Дело было летом

- Спрашиваете, какой помню из жизни самый веселый эпизод. - Губы собеседницы тронула улыбка, собрав морщинки в уголках глаз. Взор стал задумчив, уставившись в одну точку, словно видит сквозь стены, толщу земли. Медленно продолжила, вытаскивая картины воспоминаний. – Был забавный случай, когда работала секретарем исполкома. Подруга Люся Лаптандер тогда была кассиром. Я сама молодая, бойкая, энергия бьет ключом. А отправили нас летом в июне или июле в командировку с Геннадием Павловичем в колхоз им. 50-летию Октября деревни Андег. Председатель напоследок сказал: «Тамара Ивановна, пожалуйста, присмотри за Генкой, а то родные сильно ругаются за его неподобающий вид. В общем, ты меня поняла». Понять председателя было не сложно, так как каждая командировка с Генной заканчивалась больной головой на утро. В тот день мы как обычно отплыли от Нельмин-Носа в соседнюю деревню, выдать зарплату, собрать обязательную страховку на дома, налоги. Я была уверенна, что день пройдет по плану. Но вышла ошибка. Тогда…

        Лодочный мотор орет на всю реку Печеру, лодка «Прогресс – 5» режет утренние холодные волны. Берега проносятся сплошной зелено-коричневой линией. Если напрячь зрение, то можно рассмотреть проплывающие тесные ряды кустов ивы, ковры травы, торчащие из земли кривые корни. Но быстро пропадает интерес оглядывать одно и то же, да и начинает мутить. Природа не спешит к изменениям.

Лодку потряхивает, мужик за рулем грызет спичку, весело поглядывает на двух сжавшихся от встречного ветра женщин.

Взволнованная Тамара прокричала на ухо подруге:
- Хорошо если успеем до трех управиться, чтобы обратно вернуться! В прошлый месяц как-то дурно получилось, уехав на второй день!

- Да! На работе дали втык за дисциплину! – Строго согласилась круглолицая Люся.

- Чего-чего?! – Геннадий широко улыбнулся, показав желтые зубы. – Все будет в порядке! Можете положиться на меня! Главное вы дела делайте, а тяжести беру на себя!

- Чего развесил уши! Председатель узнает твои выходки! Тогда солоно придется непутевой головушке! Точно гладить не будут! - Сузила глаза Люся, как будто навела прицел и близок выстрел расплаты. Сухо пригрозила. - Смотри не подведи на этот раз товарищ Павлович!

- Хвастаться нехорошо! - Добавила смуглолицая маленькая Тамара.

- Что вы! Я кристально честный человек, ответственность так и прет из всех щелей! - Геннадий вскинул брови, излучая искренность.

- Что прет и из каких щелей не знаю. - С сарказмом проговорила Тамара на ухо Люсе и многозначительно покачала головой.

- Кто еще мог нас отвести? Не знаю. Я не верю другим ребятам. - Ответила Люся, показав взглядом на черную кожаную сумку.

Лодка ловко лавирует между стенами сеток, объезжает мели. По берегам жмутся стайки чаек, некоторые высоко в небе выглядывают в цветущей воде блеск рыбьей чешуи. Из прибрежных кустов вырвалась пулей перепуганная утка, стремглав уносясь над противоположным берегом. Геннадий сыто оглядывает вылетающих уток, мысленно взвешивает вес, щупает бока, сколько жира, вкусно ли будет суп из кряки. Медленно поток мыслей перешел на рыбу. Спровоцировали расставленные сетки и голодный крик чаек. Грустно подумал, что не работа то точно бы сегодня уплыл на рыбалку к Трем Буграм. Уха из щуки с нарезанным лучком и щепоткой манки - это музыка вкуса, объедение. Невольно вздохнул, задвигался кадык.

- Опять мечтаешь о стакане! - Напряглась Люся. - Зря села рядом с тобой! Тамара спокойней, вытерпит твои глупости!

- Почему сразу стакан! - Возмутился Геннадий. Мечтания об ухе развеялись дымкой под резкими словами кассира. - Грубые вы Люся Григорьевна! Бухгалтерия превращает жизнерадостную девушку в сухарь!

