IV. Путевые заметки. 1. Мифическая страна 1-10

               1.«…БОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНОЙ, ЧЕМ ЗНАМЕНИТЫЕ СЕМЬ ЧУДЕС СВЕТА"

     Сибирь наши предки, выходцы из других земель, считали  мифической страной. Какие только легенды не рассказывали о ней в XIV веке «очевидцы». «В той стране есть иная самоедь. По обычаю человеци, но без глаз. Рты у них межи плечьми. А очи в грудех». Но, несмотря на распространяемые страхи, несказанные богатства Сибири, особенно Севера, все больше влекли людей. Они проникали в эти таинственные земли и оставались там навсегда. Это подтверждают  находки археологов и древние летописи, легенды и предания. В 1581 году покорять Сибирь отправился казачий атаман Ермак с дружиной. И хотя пал он от руки татарского хана Кучума, грозный дух его долго не давал покоя татарам.

     Русские землепроходцы, казаки, бежавшие с Дона, мечтая о свободе, сподвижники Степана Разина, московские стрельцы, за ними Радищев, декабристы, народовольцы, революционеры–марксисты - стали первыми преобразователями края.
     Необъятны просторы Сибири. Она занимает почти полгосударства. Енисей служит как бы осью симметрии страны. Чтобы проехать ее из края в край когда-то А.П..Чехову понадобилось около трех месяцев. Это было в 1890 году. А до того? На перекладных, с обозами… Царское правительство не видело смысла в прокладке железной дороги, опасаясь, что побежит крепостной люд на вольные земли. Кто будет работать на господских усадьбах?

     Вопрос о постройке Великого Сибирского пути возник в середине XIX в. В 50–е годы об этом велась оживленная дискуссия в столичных и сибирских газетах. И общее мнение было единым – рельсы должны пересечь Сибирь от Урала до Тихого океана. В последующие 30-35 лет такие города, как Пермь, Екатеринбург, Челябинск, Тюмень, Томск и другие боролись за проведение железной дороги именно через эти населенные пункты.  В феврале 1891г. правительство окончательно решило начать постройку рельсового пути в Сибири и притом с двух концов: от Владивостока к Уссурийску и от Челябинска к Кургану.

    Закладку дороги приурочили к моменту возвращения  цесаревича Николая Александровича из путешествия по странам Восточной Азии. 17 марта 1891 г. был издан Высочайший рескрипт:

Ваше Императорское Высочество.                Повелев ныне приступить к постройке сплошной через всю Сибирь железной дороги, имеющей соединить обильные дарами природы Сибирские области с сетью внутренних рельсовых сообщений, Я поручаю Вам объявить таковую волю Мою… …Вместе с тем возлагаю на Вас совершение во Владивостоке закладки разрешенного к сооружению на счет казны и непосредственным распоряжением правительства Уссурийского участка Великого Сибирского пути…   
                Александр

     Реализацию величайшего по тому времени инженерного сооружения планеты современники считали «более значительной, чем знаменитые семь чудес света».

     Торжество закладки произошло 19 мая 1891 г. Наследник лично изволил наложить в тачку земли и свез ее на полотно строящейся Уссурийской дороги. Во Владивостоке выстоял молебен при закладке здания вокзала, положил и заделал в раствор серебряную доску с подобающей торжеству надписью.

     10 декабря 1892 г. создали Комитет Сибирской дороги во главе с цесаревичем, который оставался на этом посту и после принятия титула императора.

     Работы на западном направлении начались через год. В строительстве дороги участвовал  известный писатель и инженер по профессии Н.Г.Гарин-Михайловский.

     Нелегко досталось строителям. С помощью заграничной техники,  русской смекалки да энтузиазма строил дорогу народ. Как тут не вспомнить знакомые с детства некрасовские строки: «Мы надрывались под зноем, под холодом, с вечно согнутой спиной, жили в землянках, боролися с голодом, мерзли и мокли, болели цингой».

     По заказу министерства путей сообщения России  грузы для транссибирской магистрали  доставлял из Европы по Карскому морю опытный английский полярный капитан Виггинс. В 1900 году одна бельгийская фирма разработала впервые спальные вагоны, их использовали на транссибирской магистрали.

     Вслед за строителями в Сибирь направились предприниматели. 25 августа 1894 года на Омский пост, на левом берегу Иртыша, прибыл первый поезд. Десять вагонов и паровоз. Встречали его торжественно. На домах  развесили флаги, сияла иллюминация, на вокзале звучала музыка.  Не только горожане, но и казаки с хуторов, кочевники – казахи, приехавшие издалека, прибыли посмотреть  на  чудо техники – паровоз, который  видели впервые в жизни.

    Строительство Транссиба шло  быстрыми темпами. 15 сентября 1895 года дорога дошла до Новониколаевска (ныне Новосибирск). Газета «Енисей» писала 20 сентября 1895 года: «Сибирская железная дорога быстро продвигается вперед, к зиме можно ожидать, что рельсовый путь будет проложен до Красноярска». 6 декабря поезд прибыл в Красноярск. Этот день вошел в историю города. Торжественным маршем, возгласами «Ура» встретили красноярцы украшенный флажками и лентами поезд. Уже 15 октября 1896 года открылось временное движение по всему участку новой магистрали. Дорога пересекала Западную Сибирь, прерываясь лишь в Омске, у берегов Иртыша, где заканчивалось строительство железнодорожного моста.

     Транссибирская магистраль существенно изменила жизнь  Красноярска. Город быстро превращался в столицу Енисейского края. Вместе с проведением рельсового пути создали паровозное депо, Главные железнодорожные мастерские,  самые крупные в Сибири, в которых трудилось три тысячи рабочих, открыли техническое железнодорожное училище. В железнодорожных мастерских в 30-е годы прошлого столетия работал муж   старшей сестры моей бабушки - Анастасии Матвеевны  Вилковой Александр Емельянов.

     Далее трасса тянулась к Иркутску.

     Поездки по новой железной дороге вызвали большой интерес не только в России, но и в странах Европы и Америки. И как только открыли регулярное движение на западном направлении дороги, Европейская международная компания железных дорог стала добиваться разрешения у русского правительства на туристические поездки по Транссибу. И в августе 1898 года  первое такое путешествие состоялось. В путь отправился экспресс под названием «Первый сибирский поезд прямого сообщения». Он состоял из паровоза и пяти вагонов. Но какие это были вагоны!  Один служил салоном, где стояло пианино, имелась библиотека,  в багажном вагоне находилась темная комната для любителей-фотографов, размещались гимнастический зал и душевая. Конечно, ехать в таком поезде могли только богатые.

     В сентябре 2011 года  путешествие по Транссибу совершили итальянские писатели и публицисты с целью помочь европейцам лучше понять Россию – масштаб и величие  страны, а также жизнь простых людей. Побывали путешественники и в Екатеринбурге, Ознакомились  с достопримечательностями, посетили границу Европы и Азии, встретились со студентами Уральского федерального университета.

     Великий Сибирский путь вызвал такой экономический подъем в Сибири, что к 1904г. дорога с трудом справлялась с перевозками. Война с Японией и значительное передвижение войск показали необходимость строительства второго пути вдоль Великой Сибирской магистрали. 
               
     После того как мы выехали из Сибири, там, в Абакане, осталась бабушка с сыном и дочерью, младшей маминой сестрой.  С тех пор бабушка  почти ежегодно приезжала к нам. Сначала ездить из Абакана   и в Абакан   приходилось с пересадкой в Ачинске, потом стали  к поездам дальнего следования прицеплять абаканский вагон.  А мне уже довелось ехать на прямом скором поезде «Москва – Абакан».

      Поездка  по железной дороге по-своему увлекательна и ни с чем несравнима. Словно на экране кинотеатра,  за окном одна картина сменяет другую. Леса Урала,  леса Сибири…  На всех станциях, начиная с Тюмени,  большое количество  заготовленных дров. Дрова, дрова… и это показалось  примечательным. Каждые два-три часа  природа меняется. За Новосибирском и дальше пошли равнины, а ближе к Красноярску растянулись холмы.

                2.ЗДЕСЬ ДАЖЕ ВОЗДУХ ДЕТСТВОМ НАПОЕН

 Царства умирают на земле                Детство никогда не умирает.
        В.Луговской

      Абакан произвел  впечатление  разбросанного, небрежного города. Пыль, грязь…  Народ тоже грязный и какой-то серый. Ни на ком не останавливается взгляд. Ох, уж  эта привычка к «цивилизованному» внешнему виду.  Как порой обманчив он… Может быть, каждый прохожий – самородок, но не вызывает интереса, поскольку до истинной сути человека нелегко докопаться. Лицом к лицу – лица не увидать – не я сказала. Впрочем, когда на следующий день зашла в книжный магазин,  внимание тотчас привлек  молодой человек, который  с видом «знатока» покупал стихи. «Вероятно, поэт», - подумалось.  Внешность, одежда мужчины: невысокого роста, распашонка «а ля художник» вместо пиджака -  подчеркивали нестандартность.

        Несколько лет тому назад родственники купили дом в Усть – Абакане. Это небольшой поселок, окруженный сопками, напоминающими  лежбище слонов. С него когда-то начинался город Абакан. Поселения  близ устья реки Абакан размещались еще с эпохи бронзы. В I  веке до новой эры здесь находился  так называемый «дворец Ли Лина». В 1780 годы возникло село Усть-Абаканское. А с 1925 года  - поселок Хакаск.  Построенная позже новая часть города  слилась с селом Усть-Абаканское и  с 1931 года  преобразовалась в город Абакан.

       Где-то там, у подножья сопок, протекал Енисей. Но увидеть реку не удалось.  Сначала ребятишки,  двоюродные братья, намереваясь показать мне Енисей, собрались плыть на лодке. Взяли фотоаппарат, гитару и, вооружившись энтузиазмом, мы отправились к реке. Однако путешествие не состоялось. Как ни старались  ребята, мотор не завелся, а на веслах далеко не уплывешь. Пришлось довольствоваться купанием в озере. Нарвали цветов и вернулись домой.

       Мальчишки – совсем большие. Толик работает, учится в вечерней школе, увлекается мотоциклетным спортом. Геночка закончил пятый класс, занимается в музыкальной школе, обучаясь игре  на баяне. Не проходит и минуты, чтобы не пел: поет, работая, играя и вообще каждую минуту. Люся (двоюродная сестра) перешла в восьмой класс. Бойкая, спортивная девочка, активистка. Еще недавно председатель совета пионерской дружины в школе, сейчас - комсомолка. Вступила в ленинские дни, в апреле, в Шушенском. Нынче удивила всех поездкой в Ленинград на слет красных следопытов. Ну а Сережка… Мой любимец. Симпатичный парень. Я так хотела, чтобы вырос благородный, воспитанный юноша, умный и образованный - он такой способный. Среда сделала свое дело. Парень активный. Спортсмен, имеет второй разряд по теннису, баскетболу, третий – по самбо.  Готовится в техникум. А в детстве мечтал стать летчиком. Красивый, а одет небрежно. Это  характерно для абаканцев. Вечерами бродит с гитарой, с ребятами. Увлекается девочками. Его «резиденция» - чердак, обклеена вырезками из журналов с красивыми девушками. Курит. Совсем  взрослый. Но немножко не такой, каким я хотела бы его видеть… 

     …Жизнь жестокой, бессмысленной и неумолимой силой, не встречая противодействия со стороны генетически пораженного неисправимой русской «вредной привычкой» разума,  все устроила  неизбежным образом. От детских мечтаний не осталось и следа…

     В биологическом мире встречаются мужские особи, которые, выполнив функцию продолжения рода, сразу погибают. Нечто подобное происходит иногда и в роду людей. И если не физическая гибель, то полная атрофия интеллектуальных, духовных, нравственных и социальных функций. Человек становится балластом.

      В отличие от мужчин, выживают, даже в самых неблагоприятных условиях, женщины, как биологически более жизнестойкие.  Такой стала Люся, маленькая, хрупкая женщина, но мужественная, сильная, терпеливая, никогда не утрачивающая оптимизма, несмотря на безжалостность к ней судьбы. Да и к кому она – судьба-то – особенно жалостлива?               
      Гуляла  по Абакану. В детстве я недолго жила здесь.  Город  изменился. Стал более современным.  Выросли новые жилые массивы, изменилась планировка улиц,  все сейчас утопают в зелени. Появилось много каменных домов. Раньше были в основном одноэтажные деревянные домики. В перспективе  предполагается, что город станет расти вверх.
   
       Побывала в краеведческом музее. 

      Удивительно, но прогулка по Абакану не вызвала никаких воспоминаний детства. Неужели также воздействует Таштып? Я ведь возлагаю на него большие надежды и строю творческие планы.

      В Таштып съездили с бабушкой. У нее там оставались старые знакомые. Моя бабушка - человек удивительный. Добрейшей души.
      Веселая. Постоянно что-то напевала, дедушка в молодости звал ее «сарафанное радио». Всех  людей считала только  хорошими. После того как взрослые дети с семьями разъехались по разным городам, бабушка каждый год навещала их. Затем рассказывала, какие хорошие попутчики в купе попались. Я как-то  спросила: «А плохие тебе когда-нибудь попадались?»  «Нет», - ничуть не сомневаясь, ответила. Бабушка любила животных, с ней даже куры «разговаривали», когда выходила покормить, а собака - дворняжка «улыбалась».
       - Так уж и улыбалась? – посмеивалась я.
        - Да,  улыбалась, - настаивала бабушка. Любила цветы, которые выращивала на огороде. А какие огромные, всем на удивление, словно дыни, желтые  сладкие помидоры «бычье сердце» привозила нам в гостинцы! Сейчас помидоры, под названием «абаканские», стали продавать и в нашем городе, но они совсем не похожи на те, настоящие. Находясь в гостях (мы  снимали тогда  частный дом на окраине города, недалеко  от леса), рано утречком успевала сбегать  за земляникой, чтобы подать к завтраку, а то  на опушку за рыжиками. Прекрасная кулинарка, умела из ничего  приготовить что-нибудь вкусненькое. 

      Ехали комфортабельным рейсовым автобусом. Когда же, в 1949 году,  выезжали из Таштыпа, то добирались до Абакана на обычной грузовой машине.  В памяти осталось, до сих пор при воспоминании болью отзываясь в душе, как за нами долго бежала наша собака – дворняжка «Жучка». Мы в голос ревели с сестрой, прося взять ее с собой, что, конечно,  было невозможно. Лишь в Абазе, пробежав  несколько километров, измученная, отстала от нас, пополнив свору голодных и бездомных собак. Что сталось с ней?.. 
               
      По воспоминаниям детства, Таштып - довольно большое село. Расположено в котловине,  по обоим берегам шустрой реки, и окружено со всех сторон почти вплотную подступающими синими горами  с дикой таинственной тайгой. Потому казалось оторванным ото всего мира, а весь мир  тогда – заключенным в нем.
   
      Таштып поразил и приятно порадовал  заповедностью, свежей, первозданной красотой, такой естественной и в то же время необычной, как все в детстве.  Синие горы, покрытые лесом. Чистая, неглубокая речка у обрыва  тихо журчит, переговариваясь  с галькой. Мы проводили на ней все летние дни. Взявшись за руки, переходили  вброд.  Мост  через реку увешан ребятишками,  и сегодня выглядит также. Киоск, где продают мороженое. Те же вывески «Раймаг», «Сельмаг» и особо любимый  магазин «Книги». Я долго  позже рылась в нем, стараясь отыскать что-нибудь интересное.  В таких глухих местечках всегда можно найти нужную и редкую литературу недоступную в большом городе. И это мне удалось. Обогатилась еще одним томом Паустовского, которым  в то время увлекалась. Вот и детсад,  и ясли, куда ходила младшая сестренка; здание райкома, где работал заместителем первого секретаря  отец;  дома, где когда-то жили. Все казалось таким родным, как будто и не уезжал никуда. Как будто и не проходило этих восемнадцати лет.

