12-местный стол

Зачем люди покупают себе такие длинные 12-местные столы? Их пространство полностью пригождается только несколько раз год, а все остальное время, мы, трое сидящих, чувствуем себя одинокими, покинутыми всеми, не нужными, брошенными! У нас, за этим столом, столько свободного места, но никто не пришел! Никто не занял пустые стулья, не пошумел, не по чавкал! Не похвалил приготовленную стряпню, не завел беседу о фальшивомонетчиках, о Мадриде, о кризисах! О всем том, о чем мы, находясь втроем, не сможем связно поговорить! Ведь нас только трое. Двое разнополых, изрядно уставших друг от друга взрослых и я, испорченный, ненавидящие скучные беседы, подросток. И мы молчим. Слышен стук столовых приборов об тарелки и в воздухе повисла гнетущая атмосфера одиночества...И хочется сорваться с места! Выбежать на улицу! Найти девять случайных посторонних людей, любых! Женщин, мужчин, в шляпах, бродяг, на велосипедах, пеших, без разбора! И звать их всех за наш 12-местный стол без объяснений! Я предвижу сразу, что в числе согласившихся, будут лишь те, кто страдает хроническим недоеданием, те, которых ждет только их холодное картонное лежбище и несколько отвязанных авантюристов, расценившим мое предложение присоединиться к нашему столу, как предложение сняться в каком-нибудь нашумевшем реалити-шоу. И я рассажу их всех за наш 12-местный стол, принесу им все самое лучшее. Все мы будем молчать. Родители из-за посетившего их шока от моей выходки (но воспитание не даст им, в присутствии моих гостей, высказаться грубо и тем более выгнать всех этих разных, а где-то даже странных людей). Бродяги-авантюристы усиленно бы жевали, ожидая, что с ними сделают потом. А я бы молчал, потому что наслаждался зрелищем заполненных мест за этим длинным 12-местным столом. Это великое блаженство находиться в этой массе, пусть тихой и молчаливой, но все, же согласившейся пойти со мной. И благодаря этим случайным людям сегодня я не одинок.
Но нас только трое. Двое взрослых и подросток. Никаких бродяг и авантюристов, в которых я уже почти поверил. Обстановка накаленная. Мне знаком этот штиль. Назревает серьезный разговор. Главное нужно не выдать свою скуку. Родители подбирают слова, им это не так просто дается, воспитание, хорошие манеры! Я уже знаю, о чем пойдет речь. По семейной традиции первым высказаться представляется отцу. Он уже перестал жевать. Положил вилку. Вдох... отвел лицо. Видимо волнуется. Ведь сейчас должен состояться страшный семейный суд. Вторая попытка. Снова глубокий вдох... три... два... один...
– мне надоело твое поведение! (Сколько экспрессии! Вылитый тиран! Отец, ты мой палач! Продолжай!) – Соседи, и так везде сующие свой нос, видели тебя вчера, возвращающегося под утро, неуверенной походкой домой! (неуверенной?! Да я на ногах не стоял, полз на локтях! Какие же добрые люди, наши соседи!) А соседка из 74 вообще утверждает, что якобы ты помочился (Отец, я нассал! Просто не смог дойти, а ее цветы были очень кстати) на ее герберы, высаженные перед домом. Ты не несешь ответственности не за количество выпитого, не за свои физиологические надобности! Я устал краснеть за тебя и слушать пересуд соседей о тебе! Я прослежу, чтобы ты понес достойное твоего поведения наказание! Я обдумаю его и вечером тебе сообщу.
Я переношу взгляд на маму. Ее глаза наполненные влагой. Конечно, она думает, что отец был излишне со мной строг. Она из тех, кто любит меня только лишь за мое существование. И даже если я бы был серийным убийцей, по круче самого Алонсо Лопеса, моя мать, с абсолютно чистым сердцем, потому что сама в это искренне верит, доказывала что я один из самых достойнейших людей на свете, а все что происходит, это дело рук обстоятельств и злых завистников. Слово предоставляется маме.
– Сынок... ( она ели сдерживает слезы. Мама, ты сегодня всю утро драила лестницу от моей блевотины, чтобы ее не заметил отец. И конечно ты ничего не скажешь ему! И после этого я сынок! Хватит быть овечкой, покажи характер! Как-нибудь я ворвусь в твою комнату ночью пьяный и расскажу всю правду о себе. О том как мы с друзьями избивали старика, о том как вынесли инвалиду на дорогу и  заставили его ползти, отобрав у него его волшебное кресло! И мы все смеялись громко! А я громче всех! Потому то мне никого не жаль! А значит и меня жалеть не стоит!) - Я хочу тебя понять, пробую списать все на твой легкомысленный возраст, я верю, что это все дурное влияние этих плохих мальчиков, в компанию которых ты попал. Я верю, что в скором времени ты исправишься. И надеюсь что наказание, которое назначит твой отец, будет справедливым. Мы с папой очень любим тебя, это и есть стимул для наших решений. Я надеюсь, что ты это понимаешь.