- Чего?! - В один голос воскликнули женщины, широко распахнув глаза.

За жаркой болтовней не заметили, как вдали появились домики соседней деревни Андег. Успели проморгать блестящие бочки ГСМ, махающих людей с берега.

По длине всего песчаного берега у деревни стоят почти впритык лодки. Гена загодя заглушил лодочный мотор и профессионально протиснулся на кусок свободного места. Лодка проскрипела днищем по песку и гальке, села, провалившись.

- Ну. Лазьте барышни и прыгайте на берег. Я пока подниму мотор, вытащу весла. - Медленно начал объяснять коллега, оглядывая соседние лодки, берег, дома, выискивая знакомых рыбаков, у которых всегда есть что-нибудь горячительное в припасе.

- Не дуры, знаем! Тамара, пожалуйста, подай сумку. – Люся перелезла через лобовое стекло, перевесив лодку на правый бок, вода заплескалась, забулькала.

- О! Местный председатель идет встречать. - Увидав друга вдалеке, Гена помахал рукой.

- А как же! Приехала Люся Николаевна с заветной сумкой! – Тамара гоготнула.

- Прихватите, пожалуйста, весла. – Как ни в чем не бывало, сказал Геннадий.

- Еще чего! Таскать весла нам не хватает, работы совсем нет. – Едко выговорилась Люся, покраснев лицом. – Ты для чего командирован? Чтобы языком пустомелить!

- Донести жалко до бабки. Там вы чай пьете, дом близко от берега. Здесь же у весел появятся ноги. - Гнул свою линию Геннадий.

- Вот какой лежебока! - Гавкнула Люся. – Нам таскаться с веслами по всей деревне?..

Прогудел подошедший председатель, прервав спор:
- Здравствуйте дорогие красавицы! Слышу шум, а драки нет!

- И вам привет Григорий Федорович! - Расплылся в улыбке Геннадий.

- Здравствуйте. - Хором ответили женщины, взвалив по веслу на плечо и выжигая взглядом дырки в теле у Гены.

- Рад вашему приезду! В такие дни настроение ничего не испортит. Даже пасмурная погода покажется солнечным днем! – Григорий сам же и расхохотался над своими словами.

***

Тамара Ивановна на пару секунд затихла, только блестят глаза. Наверное, почудился звук, но невольно представил, как в голове Тамары жужжит старенький кинопроектор, крутится кинопленка, яркий луч ложится на белое полотно, где бежит фильм того лета. Чем дольше вспоминает, тем явственно ощущается исходящее тепло, внутренний свет от пожилой женщины, ветерана труда. Даже в это время наступает молодость.

Прокашлявшись, продолжила:
- Ох, Гена, эдакий еще тип. Как успевал устроить балаган? При председателе как то было неудобно отчитывать коллегу, да и мог обидеться просто напросто. Я с Люсей отнесла ненавистные весла к бабе Вале. Сначала Валя приглашала к столу, выпить чаю с дороги, но это ведь осоловеть от набитого пуза. Получится безобразие с перекошенным лицом, слипшимися веками и бесконечной зевотой. Вместо работы о выдачи зарплаты будет думаться, где бы прилечь на боковую и прикорнуть. – Тамара облизнула губы и непроизвольно вытерла тыльной стороной ладони. – Извини, пересохло во рту. Утренний спор с Геннадием забыли быстро. Люся человек легкий, поворчит и остынет тут же. Мне было некогда. Полдня оторвала работа. Рутина, мелькающие лица работяг, разговоры, разговоры. Еще постоянно мешали комары. Устала шею хлопать, локти, коленки. И вот мы засобирались в обратную дорогу…

***

- Все, спасибо, Валентина. Напоила, накормила, стараешься еще уложить, но нам надо домой. – Твердо протрещала Тамара.

- Что вы! Пустяки. – Улыбнулась, наморщившись, баба Валя желтый одуванчик с хороводом цветом на платье.