     Остановились у давнишней  бабушкиной приятельницы – Евдокии Ивановны Язовской, в маленькой деревенской избушке - кухня и горница.  Жила старушка одна: дети, как и  у большинства местных старожилов, давно разъехались по разным краям. Кормилась, в основном, с огорода, да что лес давал, что обычно для деревенских жителей.
     Почти сразу же я бросилась осматривать село, отыскивать прежде знакомые места. Побывала у школы – двухэтажного белого, в свое время, пожалуй, единственного каменного здания, и потому казалось оно особенно большим. Здесь я училась  с первого по четвертый класс. Более всего  помнится  первый день в школе.
      Школьный двор тогда выглядел необычайно торжественным. Со всего села с цветами стекались сюда школьники. Среди старшеклассников мы, первоклашки, чувствовали себя смущенно и неуверенно. Как видно по фотографии тех лет, на нас не было ни шерстяных форм, ни капроновых бантов, все смешно и бедно одеты. Но это не мешало нам чувствовать себя счастливыми.

     Если бы не один эпизод…
    Нас было несколько девчонок-ровесниц, которые в сентябре 1945 года пошли в первый класс. И среди них Аля Долинина и я, неразлучные подружки с шести лет. Мы не мыслили, что сможем учиться отдельно.  И вот нас распределяют в разные классы. К тому же у Али красивая молодая учительница. Моя  же не нравится мне. Я в рев. Меня пытаются уговаривать, ничто не помогает.  Я вообще не хочу идти в школу. Родители и учителя в смятении.  Все улаживается лишь после того, как нас помещают вместе, да еще на одной парте.

        На первом уроке учительница читала рассказ Короленко «Дети подземелья». Содержание настолько потрясло, что я едва дождалась следующего дня, чтобы опять пойти в школу и услышать  продолжение.

       В тот же день нас повели в парк, украшенный   золотом сентябрьской листвы, собирать разноцветные  листья для гербария. Вообще со школой тех лет, как и с самим детством, связано много приятных воспоминаний. Помнится  первая любимая учительница – Мария Архиповна, подготовка к Новому году у нее  дома: изготовление самодельных елочных игрушек; хороводы и игры на переменах с пением  русских народных песен: «А мы просо сеяли». Позже, работая педагогом дополнительного образования в детском клубе, где руководила  «Школой этикета» для малышей («Школой феи Здрасте»), я тоже учила детей делать такие игрушки: флажки  с собственными рисунками, разноцветные цепи и фонарики -  неприхотливые, но изготовленные собственными руками и  от того особенно дорогие.
     Как мы  плакали, когда  учительница уезжала от нас, выйдя замуж… 
               
     Знакомая дорога привела меня в парк. Теперь он запущен, зарос крапивой, пасутся коровы. Да кое-где из зарослей  выглядывают или волейбольная сетка, или кольца для баскетбола и возвышается забор, ограждающий танцевальную площадку.  Коровы здесь чувствуют себя смелее, чем люди, и я вначале растерялась, оказавшись одна в таком обществе. Меня  смущали  их упорные, угрюмые взгляды. Они тоже, по-видимому, ощущали меня чужой. Другое дело собаки. Те сразу признали во мне родственную душу. Вспомнилась строчка из написанных когда–то  стихов: «Мой друг - бездомная собака…»

    Собаки сопровождали меня, опекали и всячески одаривали  любовью. Это случалось везде, где бы  ни появилась. Сначала подобное произошло  в Абакане, в парке. Купив билет на автобус и самолет, чтобы скоротать время, отправилась осматривать город и парк. У меня были с собой только что купленные стихи Ольги Высоцкой «Высота».  Выбрав укромное местечко в безлюдной части парка, села на скамейку и принялась за чтение. Вдруг вздрогнула от  рычания, а затем   лая. Это  собака, которую сразу не заметила, устроившись сзади скамейки, набросилась на  мужчину, который проходил мимо.  Удивила избирательность животного - ведь  рядом шли и другие люди. Поразилась еще больше, когда, совсем осмелев, она обнюхала меня, облизала руки и устроилась у ног. С тех пор  не отходила  ни на шаг.

      Люди плохо понимают  или не стремятся понимать животных. Не понимала и я, пока  не стала держать кошек. Более преданного друга, большего взаимопонимания и даже сопереживания, чем от кота Маркела, пушистого ласкового чуда с добрыми, все понимающими глазами, я не  получила ни от кого в этой жизни. Доктор Курпатов, психолог и писатель, как-то написал: «Идеальный мужчина – это кот». Недаром говорят: «Чем я лучше узнаю людей, тем мне больше нравится собака». Разве что физически он не мог помочь, хотя и стремился в  особо критические моменты.  Животные такие же, как люди, только умнее, потому что  понимают нас, а мы их – нет. И добрее… Уже ни для кого  - не  откровение, что самое страшное из всех животных – человек. «Даже у животных есть запреты убивать особей своего вида. Человек – редчайшее существо на Земле: он убивает себе подобных», по словам Виктора Астафьева.

      По мнению психологов, домашние животные развивают у людей интуицию. Мы прекрасно общались  с Маркелом без слов, хотя и многие слова он понимал и даже жесты. Он прожил 21 год. Когда умирал, молча, без стона и писка, перенося  последние страдания и уколы, из  глаз текла крупная слеза, которую  никогда не забуду.

      Приятным напоминанием о детстве стала и встреча с ватагой маленьких ребятишек, лет пяти – семи: двумя мальчиками и девочкой.
Первым заговорил  мальчик, когда пробиралась сквозь заросли крапивы:   
   -  Нажалишься, будешь в шишках ходить.
     -  Я  уже.
     -  Так я ж говорю, - заметил важно.
  Подслушала разговор детей.
    -  Ты видела медведей?
       -  Да.
   -  А где?
     -  Во сне.

       Немного поговорив с детьми и сфотографировав, вышла из парка. Мне нравится общаться с детьми, потому как, перефразирую поэта: детей неинтересных в мире нет.
 
      Встреча с Таштыпом была давно  желанной. Он дорог, как дорого само детство. Как дорог каждый день, каждый час того далекого времени, которое  никогда не повторится,  с которым связано  так много трогательных воспоминаний. Я и сейчас чувствую это, облагораживающее душу, влияние сибирской родины, с врожденным тактом и природной интеллигентностью. Б.В.Струве в «Воспоминаниях о Сибири…» отзывается о Евдокии Середкиной,  сибирской жене декабриста В.Ф.Раевского, как о «женщине со здравым умом и сибирским тактом, благодаря которому она, появляясь в обществе, не заставляла за себя краснеть».

     Таштып  не кажется мне ни деревней, ни провинцией. Даже говор  здесь какой-то особый - с удивительным «московским аканьем». Позже, когда выехали из Сибири и поселились на Урале  с его характерным акцентом на «О» («деревенским», как казалось мне), нас даже дразнили в школе «москвичками». И народ здесь  далеко не серый. Не Таштыпу ли обязана я романтической настроенностью, любовью к природе, стихам, музыке?.. Паустовский говорил о Пришвине,  который «сам существовал как явление русской природы», что  он «знал облагораживающую силу девственной земли».

     Второй день пребывания  в стране детства начался нудным, мелким дождем, казалось, зарядившим надолго. Я устроилась у окна и с грустью поглядывала на  огороды, редкие домишки, что попадали в поле  зрения.

     «Разведрится, может, к вечерку-то,  - говорила хозяйка, маленькая щупленькая старушка, по-сибирски добрая и гостеприимная.  -  Ранний гость до обеда, так и дождь». Она все сочувствовала мне.

      Но, позавтракав пирожками с грибами, которые уже успела испечь Евдокия Ивановна,  я  все же не вытерпела и, надев плащ и сапоги, отправилась  снова бродить по поселку.

      На сегодня была запланирована сопка, куда когда-то  детьми бегали за лютиками. Так в Сибири называли подснежники - желтые и лиловые цветы с нежным пушком по стеблю,  ласково щекочущим ладонь – сон-травой  по-научному, о чем тогда не знали. Первый раз  - обычно  сразу после первомайской демонстрации, а позже за жарками. До сих пор  помню ее горящей огненным пламенем от обилия цветов. Вообще Сибирь славится цветочным разнообразием.   Яркие, крупные, они поражают всех, кто побывал здесь впервые.  Говорят, раньше  в Красноярске садовыми цветами не торговали. Уличные продавщицы предлагали прохожим букеты, собранные в тайге,  нисколько не уступающие по красоте городским собратьям, а, может быть, и прекраснее их. Я же вообще долгое время, пока не стала жить в большом городе, не понимала, как цветами можно торговать.  Они не казались  мне материальными. Паустовский писал, что «для женщин  цветы – это живые существа, гости из мира, который взрослые и деловые люди – мужчины замечают мимоходом и относятся к нему со снисходительным пренебрежением». Ведь человек идет в поле, лес не просто за цветами, как на рынок за продуктами. Это нужно душе, как нужны музыка, поэзия, любовь, - душевное общение с природой. И насладившись им, как бы сроднившись с лесом и полем, и не в силах расстаться, мы уносим частичку их с собой, чтобы дома еще раз пережить это.

      Сейчас  жарков уже не было – стоял август, о чем, конечно, жалела. Вспомнилось, как однажды отец поехал осматривать райкомовские поля и взял меня с собой – за саранками. Это  красивые  крупные алые цветы с вкусными съедобными клубнями, которые надо выкапывать. Ехали на лошади: я в уютной плетеной кошевке, папа – на облучке. Бабушка напекла  в дорогу блинов.
 
      Душу переполняло счастье.  Красивая природа вокруг. Поездка на лошади… Езда на лошади позже всегда  влекла меня, хотя таких возможностей представлялось мало. После окончания первого курса института нас направили  летом на целину на Алтай. В первый же день работы в поле бригадир обратился к девушкам: «Кто хочет  возить волокуши?» Не имея понятия, что это такое, я тотчас согласилась (остальные промолчали), хотя до того ни разу не садилась на коня верхом.  Многие годы  таила в душе мечту отправиться в конный поход (тогда появились такие маршруты),  к сожалению, так и не осуществленную.

     Найденные саранки… Это было то редкое, приятное, воспоминание, связанное с отцом, которое сохранилось на всю жизнь.  Омрачило  его лишь одно. Всю дорогу, пока ехали, я  ела и предлагала отцу блины, а он все время отказывался.   Когда же, наконец, попросил, оказалось, что я все их  съела… Потом, уже дома, он не раз, посмеиваясь, рассказывал об этом, что меня обижало.

      Отец - человек мягкий, ранимый, но, как и многие, особенно мужчины, чувствительный по отношению к себе, не чувствовал, когда причинял боль другим, не понимая ни детской, ни женской психологии. Взаимное непонимание вообще причина всех наших бед. Вырос он в многодетной семье, в пять лет остался без матери, пришлось жить с отцом и мачехой. Рано начал самостоятельную жизнь. Где ему было учиться тонкости? Ирония являлась особым, вольным или невольным,  методом отцовского воспитания. Как-то  в Камском Устье, где жили на метеостанции, которую окружали роскошные поля с  высоченной, в человеческий рост, травой,  я, усевшись «верхом на палочку» и представляя себя, очевидно, ковбоем в прериях,  с непередаваемым чувством восторга скакала  в траве. Вдруг крик: «Рита!  Девочки так не делают»! -  с горьким  чувством разочарования вернул меня в реальность.

     Вот это:  «девочке это не прилично» - сопровождало все мое детство. Отец воспитывал меня – в душе – какой-то «кисейной барышней», не приспособленной, как оказалось позже, к суровым реалиям жизни, когда пришлось самой  и дрова колоть и гвозди забивать, что всегда давалось  с трудом, а главное  -  с каким-то внутренним оскорбленным чувством женственности.

      Вообще методы воспитания отца отличались оригинальностью. После выезда из Сибири, в поисках постоянного местожительства, нам пришлось сменить несколько населенных пунктов. Кроме Камского Устья,  года три  жили  в Чистополе. Снимали комнату у пожилого слепого вдовца,  удивительно ловко управляющегося с  хозяйством и даже собственноручно (к нашему удивлению) стряпавшего пельмени с красивыми завитыми краями. Дом находился на берегу реки Камы. Сидя на скамеечке возле дома, мы любовались пароходами, которые проплывали мимо, ждали  приезда на них из Абакана  бабушки. Улица носила имя Бутлерова. И отец  спрашивал: «Кто такой Бутлеров?». Я училась в пятом классе, химию еще не изучала, зато потом запомнила навсегда.  Но, вероятно, и отец не знал тогда, что в этом городе в годы войны находился едва ли не весь Союз писателей. Иначе обязательно рассказал бы,  и  мы пошли бы осматривать дома, где жили писатели. Узнала  об этом много позже. Не раз слышала и название  Набережные Челны. Они находились на водном пути между Чистополем и Пермью, куда однажды также плавала с отцом. О трагической кончине здесь Марины Цветаевой мне тоже  не было известно. Да   в то время (начало 50-х  годов) об этом, скорее всего, еще и не сообщалось.

      В каждом новом месте, где жили, в выходные дни всегда путешествовали, знакомились с городом, окрестностями. Когда же   переехали в Свердловск и поселились сначала в  Нижне-Исетске, где снимали дом у родственников, то, выезжая  в центр, отец снова экзаменовал: «Это кому памятник? Чье имя  носит улица? И т.п.» Вопросов задавал много. Например, такой: «Какой стакан быстрее треснет – граненый или тонкий, если налить в него кипяток?» Любопытно, его мне задали на защите диплома (по первой специальности я - инженер-технолог по стеклу). Ответ  не составил для меня трудности.

     В год нашего переезда в Свердловск умер Бажов, и отец потащил нас с сестрой на похороны. Троллейбусы шли переполненные, мы едва добрались до центра и на панихиду, которая проходила в филармонии, опоздали. Потом долго шли  в многотысячной толпе, как на демонстрации, по проспекту Ленина. Увидеть  писателя  так и не довелось, но  в памяти сохранилась  причастность к большому историческому событию. Отец это   понимал. Домой добирались пешком, почти двенадцать километров.
Отец дарил книги. Первый трехтомник стихов Пушкина, его подарок, хранится у  меня до сих пор. Поощрял интерес к театру,  всегда давал, при мизерной родительской зарплате того времени, деньги на билеты. Сам любил музыку, знал  любимые отрывки из оперных арий, хотя слушал  их в основном по радио. Был поклонником Лемешева, Козловского, Утесова, Руслановой, позже – Зыкиной.

     Это он побудил меня с детства вести дневник. Именно от отца  перешло  желание писать  и немного рисовать. В детстве  он хорошо рисовал, а, будучи взрослым, часто отправлял заметки в газеты.

