдуарду, устроившись женским парикмахером на его теплоходе.

Виктор шёл и думал, что Люся хорошая вертихвостка. Таких женщин он знал, с их нехитрыми секретами, как соблазнить мужчину.

Холл в капитанской каюте был просторным с библиотекой и большим глобусом в углу, но такого беспорядка в помещении он ещё ни разу в жизни не видел. В основном, всюду валялось женское бельё, какие-то коробки от обуви и шляп. Кругом лежали раскрытые книги, и можно было подумать, что человек десять читало их, а затем читатели одновременно вышли покурить, оставив ручки, карандаши и листки исписанной бумаги. Однако Люсю это не смущало. Она сбросила туфли посреди холла и, ступая по красивому ковру, подошла к застенчиво стоявшему у входа Виктору. Она подставила застёжку-молнию на спине к нему и попросила расстегнуть. Виктор не собирался заниматься с ней любовью, но расстегнул, опустив замок молнии до её мягкого места. Люся, стаскивая с плеч платье, вылезла из него, как змея из шкуры. Её голое тело прикрывал красивый бюстгальтер, выполненный ажурной вязкой, а её талию опоясывал такой же пояс, поддерживая чулки из паутинной нити. Под поясом не оказалось трусиков, как обычно носят женщины.

– Красивое на мне бельё? – спросила она, не оборачиваясь. – Это мне подарил Эдуард. Такие предметы женского туалета носят зажиточные француженки.
– И тоже без трусиков?
– Я этого не проверяла, – и она повернулась к нему.

Красные сосочки её пышной груди выглядывали через отверстия ажурного бюстгальтера. Невольно он опустил взгляд вниз и увидел аккуратно подстриженный волос, прикрывающий её лобок.

– Это ты сама так умеешь ухаживать за своим лобком?
– Что ты! Это делает парикмахер, а затем он феном укладывает пышную прическу и покрывает лаком, чтобы дольше сохранялась, – ответила она, демонстративно красуясь.

Такую прическу лобка он видел впервые, поэтому воскликнул:
– Теперь понятно, почему ты не носишь трусики. И с таким ёжиком любовью не позанимаешься, помнёшь! Сколько же стоит так ое произведение.
– Дело не в деньгах, хотя это стоит 36 долларов. – А любовью заниматься можно, но только особым методом.

Задумавшись на секунду, Виктор спросил:
– Сзади, что ли?
– Нет спереди, но не по-мужицки. Давай, я тебе покажу.

Виктор растерялся от её предложения, часто моргая и не понимая, что она ещё выкинет. Она подошла к нему вплотную и он, как говорится, не успел и глазом моргнуть, как оказался с оголённым задом. Его мужское достоинство напряглось. Она, подхватив его и расставив пошире ножки, ввела его головку в свою «маму». Перехватив руками его бёдра, она удерживала себя на некотором расстоянии от него так, что он животом не касался её причёски лобка. Ему казалось, что он вот-вот выскочит из неё и попытался прижаться ближе, но она, как пружинная, регулировала расстояние между ними, хотя своей грудью терлась о его грудь. Манипулируя им, не давая глубоко войти в себя, она распалялась в страсти любви, громко сопя. Он, не привыкший к такому способу любви, чувствовал неудобство в близости, но тоже распалялся. Доведя себя и его до экстаза, она в самый последний момент выдернула его из себя,  он пролил свое семя на пол.

– Чуть было не прозевала, увлеклась, – заметила она, бросив тряпочку на запачканный ковёр и протерев его ножкой.
– Ну и вытворяешь ты! – воскликнул он, приходя в себя.

Она, семеня ножками, убежала в ванную. Он, натянув брюки, зашёл в туалет. Выйдя из туалетной комнаты, он огляделся. Из холла была видна просторная спальня и кухня. «Да, эта каюта получше, чем мой «люкс», – подумал он, почувствовав себя неудобно в каюте, и решил подождать её в коридоре. Дверь оказалась не запертой, он вышел в коридор и столкнулся с Эдуардом. Капитан шёл в каюту, неся в руках пачку бумаг. Перед Эдуардом ему было неудобно за случившееся.

– Разве вы не на концерте?
– На концерте мы, но мне очень неудобно перед вами за вашу сожительницу, которой взбрело в голову похвастаться вашим ажурным подарком нижнего белья, за одно и прической на лобке, а также продемонстрировать новый метод любви.

– Фу, стерва! Опять принялась за старое, – и капитан зашёл в каюту.
Виктору не было жалко Люсю, а капитана – наоборот. Поэтому он и решился на откровение с капитаном, чем бы это ни закончилось. Постояв и подумав, он отправился на концерт. К его удивлению их места оказались не заняты, хотя зрителей значительно прибавилось и ему с трудом удалось протиснуться к своему столику. Он понимал, что Люся теперь не придёт на концерт. Но минут через двадцать она появилась в том же платье. Мокрым платком она прикрывала левый глаз.

– Что случилось? – спросил Виктор, ехидно улыбаясь.
– Представляешь, я выхожу из ванной совсем нагая и кричу: «Виктор, посмотри на мой новый наряд» – а вместо тебя стоит Эдуард, я и заработала синячище под глаз.

– А что он тебе сказал? – допытывался он.
– Сказал, чтобы я в этом наряде шла на концерт, но я оделась и пришла.

– Любит, значит, тебя Эдуард, раз не выгнал.
– Ох, как любит! Правда, кулак у него крутой, – и она вздохнула. – Было бы за что? А то так, малость побаловалась.

– Он тебя лет на двадцать старше?
– На двадцать восемь, – уточнила она, вздыхая.

К концу концерта вся левая щека у Люси посинела, а вместо глаза виднелась узенькая щель. Около каюты капитана Виктор не выдержал и предложил:
– Может мне ещё раз зайти к тебе, всё равно теперь некому будет показывать свою оригинальную прическу на лобке.

– Ты, что хочешь, чтобы у меня и правый глаз не открывался! – всерьёз воскликнула она, испугавшись и впорхнув в каюту, хлопнув дверью, и защелкнув замок.