Пауза. Мне необходима она для вживания в роль. Напоминаю сам себе. Я очень раскаиваюсь во всем содеянном. Необходимо обвинить кого-нибудь, что бы спасти свою шкуру.  Все придумаю по ходу. Потупленный взгляд. Смотрю вниз, так делают люди, когда им стыдно. Немного влаги в глазах, ее называют слезами. Я уже знаю, что говорить и кого обвинять.
– Мама, папа, я хотел вам рассказать, но не решался. Я не думал, что люди настолько жестоки! Я очень надеялся, что они раскаются и перестанут совершать плохие поступки! Но этого не произошло... Помните, я брал у вас крупную сумму на участие и подготовку к олимпиаде (я точно не забуду, как мы погуляли на эти деньги! Как мы наняли проститутку, и за большие деньги она согласилась развлекать нас пятерых, а потом, ее, обессиленную, мы голой выкинули на улицу, при этом набив деньгами ее грязный рот. Но мы за все заплатили, мы хорошие клиенты)? Вы наверно знаете, что мы с сыном дамы из 74 дома учимся в одной школе. Он тоже принимал участие в этой олимпиаде. Он, со своими дружками, подходили ко мне, называли последними ужаснейшими словами, говорила, что я настолько жалок, что моей фамилии даже в первой сотне участников не будет, после подведения итогов! Но он оказался не прав, я занял 11 строчку, мне помогла ваша вера в меня! Я хотел, чтобы вы мною гордились! И пусть это не такое великое достижение, но я приложил все свои усилия! Может я не настолько умен, но я усердлив! И я обошел сына нашей соседки. Он очень был зол за это за меня. Снова караулил меня со своей шайкой, говорил, что ненавидит таких зазнаек как я, и что расправиться со мной. Но бить меня не стал, сказал, что знает более интересный способ. Тогда я не понял о чем он. Но теперь, когда вы мне рассказали о этих слухах из уст нашей соседки, я понял! Он решил ударить в самое больное! В то, что дороже мне всего на свете! В наши с вами отношения! Ведь каждый знает, как сильно я вас люблю! И эта соседка! Она лишь идет у него на поводу! И она наговорит еще много глупостей про меня! Но я ее не виню... Она мать, что само по себе уже свято...
Я вылил на родителей всю эту беспросветную ложь! Я говорил сдавленным голосом. Делал паузы, будто мне тяжело и больно об этом говорить. Меня наполняет внутреннее блаженство. У меня, как всегда, все получилось. И вот уже мама, не сдерживаясь, подбегает ко мне и обнимает так сильно, как это делают люди в аэропортах и вокзалах, после долгих лет тоски по друг другу. Она закапывает мне свитер слезами, я глажу ее по спине и так же как она, крепко прижимаю плачущую мать. Она отрывается от меня, становиться на колени, смотрит на меня взглядом преданной дворовой псины. У нее такой жалкий вид! И это еще сильнее меня забавляет.
– мальчик мой! - стонет она. - Ты самый лучшее что есть у меня! Я всегда знала, что ты добрый, отзывчивый, умный! Не бойся, сынок! Я верю только тебе! А эта злая сумасшедшая женщина со своим отродьем больше никогда не переступит порог нашего дома!
Потом она переводит взгляд на отца. Который все это время молчал. Ее глаза загораются новым, иным светом.
– Чего ты молчишь?! Он ни в чем не виноват! Скажи что-нибудь, он ждет!
Не надо, мама… Я достойно приму наказание, я заслужил!
Наказания не будет. - выжимает из себя отец.
 Он встает из стола и идет к себе. Он не любит менять решения. Поэтому ему, нелегко далось сказать такое. Здесь, при мне он, конечно, не покажет раскаяния, но я точно знаю, что когда он останется один, совесть будет его грызть, как стая голодных волков, и он займется самобичеванием. Будет ненавидеть себя за то, что несправедливо оклеветал мое честное имя и поверил словам постороннего человека, а не собственного сына. От мысли об этом мне хочется улыбаться. Но сейчас не время. Мы вдоволь посмеемся, когда я буду рассказывать обо всем моим друзьям, изображая при этом лица моих придурков-родителей, в которые в слепой любви ко мне, верят во все, какой бы я бред ни нес!
Просторная комната. За ним сидит подросток с явно гордым видом. Перед ним, на коленях сидит женщина в годах. Она ревет и держит руку подростка.. Прижимает ее к своему лбу, то-то шепчет. И никого больше нет. И никто не придет. 12-местный стол снова пустует.