     Но я отвлеклась. Однако повторю, вслед за Юханом Смуулом, одну ссылку. Когда-то  Генри Фильдинг, автор  «Тома Джойса»,  писал:
     «Читатель!  Прежде чем мы двинемся дальше, считаю уместным предупредить тебя, что в течение всего повествования я намерен при каждом удобном  случае уклоняться в сторону. Я-то лучше знаю, когда это следует делать, чем какой-нибудь … критик.  Ибо  я не собираюсь обращаться к ним за вынесением приговора, пока они не представят бумагу, подтверждающую их право судить меня».

      Вообще,  право писать «совершенно вольно, нарушая все правила и создавая этим «хорошее настроение у читателя»,  отстаивали многие писатели, ибо  «материал берет пишущего в плен, и избавиться от давления материала можно, только записав его».

      Теперь  продолжу  повествование.
Опять поразил особенный,  памятный с детства воздух, что ощутила еще вчера,  выйдя из автобуса.  И вот  на сопке  снова уловила этот неповторимый запах простора, гор   в облаках,  трав и цветов.

      Рядом паслись коровы, покрикивал на них пастух, а я рвала цветы, собираясь составить небольшой гербарий. Тетрадка с теми засушенными цветами  хранится и сегодня. Цветов  много, но особенно красивых не встретилось. Порадовал только букет из гвоздик. Попадалась костяника, да небольшими кружками крупная сладкая клубника. У меня с детства  осталось представление, что лесная клубника очень сладкая. Позже решила, что детское восприятие  не объективно, так как земляника, растущая в  уральских лесах, – кислятина, теперь снова убедилась: в Сибири ягода действительно слаще, может быть, потому, что   здесь теплее.

      Покорение вершины далось нелегко. Трава мокрая и большая крутизна. Даже подумывала: не повернуть ли обратно?  Но путь назад   тоже не легче, так что пришлось тянуть до конца. Зато, какую радость, какое наслаждение  испытала, когда поднялась на вершину и передо мной открылась панорама чарующей  красоты. Горы, покрытые лесом и окутанные облаками, точно дымом тысячи невидимых костров, раскинулись во все стороны. Кажется, им нет конца и края. Необъятность  этих просторов и таинственность синих гор захватывали дух. Ветер трепал волосы, запах цветов и трав пьянил.  Что может быть прекраснее свидания человека с природой, первозданной природой? Вспомнился Николай Рерих с его восприятием природы как могучего генератора, дарующего человеку физическую и духовную энергию.  Не этот ли прилив духовной энергии  пробудил в душе  простые, но естественные, как само дыхание, стихотворные строчки:

                Здесь можно просто бродить полями
                и разговаривать с горами,
                здесь даже небо на «ты» с тобой,
                здесь можно быть самим собой.

                Здесь можно плакать, если взгрустнется,
                смеяться можно, когда смеется.
                Здесь каждый шорох твоей души,
                как будто ветер шумит в тиши.

                Здесь запах трав, как запах детства,
                но никуда уже не деться:
                все только лишь воспоминанье,
                здесь просто с юностью свиданье.
 
        С букетом цветов и ягод, с переполняющими душу  эмоциями и стихами, напевая, спустилась  с горы и вернулась домой.

       «Пережил стихотворение», - говорил Гейне. Как точно! Стихи не пишут, их переживают…

       А дома ждал очередной сюрприз. Бабушка с Евдокией Ивановной сходили к Долининым.   Правда, еще вчера, едва мы разыскали дом, где живет бабушкина знакомая,  бросив все, я отправилась бродить по Таштыпу и сразу же узнала у  первой встреченной девочки, живут ли здесь Долинины. Что  она и подтвердила. Какая-то фантастика! Прошло почти двадцать лет, а  словно их  и не было: то же село, те самые дома и улица,  даже люди – те же.

      У Долининых была многодетная семья. Только что с фронта вернулся отец. Меня поражало, с каким почтением относились к нему родные, даже обед  готовили отдельно, единственно ему – с мясом. В нашем доме царила полная демократия, питались, хотя и скромно, но все одинаково. Но я завидовала подружке, когда она носила красивые трофейные платьишки.

      Аля  в Таштыпе  не живет, а где   живет, девочка не знала.
И вот бабушка приносит фотографию и  адрес Али. Конечно, я не узнала ее. Симпатичная девушка  с огромными  темными глазами  смотрела на меня с фото. Лишь, приглядевшись, заметила знакомое выражение глаз  давней подружки.

      Аля живет в Новосибирске, работает воспитателем в детском саду и учится заочно в институте. Самое  же удивительное, что они (как сказала   мать)  помнят меня и даже часто вспоминают, когда приезжает Аля. Казалось, то время, время моего детства, почти нереально, так далеко оно было.  И вот приехала сюда, а здесь все, как прежде. Точно сохранился заповедник нашего детства. Только нет подруг, да и я как-то не могу вызвать в себе ощущений тех лет, хотя эмоции сегодняшнего дня переполняют.  Больше всего покоряет, что здесь так красиво. Даже представить не могла. Надеялась увидеть улицу, дом, школу, но эти горы… Они просто очаровали. Можно без конца смотреть на них и сердце сковывает   какая–то неизъяснимая тоска, словно  обманная,  так и несбывшаяся,  мечта, всю жизнь влекла тебя  по свету, а, может быть, только здесь она и могла осуществиться…

    «Живописное село», - говорят  о Таштыпе все, кто живет или побывал здесь. Уникальная природа и хорошая экология. В районе представлены практически все природные пояса (за исключением пустыни): степь, лесостепь, подтайга, горная тайга и высокогорье. Здесь нет промышленных предприятий, из крупных организаций –  только дорожное ремонтно-строительное управление, лесхоз, мебельная фабрика, молокозавод.
               
      Возникло  поселение почти триста лет назад: первое упоминание о нем  приводится в 1725 году. Вначале как казачий караульный пост, который служил опорным пунктом для защиты от набегов   джунгар, а также  аванпост русской христианской культуры среди хакасов. В середине XIX века караульный пост переименовали в казачью станицу.  В конце XIX - начале XX веков сюда прибыли крестьяне – переселенцы из центральных губерний России. И в 1768 году рядом с форпостом возникла деревня Таштыпская – нынешнее село Таштып.

      Расположен Таштып (по - хакасски – Тас тып – каменное дно) в просторной долине на берегах одноименной реки, притоке реки Абакан, в 150 километрах на юго-запад от города  с одноименным названием.

      Казавшийся когда-то мне оторванным ото всего мира (даже автобусы не ходили), сегодня Таштып – равноправная часть этого мира.  Административный центр Таштыпского района. В селе 62 улицы, более шести тысяч населения, две школы (вторая построена в 1985 году), профтехучилище, две библиотеки, Христорождественский храм (правда, очень скромный), имеется музей,  Дом культуры. Издаются газеты «Земля Таштыпская» и «Таштыпский вестник». 

       Известность далекой родине  приносят  люди, столь же душевно красивые и талантливые, как и природа вокруг. Да и не она ли пробуждает в человеке особый дар, будь то художественный или литературный? В Таштыпе есть герой Советского Союза – участник Великой Отечественной войны. Отсюда вышли многие известные в республике и не только общественные и государственные деятели. Здесь долгое время жил и учился чемпион России и   призер чемпионата мира по каратэ  Андрей Матеров. Недавно трагически погиб  во время пожара, спасая мать.  На всю страну  прозвучало имя молодой актрисы Ирины Бутанаевой, о чем уже упоминала. Рассказ местной журналистки опубликовало московское издательство и готовится для печати  роман. А талантливые произведения местных мастеров художественной резьбы по дереву, среди которых много молодых, уже известны и пользуются успехом  далеко за пределами села и республики. Они объехали ни одну выставку и ни один город. Изделия выполняются объемно-рельефной резьбой из сибирского кедра, сосны, пихты на библейские, исторические и  национальные сюжеты. Стоит только один раз увидеть эти работы, хотя  бы на картинке, и  вы навсегда станете поклонниками непревзойденного мастерства их авторов. Мастерская «Сибирские узоры» имеет сайт в Интернете. Здесь родилась художница Екатерина Бурика.

     Эстафета таланта, прославляющего село, передается от старших к молодым. Многие учащиеся таштыпских школ - победители общероссийских и республиканских литературных и художественных конкурсов.

      И еще одна уникальная достопримечательность  нынешнего Таштыпа. Районная власть решила кардинально изменить центр села - превратить  запущенный пустырь в невиданный доселе  комплекс, состоящий из множества элементов ландшафтного декора. Свежие срубы традиционных хакасских юрт уже украсили зимнюю площадь перед зданием администрации. В ансамбль органично впишутся имеющееся здание Дома культуры и будущее здание библиотеки.    Благодаря  специальной программе “Районный центр”, уже создан дизайн-проект новой площади. Красиво, необычно.  Три капитальные юрты — не просто стилизация.  В одной из них разместятся музейные экспонаты, рассказывающие о культуре и быте хакасского народа. Вторая станет кафе, где будут готовиться национальные блюда. А в третьей  смогут останавливаться гости. Сама площадь будет местом эстетического отдыха. Ее украсят летние беседки, фонтаны, детские площадки, альпийские горки и многое другое.                Реализация проекта  уже началась. В 2012 году юрты примут первых посетителей.  Своеобразный туристический объект - юрточный комплекс  привлечет в Таштып еще больше туристов.  Хотя и сейчас туристы – нередкие гости этих завораживающих мест.
         
     Республиканская газета «Хакасия» писала: «Таштып имеет чувство стиля».         Правительство Республики решило  создать в Таштыпе зону экономического благоприятствования, своеобразный оффшор. Район – уникальная кладовая полезных ископаемых.  Местное население издавна занималось добычей золота и железной руды. Богатство составляют дикоросы и деревообработка, развивается агропромышленный комплекс. Это может  привлечь инвесторов, что весьма важно экономически для  пока самого небогатого района республики.

Стать далекому сибирскому селу современным и равноправным объектом нового мира помогли, конечно, общие изменения в стране, в том числе – всеобщая компьютеризация и Интернет.  Недавно здесь открылся многофункциональный центр централизованного предоставления государственных и муниципальных услуг Республики Хакасия. Жители района могут получать необходимые услуги «из одного окна», что не всегда еще внедрено и в больших городах.
К сожалению,  мне не пришлось увидеть обновленный Таштып. Но я счастлива, что тогда, в 1967 году,  успела застать село практически в первозданном виде, каким  оно сохранилось в памяти. И вместе с тем радуюсь новым успехам, поскольку считала всегда и считаю сейчас  его для себя родным.


                3.МОГЛА БЫ ПОЗАВИДОВАТЬ НЕ ОДНА ЕВРОПЕЙСКАЯ СТОЛИЦА
      
     После приезда из Таштыпа просидела в апатии дома в Усть-Абакане в творческом унынии. Только Паустовский и спасал. Читала взахлеб: «Книгу странствий»,  «Золотую розу» и   «Черное море».   Затем съездила в Минусинск,  Шушенское и Дивногорск, желая  взять как можно больше от путешествия. Вряд ли  еще когда-нибудь  представится такая возможность.   
               
      Ехать пришлось всю дорогу стоя в переполненном автобусе, поэтому полюбоваться красотами Сибирской Италии  не совсем удалось. Сибирская Италия… Когда появилось такое название? Сто или более лет назад? Известно, что еще до нашей эры это благодатное место облюбовали  далекие предки.

      В конце XIX века в России и за границей о Минусинске знали лучше, чем о многих других сибирских городах.  Славу городу принес музей. В 1886 году американский публицист Джордж Кеннан проехал более четырехсот километров по льду Енисея в кошевке, запряженной гуськом  в четверку лошадей, в январскую стужу, чтобы увидеть коллекции и познакомиться с человеком, о котором много слышал – создателем музея Николаем Михайловичем Мартьяновым.               
      Как ни стремятся  сиять иные «звезды» на сегодняшнем небосклоне, свет во времени оставляют только настоящие светила, порой не замечаемые современниками. Кто может быть скромнее простого аптекаря?  А именно таковым и был Николай Михайлович. В  1874 году по собственной воле  он приехал из Казани  в Сибирь, одержимый идеей познания далекого края. Некоторый научный опыт, полученный в обществе естествоиспытателей в Казанском университете, у него уже имелся. И именно Минусинск оказался тем благодатным местом, где смогли реализоваться все его начинания.               

     Созданию определенной общественной и нравственной атмосферы в городе  во многом содействовали  политические ссыльные,  в том числе декабристы.  Именно политические ссыльные и местная интеллигенция первыми поддержали Мартьянова, став добровольными помощниками и единомышленниками в задуманном  деле  создания музея.               
 
     Денег у Мартьянова не было  и свободного времени – тоже: все  отнимала  основная работа - в аптеке. Единственной материальной поддержкой стали пожертвования.  Значительные денежные средства вложил генерал–губернатор Восточной Сибири. На средства  меценатов И.М.Сибирякова и Л.П.Кузнецова музей обогатился коллекцией по этнографии местных инородцев,  расширил естественно-исторический отдел. При поддержке начальника Енисейской губернии пополнился сельскохозяйственный отдел. И.П.Кузнецов доставил в музей камень, на котором высечены неизвестные письмена, отличные от известных до сих пор в местной археологии. Среди единомышленников Мартьянова, кроме ссыльных, оказались  учителя вместе с учениками, они собирали  гербарии, и местный доктор, подменявший его в аптеке.  Николаю Михайловичу посылали посылки с камнями, шкурами животных, старинными монетами, корнями и листьями растений. 

     Музей рос и обретал широкую известность. Уже в 1885 году число  посетителей  достигло 8 тысяч человек, причем, большинство из них - крестьяне. 20 мая 1890 года состоялось торжественное открытие  музея, который переехал в собственное здание. «Роскошно составленный план архитектора Рассушина в лице Лукашевича нашел артиста-исполнителя».   
               