- Наглеть тоже нельзя. – Протяжно добавила Люся, доедая остатки бублика, допивая чай.

- Все! Люся подъем, а то на нас не напастись. – Тамара выползла из-за стола, живот отозвался сытой тяжестью.

- Выйдем, подышим свежим воздухом. – Засобиралась Люся, жирные губы вытерла платком.

Про Геннадия забыть забыли, где он, чего делает. Взяли весла, десять минут благодарили Валю. Как за калитку вышли, так и двинулись на берег к лодке. Домой пора.

- Что-то никого не вижу. – Вслух подумала Люся.

- Так-то договаривались на три часа. Геннадий должен помнить. – Сощурив глаза, Тамара выглядывала коллегу между домов.

Женщины встали у лодки. Весла положили на землю, ожидая Геннадия. Минута прошла, вода плещется о берег, ветер весело треплет волосы, надоедливо звенят комары. Вздохи начались на пятой минуте. Захотелось обеим женщинам трехэтажно выругаться, опять этикет и моральные черты не позволяли выговориться вслух друг перед другом. Если только за углом в темноте, чтобы не видели лица и не своим голосом. Это дядям Васям и Петям можно матерно ругаться при народе, выдыхая клубы перегара, как дракон с больным животом.

- Где и какого черта носит Геннадия! – Вскипела, в конце концов, Люся.

- Безобразие! – Вторила Тамара.

Прошло еще пятнадцать минут, за которые пару раз рядом пробегали дворняги, обнюхивая каждый угол, ямку, по речке проплыли рыбаки в деревянной лодке, следом пикировали стремительные чайки.

- Идем к Вале. - Предложила Люся.

- Не будем больше ждать Геннадия. Показывает себя не с лучшей стороны. - Тамара вскинула подбородок, зачесались костяшки кулаков. – Схлопочет по кочану. И чувствую от моей руки, получит тумака, начальство не успеет с наказанием.

Снова взвалив нелегкие весла на плечи, и потопали по тропинке вдоль берега, между домов к бабе Вале. Дом Вали как раз построен в удобном месте, чтобы просматривать дальний берег, проходящие тропинки и бурлящую андегскую жизнь. Только бросили весла в огород, как рядом с калиткой объявляется в обнимку с председателем Геннадий. Наверное, за гнетущими мыслями не замечали, что происходит вокруг. В такие моменты и ревущей сирены не слышно под ухом. У обоих лица красные, рты шире ушей, горланят песню.

- Ой, мороз, мороз!.. Эх!.. Не морозь меня!.. Эх!.. И моего коня!! – На последнем слове, наверное, собирались затянуть песню, печально, выдавливая слезу, но два голоса выдали насморк старого осла с расстройством желудка.

- Что такое творится! – Взорвалась Люся громогласно, уперев руки в бока, сумка повисла подобно боевой булаве.

- Я почти нормальный! – Быстро среагировал Григорий Федорович, Геннадия опер о забор, живые глаза мигом просканировали соседние дворы на признак подглядывающих. Сплетники минус в авторитете. Принялся оправдываться. – Ходили на ферму, потом в контору, потом заглянули ко мне на чай…

- Хватит! – С ноткой металла прогрохотала Тамара. - Геннадий что вы наделали?! Иээх! Нам же сейчас надо домой!

- Партия не потерпит злостных выходок! – Бухнула Люся.

- Я трезвый! Мы сейчас же соберемся домой. Мне завести и… быть в Нельмине раз плюнуть. – Замедленно, но четко проговорил окосевший Геннадий.

- Люся, Тамара у вас все в порядке? – На крыльцо вышла Валя божий одуванчик. Одного взгляда на двух товарищей хватило понять чего к чему. – Ночуйте у нас. Чего с пьяным ехать.

- Спасибо за заботу, но ждут домашние. – Покачала головой Люся.

- Если чего приходите ко мне. Не дело с пьяным, не дело. – Валя поохала, поахала, читая нотации, и скрылась за дверью.

Выпустив пар, но не злость женщины отрезвили тирадами мужиков. Весла на плечи и бодро унеслись первыми на берег, мужики ковыляющими походками остались в хвосте.

