Утренний сюрприз
Мама мия! Где я? Обои в цветочек, занавески с рюшечками. Не в полиции - точно! Там пол цементный и окна в решетках. И не у Любки. У неё на стене плакат с Майклом Дугласом, а тут картина с голой бабой.
Ё, п, р, с, т! Рядом кто-то шевелится. Во что же это я влип? Так, главное не паниковать. Надо осторожненько, одним глазом посмотреть, кто рядом шевелится. Боже! Я её первый раз в жизни вижу! Так, на вид лет тридцать - тридцать пять. Крашеная блондинка. Допился! На крашеных теток потянуло. У меня ж ни одной старше двадцати пяти не было. Самому тридцать только стукнуло. Крепко я видно на грудь принял, если с такой рядом лежу. Нет, пора завязывать, а то это до добра не доведет. Говорила мне бабушка: «Пей внучек с умом, а то дураком станешь». Не слушаем старших, вот в дурацких ситуациях и оказываемся. Хоть бы не проснулась подольше. Может, удастся потихоньку слинять. Самое главное с кровати сползти, чтоб не проснулась. А уж до двери по-пластунски и так она меня и видела. Ну, рискнём!
- Тише, тише, дорогая, спи, я рядом.
Вот, зараза, башку на грудь положила. Все, ногой в капкан взяла - не вырвешься! Пропал я. Даже как зовут, не помню. Но это не важно, тут-то я выкручусь: киса, лапа, зайчик - все подойдет. Хотя, какой к черту зайчик - крокодил целый. Сколько времени хоть. Семь часов утра. Ну, конечно, я же привык в это время просыпаться на работу. А что это у меня на пальце? Кольцо обручальное?! Кошмар наяву! Конец света!
Я же вчера женился! Точно, вспомнил! А рядом моя законная жена лежит. И зовут ее, как и мою бывшую, тоже Любкой. Вот с этого имени все и началось.
Я со своей кикиморой вчера поцапался - ну, достала уже! Сколько, - говорит, - можно «дружить»? Три года уже дружим в постели. Пора определяться. Годы идут, хочу быть женой, а не подругой. Начала что-то там про детей чирикать. Инстинкт, видите ли, у нее проснулся - материнский. А я из-за ее инстинкта с чужой бабой проснулся - окольцованный. Убить ее за это мало! Ну, а я же не люблю, когда на меня давят. Я и так уже почти дозрел. Еще б пару месяцев подождала, я б, может, сам предложил, а раз так - я в позу встал.
Не желаю, - говорю, - что б мне всякая шмокондявка указывала, что мне делать.
Ах, я шмокондявка, - кричит, - ну и вали отсюда, и что б твоей ноги не было в моем доме, а тапочки оставь - другому пригодятся.
Я из принципа тапочки с собой забрал. Она мне их на 23 февраля дарила. И что б в моем подарке другой мужик шлепал - не бывать такому! Забрал я свою кружку, ложку, бритву, тапочки и пошел. А она в дверях мне кричит: -Вали, вали, кот мартовский! Где еще такую дуру, как я, найдешь? Да и кому ты еще, кроме меня, нужен - алкаш несчастный!
Ох, и взбесился я! Это она, кошка ободранная, пусть попробует, найдет такого мужика, как я. А я то, только свистну - штабелями к ногам лягут. На том и расстались. Я пошел это дело отметить. Вначале - праздновал свободу, потом - заливал обиду, в общем - набрался основательно. Домой, в пустую комнату, идти не хотелось, и я решил немного погулять. Догулялся козел! Лучше б меня в полицию забрали. Там бы бока намяли, обобрали и с утра - гуляй на все четыре стороны.
Короче, гуляю я себе: никого не трогаю, выветриваю винные пары. И какой черт меня привел к Загсу? Посмотрю, - думаю, - на дураков, которые сами, добровольно, в петлю лезут. Подошел, смотрю на щенков этих, которые только что не повизгивают от восторга, глядя на своих красавиц. Самоубийцы! Вдруг, вижу сидит женщина и, горько рыдая, сморкается в платочек. Жалко мне ее стало, ну, просто сил нет.
- Че ж ты так убиваешься? - спрашиваю.
А у нее икота началась - понять ничего невозможно. Кое-как разобрал, что сегодня свадьба у нее должна быть, а жених не пришел.