     Я  посетила  этот музей. Красивое старинное двухэтажное здание. Высокая узкая лестница, ведущая в помещение. В застекленных витринах - огромная коллекция природы края – флора и фауна. На стене  - список тех, кто помогал  в создании музея. Учителя и гимназисты, лесничий, казаки, писарь, кожевенник, чиновник, капитан, рыбак, агроном и многие, многие другие.  И уже знакомая мне фамилия доктора Крутовского.
       Музейные коллекции экспонировались на российских и зарубежных выставках: во Флоренции (1885), Сибирско-Уральской  в Екатеринбурге (1887). В 1891 году, во время проезда наследника престола - цесаревича Николая через Сибирь, Красноярский отдел Императорского Московского общества сельского хозяйства организовал выставку, в которой участвовал и  Минусинский музей. Коллекции вызвали интерес цесаревича.  Мартьянов и минусинский городской глава преподнесли его высочеству  в подарок альбом  с видами музея и рисунками древних металлических орудий. В ответ наследник подарил свой портрет. Сегодня это – раритет музея.  Экспонаты  демонстрировались на Всемирной выставке в Чикаго (1893). На Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде (1896) ему присужден почетный диплом  I-го разряда «За высокую научную ценность коллекций и просветительное их значение».  Участвовал он и во Всемирной выставке 1900 года в Париже. В научных журналах того времени писали: «Этому музею могла бы позавидовать не одна европейская столица».                Музей стал любимым детищем Мартьянова. Николай Михайлович и сам много путешествовал  в поисках материала.  Забирался, порой, в таежную глушь или поднимался на горные перевалы,  а то и сплавлялся по ледяным рекам. А дома ждали другие дела – большие и малые: сам мел полы, вытирал пыль  с витрин, так как уборщицы музею не полагалось. (Знакомая картина!) Когда заболел, до самого часа агонии, едва владея  правой рукой, еще заполнял карточки коллекции минусинской флоры.                Умер Мартьянов в 1904 году. Его хоронил весь город. Минусинск  отдал достойную честь выдающемуся земляку. 13 декабря, в день смерти, Городская дума приняла решение назвать  именем  Мартьянова музей и улицу, на которой жил. В саду музея установили бюст работы скульптора Г.Д. Лаврова. Его имя  присвоено  нескольким видам растений. Изданы научные труды. Сохранилась  обширная переписка Мартьянова с видными общественными деятелями и учеными.               
     В 40-е годы в музее работал художником Поздеев Андрей Геннадьевич, один из крупнейших художников  II-ой половины XX века, ставший позже легендой Красноярска. Минусинск тогда называли диким сибирским Парнасом. Здесь провели часть юности «неотформатизированные складывающейся системой люди». О Поздееве говорили: он рисовал, как хотел, одевался, как хотел, и жил, как хотел. Искусство художника сложно.  Как считал сам автор, «изобразительное искусство – это не профессия, это жизнь, отражение моего «Я». Потому признание пришло не сразу, да художника и мало волновало признание официальное. Потому ни наград, ни званий  Поздеев не имел. Но его высоко ценило профессиональное сообщество, друзья, в числе которых известные актеры, режиссеры, писатели.  Сегодня творчество художника ставится в один ряд с произведениями таких выдающихся талантов, как Пикассо, Матисс, Клее, Кандинский. Его картины  находятся  во многих музеях нашей страны, в том числе в Русском музее   и  Третьяковской  галерее, музеях Таллина и Риги, других городов. Значительное собрание  представлено в Красноярском художественном музее имени В.И.Сурикова.  Красноярцы на общественных началах установили в центре города памятник своему земляку, а в одной из школ открыли музей, который назвали «Музеем доброго человека».  А еще Андрея Геннадьевича называли «солнечным человеком», «феномен которого не имеет рационального объяснения».

     Недавно выставка картин художника прошла и в Екатеринбурге. Я побывала на ней. И если первый взгляд на эти произведения и «не ласкает душу», но заставляет думать. И это главное.

    В настоящее время собрания Минусинского музея насчитывают более 200 тысяч предметов. Среди них: коллекция бабочек П. П. Семёнова Тян-Шанского, коллекция раковин Г.Н. Потанина, гербарии Н.М. Мартьянова, около 10 тысяч предметов этнографической коллекции, около 30 тысяч предметов бронзового и каменного века. Фонд научной библиотеки музея (открылась в 1878 году) составляет более 120 тысяч единиц.
 
    Ежегодно музей принимает около 300 тысяч посетителей.

                4.ВЕСЕЛЫМИ И ЖИЗНЕРАДОСТНЫМИ УЕХАЛИ ОНИ 

  Шушенское стало широко известно после того, как в 1897 году  в нем побывал  В.И.Ленин. Поселиться здесь Ленину помог красноярский врач Владимир Михайлович Крутовской, с которым  он познакомился  в поезде. Крутовской добился заключения врачей, что ссылать Владимира Ильича на Север, в Туруханский край, по состоянию здоровья, нельзя. Утром 30 апреля 1897 года на пароходе "Святой Николай" ленин отбыл в ссылку. Вместе с ним в Шушенское отправились Кржижановский и Старков. «Веселыми и жизнерадостными уехали они…»,  - написал в тот день Ванеев, который провожал их на пристани. 
 
    Из-за мелководья  пароход не дошел до Минусинска,  дальше пришлось добираться на ямщицких подводах. Из Минусинска  Ленин выехал в Шушенское и прибыл туда 8 мая. года.

    Когда посещаешь мемориальные места, связанные с известными людьми прошлых времен, то надеешься увидеть все таким же, как было в то время.   Шушенское  же оказалось  современным поселком городского типа, вернее даже городом, с высокими многоэтажными домами с колоннами, чистыми  асфальтированными улицами, с клумбами цветов, большими магазинами. Вокруг  строительные краны. Это одновременно и удивило, и насторожило. Ссылка? Медвежий угол?..

    Уже в год, когда появился здесь Ленин,  Шушенское  представляло собой  довольно значительное по тем временам село. Имелось более двухсот пятидесяти дворов, около тысячи четырехсот жителей, полицейский урядник, волостной старшина. По воскресеньям проходили базары,  на которых торговали хлебом, скотом и кожами,  работали питейные заведения,  устраивались престольные праздники с крестным ходом, была и школа.

    От исторического периода сохранились как музейные два деревянных дома: один – зажиточного крестьянина Зырянова, у которого  сначала Ленин снял комнату, и  второй – более просторный – крестьянки Петровой, куда переехали Ульяновы после приезда  Надежды Константиновны Крупской с матерью. В Шушенском Надежда Константиновна и Владимир Ильич («великий богоборец»!) обвенчались в церкви  (обязательное условие для получения разрешения отбывать вместе ссылку) и обменялись медными обручальными кольцами…

     Но и вокруг домов   - асфальт, клумбы цветов.  А внутри ленинских комнат – скромная простая обстановка: кровать, маленький стол, стулья и книги: на полках, на столиках-угловичках. В ссылке, как и всегда, Ленин много работал.  Написал свыше тридцати произведений, в том числе  научный труд «Развитие капитализма в России».               
     Я осмотрела комнаты и выслушала  рассказ хранительницы музея,  затем погуляла по парку с огромными  вековыми соснами, чудным воздухом и снова, как и везде в Сибири, насладилась первозданностью природы. Даже посидела на толстом бревне, на котором любил отдыхать  Владимир Ильич. Сюда он  часто выходил на прогулку после занятий, иногда  обходил за день несколько десятков километров в окрестностях села. По замерзшей речке Шуше зимой катались на коньках. Сибирская природа, Енисей не могли оставить равнодушным, о чем он писал в письмах.
               
     Вскоре после посещения мною Шушенского, а именно 12 апреля 1970 года там открылся мемориальный комплекс дореволюционного Шушенского: три десятка строений в мемориальном, социальном, этнографическом разрезах. В центре села установили календарь, который и в грядущих столетиях будет показывать  уходящий XIX век. С 1993 года он получил название «Историко-этнографический музей-заповедник «Шушенское».

    Шушенское… Откуда такое название?  Слово «шу» на языке таинственных динлинов, которые в древние времена населяли Минусинскую котловину, означало «вода».  «Шу-шу» - две воды, две реки.  У впадения в Енисей речки Шушь  когда-то возникло древнее селение. Оно и положило начало новому Шушенскому, хотя и с несколько измененным названием.

    Заложили село русские землепроходцы в начале XVIII века. Неподалеку стали  разрабатывать медные руды.  К середине столетия название селения появляется в бумагах Красноярского воеводства. Когда в конце того же XVIII века  в этих краях побывал академик Паллас, то уже видел в Шуше три десятка дворов, остатки  четырехугольного  городища – заброшенного и заросшего кустарником, большую каменную церковь.

    После образования Енисейской губернии Шушенское стало волостным центром с волостным старшиной. Сюда-то и стали расселять ссыльных: декабристов, участников польского восстания. Здесь окончил жизнь Михаил Буташевич-Петрашевский, революционер неукротимого духа. До конца  дней он протестовал и боролся. Внезапную его смерть народная молва приписывала яду, подсыпанному в пищу.


                5.СТАЛИ ПОПУЛЯРНЫМИ ЛЮДЬМИ
    Хочется сказать несколько слов о докторе Крутовском – личности весьма интересной.  Владимира Михайловича хорошо знал Георгий Кублицкий, журналист и писатель.            

    С вами случалось такое?  Стоит чем-то серьезно увлечься, заняться каким-то важным делом,  как тотчас со всех сторон  навстречу поплывут нужные люди,  с полок
 книжных магазинов и уличных киосков - необходимые книги, даже  по радио и телевидению зазвучат  те самые слова,  которых не хватало.  Во всяком случае, со мною такое происходило нередко. Я находила в этом  даже что-то мистическое. Вскоре после возвращения с Диксона совершенно случайно  где-то на букинистических развалах увидела книгу Георгия Кублицкого «Уходит река к океану», о существовании которой даже не подозревала и вряд ли бы прочла когда-нибудь, если бы не поездка на Диксон.

    У своей тезки, Маргариты Васильевны Чариной,  в ее обширной библиотеке, обнаружила богатую подборку книг о Севере, которыми она щедро,  на время, затянувшееся на годы, поделилась со мной.

    Так вот… Кублицкий. Известный журналист и писатель,  как  уже сказала, родился в Красноярске. В этом городе прошло детство. Здесь в молодые годы  работал изыскателем, плавал по Енисею. И  здесь же написал первую книгу – «Рейс в Эвенкию». Кстати, Эвенкия – моя родина.  Затем много путешествовал: побывал в  разных странах.  Кублицкий - автор около трех десятков книг, среди них: «Открыватели Антарктиды», «По материкам и странам», «Фритьоф Нансен». Но самая большая и дорогая тема писателя – Сибирь. Еще в 1949 году в Детгизе вышла книга «Енисей, река сибирская». Летом 1970 года, через три года после меня,  он  - в двенадцатый раз!  - прошел по родному Енисею, чтобы в новой  книге рассказать  о сегодняшнем дне родного края.

     Георгию исполнилось три года, когда погиб на войне отец. Детство пришлось на трудное время гражданской войны: «голод, бред сыпнотифозных больных чуть ли не в каждом доме, трупы павших лошадей на улицах, серая бумага расклеенных на заборах декретов… Лучина смолистая, чадная: электростанция не работает, свечей и керосину нет и в помине…». Подросток едва не сбился с пути, не желая учиться, несмотря на все старания матери. Спасла  «уличного сорванца», «ленивого дряного мальчишку» учительница Лидия Симоновна  Крутовская, «маленькая, подвижная, с пучком седых волос на затылке, с лучистыми добрыми глазами». Она стала приглашать Гошу в дом, где в обществе  с любимым внуком,  в атмосфере «работящей интеллигентной семьи», тот поверил в себя, почувствовал вкус умных книг. Здесь-то и увидел  впервые Владимира Михайловича Крутовского, мужа Лидии Симоновны, у которого «была серебряная борода и детские голубые глаза». Уже тогда Георгий слышал, что  у Крутовского не реквизировали  двухэтажный дом и сад потому, что доктор помог Ленину, когда тот отправлялся в ссылку.

     Этот дом находился на Старобазарной площади. Его хорошо знают и нынешние красноярцы. Построен он в сороковых годах XIX века - одним из первых каменных зданий города.    Кто построил дом доподлинно неизвестно, но в 1868 году минусинский 1-й гильдии купец Михаил Андреевич Крутовской (отец Владимира) приобрел «усадьбу с амбарами и конюшнями», рядом с Гостиным двором.  Жена его, простая крестьянка, даже не умела читать и писать. Однако  сумела вырастить и воспитать умных, образованных и благородных детей: троих сыновей и пять дочерей. Кроме торговли Крутовской занимался золотым промыслом: ему принадлежали  три золотых прииска. Но после его смерти сыновья не захотели продолжать дело отца, их больше привлекали естественные науки и народовольческие идеи. 
   
     Именно в доме Крутовских в 1885 году  открылась первая в Красноярске городская публичная библиотека, которой заведовала Любовь Михайловна Крутовская-Розинг - одна из дочерей Михаила Андреевича. Позднее на базе  библиотеки Крутовских организовали музей и библиотеку по образцу минусинских. 
   
     В 1884 году, после окончания Военно-Медицинской академии в Санкт-Петербурге, Владимира  вместе с женой  (по доносу провокатора) привлекли по делу о покушении на Александра III.   Заключили в тюрьму, а затем выслали в Сибирь: Лидию Симоновну на пять лет, Владимира Михайловича на три года. Супруги уехали в Красноярск и остались там на всю жизнь. Через три года его брата Всеволода за антиправительственную деятельность исключили из Санкт-Петербургского университета и  тоже выслали в Красноярск, под негласный надзор полиции.  Поэтому почти все политические ссыльные, которые проезжали и проходили через Красноярск, побывали в гостях в этом доме. Усадьба Крутовского оказалась связанной с именами и периодами целых исторических эпох. Ее посещали: А.П.Чехов, актриса А. А. Яблочкина; врач, писатель, публицист С. Я. Елпатьевский, польский деятель Ф. Я. Кон; ученый-естествоиспытатель Н.М. Мартьянов  и др. В дружеских отношениях с семьей находился В.И.Суриков. Владимир Михайлович лечил мать Сурикова. После смерти художника Крутовской опубликовал статью-некролог в журнале "Сибирские записки". (Сибирские записки, 1919, № 2).  В. Г. Короленко, направляясь в Якутскую ссылку и на обратном пути,  также останавливался в Красноярске. Короленко тоже был захвачен идеями революционного народничества, исключен  из академии и арестован. За отказ принести индивидуальную присягу Александру III (современники расценивали это как гражданский подвиг) его отправили  в ссылку в Якутию. В знак дружбы  Владимир Галактионович подарил хозяину свой большой портрет, написанный маслом, с дарственной надписью.  Посещал Крутовского в доме и  В.И. Ленин,  о чем писал Владимир Михайлович в заметке "В одном вагоне с Ильичем". Дружил с братьями Крутовскими известный сибирский садовод А.И. Олониченко.               
       За годы ссылки Владимир Михайлович  и Лидия Симоновна стали самыми популярными людьми в Красноярске. Крутовской основал лечебницу, общественную аптеку, фельдшерскую школу. Эту школу окончила мать Алексея Леонидовича Юдина, прямого потомка (внука) всемирно известного сибирского купца, золотопромышленника и библиофила Геннадия Васильевича Юдина (о нем рассказ впереди) - женщина интеллигентная и образованная, дочь священника, воспитанница епархиального училища. Как врача, Крутовского вызывали в тюрьму, и он пользовался этим для сношений с политическими заключенными. Крутовской организовал общество врачей. Издавал первую в Сибири медицинскую газету "Сибирские медицинские ведомости". В числе энтузиастов участвовал в создании отделения Географического общества в Красноярске. Выпускал журнал.
      
     Кроме того, он стал одним из зачинателей и пропагандистов сибирского садоводства. После знакомства с Мичуриным занимался гибридизацией европейских сортов с сибирской яблоней. Владимир Михайлович не только трудился в собственном саду,  но и писал статьи и книги по сибирскому плодоводству.               
      Жили Крутовские просто, хорошо и открыто, и у них собиралась интеллигенция губернского города. 

     Доктор Крутовской не встал на сторону большевиков. После февральской революции он был комиссаром Временного правительства по Енисейской губернии. В 1918 году, после чехо-белогвардейского переворота, занимал пост министра внутренних дел «Временного Сибирского правительства», активно поддерживал мероприятия по свержению советской власти  в Сибири. Позже отошел от политической деятельности.               
     В 1938 г.  Крутовского арестовали. Владимир Михайлович умер в тюрьме в возрасте 82 лет.

                6. КРАСИВЫЙ ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ ГОРОД
    
     В Красноярск я  прибыла 7 августа (прилетев самолетом из Абакана), за два дня до начала маршрута: хотелось лучше осмотреть город, ознакомиться с достопримечательностями. На ночевку удалось устроиться в комнате отдыха речного вокзала, хотя бабушка дала адрес и сопроводительное письмо к своей племяннице, тете Нюре, которая так всю жизнь и прожила  в этом городе. Но обращаться к незнакомым людям, хотя и родственникам,  казалось  неудобным.