- Почему так долго идут?! – Люся закусила губу.

- Вон появились. Не спешат долголапые. – Съязвила Тамара, передразнивая походку Геннадия.

- Прошу извинения за помятый вид друга. - Григорий Федорович широко улыбнулся, излучая само обаяние. Змеиного угара как не бывало. – Всю вину беру на себя. Сами понимаете, как редко встречаемся с хорошими людьми, которые могут понять, вести беседу с нужной волной. А так охота, чтобы иногда кто-нибудь поддерживал морально. Вот женщинам, девушкам можно плакаться в жилетку, а нам никак нельзя. Только выдавливать скупую слезу… и то по праздникам...

- Мы поняли! Не нужно долго объясняться. – Скривилась в лице Люся.

- Вот и ладно. А то думал откупаться букетами цветов и коробками конфет. – Григорий зажмурился от удовольствия, как кот после сметаны.

- Шутите! Какие цветы, какие конфеты! – Задохнулась от возмущения Тамара. – У нас свои методы лечения. Про чай и беседу забудьте, дела хозяйские. Но воспитывать обязательно, чтобы не распускались зазря. Вашей жене тоже все расскажем!

- Боже мой! Ей, пожалуйста, ничего не говорите. Лидочка очень сердечная, воспринимает близко к душе.… Э.… Говорите, что вам сделать. - Стушевался Григорий, утерев пот со лба рукавом брезентовой куртки.

- Можете идти спокойно домой. Пока устное замечание. - Люся с каменным лицом сняла общее напряжение, но показала глазами, что с огнем шутки плохи, как и с ней.

- Ой, спасибо, голубушки! Целую ручки и до свидания. - Григорий исчез тенью с берега, словно растворился в воздухе.

- Гриша! Не оставляй меня с двумя пираньями! - Убито прокричал Геннадий, хватаясь за сердце.

- Заводи мотор Гена! - Хором скомандовали женщины, взгляды полыхают священным пламенем, что может очистить Землю разом от малоприятных элементов.

У Григория началась икота, в лодку заполз на двух кривых. Комаров стало еще больше, словно слетелись со всех болот. Воду вычерпывал с проклятиями на насекомых, "Вихрь" дергал и дергал, пока не лопнул дергач.

- Ё мое! Огрызок остался. Я до Гриши просить дергач. - Геннадий куртка на распашку, пот скатывается градинами, затылок и спина, как аэродром для кровососов.

***
        Нахохотавшись на две минуты, Тамара Ивановна глотнула чаю. Тишина разлилась по залу, только в окно стучит ревущий ветер. Утерев губы, продолжила:
- Гена не просто так побежал к Григорию Федоровичу за дергачом. Мы же доверчивые опять весла на плечи и к Вале. Молодыми были, не слушали стариков. Что нам дало ожидания Гены на улице? Одни укусы, чесание и скверное настроение. Где-то между домов промелькнет мужик, мы бежим оголтелые на берег, а там пусто. Обратно к Вале и снова к лодке. На пятый раз объявился Гена и сказал на ломанном русском языке: «Все сделали, можно плыть!». На нас навалилась жуткая усталость, даже не ругали изрядно набравшегося коллегу, не было сил. Наверное, нервы зашалили, так как Люся неудержимо хохотала по дороге к лодке. Сначала было похоже на истеричный смех. Хотела бежать за доктором, чтобы вколола успокоительного лекарства, но и самой чуть не заклинило челюсть…

- Люся перестань смеяться! - Засмущалась Тамара за смех подруги, как будто это она хохочет дико.

- Не могу! Живот болит! – Люся с красным перекошенным ртом от улыбки волочит весло по земле, не в силах нести.

- Смеяться полезно, продлевает жизнь. – Промямлил Геннадий, показав указательным пальцем вверх.

- Иди, давай! – Возвысила голос Тамара.