Конечно, - говорит, - кому я нужна. Вон сколько молоденьких, длинноногих, длинношеих. А мне уже под сорок, и фигура не та, и подбородок второй висит, и морщины на морде. И какой черт меня в этот момент за язык потянул - не знаю? Давай я ее уговаривать.
Ты что, - говорю, - да эти свистушки тебе в подметки не годятся. Длинные, как шланги, костлявые. А мужики, они ж не собаки - на кости не бросаются. А у тебя все на месте, все при себе - ты еще в полном соку баба. Ну, в общем, нес по полной программе всякую дребедень, какой пользуюсь, когда закадрить какую-нибудь подругу на ночь надо. А она еще пуще, в рев пустилась: дурнинушкой надрывается, уже и мой платок насквозь промочила.
- Это ты так говоришь, что б успокоить, мол, а самому сказали бы жениться на мне, так только б пятки засверкали. Все вы такие: только лапшу на уши вешать умеете, а как дела коснется, так в кусты.
Ну, тут меня так эти слова задели.
Я говорю: - Сроду по кустам ни от кого не бегал, потому как не заяц.
Она мне: - А на мне можешь жениться?
Я говорю: - Прямо сейчас?
А она мне: - А что, время на нас заказано, чего ж ему пропадать.
Я оторопел!
А она мне: - Слабо, мол, коленки задрожали.
- У меня коленки задрожали?! - Пошли, - говорю, - увидишь, что ничего у меня не дрожит.
- Паспорт с собой? - спрашивает.
А как же! Я без документа не хожу - не бомж, слава Богу. Зашли мы, невеста моя говорит: - Все нормально, расписывайте. Я здесь записана на бракосочетание, только жених поменялся, сделайте соответствующие исправления.
Та, которая расписывает, спрашивает: - Как нового жениха фамилия?
Невеста озадачилась.
- А как тебя зовут? - спрашивает.
Я ответил. А она в хохот.
- Моего бывшего, - говорит, - тоже так звали.
Тут у нее снова икота открылась, теперь уже от смеха - кое-как успокоили.
Я спрашиваю: - А тебя как зовут?
Она: - Люба.
Тут уже я в хохот пустился. Начальница
Загса изумляется: - Как это невеста имени жениха не знает, а жених невесты. Вы, что, мол, шутки шутить сюда пришли. Здесь серьезное учреждение, мы здесь до гроба людей соединяем - нам в смешилки играть некогда.
- Ну, до гроба или нет, - говорю, - там видно будет, а пока не передумал, быстро нас соединяйте.
Вот так я и стал женатым. Вышли с моей новоиспеченной супругой и теперь уже вдвоем пошли отмечать это событие. Жена моя икать перестала, зато стала хихикать по любому поводу, песни петь. А в конце даже в пляс пустилась, вприсядку. Присесть-то присела, а встать не может - радикулит прострелил. На себе ее до дому пер. Устал, взмокрел, кое-как до койки дополз и вырубился.
Че ж теперь делать-то? Уж лучше б я на своей Любке женился. И чего кочевряжился, спрашивается? Не вовремя, видишь ли, заговорила. Хотел показать, кто в доме хозяин. Показал, по гроб жизни помнить буду, не забуду.
Е,п,р,с,т, - я ж вчера еще что-то подписывал. Точно! Какой-то брачный контракт. Там написано, что если я надумаю разводиться, то обязан жене оставить жилплощадь и выплачивать ежемесячное содержание в размере 500$. Да, я в жизни столько и на себя не зарабатывал. Вот это влип! Козел, вот козел – как она меня купила!
– Если не хочешь, говорит, не надо никакого контракта, я тебя обирать не хочу, вдруг, не поживется.
А я распетушился, в грудь себя кулаком стучу, типа: - Я все подпишу, потому, что разводиться не собираюсь. Я не из таких, поэтому ничего делить и платить не придется.
Че ж теперь делать-то? Точно, по гроб жизни привязали. Вот, видно, почему ее жених-то сбежал – умным оказался. По-моему просыпается. Ну, Господи, помоги!
- Доброе утро, дорогая! Что тебе подать в постель – чай или кофе?
P.S. Пить с этого дня я завязал, а то боюсь, что следующего утреннего сюрприза я не переживу.
Свидетельство о публикации №213070200938