      Речной вокзал, «такой величественный, что поэты даже посвящали ему стихи»,  - парадный выход на Енисей. Построили здание в 1948-52 гг по проекту архитектора - сибиряка Александра Голубева. Модель получила  в 1958 году на Всемирной выставке в Брюсселе серебряную медаль и почетную грамоту.

     Когда-то, в далеком детстве, вскоре после войны, мне уже доводилось  бывать здесь: семья выезжала с Севера, из Дудинки, и на несколько дней, прежде чем отправиться дальше -  на юг Красноярского края, в село Таштып, остановилась в Красноярске. Мы даже гуляли с отцом и младшей сестренкой в городском парке, катались по детской железной дороге. 

     И вот я снова в этом городе. Прежде всего поражает окружающая Красноярск природа: синие горы, красноватые глинистые холмы, сопки, покрытые зеленью. Он «мог бы стать большим художественным произведением в чудесной природной раме», считают красноярцы, влюбленные в свой город и не понимающие, как можно: «Не любить Красноярск? Не любить Сибирь?  Не знаю, как и назвать такого человека!» Недаром и все приезжие очень скоро влюбляются в здешний край.

     И самое главное - Енисей, могучий красавец, буйный и величественный. «Енисей – батюшка»  любовно называют его сибиряки. Слово Енисей произошло от тунгусского – Иоанесеи, что в переводе на русский означает  «Большая вода».  Это самая большая река в стране по водности. Ее питают горы и грунтовые воды. 
    Когда переехали на постоянное жительство в Свердловск, город совершенно не понравился мне. К тому времени я видела уже многие города: Абакан, Горький, Казань, Камское устье, Чистополь, Пермь,  плавала на пароходах по  Енисею, Волге, Каме. В Свердловске  не было судоходной реки, чудо-пароходов, смотреть  на которые, встречать и провожать, можно часами. «Как провожают пароходы, совсем не так, как поезда…».  На этих пароходах к нам в гости приезжала из Сибири бабушка. Город без настоящей реки казался скучным, неинтересным. Жалкая грязная речушка Исеть и вообще не воспринималась как река. Вода часто создает физиономию города, - читала  где-то.

    Сибирская природа: тайга, горы, цветы - всегда восхищали меня, как и сами люди - сибиряки, щедрые, добрые, гостеприимные. Равного этому  не находила потом никогда.  Поэтому встреча с Красноярском и Сибирью одарила настоящим счастьем.

    Оказывается, название Красноярск получил от тех самых красных гор, холмов, что называли ярами. Основан он в 1628 году русскими переселенцами. Город окружала высокая оградительная стена.  Енисей стал как бы  стержнем и определил в дальнейшем структуру - деление на большой и малый,  что типично для многих сибирских городов. Левобережная часть располагалась на высоких террасах Енисея; с севера  ограничивал обрывистый холм (Караульная гора), а с запада - лесистая Гремячинская грива; правобережная - равнинная.

    В 1735 году через Красноярск проложили Сибирский тракт, который, правда, А.П.Чехов, отправившийся  на Сахалин, назвал самой большой и самой безобразной дорогой во всем свете.  А вот сам Красноярск писателю понравился. Красивый, интеллигентный город с чистыми улицами, каменными домами и изящными церквями - по его признанию.

    "Когда перед вечером, уезжая из города, я переплывал Енисей, то видел на другом берегу совсем уже Кавказские горы, такие же дымчатые, мечтательные. Енисей - могучий, неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы и  молодость. В берегах Енисею тесно. Невысокие валы обгоняют друг друга, теснятся и описывают спиральные круги и кажется странным, что этот силач не смыл еще берегов и не пробуравил дна. Красноярск - самый лучший и красивый из всех сибирских городов…», - писал Антон Павлович и даже заявил, что согласился бы жить в Красноярске. Интересно, что Екатеринбург писателю не понравился, показался грязным и недружелюбным, хотя местные краеведы, пытаясь реабилитировать  город, который теперь полюбила и я, прожив здесь много лет, объясняли это нездоровьем путешественника и не слишком радушным приемом, который оказали ему родственники. Но и красноярские историки считают, что Чехов немного польстил им, оказавшись в Красноярске после ужаснейшей дороги, на которой тарантас и его пассажир "грузли в грязи, как мухи в густом варенье".

    Каким же выглядел город в то время, в конце XIX века? Привлекал внимание собор с золотыми куполами, что располагался на стрелке Енисея и Качи. Стояли каменные торговые ряды. Почти отсутствовала зелень. Потому  город казался серым, выделялся только городской сад: участок сосновой тайги, оставшейся от вырубки. С 1822 года Красноярск стал губернским городом, но и тогда в нем насчитывалось немногим более четырех десятков каменных зданий. А всех домов, считая хибарки, - три с половиной тысячи. Население же составляло  всего шесть тысяч.

    Быстро расти он начал  с развитием золотопромышленности и постройкой Сибирской железной дороги. Но до революции (1917г.) был известен в основном как место политической ссылки (декабристы, социал-демократы, В.И.Ленин, большевики).

   В настоящее время - это важный транспортный узел на пересечении Енисея Транссибирской магистралью. Самый большой, третий по населению, город Восточной Сибири, ее главный промышленный и важный культурный центр. Здесь проходила научная конференция, которая наметила строительство Красноярской и Саяно-Шушенской ГЭС, железной дороги Абакан-Тайшет. В городе несколько музеев, в том числе В.И.Ленина, П.А.Красикова, у которого  бывал Ленин, В.И.Сурикова. Имеется краеведческий музей и картинная галерея.

   Пароход-музей «Св. Николай», который я осмотрела, стоит на Стрелке, близ культурно-исторического и музейного комплекса. Ему более 100 лет. В первую  навигацию он отправился в 1887 году. Изготовили пароход в Красноярске, а паровую машину доставили из Швеции. Принадлежал он промышленнику И.М. Сибирякову.   Это было самое быстроходное по тем временам  судно. Название пароход менял несколько раз вплоть до 1960 года, пока   не списали.

   В июне 1891 года  на пароходе плавал от Березовки до Красноярска цесаревич Николай, возвращаясь из путешествия на Восток,  а через шесть лет этим же судном доставляли  в Минусинскую ссылку В.И.Ульянова.

   Сейчас в каютах «Святого Николая» расположились восковые фигуры знаменитых пассажиров. Сохранилась в подлинном виде кают-компания, где обедали цесаревич и В.И. Ульянов.

                7.РОССИЙСКИЙ БИБЛИОФИЛ

        В  городской библиотеке, куда зашла, чтобы познакомиться с местными газетами, мне рассказали об удивительном человеке – российском библиофиле, купце и промышленнике – Геннадии Васильевиче Юдине,  создателе  одной из лучших в России по тем временам библиотеки,  с числом  книг более 80-ти тысяч и общей стоимостью около 3 миллионов рублей. В коллекции находились  уникальные русские издания XVIII века: «Полидор» Ломоносова, «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, первое издание «Слова о полку Игореве», а также  рукописи по исследованию Сибири (число которых насчитывало до полумиллиона): карты Сибири, отчеты «Колумбов российских»,  рукописи Резанова, Г.И. Шелихова, связанные с заселением Америки русскими и  Дальним Востоком.

         Ежегодно  Юдин выписывал до 100 наименований газет и журналов, собирал книги, разные печатные объявления, телеграммы, афиши и даже театральные билеты.
На даче в Таракановке, на Афоновой горе, в Красноярске    построил специальное  деревянное здание. Здесь имелись библиографический отдел, каталожные ящики и справочные издания.  Нанял опытных специалистов-библиографов, архивистов, под руководством которых  коллекционер провел систематизацию исторического архива.
 
       Но судьба   библиотеки оказалась драматичной. Стареющий собиратель, опасаясь за сохранность своего детища в случае возможного пожара  и отсутствия наследников, решает продать библиотеку. Ни один раз подает он объявления в газетах,  ставя непременное условие: "в одни руки - библиофилу, библиотеке большого города или ученому учреждению..." Однако желающих не находилось. Тогда Геннадий Васильевич обращается непосредственно к царю  с предложением продать  библиотеку государству по стоимости, значительно ниже фактической. Но государь  «из-за недостатка средств» отклонил предложение.

        Как это напоминает мне нынешнее отношение к культуре - библиотекам, музеям, искусству  вообще власть  имущих, как видно, вечное во все времена. И невозможно снова не обратиться к Рериху: «Всюду какие-то темные силы обрушиваются прежде всего на культурные проявления. Точно бы именно культура мешает им довершить адски задуманное  разложение мира».

        Когда началась перестройка,  в первую очередь  в институте, где   я работала,  разрушили библиотеку и музей, мною созданный и деятельности которого  отдала десять  лет жизни. Разбили цветной витраж, размером во всю торцовую стену, разломали огромный, занимающий  полностью свободное пространство посреди комнаты, макет технологической схемы – головной разработки института. Выкинули научно-справочный материал, (на его создание ушли годы работы в архивах, библиотеках), а каталожные шкафы приспособили для собственных нужд. Утрачена часть экспонатов, наиболее ценных, в том числе подлинные вещи ученых, среди них особенно дорога мне первая логарифмическая машина в виде барабана – несомненный раритет из области истории науки. Ее привез из Германии, где читал  лекции, один из сотрудников института, известный ученый,  эвакуированный в годы войны из Москвы. Эту реликвию передали вдова и дочь, когда в период создания экспозиции  посетила их в Москве. Пропали и другие интересные экспонаты, в том числе награды фронтовиков. Полуободранные планшеты долго  валялись  в коридорах института, пока один из сердобольных сотрудников не перенес их по собственной инициативе в кладовые лаборатории,  да кто-то другой подобрал,  тоже брошенный в коридоре,  гипсовый бюст с отбитым носом основателя института – члена–корреспондента, выполненный, по моему заказу, известным  местным скульптором.  Когда  же я предложила, еще в период разгрома музея, передать часть экспонатов, что состояли на государственном  учете,  в городской музей истории, где должность  директора только что занял кандидат исторических наук, то  получила отказ. К счастью, совсем недавно, по инициативе нового губернатора,   его убрали с этого места. Поделом.

     «И каждый собиратель знает, как ревниво нужно охранять все созидательные попытки  от клещей умершвителей»,  - писал Рерих,  неутомимый борец сил света против сил тьмы.  Я знала. Но противостоять одна мощному катку чиновничьего волюнтаризма оказалась не в силах.

      Но вернемся к Юдину. Предложение о покупке книжной коллекции поступило  из библиотеки Конгресса США. Первоначально Геннадий Васильевич отказался, но оскорбленный ответом царя, после длительных переговоров,   подписал соглашение. Библиотека, в пяти товарных вагонах, отправилась в США, и через три месяца  ее доставили в Вашингтон. Собрание Юдина стало основой Славянского отдела библиотеки Конгресса США. Его разместили в отдельном зале, там  же  установили бюст библиофила и оставлен экслибрис на всех томах.

      Когда думаешь о нашем российском небрежении к ценностям культуры ли, науки, с горечью понимаешь: мы никогда не будем богатой и достаточно цивилизованной страной. Ведь каждому поколению приходится заново вести раскопки!

      Лет через десять после разгрома музея директор решил воссоздать его (приближался очередной юбилей института), и приказал разыскать меня. Заместитель директора, случайно встретив на улице, передал  распоряжение босса. Но  слишком тяжело досталось мне создание музея и особенно его разгром  (к тому времени я немного  поумнела), а поскольку нельзя дважды вступить  в одну и ту же реку,  решительно отказалась, как говорили потом в институте. Восстанавливать экспозицию взялась одна из пенсионерок – металлург по образованию, профессионально далекая от музееведения. Наклеили на планшеты  копии  документов, а  подлинные, но старые подрезали (!), так как они  не отвечали, по мнению художника, тоже не совсем сведущего в специфике музейного дела, эстетическим требованиям…

     Мне помнится, как  яростно спорили ленинградские экспозиционеры Музея истории города, где  проходила стажировку, с художниками при подготовке выставки, посвященной Блоку, причем главное слово всегда принадлежало именно экспозиционерам. Они-то знали, насколько приоритетен подлинный исторический документ перед копией. А у меня сердце кровью обливалось также, как во время разгрома музея, когда видела  разбросанные по полу фотографии фронтовиков, которые со слезами на глазах передавали мне родственники. Развесили технологические схемы, фотопортреты начальников, нынешних и бывших… всех подряд.  И все остались довольны. Особенно директор.

     Недавно прочла, как чтят историю в Англии, где традиции – национальное богатство страны. Где старина сохраняется даже в быту. На магазинах висят старые железные вывески. В  университете Оксфорда, в столовой, стоят древние деревянные столы, на них старинные лампы. Столетиями сохраняются названия лавочек, отелей, улиц…  И стало обидно.

     Однако коллекция Юдина не сохранилась в полном виде и в Америке. Часть книг продали, часть передали в университетские библиотеки. Самого же  книголюба  у себя на родине едва ли не обвинили в преступлении. В начале 50-х годов XX века известный артист и библиофил Смирнов - Сокольский опубликовал "Историю одного преступления", где резко обличал антипатриотизм Юдина. Между тем, став глубоким стариком и потеряв то, чему отдал почти всю жизнь, Николай Васильевич вновь стал собирать книги и к концу жизни набрал пятнадцать тысяч томов.  Когда в 1897 году В.И.Ленин прибыл в Красноярск, то уже на пятый день пришел в Юдинскую библиотеку с рекомендательным письмом доктора Крутовского.  Он просил  "милостивого государя Геннадия Васильевича" допустить к занятию в  библиотеке господина Ульянова. Сам же владелец книг ревностно хранил свое сокровище и не очень охотно допускал к нему посторонних. После революции вторую библиотеку Юдина  национализировали. К  началу 2000 года она насчитывала около 10 тысяч единиц хранения.

     Но Геннадий Васильевич  не только коллекционировал книги, он - автор ряда публикаций, в том числе по истории своего рода. Занимался  издательской деятельностью – поддержал и осуществил более 20 издательских проектов, финансировал  издание справочника «Русских книг» С.А.Венгерова: предполагалось дать описание всех русских книг, вышедших в России с 1708 по 1893 годы. Выделял  меценат деньги  и на развитие образования, медицины, местных курортов. В 1907 году Городская Дума единогласно избрала Юдина на должность почетного блюстителя 14-го приходского училища, только что открытого в Николаевской слободе. В настоящее время  Государственная универсальная научная библиотека Красноярского края проводит научные конференции под названием «Юдинские чтения».

     Особая достопримечательность Красноярска - мосты, признанные произведения искусства. Автомобильно-пешеходный мост - самый  большой и красивый в Азии.  Под высокими изящными арками свободно скользят огромные корабли. Проект удостоен Ленинской премии. В прошлом веке  первый, железнодорожный, мост построил знаменитый Кнорре. В 1900 году он, вместе с Эйфелевой башней, был удостоен Гран-при и  золотой медали на выставке в Париже – «за архитектурное совершенство и великолепное техническое исполнение». Позже ученые ЮНЕСКО назвали его «вершиной человеческой инженерной мысли». Мост упоминается в книге «Атлас чудес света». Выдающиеся архитектурные сооружения и памятники всех времен и народов, изданный в 1991 году в США. А сам автор, в своей книге, техническом отчете, оставил такую дарственную надпись: спроектировал мост  с таким расчетом, «дабы бог и потомки никогда не сказали худого обо мне». В 2002 году этот мост, прослуживший жителям города сто лет, хотели снести, но восторжествовал здравый смысл. По нему и сейчас еще ходят   поезда.
Слева от моста находится набережная с легкой башней и шпилем речного вокзала, а на правом берегу  стадион-ладья – прекрасное творение красноярского архитектора Виталия Орехова.