На лодку загнала Геннадия, Люсю почти привела в чувства. Несчастные весла поставили на место. Стали ждать, когда Гена заведет мотор. Дела его шли худо-бедно. Дергает и дергает, затарахтит «Вихрь», мы ползем в лодку, усаживаемся, и глохнет железо. Выползаем, Гена снова заводит, зашумит мотор, лезем в лодку, глохнет. Матов с руганью на весь берег. Из ближних домов заинтересованно выглядывали в окна жители, от любопытства уши вытягивались в локаторы. Даже прокопченные матерщинники-рыбаки вытягивали уши локаторами, чтобы намотать на ус новые ядреные слова, как протертые и не стиранные портянки солдата. За этим безобразием не заметили, как подплыла баржа.

Чем дольше Геннадий возился с мотором, тем сильнее хмелел так, что толку от него было никакого. Тут появился андегский учитель труда, усатый дядя Паша.

- Ого! Здравствуйте гости дорогие. В Нельмин-Нос собрались?

- Как видишь, пытаемся уплыть! – Не поворачивая головы, ответила Люся.

- Товарищ подкачал или накачался. – Сострил Павел, стрельнув зубами из-под усов. – Давайте вам помогу, а то человек руки еле-еле поднимает.

***

Учитель андегский молодец. Добросовестно помогал, три раза заводил лодочный мотор, но от Гениных действий возмущенно глох. Павел развел руками, посоветовав где-нибудь переночевать, показав на наручные часы:
- Все, больше помочь ничем не могу. В школе вечерние занятия, нужно бежать, проверять уроки ребят.

- Спасибо на этом товарищ Павел. Успехов с детьми! – Послала напутствие Люся.

Женщины в сердцах плюнули на коллегу, и решено было плыть с завтрашнего утра. Валя встретила их на пороге теплым взглядом, что все понимает, что наперед видела ошибки и подводные камни.

- Глупые мы, мышлением не отличаемся от куриц! – Убито занялась самоедением Тамара.

- Не кори себя. – Валя поставила перед Тамарой и выжитой от смеха Люсей дымящиеся чашки со сладким чаем. – Пейте и кушайте. Я вам постели заправила, отдохнете. Геннадий с утра будет нормальный, тогда сможете уехать домой. Когда молодые всегда характер горячий. Часто обжигаемся на ошибках, просчетах, планах. Конечно, расписывать день наперед тоже надо, воспитывать в себе дисциплину, силу воли, но все равно что-нибудь выйдет по-иному. Здесь уже срабатывает жизненный опыт. Ситуаций много и похожи, как пасхальные яйца. Главное духом не падать. А то сломаться можно. Кушайте, кушайте. Вот жил здесь Степаныч, да вы его знаете, огромный дядька, силы немереной. Все получалось у него, работа, семья, а как попалась проблема неразрешимая, бился, колотился и сдался.

- Спасибо. – Промямлила с набитым ртом Тамара. Представила, как они на следующий день пошли в контору получать Геннадия, потом полтора часа до Нельмина. Мысли о дороге домой плавно перетекли в картинки наказания, истязания нерадивого коллеги. Как начальство на общем совете ругают Гену. Как ее награждают медалью. Жители восхищены ею, радуются. Фантазии в голове разыгрались, одна красочнее другой. Взгляд затуманился. На том Тамара и успокоилась.

***

Почувствовать изменения в разговоре было невозможно, так как уроки от собственных набитых шишек лучше запоминаются. Так сказать на всю жизнь. И вспоминая невольно от прошлых чувств, изменяется тембр голоса сейчас. И поэтому Тамара Ивановна, улыбнувшись, метко и чуточку с горечью заметила:
- Не зря существует поговорка «Поспешишь, народ насмешишь». В тему добавить «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Так то! Пока до сути доберешься, вся голова порывается шишками, ссадинами и синяками. Понимаем только к старости, что можно было ситуацию проиграть по-другому. А молодежь нынешняя также не слушает, как некогда мы не внимали советам. Сначала дуется на наши подсказки, тайком обзывает выжившими из ума людьми. После жизнь выворачивает перед ними так, что наши советы и подсказки стариков стоят на вес золота.