Под знаком рыб Ч. 13. Две встречи

Летом 1987 года мы с женой не спеша ехали из Ленинграда в Борисовку – поселок в Белгородской области, где находится заповедник «Лес на Ворскле». Туда после практики должна была в ближайшие дни прибыть наша дочь Оля, студентка ЛГУ. Недалеко от Пскова Майя увидела указатель «Пушкинские Горы»: «Смотри, совсем рядом. Давай заедем, времени у нас предостаточно». Мы свернули с трассы и через полчаса входили в ворота Святогорского музея-монастыря.

Незаметно ожили знакомые с детства «преданья старины глубокой». В крохотной келье, не более полтора на два метра, с маленьким окошечком и наклонным столиком под ним сразу вспомнилось «еще одно, последнее сказанье…» и образ Пимена-летописца. В древнем храме с мощными стенами, сложенными из гранитных валунов, это было единственное отдельное помещение, если не считать двух поздних приделов. В одном из них в студеном феврале 1837 года перед погребением стоял гроб с телом злодейски убитого великого поэта. В те времена, как и теперь, нашим «друзьям» было нетерпимо видеть, «что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рождать».

В Михайловское мы шли пешком. Узкая лесная дорога привела нас к очень скромному по нынешним меркам родовому гнезду Ганнибалов-Пушкиных. Пара комнат с письменным столом и библиотекой, низенькая изба, в одной половине которой была светёлка Арины Родионовны, а в другой – русская баня; даже аллея красавицы Анны Керн показалась совсем не широкой и очень коротенькой: старинные липы разрослись и заслонили над дорожкой небо. Все это как-то не вязалось с величием гения, выросшего на этой не очень щедрой земле и написавшего здесь «Я помню чудное мгновенье…»

Мы долго шли через вековой лес назад к своей машине. Светлая радость не покидала нас. Проходили дни, но частичка её не исчезала, оставалась звёздочкой в душе. Мы не знали, что нас ждет в будущем. Но мы точно знали, что были счастливы в тот замечательный день, который неожиданно подарила нам жизнь.
                *    *    *
Лучшее время на Шикотане - это вторая половина лета и осень. Как только появлялись грибы и ягоды, мы выходили в леса. Иногда после уроков Майя звала меня побродить по ближайшим окрестностям. У неё было прекрасное зрение, грибов она находила больше всех. Особенно любила собирать опят в темном лесу и подберезовики в бамбуках. С ранней весны мы с ней ловили форель, а вот подлёдный лов корюшки её не привлекал.

Зимой Майя предпочитала посидеть в кресле и почитать. Литературу мы выписывали через магазин «Книга почтой», во время отпусков приобретали редкие издания в Молдавии и ленинградском «Доме книги». Благодаря Майе у нас собралась довольно большая библиотека отечественной и зарубежной поэзии, книги по искусству. Ей очень нравился поздний Ван-Гог и работы Айвазовского, Куинджи и особенно Левитана.

Последний раз мы вместе были на его выставке в Русском музее. Перед полотном «Над вечным покоем» Майя надолго остановилась… Широкая река неспешно несёт свои вечные воды в неведомую даль. Над ней серые облака. Маленький погост одиноко приютился на высоком речном мысу. Над ним светлый край неба, но чёрная туча уже надвигается на него, скоро грянет гроза… Природа величественна и вечна, удел смертного – безмолвный погост…
Не помню, сколько времени мы там простояли. Мимо прошли две экскурсии, нас оттесняли в сторону, мы опять возвращались к необыкновенной картине. В Русский музей и до этого мы ходили много раз. Майя раньше видела «Над вечным покоем», но в тот день уйти от неё не могла. Наверное, чувствовала, что это свидание – последнее.


Продолжение см. http://www.proza.ru/2013/07/03/1025