                8.ДАЖЕ В ДРУГИХ ЗЕМЛЯХ НЕ УВИДИШЬ ТАКИЕ

   
       Побывала я и на знаменитых красноярских "Столбах" – гордости города, благодаря которым  он известен во всем мире. Красноярские Столбы – уникальное явление. Об этих удивительных созданиях природы написано множество книг, статей, сняты фильмы.  Поэты посвящают им стихи, а художники рисуют картины. Расположены Столбы на северо-западных отрогах Восточного Саяна, между притоками Енисея: Базаихой, Маной и Большой Слизневой. Причудливой формы каменные утесы среди зеленого моря хвойной тайги. Как написано в путеводителе, они образовались вследствие процессов, происходящих в земле в далекие времена: через возникшие в земной коре трещины поднималась магма, не достигнув поверхности, застывала и образовала твердое сиенитовое тело. Сверху покрыли осадочные породы в виде песчаников, сланцев и известняков. Со временем осадочные породы разрушались и уносились ветром и водой. А сиенитовые глыбы, оказавшиеся на поверхности, хотя и лучше противостояли разрушению, но в результате выветривания принимали самые различные формы. Всего на территории заповедника около ста  таких скал. По  внешнему  виду и местоположению многие из них получили образные народные  названия: "Перья", "Львиные ворота", "Дед", "Воробушки" и др.

      Первоначально "Столбы" посещали только охотники да заготовители дров, ягод, сена и грибов. Первые упоминания о "Столбах"  относятся к  1823 году, когда красноярский рудознатец Прохор Селезнев, побывав здесь, писал: "Зело превелики и пречудесно сотворены скалы... Пожалуй, правду говорят, что даже в других землях не увидишь такие. И залезти на сии скалы никто не сможет, и какие они - неизвестно".

       В  20-х годах XVIII в.  здесь бывал Мессершмидт Даниил Готлиб. За время 7-летнего исследования Сибири он трижды останавливался в Красноярске. В 30-х гг. Столбы посетил Витус Беринг. Посещали их и участники сухопутного отряда Второй Камчатской экспедиции, натуралисты, естествоиспытатели академик Иоганн Георг Гмелин и  помощник (будущий академик) Степан Петрович Крашенинников (Камчатский). А в начале 70-х годов побывал на Столбах крупнейший исследователь Сибири профессор натуральной истории Петер Симон Паллас. Он прожил в Красноярске около года, работал над монографиями «Путешествие по разным провинциям Российской империи», «Описание растений Российского государства», «Российско-Азиатская зоогеография». В годы "золотой лихорадки" в Енисейской губернии - 30-ые годы XIX века - забредали сюда и золотоискатели, основав в нише 1-го "Столба" стоянку, названную впоследствии "Чертовой кухней". От деятельности старателей осталось название «Роев ручей» — от слова «рыть».

        В 1851 году  совершен первый подъем на «1-й столб». В 70-80-х годах XIX века преподаватель красноярской гимназии И.Т. Савенков начинает  водить школьные экскурсии на Столбы. Он  создает топографический очерк окрестностей Красноярска и публикует работу о геологическом строении   окрестностей. А с конца XIX века сюда  собирались для нелегальных встреч местные революционеры.

       «Красноярские столбы» рисовал   В.И. Суриков, заметив при этом: «Видел я Альпы швейцарские и итальянские, но нигде не видел такой красоты, как эта, наша сибирская. Наша природа своеобразная, чарующая. Краски, тон, общий колорит тоже особенно близкие нам».

       В 1951 году торжественно отмечалось 100-летие красноярского скалолазания, которое стало новым видом спорта. Красноярские скалолазы - столбисты - неоднократные призеры по альпинизму в стране и в мире.

       В середине двадцатого века побывал  на Столбах Дмитрий Каратанов, «патриарх красноярской художественной школы». Дмитрий Иннокентьевич Каратанов  - школьный учитель  Георгия Кублицкого. «Лицо его, как бы грубовато высеченное из камня, в профиль напоминало скалу «Дед» на Столбах. При столь суровой внешности был он добряком необыкновенным». Начинал Каратанов  под покровительством  великого Сурикова. Учился у Репина и Серова.  Писал Сибирь, Енисей, не раз ездил на Таймыр с экспедициями.  Художника, как и Сурикова, увлекала колоритная, яркая  сибирская история, взрывы народного бунтарства. Но красноярцы, как часто  бывает, не очень-то умели ценить земляка. Кублицкий описывает   такой эпизод.

       Однажды большая компания – офицеры, чиновники, их дамы – устроили пикник  на Столбах. Барынька заметила  в сторонке фигуру в крестьянской рубахе:
- Эй, мужичок, сходи-ка к ручью.
   Мужичок покорно взял ведро, принес воду. Барынька дала ему пятак, он взял, вернулся на свое место. Некоторое время спустя та заинтересовалась: чем это там  мужичок занят? Подошла:
 -  Господа, господа, посмотрите!
    Господа подошли, смотрят: мужичок рисует. И как отменно!
- Послушай, любезный, - обратился к нему щеголеватый офицер, - ты что же, где-нибудь учился рисовать?
  - Да, - кивнул тот. – Императорскую Академию художеств окончил.
 
    Признание приходило отголоском столичных оценок.  Картины Дмитрия Иннокентьевича находились в музеях и галереях.  Но Каратанова постоянно расспрашивали о Сурикове и редко – о нем самом. Даже когда статьи  посвящали ему, то называли:  «Современник великого живописца» или «В гостях у земляка Сурикова». Лишь к закату жизни (он умер в 1952 году)  присвоили звание заслуженного деятеля искусств Российской Федерации.

    С 1944 года «Столбы» стали Государственным заповедником.

    И вот я тоже побывала здесь. Когда ты не «дикий» турист и, тем более, не альпинист, а простой экскурсант, да еще – одиночник, то больше, чем каких-то десятков метров, по заповеднику совершить не сможешь. Вся территория заповедника составляет более 40 тысяч гектар. И все, что тебе доступно – это созерцать. Да, я видела несколько этих диких скал, напоминающих то «деда», то «воробышек» и, как и все, поражалась искусному мастерству природы. Хотя подобные чудеса природы приходилось   встречать и на Урале, будь то «Чертово городище» или Каменные палатки. Но на «Столбах» таких великое множество, и это не может не восхищать.

     Здесь, в  Заповеднике, еще раз услышала фамилию Крутовские, когда добрела до «Приюта доктора Айболита», первого в Красноярске природного «живого уголка». Его основательница, Елена Александровна Крутовская – внучка Владимира Михайловича Крутовского.  Многие годы она прожила в этой семье.

     В конце тридцатых годов прошлого столетия Крутовская начала работать  в заповеднике  сначала зоологом, затем   заведующей метеостанцией. Любовь к животным, желание изучать их поведение,  а главное -  помочь тем, кто попал в беду, и привели к  созданию  «Приюта».

     Начиналось всё скромно. Метеостанция, домик да несколько вольер для волка, медведя, оленя и множество птиц, живущих в сторожке. Сначала появился олененок Таныш (по-тувински – дружок) – хрупкое двухмесячное существо, привезенное из леса. Даже сами имена, которые давали питомцам, говорили о любви к  братьям меньшим. Из лосенка Лоськи хотели сделать чучело, да слишком замученным показался, вот и отдали зоологу. Умирающего волчонка нашли охотники в норе. Выпавших из гнезда птенцов приносили мальчишки. Лось, марал, олень выходили, звеня колокольчиками, на прогулку под охраной Волчика – полуволка-полусобаки. Как вспоминал один из посетителей «Живого уголка», - это было не только интересно, но оказалось и хорошей встряской. Понимание того, что полутораметровые в холке волки из зверинца бегают по заповеднику, привнесло остроту восприятия столбистской тайги. Но однажды злобный пьяный человек  ударил зверя ножом. После этого волка пришлось посадить на цепь.

      Долгие годы Елена Крутовская содержала «Живой уголок» при поддержке столбистов на собственном энтузиазме.  Вольеры для животных построил муж Елены Александровны Джеймс Дулькейт - художник.

      Елена Александровна не  имела ни званий, ни научных трудов. Но это имя стало легендой.  Источником эрудиции служили книги. Еще в детстве первыми прочла произведения Сетон-Томпсона и Фенимора Купера, они-то и пробудили в  душе  любовь к "меньшим братьям".

      В 1961 году «Живой уголок» получил официальный статус и финансирование. В нем не только лечили зверей, но и готовили выросшее в неволе потомство к свободе: обучали жизни в лесу. Е. Крутовская стала «вторым» неофициальным директором заповедника.

      Но содержать животных работникам заповедника, при скудном финансировании, было непросто. И вот в декабре 1999 года глава города Красноярска  принял решение – создать на базе заповедника  парк флоры и фауны. Строительство началось в феврале,  а уже 15 августа 2000 года  торжественно открылась первая  очередь парка. Название Парк флоры и фауны «Роев ручей» получил на основании общегородского конкурса.  В 2003 года ему присвоили статус зоопарка. Сегодня «Роев ручей», площадь которого составляет 30 га, - один из крупнейших зоопарков Сибири, который расположен в живописных окрестностях Красноярска, рядом с заповедником «Столбы». Он стал одной из «визитных карточек» Красноярска. А «визитная карточка «Роева ручья» - красавец белый медведь по прозвищу Командор Седов, подаренный губернатором Красноярского края Александром Хлопониным.

      И еще несколько слов о Елене Александровне. Любовью к животным эта добрая женщина щедро делилась с детьми, потому писала для маленьких читателей книги. Наиболее известная - о рысенке  «Дикси».
 
      Заповедник «Столбы» - не только музей природных каменных «скульптур». Он осуществляет охрану, изучает и разрабатывает научные основы рационального использования природных богатств горной тайги Восточного Саяна. Ежегодно составляет "летопись природы": регистрирует явления в живой и неживой природе, которые происходят в течение всех сезонов года.

                9.ДИВНОГОРИЯ
 
     Название город получил от  расположенных здесь Дивных гор. Действительно, дивных. Когда «Ракета», пароход на подводных крыльях, мчал меня по Енисею, не могла налюбоваться: одна чарующая картина сменяла другую. Необыкновенно красивый  правый берег  с отвесными скалами, на которых местными альпинистами укреплены красные флаги.  День стоял воскресный, и  он весь был усеян палатками туристов и рыбаков, кострами. Левый   берег, еще недавно  безлюдный, где находились лишь  редкие деревеньки да стояли палатки пионерских лагерей, сейчас почти от самого  Красноярска и до Дивногорска представлял собой одну гигантскую строительную площадку. Раскинутые над стройкой лозунги оповещали: здесь идет великая борьба  человека  с природой:  «Енисей – на благо людей!», «Енисей будет служить коммунизму».

     Эта земля заселялась  людьми ещё несколько десятков тысяч лет назад: обнаружена стоянка периода каменного века. В 1671 году основано село Овсянка, сегодня оно входит в черту города. В Овсянке родился и жил писатель Виктор Петрович Астафьев. В конце 80-х годов XIX века на месте современного Дивногорска иеромонах Филарет основал Красноярский Знаменский общежитский мужской Скит. Со временем монастырь превратился в посёлок Скит. Скит стал первой выше Красноярска пристанью для судов. Сейчас хотят сделать Скит мемориальной зоной.               
                Первые изыскательские работы  по строительству нынешней гидростанции  начинал еще  в 1931 году Георгий Кублицкий.  Но только  в 1955 году правительство приняло решение о строительстве на реке Енисей гидроэнергетического гиганта – Красноярской гидроэлектростанции.
   
        После окончательного выбора Шумихинского створа для сооружения ГЭС старый Скит превратился во временный посёлок гидростроителей. Посланцы комсомола всех республик страны  съехались  на стройку века. К месту будущего города  их вез  по непролазной грязи трактор  с тележкой. Молодым строителям предстояло пройти  нелегкий трудовой путь: от прокладки первых метров дорог и коммуникаций до монтажа уникальных гидроагрегатов. Долг  они выполнили. Местная газета в «Хронике строительства Красноярской ГЭС» - «Первая на Енисее» писала: «Не один год отделяет сегодня нас от того дня, когда к створу бывшей  деревеньки  Шумихи на Енисее пришли первые изыскатели. Числами со многими нулями измеряется героический труд покорителей Енисея. Это дни и ночи, рубли и кубометры, тонны и километры, наконец, все это выражено зримо: большой город, промышленная база, бетонная стена плотины, вставшая сегодня на пути  сибирской реки».               
     12 марта 1957 года посёлок  получил новое имя - «Дивногорск».  А 1 февраля 1963 года ему присвоили  статус города. В этом же году  проложили железнодорожную ветвь из Красноярска. Немногим позже   построили железнодорожную станцию.

     Становление Дивногорска - ежедневный подвиг огромного числа людей - участников строительства самой мощной в то время в мире гидроэлектростанции и одновременно нового города. Без этих легендарных личностей - самоотверженных созидателей, которые вложили талант и душу в творения  своих рук, ума и воли, история Дивногорска не состоялась бы.

     И первый  в плеяде героев – начальник строительства Андрей Ефимович Бочкин.  Гидростроитель с огромным профессиональным опытом.  Выдающийся организатор.
      
     Он родился в семье крестьянина-бедняка. Рано оставшись без отца, с детских лет познал тяготы труда. Трудовая закалка и незаурядный  талант составили главный стержень личности. Окончив школу и техникум, работал избачем,  был секретарем комсомольской ячейки, ячейки ВКП(б). Еще во время учебы в институте водного хозяйства, с четвертого курса, юношу направили в Оренбуржье, где работал и одновременно учился. Поднимал  оренбургское село, будучи начальником политотдела МТС.

     «Бывало, приходилось садиться и на трактор, пахать, сеять, — вспоминал Андрей Ефимович. — Через два года люди ели не затируху, а хлеб...»

     Этот политотдельский опыт, считает Бочкин, послужил фундаментом для будущей работы — уже в качестве секретаря райкома партии, затем старшего прораба строительства Бузулукской оросительной системы - первой ирригационной системы в России.
     В предвоенные годы работал начальником Главводхоза Наркомзема СССР.

     Война — особая страница в биографии А. Е. Бочкина.  Окончив в марте 1942 г Военно-инженерную академию,  он получил назначение на Карельский фронт, потом — на 2-ой Белорусский. Служил на должностях дивизионного и корпусного инженера. Приходилось возводить оборонительные сооружения, строить и взрывать мосты и переправы. Был ранен. Войну закончил подполковником.  Награжден орденом Отечественной войны I и II степени и орденом Боевого Красного Знамени.  Возвратился в Москву на прежнюю должность в министерстве.

     Как опытного ирригационщика, Бочкина назначают начальником строительства Невиномысского канала и вскоре награждают  орденом Ленина. Второй орден Ленина  талантливый строитель получает за Украинский и Северокрымский каналы.  Затем  ему присваивают звание Героя Социалистического Труда - за умелое руководство и проявленный трудовой героизм при сооружении Иркутской ГЭС.

     В декабре 1959 г. Андрей Ефимович становится начальником строительства Красноярской ГЭС. И вскоре переезжает в Дивногорск. Именно здесь в полной мере проявился выдающийся талант гидростроителя.
         
     Возглавив строительство в критический момент, когда выбор типа плотины московскими специалистами склонялся к арочному «облегченному и ажурному», грамотный и незаурядный гидростроитель сумел убедить комиссию строить тяжелую, монолитно-бетонную-гравитационного типа. 
               
     Бочкин всего себя отдает работе, выполнению поставленной перед ним задачи — надежно и в срок построить на Енисее самую мощную ГЭС в мире. Но при этом остается  внимателен к нуждам простых строителей. В фильме  «Формула света»  (режиссер А. Светлов, автор сценария А. Лапшин)  приводится  эпизод. Молодой инженер выговаривает главному герою (прототипом которого стал Андрей Ефимович): «Первое — надо работать не до двух ночи, а до десяти вечера. Второе — прекратить лично проверять столовую, общежитие, клуб, бани. Третье - все мелкие просьбы, ходатайства рабочих переложить на плечи отдыхающих заместителей».

      Все дивногорцы, «и мал и стар», уважительно  величали своего начальника  «Дедом». Быть может, он не всегда командовал безупречно, по-научному. Часто хватался и за мелочи, все хотел сделать самолично. Но «ненаучность» с лихвой компенсировал талантом, безграничной преданностью делу, поистине фантастической интуицией.

      Люди, лично знавшие Андрея Ефимовича, говорили, что он мог быть добрым, ласковым, остроумным - дружил с журналистами, пресса могла помочь делу. Или сердитым, злым, грубым, когда распекал людей за головотяпство, за то, что медленно или плохо работают. Бывал откровенным, открытым, бывал замкнутым. Но всегда «хитринка» пряталась в крупных складках лица, в прищуре глаз. Он напоминал мудрого крестьянина, который обязательно добьется своего.
 
     В 1971 г. по состоянию здоровья  Андрей Ефимович был вынужден уйти на заслуженный отдых, совсем немного недоработав до ввода в эксплуатацию КГЭС.  Любопытен еще один эпизод фильма. Бочкин приезжает на стройку на праздник - пуск последнего агрегата. Тяжелым, шаркающим, старческим шагом обходит ГЭС. На прощание  делает запись в книге почетных гостей. Что же написал он? «На гидроподъемнике шестого агрегата подтекает масло».
В этой «подковырке», в этой заботе о деле — весь Бочкин. Каким он был, таким и остался. Хозяином дела своего.

     …Через несколько дней он уехал в Москву.  А 16 октября 1979 г. выдающегося человека не стало. Похоронен А. Е. Бочкин на Ваганьковском кладбище в Москве. 

     Дивногорский горсовет присвоил Бочкину звание "Почетный гражданин города Дивногорска. Сегодня это имя носит улица, имеется памятник главному строителю.  А.Е.Бочкин — заслуженный строитель РСФСР, лауреат Ленинской премии.  Награжден двумя орденами Красного Знамени, двумя орденами Отечественной войны I и II степени, тремя орденами Ленина,  медалями. О нем писали книги, снимали документальные и художественные фильмы.

     Мое посещение Дивногорска состоялось в  преддверии 50-летия Октября. Энтузиазмом и героизмом  полнилась тогда жизнь  ударной комсомольской стройки, которая первой вышла на старт трудовой эстафеты в честь этого события. Она проходила по всей стране под девизом: «Юбилею родины – подарки молодых!» Участники слета передовиков  соревнования комсомольско–молодежных бригад   обращались  ко всем комсомольцам и молодежи  Красноярской ГЭС:
               
    - Молодежь города юности – Дивногорска! До пуска агрегатов остаются считанные дни. Инициаторы соревнования, дивногорские комсомольцы, как никогда должны каждый день  и каждый час помнить  о высокой ответственности, которая возложена на них. Остается ровно сто дней, когда лучшему коллективу будет оказана  высокая  честь  - поднять Красное знамя над нашей, огромной стройкой, над плотиной, строительству которой мы отдаем жар наших сердец, трудолюбие молодых рук.
… Молодежь Дивногорска  свое слово сдержит!

     Слишком пафосно! – наверное, скажут сегодняшние циники и обыватели, весь энтузиазм которых ныне сводится к тому, чтобы опошлять прошлое. Но так жили их отцы – шестидесятники. И пусть не все из них  ехали на стройку только «по зову сердца», но так было!  Большое дело, сотворенное собственными руками, и гордость за него, гордость за родину -  тот самый патриотизм, о котором  сейчас и говорить-то без извинения не пристало.

     В 1967 году состоялся пуск двух первых  гидроагрегатов  Красноярской ГЭС мощностью по 500 тысяч киловатт. В марте 1970 года величайшая в мире гидростанция, поднятая на Енисее, досрочно достигла колоссальной мощности – 5 миллионов киловатт.
 
     Плотина стояла стеной в сто двадцать  четыре метра. С ее  высот падал самый высокий из водопадов, когда-либо и где-либо созданный  рукой человека, равный двум Ниагарским. «Это все так громадно, так широко, так высоко, так ни  с чем  привычным не схоже…», - писала Ариадна Эфрон,  тоже побывавшая здесь.
               
      Море добирало последние десятки сантиметров до проектной отметки.
Здесь будет море                Огней и радуг –                Стране нужна Красноярская ГЭС.                И взвились флаги,                Как на параде,                И зашумел                Потревоженный лес, -
писал молодой дивногорский поэт Петр Ермолаев. В Дивногорске  много поэтов и прозаиков - членов литературного объединения при газете «Огни Енисея». Сборник стихов, рассказов, очерков и репортажей о Красноярской ГЭС – «Исполин на Енисее» выпустило московское издательство «Советская Россия». Готовился  к публикации третий том  «Потомков Ермака»,  авторы -  только дивногорцы, а к 50-летию  Великого Октября - выпуск юбилейного номера «Енисейского меридиана».

     «Требуются стихи», - взывала к авторам газета «Огни Енисея»:  в канун юбилея предполагалось издать еще один, уже   дивногорский, сборник рабочих поэтов.
       
     18 декабря 1971 года  пустили последний, 12-й агрегат Красноярской ГЭС.  В 1973 году начал работать Дивногорский завод низковольтной аппаратуры — крупнейшее предприятие  города.

    За плотиной лежал Дивногорск. Взору с реки  открылась удивительная по красоте картина. Словно белоснежные енисейские  теплоходы с просторными палубами и уютными каютами, растянулись вдоль всего берега новые дома. Город застраивался многоэтажными зданиями террасами-ступенями, которые спускаются с гор к реке.  При въезде  нас  опять встретил плакат: «Сибирь покоряется молодым!»
 
    Дивногорск - город молодых и молодой. Прямо в тайге,                в горах разбросаны красивые современные  здания. Многие  сделаны  из дерева.  Лес - богатство Сибири и умело используется сибиряками. Рядом  - великолепное  здание больницы, похожее скорее на прекрасный санаторный корпус или дворец культуры. Дивногорск, «более похожий на швейцарский курорт,  чем на рабочий поселок», по словам Ариадны Эфрон. Проспект «Клубный». Клуб «Строителей». Детсад «Дюймовочка». Где много молодежи, там   много  молодых семей, а, значит, и детей.  В городе  новая интересная традиция – родительские конференции по дошкольному воспитанию.
                Московский инженерно-строительный институт (его выпускники  работают на строительстве  Красноярской ГЭС), приглашает новых будущих студентов. А на танцплощадке с названием «Бирюсинка» (приятный сюрприз  преподнесли дивногорцам студенты МАИ, тоже – участники строительства ГЭС), торжественно  открытой на берегу Енисея,   состоится концерт студенческой бригады этого института. Так живет Дивногорск.  А в парке, которым служит обыкновенная тайга, висит объявление:  «Сушить белье  в парковой зоне воспрещается. За нарушение – штраф» и бродит коза… Старое и новое  сталкиваются   здесь на каждом шагу.

      Дивногорск готовится стать центром туризма и отдыха для красноярцев: строятся горнолыжные трассы. 

      Живописный город, расположенный  у подножия величественных Саянских город, – один из самых красивых и экологически чистых городов.
   
     … В  последующие годы обнаружилось, что при проектировании ГЭС были допущены экологические ошибки.  Предполагалось, что незамерзающая полынья будет иметь длину 20 км. В реальности она составила около 200 км (дальше Красноярска), что оказало сильное влияние на экологию и климат. Климат стал мягче, а воздух более влажным из-за огромного количества воды, которая скапливается в Красноярском море. Это отразилось на животном и растительном мире. Енисей в районе Красноярска перестал замерзать. Критикуется ГЭС и за большие площади затопленных ценных земель и значительное  количество переселённого населения. Но, как бы там ни было, технический прогресс не остановить, вред от тепловых электростанций еще больше,  а рентабельность  ниже.  Про атомные  уж не говорю. Человек расплачивается  за  желание жить комфортно. Хотя, как написала я в одном  стихотворении:  порой «Так хочется в избушку
лесника..."

                10.ЗДЕСЬ РОДИЛСЯ ХУДОЖНИК

      Последний день перед отплытием посвятила В.И.Сурикову, посетив музей – усадьбу художника. Двухэтажный деревянный дом на бывшей улице Благовещенской (ныне Ленина, № 98) вблизи Острожной площади – теперь здесь находится стадион «Локомотив». Дом  построен в 1830-х годах взамен старого родового, который сгорел. Совсем низкий первый этаж: окна почти над самой землей, второй – повыше. Парадное крыльцо с колонками, переходящее в лестницу внутри сеней. На заднем фасаде здания  - балкон с видом  во двор. Во дворе – амбары, за ними небольшой огород с деревьями и черемухой. Здесь родился художник.               
      Чистые полупустые комнаты. В одной из них – портрет Сурикова на стене, гитара и несколько стульев. В музее безлюдно. Экскурсовод – молодая женщина, скромно одетая,  как многие из провинциальных музейщиков. Ведь «музейщик нищ, как церковная мышь» - старая истина. А, скорее всего, для людей этого круга, особенно сибиряков, в чем не раз придется убедиться,  важнее содержание, чем форма. Это столичные  гиды-искусствоведы  поражают  изысканными  и эксклюзивными нарядами. Она рассказала о детстве, учебе Василия Ивановича сначала в приходском, затем уездном училищах, некоторых интересных эпизодах из жизни того времени. Поведала, как трудно в материальном отношении жила семья, особенно после смерти в 1859 году отца  Ивана Васильевича, когда Василию исполнилось едва одиннадцать лет.  Чтобы помочь семье,  он поступил на работу канцелярским писцом в Енисейское губернское управление. А мать с любимой сестрой Катей, обе искусные рукодельницы, зарабатывали деньги плетением кружев да вышивкой  различных вещей для продажи. Приходилось также сдавать в наем  верхний этаж дома.               
      И все же молодость брала свое. Василий  любил музыку,  хорошо играл на гитаре, и дома часто собиралась молодежь на веселые вечеринки.                Мать художника, Прасковья Федоровна, неграмотная, но  с прирожденным вкусом, превосходно владела разговорной речью.   Суриков говорил: «Мать моя удивительная была. …У нее художественность в определениях была: посмотрит на человека и одним словом определит…».                Женщина строгая и требовательная, она следила за тем, чтобы сын прилежно учился, и всячески поддерживала любовь и интерес к рисованию.  Происходила Прасковья Федоровна из старинного казачьего рода. Казаки Торгошины участвовали в строительстве Красноярского острога в 1628 году, мужественно сражались против кочевников, осаждавших Красноярск, и участвовали в Красноярском бунте 1695 – 1698гг.

     Род Суриковых тоже довольно древний. Предки пришли с Дона еще в XVI веке, во время царствования Ивана IV, вместе с отрядами легендарного Ермака Тимофеевича. Прадеды Петр и Илья строили Красноярский острог. Как и Торгошины, неоднократно защищали его и другие  сибирские города от воинственных набегов врагов.  Даже были в числе руководителей Красноярского бунта.  Дед Василия Ивановича, Александр Степанович,  - первый полковой атаман Енисейского полка. Суриков гордился своим происхождением.

      Василия Ивановича всегда интересовала история  страны, которой посвятил многие произведения. Художник собирался   изобразить и эти страницы из прошлого Сибири, знакомые с детства, тем более что герои - родные люди. Но замысел  осуществить не удалось. Современники и выдающийся русский  художественный критик В.В.Стасов понимали невозможность этого «по нынешним временам». То было время первой русской революции 1905 года и  поражения, репрессий и разнузданной реакции.

     В отличие от прадедов отец художника никакого отношения к воинскому делу не имел, кроме службы в молодости сотником в казацком конном полку. Всю жизнь  провел на гражданских должностях, будучи чиновником губернского управления, смотрителем богоугодных заведений и винным приставом. И все же многие качества дальних предков Василий  унаследовал.  С семи лет ездил верхом на лошади. Решительный, смелый, в детстве не раз попадал в разные рискованные переплеты.   Говорил о себе: «Со всех сторон я природный казак…».
 
    Предки, родители и близкие Сурикова были людьми  по-своему образованными, не чуждыми искусства: любили поэзию, книги, музыку, рисование. Отец обладал прекрасным голосом, и губернатор Енисейской губернии возил  его всюду с собой как певца.

     Это оказало влияние на духовное развитие будущего художника. Чиновничья служба совершенно не привлекала, и юноша все больше думал о поступлении в Академию художеств. Мать, хотя и разделяла мечты и надежды сына, но не имела средств, чтобы отправить его учиться в Петербург. Думали даже,  чтобы добраться до Петербурга, подобно Ломоносову, с обозами.  Даже составили план, как пойдет пешком. Помог счастливый случай. О талантливом молодом художнике узнал енисейский губернатор П.Н.Замятнин. Он  отправил  рисунки мальчика в Академию. И хотя вскоре пришел положительный ответ,  в казенном содержании ему отказали. Тогда Замятнин организовал    званый обед с целью провести   подписку для сбора средств на поездку юноши в Петербург. Проблему разрешил красноярский богач – золотопромышленник Петр Иванович Кузнецов. Большой любитель искусства и владелец замечательной коллекции картин взял на себя все расходы по поездке Сурикова в Петербург и учебы в Академии. Кузнецов любил «выводить в люди». «Свой художник», «свой архиерей», «свой садовод».

     Меценат и его дети внесли большой вклад в создание Красноярского краеведческого музея. Проект музея - в классических пропорциях древнего египетского храма с башнями, расписанными в стиле египетских фресок: коричневые полуголые жрецы, воины, земледельцы составил архитектор Чернышев.  Он как бы бросал вызов сибирской обыденности.
      
       Кузнецовы и Юдины выступали попечителями гимназий. На средства Кузнецова построена часовня - символ Красноярска. Эти люди умели ценить и уважать землю, на которой выросли.
Суриков, став известным художником, поддерживал с Кузнецовым дружеские отношения всю жизнь.

      11 декабря 1868 года Василий отправился с обозом в Петербург. Проехали Томск, Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород. Оттуда  уже по железной дороге добрались до Москвы. Во всех городах, где останавливались, Суриков с товарищами знакомились с  достопримечательностями. Почти  на целый месяц, из-за болезни одного из спутников, пришлось задержаться в Екатеринбурге. Это был первый европейский город, который увидел художник. Екатеринбург - промышленный и торговый центр, о котором тогда в Красноярске рассказывали чудеса. Молодые люди осматривали город, посещали театр, бывали на маскарадах. Суриков - красивый: черные кудри, большие темные глаза, в шелковой рубашке, бархатных шароварах и синем казакине - буквально произвел фурор на танцевальных вечерах.  Писал родным: «В маскарадах я удивил всех костюмом русским и танцами. Все наперерыв желали знать, кто я, откуда, куда еду и зачем. Словом, торжествовал…  я теперь счастлив, что лучше желать нечего».

  После учебы в академии Суриков остается жить в Москве. Затем путешествует по Европе. И лишь наездами, хотя и довольно часто, бывает на родине. Но всегда делает это с большой радостью. «В России я работаю, а в Сибирь езжу отдыхать. Среди ее приволья и тишины я запасаюсь силами для своих работ», - признавался  художник.

         Сибирь служила тем неиссякаемым источником, который питал, поддерживая и давая силы, когда последние иссякали, особенно в минуты тяжких жизненных испытаний, каких выпало на его долю немало. Ранняя смерть жены - в тридцать лет, оставив Василия Ивановича с двумя малолетними детьми, он так и воспитывал их почти всю жизнь один.

      Суриков женился на Елизавете Августовне Шарэ – француженке. Отец Елизаветы много лет жил в Петербурге. Еще в Париже он встретил русскую девушку из семьи декабриста  Свистунова. Влюбившись, даже переменил католичество на православие, чтобы жениться на ней.  А потом переехал с семьей  в Россию.
 
      В России у Шарэ родились сын и четыре дочери. Девушки, хотя и выросли  в Петербурге, прекрасно знали французский язык. Одевались как парижанки. И обладали хорошими  манерами. Но, кроме прекрасного воспитания да сундука с платьями, никакого приданого не имели. Да оно и не интересовало молодого художника. Василий Иванович даже презирал тех, кто женится на деньгах, будучи уверен, что сумеет сам обеспечить  семью. Этим и подкупил отца невесты. Женившись на любимой и любящей девушке,  был абсолютно счастлив. Но счастье оказалось недолгим.

    Елизавета Августовна страдала пороком сердца.  Поездка на родину Сурикова, в Красноярск,  тяжелая и неудобная дорога на перекладных и на пароходе  подорвала хрупкое  здоровье. Лечение лучших профессоров Москвы не дало результатов. Смерть  любимой жены  стала тяжелым ударом для Сурикова.  Он почти оставил искусство.

      И все же снова Сибирь вернула художника к жизни. «От драм  к большой жизнерадостности перешел». «К воспоминаниям детства вернулся…» Он написал тогда бытовую картину «Городок берут» (о Масленице).
 
     В природе Сибири,  ее людях – мужественных, сильных, красивых, богато одаренных («В Сибири люди не такие, как везде»), Суриков черпал творческое вдохновение. Писал с них прообразы для будущих исторических картин («Утро стрелецкой казни», «Меньшиков в Березове», «Боярыня Морозова», «Покорение Сибири Ермаком»  и др.) Он стал создателем народной реалистической трагедии в исторической живописи. Между тем,  Суриков не только превосходный исторический живописец, но и замечательный художник-портретист, создатель целой галереи прекрасных женских образов. «Женские лица я очень любил, - говорил  М.Волошину, - непопорченные ничем, нетронутые. В провинции еще попадаются такие». Особо примечательны портреты сибирских красавиц – Е.А.Рачковской, А.И.Емельяновой и других.

     Меня особенно заинтересовал портрет Емельяновой. Из воспоминаний бабушки – Марии  Матвеевны Вилковой  - Рычковой, ее старшая сестра Анастасия Матвеевна состояла в браке с Александром Емельяновым. У того была сестра. Смутно вспоминается давний разговор взрослых. Я тогда,  по причине  молодости, историей рода мало интересовалась. Да и родственники жили в разных городах и между собой не общались. Лишь бабушка часто ездила то в Москву, то в Ленинград, навещая  сестру  Татьяну или племянницу «Кондочку». В один из таких визитов в Москву вместе с бабушкой у Конкордии Александровны  Балаевой (в девичестве – Емельяновой) гостила и я. Говорили что-то о Сурикове и о том, что он кого-то рисовал… Изучая биографию художника, узнала, что у него есть портрет А.И.Емельяновой (1902г.). На другой репродукции картина названа «Горожанка» (портрет Александры Павловны (?) Емельяновой, урожденной Шрейдер.

    Но это лишь версия…

    До 1930 года в доме Сурикова жил брат художника, потом какое-то время существовала художественная школа, а в 1948 году открылся музей, где собрано несколько десятков работ художника.

10.ЗДЕСЬ РОДИЛСЯ ХУДОЖНИК

      Последний день перед отплытием посвятила В.И.Сурикову, посетив музей – усадьбу художника. Двухэтажный деревянный дом на бывшей улице Благовещенской (ныне Ленина, № 98) вблизи Острожной площади – теперь здесь находится стадион «Локомотив». Дом  построен в 1830-х годах взамен старого родового, который сгорел. Совсем низкий первый этаж: окна почти над самой землей, второй – повыше. Парадное крыльцо с колонками, переходящее в лестницу внутри сеней. На заднем фасаде здания  - балкон с видом  во двор. Во дворе – амбары, за ними небольшой огород с деревьями и черемухой. Здесь родился художник.               
      Чистые полупустые комнаты. В одной из них – портрет Сурикова на стене, гитара и несколько стульев. В музее безлюдно. Экскурсовод – молодая женщина, скромно одетая,  как многие из провинциальных музейщиков. Ведь «музейщик нищ, как церковная мышь» - старая истина. А, скорее всего, для людей этого круга, особенно сибиряков, в чем не раз придется убедиться,  важнее содержание, чем форма. Это столичные  гиды-искусствоведы  поражают  изысканными  и эксклюзивными нарядами. Она рассказала о детстве, учебе Василия Ивановича сначала в приходском, затем уездном училищах, некоторых интересных эпизодах из жизни того времени. Поведала, как трудно в материальном отношении жила семья, особенно после смерти в 1859 году отца  Ивана Васильевича, когда Василию исполнилось едва одиннадцать лет.  Чтобы помочь семье,  он поступил на работу канцелярским писцом в Енисейское губернское управление. А мать с любимой сестрой Катей, обе искусные рукодельницы, зарабатывали деньги плетением кружев да вышивкой  различных вещей для продажи. Приходилось также сдавать в наем  верхний этаж дома.               
      И все же молодость брала свое. Василий  любил музыку,  хорошо играл на гитаре, и дома часто собиралась молодежь на веселые вечеринки.                Мать художника, Прасковья Федоровна, неграмотная, но  с прирожденным вкусом, превосходно владела разговорной речью.   Суриков говорил: «Мать моя удивительная была. …У нее художественность в определениях была: посмотрит на человека и одним словом определит…».                Женщина строгая и требовательная, она следила за тем, чтобы сын прилежно учился, и всячески поддерживала любовь и интерес к рисованию.  Происходила Прасковья Федоровна из старинного казачьего рода. Казаки Торгошины участвовали в строительстве Красноярского острога в 1628 году, мужественно сражались против кочевников, осаждавших Красноярск, и участвовали в Красноярском бунте 1695 – 1698гг.

     Род Суриковых тоже довольно древний. Предки пришли с Дона еще в XVI веке, во время царствования Ивана IV, вместе с отрядами легендарного Ермака Тимофеевича. Прадеды Петр и Илья строили Красноярский острог. Как и Торгошины, неоднократно защищали его и другие  сибирские города от воинственных набегов врагов.  Даже были в числе руководителей Красноярского бунта.  Дед Василия Ивановича, Александр Степанович,  - первый полковой атаман Енисейского полка. Суриков гордился своим происхождением.

      Василия Ивановича всегда интересовала история  страны, которой посвятил многие произведения. Художник собирался   изобразить и эти страницы из прошлого Сибири, знакомые с детства, тем более что герои - родные люди. Но замысел  осуществить не удалось. Современники и выдающийся русский  художественный критик В.В.Стасов понимали невозможность этого «по нынешним временам». То было время первой русской революции 1905 года и  поражения, репрессий и разнузданной реакции.

     В отличие от прадедов отец художника никакого отношения к воинскому делу не имел, кроме службы в молодости сотником в казацком конном полку. Всю жизнь  провел на гражданских должностях, будучи чиновником губернского управления, смотрителем богоугодных заведений и винным приставом. И все же многие качества дальних предков Василий  унаследовал.  С семи лет ездил верхом на лошади. Решительный, смелый, в детстве не раз попадал в разные рискованные переплеты.   Говорил о себе: «Со всех сторон я природный казак…».
 
    Предки, родители и близкие Сурикова были людьми  по-своему образованными, не чуждыми искусства: любили поэзию, книги, музыку, рисование. Отец обладал прекрасным голосом, и губернатор Енисейской губернии возил  его всюду с собой как певца.

     Это оказало влияние на духовное развитие будущего художника. Чиновничья служба совершенно не привлекала, и юноша все больше думал о поступлении в Академию художеств. Мать, хотя и разделяла мечты и надежды сына, но не имела средств, чтобы отправить его учиться в Петербург. Думали даже,  чтобы добраться до Петербурга, подобно Ломоносову, с обозами.  Даже составили план, как пойдет пешком. Помог счастливый случай. О талантливом молодом художнике узнал енисейский губернатор П.Н.Замятнин. Он  отправил  рисунки мальчика в Академию. И хотя вскоре пришел положительный ответ,  в казенном содержании ему отказали. Тогда Замятнин организовал    званый обед с целью провести   подписку для сбора средств на поездку юноши в Петербург. Проблему разрешил красноярский богач – золотопромышленник Петр Иванович Кузнецов. Большой любитель искусства и владелец замечательной коллекции картин взял на себя все расходы по поездке Сурикова в Петербург и учебы в Академии. Кузнецов любил «выводить в люди». «Свой художник», «свой архиерей», «свой садовод».

     Меценат и его дети внесли большой вклад в создание Красноярского краеведческого музея. Проект музея - в классических пропорциях древнего египетского храма с башнями, расписанными в стиле египетских фресок: коричневые полуголые жрецы, воины, земледельцы составил архитектор Чернышев.  Он как бы бросал вызов сибирской обыденности.
      
       Кузнецовы и Юдины выступали попечителями гимназий. На средства Кузнецова построена часовня - символ Красноярска. Эти люди умели ценить и уважать землю, на которой выросли.
Суриков, став известным художником, поддерживал с Кузнецовым дружеские отношения всю жизнь.

      11 декабря 1868 года Василий отправился с обозом в Петербург. Проехали Томск, Екатеринбург, Казань, Нижний Новгород. Оттуда  уже по железной дороге добрались до Москвы. Во всех городах, где останавливались, Суриков с товарищами знакомились с  достопримечательностями. Почти  на целый месяц, из-за болезни одного из спутников, пришлось задержаться в Екатеринбурге. Это был первый европейский город, который увидел художник. Екатеринбург - промышленный и торговый центр, о котором тогда в Красноярске рассказывали чудеса. Молодые люди осматривали город, посещали театр, бывали на маскарадах. Суриков - красивый: черные кудри, большие темные глаза, в шелковой рубашке, бархатных шароварах и синем казакине - буквально произвел фурор на танцевальных вечерах.  Писал родным: «В маскарадах я удивил всех костюмом русским и танцами. Все наперерыв желали знать, кто я, откуда, куда еду и зачем. Словом, торжествовал…  я теперь счастлив, что лучше желать нечего».

  После учебы в академии Суриков остается жить в Москве. Затем путешествует по Европе. И лишь наездами, хотя и довольно часто, бывает на родине. Но всегда делает это с большой радостью. «В России я работаю, а в Сибирь езжу отдыхать. Среди ее приволья и тишины я запасаюсь силами для своих работ», - признавался  художник.

         Сибирь служила тем неиссякаемым источником, который питал, поддерживая и давая силы, когда последние иссякали, особенно в минуты тяжких жизненных испытаний, каких выпало на его долю немало. Ранняя смерть жены - в тридцать лет, оставив Василия Ивановича с двумя малолетними детьми, он так и воспитывал их почти всю жизнь один.

      Суриков женился на Елизавете Августовне Шарэ – француженке. Отец Елизаветы много лет жил в Петербурге. Еще в Париже он встретил русскую девушку из семьи декабриста  Свистунова. Влюбившись, даже переменил католичество на православие, чтобы жениться на ней.  А потом переехал с семьей  в Россию.
 
      В России у Шарэ родились сын и четыре дочери. Девушки, хотя и выросли  в Петербурге, прекрасно знали французский язык. Одевались как парижанки. И обладали хорошими  манерами. Но, кроме прекрасного воспитания да сундука с платьями, никакого приданого не имели. Да оно и не интересовало молодого художника. Василий Иванович даже презирал тех, кто женится на деньгах, будучи уверен, что сумеет сам обеспечить  семью. Этим и подкупил отца невесты. Женившись на любимой и любящей девушке,  был абсолютно счастлив. Но счастье оказалось недолгим.

    Елизавета Августовна страдала пороком сердца.  Поездка на родину Сурикова, в Красноярск,  тяжелая и неудобная дорога на перекладных и на пароходе  подорвала хрупкое  здоровье. Лечение лучших профессоров Москвы не дало результатов. Смерть  любимой жены  стала тяжелым ударом для Сурикова.  Он почти оставил искусство.

      И все же снова Сибирь вернула художника к жизни. «От драм  к большой жизнерадостности перешел». «К воспоминаниям детства вернулся…» Он написал тогда бытовую картину «Городок берут» (о Масленице).
 
     В природе Сибири,  ее людях – мужественных, сильных, красивых, богато одаренных («В Сибири люди не такие, как везде»), Суриков черпал творческое вдохновение. Писал с них прообразы для будущих исторических картин («Утро стрелецкой казни», «Меньшиков в Березове», «Боярыня Морозова», «Покорение Сибири Ермаком»  и др.) Он стал создателем народной реалистической трагедии в исторической живописи. Между тем,  Суриков не только превосходный исторический живописец, но и замечательный художник-портретист, создатель целой галереи прекрасных женских образов. «Женские лица я очень любил, - говорил  М.Волошину, - непопорченные ничем, нетронутые. В провинции еще попадаются такие». Особо примечательны портреты сибирских красавиц – Е.А.Рачковской, А.И.Емельяновой и других.

     Меня особенно заинтересовал портрет Емельяновой. Из воспоминаний бабушки – Марии  Матвеевны Вилковой  - Рычковой, ее старшая сестра Анастасия Матвеевна состояла в браке с Александром Емельяновым. У того была сестра. Смутно вспоминается давний разговор взрослых. Я тогда,  по причине  молодости, историей рода мало интересовалась. Да и родственники жили в разных городах и между собой не общались. Лишь бабушка часто ездила то в Москву, то в Ленинград, навещая  сестру  Татьяну или племянницу «Кондочку». В один из таких визитов в Москву вместе с бабушкой у Конкордии Александровны  Балаевой (в девичестве – Емельяновой) гостила и я. Говорили что-то о Сурикове и о том, что он кого-то рисовал… Изучая биографию художника, узнала, что у него есть портрет А.И.Емельяновой (1902г.). На другой репродукции картина названа «Горожанка» (портрет Александры Павловны (?) Емельяновой, урожденной Шрейдер.

    Но это лишь версия…

    До 1930 года в доме Сурикова жил брат художника, потом какое-то время существовала художественная школа, а в 1948 году открылся музей, где собрано несколько десятков работ художника.